Средневековый роман

Англия, 1519 год Генри Стюарт, граф Ланди, ходил по комнате из стороны в сторону, чем ужасно раздражал свою тёщу. Мало того, что она переживала за дочь, корчущуюся в родовых муках уже вторые сутки, так ещё и он активно действовал на нервы. — Генри, ты не мог бы присесть? — Нет, леди Висдом, мне уже не сидится! В этом Патрисия Уолкот, леди Висдом, не могла спорить с зятем. Она бы сама с удовольствием размяла ноги, но леди не пристало так явно выражать свои эмоции, а уйти на прогулку в парк она не могла. Её дочь, Онория, никак не могла родить четвёртого ребенка. Повитуха, едва взглянув на дочь леди Висдом, сразу дала неутешительный комментарий: — Уж больно мучается, может дитя потерять. Патрисия успокаивала себя, что было сил: все роженицы мучаются, — однако не все детей теряют. Леди Висдом, стараясь сохранять внешнее спокойствие, мысленно молилась и проклинала зятя. У Онории с графом уже было три дочери, но тот жаждал сына, и едва графиня успевала родить одного ребёнка, тут же зачинала следующего. Графу необходим был наследник, и он ужасно переживал. Он стареет, время не ждёт, а из дочерей наследниц не сделаешь: всё обширное состояние утечёт в руки какого-нибудь проворного семейства. — Если и на этот раз будет дочь, — прервал тишину граф, — я сошлю вашу дочь в деревню, вместе с её потомством! А себе найду любовницу, которая родит мне крепкого мальчишку! — не выдержал он, стараясь выплеснуть нервозность. — Генри, не стоит так переживать, я уверена, что всё будет в порядке. Тем более, дочери тоже могут принести хорошие связи. — Только прежде придётся потратиться на их приданое, — недовольно хмыкнул граф. — Любое начинание требует вложений, дорогой, — безэмоционально ответила Патрисия. Вскоре в комнате, в которой страдала Онория, стихли крики и громкие приказы повитухи; последняя вышла со свёртком на руках немного погодя. Она осторожно наклонилась к леди Висдом и вручила ей ребёнка. — Кто там? — не сделав и шагу к новорожденному, спросил граф Ланди. — Девочка, милорд, — прошептала повитуха. Граф надменно вскинул голову и вышел прочь из комнаты, не удостоив младшую дочь и взглядом. Повитуха повернулась к его тёще, ласково державшей внучку. — Ваша дочь, миледи… она умерла… Слишком долго не могла разродиться. Ребёнка пришлось выдавливать на последнем издыхании Вашей дочери. Патрисия Уолкот бесшумно заплакала, крепче прижав к себе крошечного младенца. Та смотрела на бабку невероятного зелёного цвета глазами. На макушке виднелись ярко-рыжие вьющиеся волосы. — Я назову её Дэстини*… — прошептала плачущая леди Висдом, — чтобы это имя принесло ей лучшую судьбу, чем у её матери.