Стая

Том вышел из машины и, потянув носом воздух, улыбнулся. Ничего не изменилось в этом городке, даже запахи остались прежними, знакомыми с детства. Дом его бабушки выглядел таким же уютным и приветливым – казалось, сейчас она откроет окно и позовет его в дом, возмущаясь, что с такой светлой кожей находиться на солнце просто преступление; а потом будет кормить лазаньей и рассказывать последние сплетни. Том с удовольствием потянулся, разминая затекшие шею и плечи, и, помотав головой, растрепал свои золотистые кудри. Помедлив, открыл дверь и вошел внутрь. – Привет, Ба, я дома, – он легонько провел пальцами по пыльному стеклу фото, висевшего у самой двери: светловолосая, чуть полноватая женщина обнимает за плечи восьмилетнего Тома и тепло улыбается в камеру. Именно такой, доброй и улыбчивой, она ему и запомнилась. Том вздохнул и прошел в гостиную. Вся мебель была накрыта белыми простынями; он без сожаления принялся их сдергивать, и уже через минуту оглядел комнату и кивнул сам себе. Все было на своих местах, словно дом не стоял пустым целый год, а его хозяйка лишь ненадолго отлучилась по делам. Том сел на диван и устало прикрыл глаза. Если бы еще год назад ему сказали, что он вернется в этот город, в бабушкин дом, где он родился и вырос, Том бы только покачал головой. На последнем курсе университета он только и мечтал, чтобы поскорее распрощаться со своим химфаком и поступить на медицинский. Но вот теперь, получив степень бакалавра прикладной химии, сильно сомневался, действительно ли он хочет быть врачом. Профессора, возлагавшие на Тома большие надежды, посоветовали ему взять тайм-аут и хорошенько все обдумать. Немного поколебавшись, он решил последовать их совету и уехал в город детства. На всей земле он бы не нашел лучшего места, чтобы прислушаться к самому себе. Их с бабушкой дом. Дом, хранящий тайну, которую знали лишь двое. Том прекрасно помнил, как впервые узнал о том, кто он на самом деле. Ему было семь лет, когда он заболел. Обычная с виду простуда вдруг всерьез обеспокоила бабушку. Они жили вдвоем: мать Тома умерла при родах, он никогда ее не видел. Отца тоже. Обоих родителей ему заменила Ба. Нэнси Хиддлстон – так звали его бабушку – была женщиной не робкого десятка. Она работала врачом, и за свою жизнь насмотрелась всякого. Любя Тома всем сердцем, Ба умела стать очень строгой и несгибаемой, если того требовали обстоятельства. В тот раз именно так и было: Том отчаянно хотел пойти с друзьями в поход, но поднявшаяся вдруг температура сломала все его планы. К вечеру Тому казалось, что он горит изнутри. Кости будто плавились и рвались наружу, пытаясь разодрать кожу. Он кричал и метался по кровати, не в силах выносить эти муки. Но Нэнси была спокойна и сосредоточенна. Когда Том уже чуть не терял рассудок от боли, Ба подняла его с постели, накинула плед ему на плечи и, крепко прижав к себе, вывела на улицу. Он с трудом передвигал ногами, но, к его удивлению, движения и прохладный ночной воздух немного ослабили боль. Том не понимал, куда они идут, но расспрашивать не было сил. Тем временем бабушка вела его все дальше в глубь леса, раскинувшегося за домом. В конце концов они вышли на небольшую поляну, со всех сторон окруженную деревьями и залитую светом полной луны. Нэнси стянула с Тома плед, кинула на траву. Усадила внука и, обхватив его лицо ладонями, заглянула в глаза: – Томми, слушай меня внимательно. Ничего не бойся. В том, что с тобой происходит, нет ничего страшного. Вместо ответа Том прогнулся в ее руках и взвыл от нового приступа боли. Теперь ему казалось, что кожа горит от лунного света. Все тело сотрясало крупной дрожью. – Ч-что-о-о…. Что с-смной?! Я у-умираю?! – заикаясь и стуча зубами, еле выдавил Том. – Нет, милый, – грустно улыбнулась Ба, – ты не умираешь. Ты обращаешься. В волка. Том вытаращил глаза, но сказать больше ничего не смог. Он упал на землю и забился в припадке. Бабушка что-то кричала, но Том уже не слышал: его мир разбился на тысячи осколков, каждый из которых острием впивался в тело. И вдруг все прекратилось. Боль резко прошла, и Том решил, что умер: перед глазами было темно, и вокруг наступила полная тишина. Но потом он услышал звук: глухое биение пульса в ушах. И понял, что все еще жив. Следующим звуком стало его дыхание, тяжелое и частое, словно он пробежал по жаре много километров. Том медленно открыл глаза. Все вокруг было серым, но очень четким. А потом пришли запахи, и голова закружилась: он и не знал, что их бывает так много. Земля, трава, деревья – все пахло по-своему, смешиваясь и путая его. Но один запах был самым сильным и на удивление знакомым. К нему Том и потянулся. – Все хорошо, Томми, все хорошо, не бойся, – шептала человеческая фигура, от которой так по-родному пахло. Том поднял взгляд и неожиданно смог рассмотреть каждую морщинку на странно знакомом лице. И будто кусочки картинки сложились воедино: запах, голос, лицо... Том узнал ее. «Бабушка?» – спросил он, но вместо слов получился тихий скулеж. А потом Том увидел себя – не полностью, только руки, хотя сейчас это были две небольшие волчьи лапы. Том испуганно дернулся и понял, что его тело полностью изменилось, причем так, что впору было взвыть. Что он и сделал. Нэнси тут же подлетела к нему и крепко обхватила ладонью челюсти. – Тс-с-с! Тише, глупый! Хочешь, чтобы сюда сбежались местные с ружьями или, еще хуже, твои сородичи?! Тому не понравились ее прикосновения, не понравился запрет на то, что безудержно рвалось из него. Ему было страшно. Но цепкая рука держала сильно, не позволяя выть, и тогда Том зарычал. С силой дернулся, сбрасывая руку Нэнси, и оскалился на нее. Женщина удивленно посмотрела на своего внука, который сейчас был в обличье темно-рыжего волчонка – в свете луны его каштановая шерсть отливала медью, – и вдруг засмеялась. Присела на корточки и отвесила ему подзатыльник, какими награждала Тома за глупости и легкие провинности. Том потрясенно взвизгнул, но этот привычный бабушкин жест словно привел его в чувство; он моргнул и растерянно заскулил. Нэнси вздохнула, притянула к себе волчонка и уселась с ним на покрывало, ласково поглаживая по голове. – Я знаю, маленький, знаю, что тебе страшно, что ты не понимаешь, что происходит. Но не нужно бояться, Том. Ты – это все еще ты, мой золотой мальчик, – ласково молвила она и почесала Тома за ухом, что оказалось на удивление приятно. Он поднял голову и заглянул ей в глаза. «Почему я? Я теперь навсегда такой? Что со мной будет?» – вопросы вихрями проносились в его голове. Нэнси улыбнулась, словно услышала все его мысли. – Это не наказание, Томми. Ты не болен и не проклят, просто ты особенный. Твоя мама была такой же, – она говорила тихо, не переставая гладить его. – Завтра утром ты вернешься в человеческий облик, но ночью опять превратишься в волка, – на эту новость Том испуганно дернулся. – Не бойся. На тебя влияет полнолуние. Три дня, каждую ночь, ты будешь оборачиваться, но в остальное время ты будешь обычным собой. Я тебе обещаю. Том снова печально заскулил. – Не грусти, Том, ну же! – бабушка поставила его на лапы и, приподняв за морду, заглянула в его светлые, совсем не изменившиеся глаза. – Завтра я все расскажу тебе, но сегодня… иди лучше побегай. Том удивленно моргнул. – Я не шучу, – улыбнулась Нэнси. – Тебе нужно двигаться, выплескивать энергию. Но бегай только в лесу, на открытые местности не выходи, и только до территории Уильямсов, понял? Том кивнул. Он вдруг почувствовал, что его не пугает пробежка по ночному лесу – даже наоборот, в лапах покалывает от желания побегать, – и он нетерпеливо заскулил, ожидая, когда бабушка его отпустит. – И самое главное, Том: ни в коем случае не вой! Это может быть опасно, – строго сказала бабушка, на что Том снова кивнул. – Вот и умница. Вернись домой до рассвета, я буду тебя ждать. Ну все, беги, – Нэнси отпустила его и встала, а Том почуявший свободу, ткнулся в ее ладонь мокрым носом и рванул в лес. Земля приятно пружинила под лапами, звуки и запахи обволакивали, но больше не сбивали с толку. Том чувствовал лес. Он и раньше знал тут каждое дерево, каждую тропинку, а уж теперь и вовсе не сомневался. Все его тело жаждало бега и свободы – а еще страшно хотелось взвыть, чтобы выплеснуть все свои эмоции, весь страх и восторг одновременно. Но слова Ба не шли из головы, особенно упоминание о каких-то «сородичах». Неужели он такой не один в их крошечном городишке? Но Том не успел как следует поразмыслить над этим: сущность волка быстро взяла свое, и он до самого рассвета гонял по лесу. А утром обнаружил себя дома на диване, заботливо укутанным в одеяло. И решил, что это был самый удивительный сон в его жизни. *** То, что ему ничего не приснилось, Том понял уже следующей ночью, когда вновь обратился волком. Во второй раз было уже не так страшно, хотя по-прежнему больно. Но оно того стоило. Очень скоро Том убедился, что новое обличье дает такие возможности, о каких он и мечтать не смел, пребывая в тощем мальчишеском теле. Быстрота, сила, ловкость, отличное зрение, слух и обоняние делали Тома в его собственных глазах чуть ли не супергероем из его любимых комиксов. Тем более, все эти способности росли по мере того, как рос сам Том, вызывая у него восторг, а у Ба все усиливающееся беспокойство. Нэнси не нравилось, что Том так беспечно себя ведет, и она постоянно твердила, что ему следует быть осторожнее. Не дай бог он угодит в волчий капкан, или его подстрелят местные охотники! Или еще хуже – он попадется на глаза здешней стае оборотней, о существовании которой в городе ходили легенды. Хотя до сих пор никто так и не смог узреть их воочию. Том был не против повидать сородичей, но бабушка заставила его дать слово, что он не будет специально искать встреч с волками. Примкни он к стае, объясняла Нэнси внуку, и ему придется полностью подчиняться каждому слову вожака независимо от собственной воли. Альфу стаи – самого сильного самца – все слушаются безоговорочно, выполняя любые приказы. В стае могут быть и другие альфы, послабее, но и они полностью покоряются вожаку. Так говорила Ба. И Тому, с одной стороны, хотелось хоть одним глазком посмотреть на такую волчью семью, но с другой – становиться покорным исполнителем чужой воли он совсем не желал. И поэтому просто радовался силе и свободе, что давали ему превращения, и в одиночестве носился по лесу. И думал, что так будет всегда. Но время шло, он подрастал, а вместе с ним и его волк, который, к огорчению Тома, был каким-то тощим и хлипким. Конечно, и в человеческом виде Том не мог похвастаться крепким телосложением – но все же надеялся, что его второе обличье компенсирует этот недостаток. Однажды пожаловавшись Нэнси на такую несправедливость, он услышал ответ, поразивший его до глубины души: − А чего ты ждал, Том? – с любовью глядя на внука, спросила Ба. − Омеги не бывают крупными и тяжелыми – они легкие и изящные, совсем как ты. − Омеги? Ба, ты ничего не путаешь? Я же не девочка, я не могу быть омегой! − Не путаю, Том. Пол волчонка никак не влияет на то, омегой он будет или альфой. − Но ведь мама была омегой, а отец – альфой? Разве не так? − Все так, милый, но это совсем не значит, что волчонок-мальчишка не может оказаться омегой, вот как ты, − Нэнси улыбнулась ошарашенному внуку. – В этом нет ничего плохого или ненормального, − поспешила заверить она, − обычное дело для волков. − Но ведь… но ведь омеги… они должны... вынашивать потомство, – пролепетал Том. − Мужчины-омеги тоже могут? Нэнси молча кивнула. − Я не хочу! – выпалил Том, сверкая глазами. – Я не буду! Не буду рожать! – он вскочил и забегал по комнате. – Я не хочу больше превращений, если все так! Я не буду!!! − Томми, успокойся, − бабушка притянула его к себе и посмотрела прямо в глаза. − Ты ничего никому не должен, слышишь меня? Поэтому я и не хотела, чтобы ты попал в стаю. Твоя мать была полукровкой, а отец чистокровным оборотнем, поэтому была высока вероятность, что ты будешь омегой. Я всегда хотела, чтобы у тебя был выбор. Необязательно тебе… вязаться с альфой, рожать ему детей, − на этих словах щеки Тома запылали, и он опустил глаза. − Ты можешь жениться на обычной девушке. Вероятность рождения волчат в таком союзе очень низкая. Но если выберешь альфу-оборотня, тогда уж он захочет волчат от тебя. − Не хочу я никаких волчат!!! − Это ты сейчас так говоришь, пока не встретил своего альфу. Твоя омежья сущность еще спит. − А что будет, если встречу? – насторожился Том. − Ты не сможешь с этим бороться, − Нэнси грустно усмехнулась. − Природа возьмет свое, как бы ты ни противился. − Но ведь ты сама сказала, что я могу быть с кем-то обычным? С человеком? − Да, конечно, можешь. Главное, избегать других волков, − Ба немного помолчала. – Но знаешь, Том… Скорее всего, тебе в любом случае будут нравиться мальчики. − Я уже это как бы понял, − Том снова залился румянцем, глядя себе под ноги. − И в этом нет ничего такого, тебе нечего стыдиться, − Нэнси погладила его непослушные кудри. − Но будь осторожен, милый. Омеги очень привлекательны как для других оборотней, так и для людей. Ты будешь нравиться и мужчинам, и женщинам… особенно в некоторые периоды. − В какие еще периоды? – с подозрением спросил Том. − Связанные с фазами луны, − туманно ответила Ба. − Поэтому я и говорю: ты легко сможешь найти себе пару среди людей, если захочешь. Вот увидишь – станешь чуть старше, и отбоя от желающих не будет. Хотя ты и сейчас у меня очаровательное чудо, − и Нэнси поцеловала светловолосую макушку. *** Том вспомнил этот разговор, пока подъезжал на своем новеньком джипе к закусочной, принадлежащей его школьному другу Сэму Ханнигану. Когда они были мальчишками, то постоянно здесь околачивались и даже подрабатывали у сэмова отца, помогая с уборкой и разноской блюд. Теперь старик Ханниган ушел на пенсию, и закусочная перешла во владения Сэма, который немного модернизировал ее, оснастив баром, чем сразу повысил посещаемость и собственную прибыль. Днем посетителей было немного, а вот вечером здесь яблоку будет негде упасть – вся местная молодежь считала своим долгом отметиться у Ханнигана. Том потянулся и вышел из машины, чувствуя легкое волнение: все-таки он отсутствовал больше года и, хоть знал в городе каждый закоулок, сейчас чувствовал себя словно в гостях. Но это ощущение тут же выветрилось, стоило только Сэму сграбастать его в объятия. − Чува-ак! Ты давно приехал? Почему не позвонил? Ты надолго? Только не говори, что на два дня! Я прибью тебя, если ты приехал, чтобы завтра уехать! Ты должен остаться подольше! Так когда ты уезжаешь? – Сэм умел задать сто вопросов в минуту, притом даже не требуя ответов на них. − Хотел сделать сюрприз, потому не позвонил, и приехал я надолго. Наверное. − Как так? Ты разве не собирался стать лучшим врачом всех времен? − Не подкалывай, – Том легко пихнул его локтем. – Может, поговорим в другом месте? – он окинул взглядом зал. Некоторые посетители уже уставились на них, привлеченные воплями Сэма. Тот понимающе кивнул и, прихватив две бутылки пива, поволок Тома на задний двор, где они уселись прямо на крыльце. − Как в старые времена, − улыбнулся Том. − Точно, − Сэм отлаженным движением откупорил бутылки, − только тогда мы шифровались, а сейчас ты уже можешь сам покупать себе бухло! – Заткни-ись, – рассмеялся Том, едва не поперхнувшись пивом. Ханниган ухмыльнулся, а потом вздохнул: – А еще ты всегда был рядом, а не сбегал жить в большой город. − Ты долго будешь мне это вспоминать? − Что оставил меня одного в этой дыре? Всегда. − Ты отказался ехать со мной. − Я не мог оставить закусочную и отца. − Знаю. Ты здорово все тут организовал. − Да, − Сэм отпил пиво, щурясь на солнце, – и даже не разорился. Повезло, что Хэмсворты помогли с баром. Том понял, о ком говорит его друг. Тогда они ходили в начальную школу, и о Хэмсвортах было много разговоров. Кто они такие, никто толком не знал. То ли большая семья, то ли какая-то странная община, приехавшая черт знает откуда и выкупившая большой пустырь на окраине, со всех сторон окруженный лесом. Кое-какие слухи до местных все же доходили: например, стало известно, что Хэмсворты владеют большой плотницкой фирмой. Тут же поползли слухи, что они собираются вырубить весь лес. Но, как ни странно, деревья остались нетронуты. Хэмсворты строили дома, а весь материал привозили с собой, не принося лесу никакого ущерба. Том помнил, как многие горожане возмущались, что Хэмсворты никого не нанимают на работу, предпочитая справляться своими силами. В самом городе встретить их было почти нереально – выходило так, что слышали о них все, но видели только единицы, и Том не входил в их число. Да и не до того ему было: он как раз начал впервые обращаться, и единственное, что его тогда волновало – он сам. Вскоре про странных соседей, обосновавшихся вдали от центра, забыли, лишь изредка упоминая их в разговорах. Тем более, они по-прежнему появлялись наездами, продолжали строить аккуратные дома и не заводили контактов с местными. Их обустройство продолжалось несколько лет. Том узнавал об этом между делом, из вороха прочих сплетен, когда приезжал из университета к бабушке на выходные. В конце концов Хэмсворты переехали окончательно, как и их столярный бизнес, и стали предлагать свои услуги по ремонту и отделке домов. Люди охотно соглашались. Многим хотелось познакомиться с ними поближе, а заодно освежить свои жилища деревянными обшивками, новыми окнами или садовыми скульптурами. Так они незаметно влились в жизнь городка и стали здесь своими, умудрившись при этом никого к себе особо не подпустить. – Хэмсворты? Они так и живут особняком? – Да. Но это их дело. Они отличные парни, особенно Крис, познакомлю вас как-нибудь. Том неопределенно пожал плечами, и снова сделал глоток прохладного пива. Сэм взглянул на него с улыбкой: − Черт, дружище, как же я все-таки рад, что ты приехал! Но давай, колись уже: какими судьбами? Только не говори, что тебя потянуло в эту глушь просто так. С учебой завал? − Нет. − Тогда что? С девушкой? Прости... с парнем? – поправился Сэм и легонько толкнул Тома плечом. − Нет ни парня, ни, тем более, девушки. − Ну да, сдались они тебе. И не важно, что бегают за тобой толпами, а на других ноль внимания, − проворчал Сэм. Том закатил глаза и вздохнул, снова отпивая из бутылки. − Так что случилось? − Да ничего, − Том пожал плечами, − просто все достало, захотелось домой. Мне надо о многом подумать. Том бы соврал, если бы сказал, что хочет остаться здесь навсегда. Ему нравилось жить в большом городе, нравилось чувствовать постоянное биение его пульса, его вечное движение и бьющую ключом, даже ночами, жизнь. Мегаполис никогда не спал, и именно это составляло для Тома проблему: все труднее было найти место, чтобы безопасно обернуться волком и вдоволь побегать, никому не попадаясь на глаза. А делать это нужно было обязательно, иначе запертая в теле энергия превращалась в агрессию; подавляя ее, Том непременно впадал в уныние и вообще ничего не хотел. Зато его хотели многие. Нэнси оказалась права: Том вырос довольно привлекательным молодым человеком. Стоило ему зайти с приятелями в бар после учебы, как его карманы тут же заполнялись записками с телефонными номерами, причем как девушек, так и парней. Том пробовал встречаться и с теми, и с другими, и быстро понял, что девушки его не привлекают совсем. Так что перспектива создать семью с обычной женщиной, как говорила бабушка, рухнула очень быстро. Впрочем, его это не слишком печалило, хуже было другое: ни один из парней, с кем ему довелось познакомиться, не казался Тому настолько интересным, чтобы завязать серьезные отношения. Так что дальше первого свидания дело не шло. Том успокаивал себя тем, что еще очень молод, что все у него впереди, но подспудно понимал, что просто не там ищет. Не хотелось себе в этом признаваться – но его омега ждала своего альфу, и потому никого другого близко не подпускала. Это злило Тома, ему не нравилось быть рабом своей природы, но и пойти против нее не получалось. В последнее время беспокойство только нарастало, не помогали даже ночные забеги по окраинам города. Собрав последние силы, Том сдал экзамены и поехал домой. – Так что скажешь? – голос Сэма прозвучал так неожиданно, что Том вздрогнул. – Что?.. Прости, я задумался. О чем ты говорил? – Вообще-то я звал тебя на работу. – На работу? – Том отпил пива и хмыкнул. – А в чем проблема? Я помню, какие финты ты показывал на выпускном! Ты даже бармена уделал. Том засмеялся в голос: – Ну ты вспомнил! Я тогда больше выпендривался. – Да ладно тебе, – Сэм дружески пихнул его в плечо. – Мне нужен бармен, соглашайся. Том отзеркалил его жест, толкнув плечом в ответ, и кивнул. – Хорошо. Но сразу предупреждаю: если я перебью все спиртное в твоем баре, не обижайся. – О'кей, – засмеялся Сэм, – вычту это из твоей зарплаты. – Сэм, ну какая зарплата, – поморщился Том, – прекращай. Мне не нужны твои деньги, я просто хочу тебе помочь. Хотя, скорее, это ты мне помогаешь. – Чем это? Том неопределенно повел плечами: – Слишком много воспоминаний... дома. – Понимаю, но от денег не отказывайся, бесплатно ты у меня работать не будешь, – Сэм потянулся и легонько стукнул своей бутылкой о бутылку Тома: – За Нэнси Хиддлстон, – подмигнул он, – самую крутую бабушку в мире! – За Ба, – улыбнулся Том. Когда с пивом было покончено, Том довольно потянулся в кресле. – Ну так, когда я приступаю? – Давай я тебе сейчас все покажу, и вечером можешь уже начинать. Через каких-то полчаса Сэм с нескрываемым удовольствием наблюдал, как его друг ловко жонглирует бутылками и смешивает коктейли. – Нехилого бармена я отхватил. Том хмыкнул, но спорить не стал. Для него и вправду не составляло труда ловить предметы на лету: волчья координация отлично помогала. Этим же вечером он разливал напитки в баре, неустанно улыбаясь и отвечая на приветствия знакомых. Одна из официанток зашла за стойку, чтобы разменять доллар, и игриво толкнула Тома бедром: – Может, смешаешь мне пару коктейлей после смены? Том усмехнулся. К таким подкатам он давно привык. Даже жаль было отшивать красивую девушку, соблазнительно облизывающую губы. – Обязательно смешаю, Лили, – улыбнулся он. – Вообще, я сам хотел предложить всем собраться, посидеть, познакомиться поближе. – Всем? – девушка сразу поникла и равнодушно пожала плечами: – Ну, всем так всем… Ладно, пойду работать. – Бедняжка Лили, – с притворным огорчением вздохнул подошедший Сэм. – Да иди ты, – засмеялся Том. Откуда-то сбоку раздался низкий бархатный голос: – Шесть Гиннесса. И у Тома вдруг побежали мурашки.