Freedom

Эмберли

Кажется, я никогда не смогу надышаться анджелеским воздухом, наполненным свежестью и каким-то сильным ароматом, который, каждый раз, дурманит мои легкие. Вздохнув побольше воздуха, на моем лице образовывается легкая улыбка после удручающего и трудного дня. Я, как будто бы, теряю рассудок, снимаю натирающие на ноги туфли, давая им свободу. Облокачиваюсь на стул, принесенный мне милой девушкой, остаюсь одна со своими мыслями. Перебирая каждый момент, произошедший в этом дворце, оказываюсь где-то далеко: где нет проблем с народом и мятежниками, где нет постоянных скандалов, в последнее время, от моего мужа, где никто не давит на тебя, где нет страшных новостей, которые вонзаются в твоё и так больное сердце, уничтожая его изнутри. Я просто устала. Устала плакать, устала решать, принимать решения, которые и без моего присутствия смогут решиться. Устала волноваться за сына, который даже не потрудился рассказать о своих дальнейших планах. А если бы он сказал, хоть один секрет, который прятал все эти последние годы, я бы без единого сомнения поддержала его. Плевала бы на правила этого дворца, на этикет, на всё. Сделала бы всё в моих силах, чтобы мой мальчик был счастлив. От всего бы отказалась, даже от собственной жизни, чтобы подарить желанное ему – свободу. Всё бы отдала на то, чтобы в его карих глазах заиграли такие желанные мне огоньки огромного счастья. Выдох вырывается из моих легких, слёзы подступали к глазам, но я не могу дать им брызнуть. Не сейчас. Не самое подходящее время, когда муж ждет тебя в своих покоях, а я, как трусиха, сбежала со своего кабинета, чтобы привести свои мысли в порядок, и просто напросто отдохнуть. Девушка с каштановыми волосами подходит ко мне, восседая в маленьком реверансе, поднимает голову, заправляя свою выбившую прядь за ухо. Она сильно нервничает, и по её глазам уже понятно, Кларксон ждет меня. Я встаю со стула, ежась от холода, быстро киваю, и нагибаюсь вниз, чтобы надеть туфли с невысокими каблуками. Но девушка опережает меня, выхватывая обувь из моих рук. Я благородно улыбаюсь ей и мягко глажу её по волосам. Поправив складки на моем сиреневом платье, спокойно ступаю по плиткам, идя уже по выстроенной дорожке. Как маленькая девчушка, останавливаюсь возле зеркала, осматривая лицо и поправляя прическу. При каждой нашей встречи с ним, моё сердце не перестает учащенно биться, а чувства, которые, кажется, должны быть зарыты давно, вспыхивают, когда наши взгляды прикованы друг другу. Мысли смешались в голове, неизвестность меня пугала. Я не знала, чего мне ожидать и чего бояться. Отбросив всякие сомнения, я останавливаюсь возле двери, глядя вперед. Гвардейцы переглянулись за моей спиной, не понимая случившегося. Я открываю двери, проходя вперед. Кларксон сидел за маленьким столом, недалеко расположившись на стуле сидел Шон, поглядывая на отца. Я подошла ближе к сыну, поцеловав его в нос, поворачиваюсь к нему спиной, подходя к мужу. Кларксон медленно выдохнул, потирая переносицу. Он устал, и каждый, кто находится с ним рядом, видит это. Он мотает головой, что-то бормоча про мятежников. В миг, он швыряет письма, и опрокидывает стол, создавая огромный шум. Я останавливаюсь, не смея пошевелиться, всё тело сковывает, страх селится в моем сердце. Шон сразу же оказывается возле меня, держа за руку, мы смотрим как муж уничтожает каждую вещицу, которая попадалась ему на пути. Его ярость вспыхивала, а я захотев подойти к моему любимому, чтобы успокоить его, не смогла даже пошевелиться. Крепкая хватка моего второго сына усиливалась, и я знаю, что он пытается бороться со своей яростью, переданной от отца. После того, как одна часть комнаты была разрушена, Кларксон, усевшись на пол, смотрел только вперед, не замечая нас. Я побежала к нему, переступала через осколки, сын тоже не отставал, но, в данный момент, меня никто не волновал, кроме моего любимого, сидевшего на полу. Подойдя к нему, я бросилась обнимать его, но он убрал мои руки с его плеч, не глядя на меня. Всё же поддавшись бушующим эмоциям, слезы начали течь по щекам, а сердце сжалось от боли. – Он слишком многое себе позволяет. – прошептал Кларксон, медленно поворачивая голову. Его взгляд был затуманен, он, как будто, смотрел насквозь. – Кларксон… – я одной рукой пыталась вытереть слёзы с щек, а второй потянулась к плечу мужа. – Не трогай меня! – зло отрезал меня он, отодвинувшись от меня. – Если бы ты была к нему строже, думаю, такого происшествия вообще не произошло! Не говорила бы о другой жизни, отличающей от нашей, такого желания о побеге у нашего сына не было бы! О чем ты думала Эмберли?! Разве мы так не защищаем наших детей от этих людей, держа их во дворце?! – в конец взревел муж, встав с места, начал мерить комнату шагами, жестикулируя руками. – В тебя он такой. Слишком добрый ко всем, нежный, ранимый. Такой король вообще никому не нужен! Нужно держать народ железными руками! – я оглядываю лицо Кларксона, сейчас, он походил на безумца. Глаза горели нехорошим огоньком, а кулаки были сжаты. – Гвардейцы нашли, где Максон находится, на данный момент. Он в Каролине. – Шон перестал дышать, удивленными глазами поглядывая на отца. Чувствую, что он очень сильно по нему скучает, как и я. Я скучаю по своему маленькому мальчику. – Он сбежал, как трус. А гвардейцы даже не смогли догнать его. Когда он вернется или же его поймают, не думай, Эмберли, даже помешать мне! Он не благодарный ребенок! – я чувствовала его злость, которая кипела в его венах, разжигая огонь в сердце. Я люблю своего мужа, но он бывает слишком жесток к собственным сыновьям. Дыхание прерывается, когда вижу в глазах, оставшиеся страх после разговора с отцом. Я, конечно, ничего не могу поделать, но пытаюсь бороться с вспышками гнева моего любимого. Пытаюсь взять себя под удар, чем их. Они еще маленькие дети, которые познают мир. Они еще мои маленькие малыши. Кларксон выходит с комнаты, громко хлопая дверью. Я встаю со своего места, утирая оставшиеся слёзы, улыбаюсь сыну. Шон стоит неподвижно, дрожа всем телом, он садится на пол, ухватываясь руками за голову. Я присаживаюсь рядом с ним, обнимаю его за плечи, целуя в макушку. – Шон, мальчик мой, что случилось? – он отрывает руки с лица, поворачиваясь ко мне. – Я знаю, что ты точно также, как и я, скучаешь по нему. – Мам, всё в порядке. – мы заглядываем друг к другу в глаза, рассматривая чувства или же страхи, которые запрятаны глубоко в душе. Но я не вижу. Ничего не вижу в его глазах. Как будто бы он оградил меня от этой возможности. – Надеюсь, что с Максоном всё хорошо. – Шон… – он резко поворачивается ко мне, скосив голову на бок. Глаза ничего не выражали, а я потянув к нему руку, пыталась поддержать его. – Максон знает, что он делает. Он также знает об Отборе, и уж точно, Максон не поставит тебя под удар. Дай ему время. Он должен разобраться во всём. Он, как никак, наследник престола, и помнит о своих обязанностях. Просто доверься ему. – Я не хочу говорить тебе этого, но отец настроен серьезно, мама. Если Максон не вернется в течение этого года, то мне придётся занять его место, а он будет изгнанником нашей семьи. Отец не слушает меня, говорит, что я буду идеальным королём и любимым сыном, потому что слушаюсь его беспрекословно. – он горько усмехается, закрывая глаза. Шон сжимает мою руку, помогая подняться. – Пожалуйста, не думай об этом так часто. Я всё еще надеюсь на другой исход. И ты не волнуйся о нем, он умеет постоять за себя. Я киваю головой. Сын отходит от меня на несколько шагов, приближаясь к двери. Хлопок. Я остаюсь в этой комнате одна, не зная, куда себя деть. В голове пусто, а в сердце, в маленьком уголке, образовывается надежда. Я чувствую какую-то грусть внутри себя, съедающую мои силы. Я два раза киваю головой, собираясь с мыслями, но большой поток слов не дает сконцентрироваться на чем-то одном. Забросив эту идею, я осматриваю свое лицо в зеркале, которое стояло напротив меня. Взяв салфетку с тумбочки, я вытираю следы оставшегося макияжа, приводя себя в нормальный вид. Успокоившись, держусь за ручку двери, открывая, гвардейцы сразу же склонили головы, а я пройдя чуточку вперед, рывком поворачиваюсь влево, быстро подходя к своим покоям. Открыв на распашку дверь, замечаю своих горничных. Две из них ушивали платье, а другие две вытирали пыль с полки. Девушки заметили меня, отвлеклись от своего занятия, сделали книксен и присели. – Ваше величество, вам что-нибудь нужно? Успокаивающая ванна или же воды? – Марта встала напротив меня, предлагая стакан воды, но я мотаю головой, показывая, что у меня нет желания даже на обычные разговоры. Горничные переглянулись, сжимая губы. Они что-то скрывали, но и в то же время хотели сказать. Я не стала их расспрашивать, легла на кровать, обращая внимание на белый потолок. Жизнь во дворце казалось мне сказкой, сбывшейся мечтой. Но и в сказках бывают трудные моменты, которым, кажется, нет конца. Иногда я считаю, что у меня больше нет сил, чтобы с этим справляться, но они находятся, и хотя, я чувствую себя уставшей, принимаюсь за работу, которую ещё не закончила. Я должна наладить наши отношения. Должна. Но будет слушать меня Кларскон, упираясь на свои доводы? Сможет ли он простить своего старшего сына? – Ваше величество.. – зовет меня Эвелин. Я хмуро смотрю на нее, показывая своё недовольство, и всё же говорю: – Сколько раз я говорила вам называть меня Эмберли? – Простите. – тихо шепчет Эвелин, наклонив голову вниз. Выдохнув, я ругаю себя за то, что смогла их обидеть. Три другие девушки начинают извиняться, ходя вокруг да около. Я останавливаю их взмахом руки, приговаривая замолчать. С таким гулом в комнате я уж точно не смогу отдохнуть, да и понять того, чего они хотели сказать мне, тоже. – Вам не за что извиняться, девушки. Мы столько лет вместе, а вы так и не поняли, что я пошутила. – девушки переглянулись, и заливисто засмеялись, на моем лице появилась улыбка от столь приятной атмосферы. – Вы что-то хотели мне сказать? – они закивали головой, пряча руки за спиной. – Я слушаю. – вместо того, чтобы что-нибудь сказать в ответ, Беатрисс протягивает мне белый конверт, и отходит назад. Я рассматриваю его с разных сторон, но так и не понимаю от кого оно. Я поднимаю взгляд на девушек, говоря, что я ничего не поняла. – Это письмо было адресовано вам от принца Максона. Один гвардеец зашел к вам спальню, надеясь увидеть вас там, и передать вам лично в руки. Но вас долго не было, и ему пришлось уйти, передавая письмо нам. Он сказал, что вы ни в коем случае не должны говорить об этом Его Величеству. Письмо также есть и для принца Шона, но в данный момент все письма или же посылки в сторону Его Высочества проверяются лично королем. – затаив дыхание, я не могла поверить, что в эту секунду, в этом письме находятся все ответы на мои вопросы, которые терзали меня ночами. Неужели это от Максона? Я быстро раскрываю конверт, осторожно держа его на руках. Сейчас, я всё пойму, я всё узнаю. Эмоции переполняли моё тело, радостно восклицая. В первый раз, когда я получила письмо от моего сына, оно было настолько коротким, не объясняющим о том, почему они с отцом задерживаются. Меня терзали мелочи от самой поездки до его питания, но ответа не было. Только оповещение о том, что он жив и здоров, что он скучает по мне и по Шону, и больше ничего. Мне пришлось проплакаться всю ночь, чтобы унять какую-то жгучую боль в груди. И я не понимала, почему это крошечное письмо смогло огорчить меня? Вопросов было куча, но загружать сына такими мелочами, я не хотела. И всё же. Почему Максон не написал мне, что любит меня? Или же это письмо писал Кларксон? – Я.. Мне нельзя рассказывать и показывать Шону, пока не стихнет буря? – девушки озадаченно посмотрели на меня, думая над моим вопросом. – Или же подождать, когда муж уедет из дворца по королевским делам? – они охотно закивали, говоря мне, что это самый оптимальный вариант. Я согласилась с ними. Я должна подождать с этой новостью, а когда всё утихнет во дворце, передам письмо Шону. Я села за журнальный столик, не отрывая взгляда от бумажки. Я боюсь открывать его, страшусь правды. Я кивнула девушкам, они разбежавшись по всей комнате, делали вид, будто чем-то заняты. Эвелин стояла возле двери, на случай если Кларксон придет ко мне. Девушки вели себя тихо, и я развернув письмо, начала читать: “ Дорогая, мама. Спешу сообщить тебе о том, что со мной всё в порядке. Для волнения причин нет. Думаю, ты уже знаешь, где я нахожусь, и скажу, что место жительства менять не собираюсь. Гвардейцев всё больше и больше в Каролине, но это не мешает мне жить полной жизнью и встречаться с маленькими приключениями. Я знаю, что ты ждешь от меня каких-либо объяснений. И я постараюсь ответить на них. В первую очередь, я не сказал тебе, потому что не хотел подвергать тебя опасностям или же волнениям обо мне, ведь я знаю, ты бы стала уговаривать меня. Я доверяю тебе, мама. Но сказать, я так и не смог, слишком труслив. Не зря отец говорил мне об этом. Хочу сказать, что вернусь домой, и знаю, от скандалов или же криков от отца мне не избежать, но, пожалуйста, не переживай об этом. Я уже большой мальчик. Я ещё не забыл про свой Отбор и морально подготавливаю себя к этому, хотя неприязнь к этому соревнованию всё же остается. Люди такие разные, не такие, как у нас во дворце. Могут накричать, грубо ответить или вообще отпихнуть тебя в сторону. Их не заботят статус. Они просто боятся. Некоторые помогают, не имея при себе огромных денег или же дома, от этого моё сердце обливается кровью, и я просто начинаю ненавидеть касты, которые уж точно не определяют человека. Наверняка, отец не бывал тут или же не смотрел, как живут другие. Конечно, его кругозор вертится только во дворце или же в других странах. Он ничего не знает о своём народе, о их проблемах, переживаниях. Тогда какой он король? Он ни о ком не волнуется, только о своей семье, и о своей власти, которая безгранична. Как можно быть таким слепым, но и злым ко всему? Теперь я понимаю повстанцев, которые каждый год нападают во дворец, они хотят справедливости. И надеюсь, когда я встану на трон, я сделаю всё в моих силах, чтобы предотвратить беды в Иллеа. Я так рад такой возможности, которую использовал. Теперь я знаю свой будущий народ больше. И я попытаюсь найти с ними взаимосвязь. И так легко, когда люди не знают, кем ты являешься. Они не поклоняются тебе. Они считают тебя равным. Таким же человеком, как они. Я бы хотел сказать тебе многого за прошедшие недели, дни, часы и минуты. Но, думаю, моего листа не хватит. Я очень скучаю, и не забываю о вас. И еще! Кажется у меня появился настоящий друг. Они шестерки, и им очень сложно. Если тебе не сложно, можешь ли ты передать мне немного денег. Только, пожалуйста, пусть отец об этом не узнает. Мой еще один друг придет к тебе в комнату, и ты сможешь передать мне твое ответное письмо и деньги. Я не смогу писать Шону, потому что узнал, что отец проверяет у него всё, что можно было. Скажи ему, что я люблю его, и очень скучаю. Мое письмо ему, завернуто в конверте, ты можешь позже передать ему, как будет возможность. Мам, я люблю тебя! И не переживай обо мне так сильно. Береги себя и своё здоровье! Твой Макс х ”