О песне льда и пламени

      Остаток дня прошел в полнейшем сумбуре: обслуга суетилась, выполняя множество выданных мейстером поручений, что боролся за жизнь Уолды Фрей. По углам замка постоянно слышалось шушуканье придворных, обсуждающих произошедшее, а все свидетели были собраны в кабинете лорда Болтона. Не обученных грамоте людей он по одному устно опрашивал, пытаясь выведать детали рокового падения, а Сансу и сына приказал развести по разным покоям во избежание сговора и потребовал, чтобы каждый из них изложил детали инцидента письменно. Грейджоя он трогать не стал, так как, учитывая его зависимость от бастарда, его показания едва ли можно было считать объективными. Если у него и спрашивать, то сразу надо было обещать свободу, и то нельзя будет быть уверенным, что Железнорожденный не соврет, дабы отомстить своему мучителю.       Пока никаких зацепок или странностей в рассказах очевидцев лорд Болтон не увидел. Пока это действительно выглядело, как несчастный случай. Оставалось лишь прочесть записи Сансы и Рамси. Особых иллюзий о показаниях своего бастарда он не питал и делал основную ставку на леди Сансу: с мужем она была не в ладах и, если что-то знала о его замыслах, то не преминет сообщить об этом Русе. Если же и девушка подтвердит, что ничего необычного не происходило и ее показания о том, кто, где и когда находился сойдутся с рассказами других, то придется остановиться на том, что в произошедшем действительно не было виновных; это случайность, которая могла произойти с любым. По крайней мере, он сделает вид, что так считает.       В дверь кабинета отрывисто постучали.       — Войдите!       В помещение зашел запыхавшийся от бега мейстер и придворный, принесший лорду потребованные им записи молодой четы. Передав хозяину Винтерфелла бумажные свертки, молодой человек поклонился и спешно покинул комнату.       Мейстер, переведя дыхание, с печалью на лице сообщил:       — Леди Уолда скончалась от полученных травм. Примите мои соболезнования, милорд.       Русе молчал, в большей мере озабоченный своими дальнейшими действиями, чем смертью жены и потерей неродившегося сына. Что ж, сегодня он просто-напросто распрощался с еще одной из своих жен, и произошло это не лучшим образом, который потребует объяснений перед семьей Фреев.       Погруженный в размышления, лорд поставил руку локтем на стол и оперся подбородком на нее. Посидев так на протяжении нескольких минут, он заговорил:       — Готовьте ее тело к похоронам, — наконец проговорил лорд Болтон, взмахом руки отпустил мейстера и остался один в кабинете.       Затем он раскрутил принесенные слугой записи и углубился в чтение. Быстро пробежавшись взглядом по двум листкам, Болтон тяжело вздохнул, отложил их в сторону, и, несколько минут посидев неподвижно, взялся за перо, и выудил из шуфлядки стола пергамент. Надо было сообщить о случившемся Фрею.       Он в быстрой манере написал Уолдеру о внезапной смерти его внучки, сообщил, что она будет похоронена в крипте, выразил свои соболезнования и предложил ему приехать в Винтерфелл, если, конечно, на то будет воля старого Фрея. Старый хрыч наплодил столько детей и бастардов, что в моменте не особо переживал за потерю одного из своих потомков. Именно по этой причине лорд Болтон ставил его приезд под большие сомнения, однако правила хорошего тона никто не отменял, и донесение новости о гибели родственницы полностью ложилось на плечи ее законного мужа.       Запечатав письмо, Русе приказал позвать почтового и, когда тот явился к нему, вручил письмо, говоря езжать как можно скорей.       Его голова все еще гудела от потока информации, вылившегося на него за последние несколько часов. Львиная доля его планов была разбита вдребезги, и теперь Русе требовалось время, чтобы продумать свои дальнейшие действия. Чувствуя нарастающую головную боль и не желая сегодня никого больше видеть, лорд распорядился подать ему ужин в покои и никого не пропускать в его крыло. ○○○○○○○○○○       Только по прошествии времени и объявления смерти Уолды Санса вдруг осознала, что чувствовала себя отвратительно.       Начать можно было с того, что именно она отвела туда Уолду, хотя понимала, что этого делать не стоит. Это она не предупредила внучку Фрея о надвигающейся опасности, это она молча наблюдала за тем, как ни в чем не повинная женщина падает вниз. Это она, Санса, ни словом не обмолвилась о том, что знает, чьих рук это дело. Да, Хранительница Севера с нетерпением дожидалась того мгновения, когда что-то должно было произойти, однако одно дело представлять что-то у себя в голове и размышлять на тему того, какой выгодой может обернуться несчастье Уолды для нее, а совсем другое — увидеть воочию, как с истошным криком слетает с террасы молодая девушка, за общением с которой она провела не один час и к которой уже успела привыкнуть.       И сейчас, когда служанки бегали в хлопотах по всему замку, Волчице хватило наглости, отвлекая их от подготовки усопшей к погребению, попросить приготовить ей ванну, будто другого времени для этого не нашлось. Однако она ничего не могла поделать с собой. Девушке хотелось сбежать подальше от поднявшейся суеты и побыть наедине с собой. И, по мнению дочери Старка, горячая ванна была единственной вещью, которая смогла бы помочь ей расслабиться и отвлечься от навязчивых мыслей.       Дождавшись, пока служанки наполнили для нее бадью, и затем раздевшись, Санса ступила в приятную теплую воду. Возрадовавшись возможности отдохнуть и побыть в тишине и спокойствии, она присела в купельне, положила руки на тонкие деревянные бортики и прикрыла глаза от удовольствия. Как же долго она этого ждала, и вот теперь можно было расслабиться и смыть с себя видения этого дня, убрать из головы вид распластавшейся на земле Уолды Фрей. Массивные деревянные двери не пропускали в покои ни одного звука извне, поэтому здесь стояла практически полная тишина, а плеск воды успокаивал и навевал сон, к которому располагало и тусклое свечение зажженных в комнате свечей.       Через какое-то время Санса, изо всех сил борясь со сном и ощущая, что вода постепенно охлаждалась и совсем скоро находиться в ней станет некомфортно, аккуратно выбралась из бадьи. Завернувшись в полотенце, она стирала с себя капли воды и укрывалась от дотронувшегося до ее кожи прохладного воздуха. Тщательно вытеревшись, девушка набросила на себя простое бежевое платье: она не собиралась куда-либо выходить этим вечером и не видела смысла в том, чтобы одеваться в красивое, но такое неудобное в обращении платье, ведь на одни застежки и завязки пришлось бы потратить уйму времени, а про корсет и думать не хотелось.       За время, что она просидела в ванне, солнце начало опускаться за горизонт, и все окунулось в золото последних лучей. Солнечные дни становились все большей редкостью в эту осеннюю пору, и при виде проникающих через окно лучей Санса не смогла удержаться от того, чтобы не подойти к окну. Взглянув на окрасившиеся в оранжево-розовый цвет облака и темно-синие надвигающиеся объятия ночи, она затем перевела взор к внутреннему двору и стала внимательно наблюдать за жизнью замка, разворачивающейся перед ней как на ладони.       Поначалу показавшийся безжизненным двор вскоре ближайшем рассмотрении оказался полным жизни, за которой Волчица стала с интересом наблюдать. Вон там четверо людей копошились возле обвалившегося забора, думая, как лучше его восстановить. Пара служанок шла с дровами в руках — нужно было как следует протопить хозяйские покои к ночи. Некоторые люди просто спешно пересекали двор, торопясь по своим делам, другие сбились небольшими толпами и что-то обсуждали, активно жестикулируя руками.       Закат подходил к завершению, солнце окончательно закатилось за горизонт, и на землях Севера наступила безоблачная звездная ночь. С заходом солнца стекло окна превратилось в зеркало, и теперь вид на внутренний двор сменился отражением дочери Старка, что стояла, погруженная в свои мысли, и не торопилась никуда уходить с этого места: после купания по телу разливалась приятная истома и сонливость, что убеждали расслабиться и не совершать лишних движений. Тем более, куда ей было идти? Разве что в постель, а в нее Волчица успела бы забраться и позже.       Увлеченная размышлениями, Санса не сразу заметила, что в ее покои зашли, и все так же осталась стоять возле окна. Она вздрогнула, когда кто-то обхватил ее руками за талию и положил голову ей на плечо. В оконном стекле возникло затемненное отражение Рамси, что мимолетно поцеловал Сансу в висок и посмотрел на стекло перед ними.       — Ты прекрасно выглядишь, — прошептал он ей на ухо, и девушку пробрала мелкая дрожь от внезапно нахлынувшего волнения. — Почему бы нам не перебраться в постель?        Внутри похолодело от страха. Она не ожидала его появления сегодня и не была еще готова к повторению вчерашнего. Однако ее промедление было замечено Рамси, и тот провел руками вниз по ее талии, притянул к себе и, не терпя пререканий, развернул от окна и подтолкнул к кровати.       Хранительница Севера быстро сделала шаг вперед, молча сняла с себя платье и скользнула в постель под меховые одеяла. Чувствуя обиду и расстраиваясь из-за очередной пощечины судьбы, она, не смея показывать вида, что чем-то была недовольна, легла на бок и взглянула на Болтона, что все еще стоял возле окна и с нечитаемым выражением лица смотрел на нее. Санса прекрасно понимала к этому моменту, что нужно было срочно взять себя в руки и более не злить бастарда своим промедлением, а заодно ей следовало попытаться расслабиться и настроиться на близость с мужем. Она уже сообразила, что легче всего было не сосредотачиваться на происходящем и, не принимая все близко к сердцу, пропускать его мимо себя. И именно так Волчица собиралась поступить сейчас.       Когда же Рамси медленно двинулся к постели, на ходу снимая с себя кожаную жилетку и расстегивая рубаху, Санса, понимая, что произойдет дальше, отвела от него взгляд в сторону, перевернулась на живот и поджала под себя руки, мысленно готовясь к тому, что вскоре ощутит на себе вес бастарда и содрогнется от болезненного проникновения. Тихо лежа в постели и не поворачивая головы к Болтону, она слышала, как он откинул свою рубашку в сторону и подошел вплотную к их ложу.        Вначале ничего не происходило, но вскоре тишину прервал голос бастарда.       — Перевернись.        Санса кротко выполнила приказ и, перевернувшись к Болтону лицом и стесняясь своей наготы, постаралась прикрыть руками грудь. Она обеспокоенно поглядывала на с любопытством, словно видел впервые, рассматривающего ее обнаженное тело Рамси. Взволнованная необычным поведением бастарда Волчица была сейчас вся напряжена и с опаской ожидала дальнейших действий от юноши. Тот же в это время присел на кровать, провел рукой по ее бедру, а затем перевел свой взор с ее тела к глазам, и Старк, встретившаяся с ним взглядом, не увидела в этот момент в последнем злого умысла.       К неожиданности Волчицы, Болтон наклонился к ней и начал ненавязчиво, больше предлагая, чем настаивая, целовать в губы. Санса же сперва смутилась и неподвижно лежала, чувствуя отвращение к прикосновению языка бастарда к ее губам, однако затем вспомнила, что ей не следовало сопротивляться Рамси и нужно было вести себя более открыто. Она приоткрыла рот, впуская язык мужа, и начала неуверенно и неловко отвечать на поцелуй, который бастард постепенно начинал углублять. Бежали секунды, Волчица, все-таки справившаяся с накатывающим на нее отвращением, теперь расслабленно отвечала на поцелуй, который хоть и не вызывал у нее восторга, но и омерзительным более не казался. Чтобы помочь себе успокоиться еще больше, Санса старалась не думать об их первой ночи и предстоящем соитии, сосредотачивала все свое внимание на настоящем, думала о том, чтобы сделать все правильно и ничем не прогневать бастарда. Для достижения высокой цели приходилось да, наверное, еще придется ей и не такое терпеть.       Когда же Рамси положил свою руку на внутреннюю часть бедра Сансы и, мягко отведя ее согнутую ногу в сторону, начал ее слегка там поглаживать, то девушка непроизвольно напряглась и сжалась от страха, пока не желая, чтобы все заходило дальше поцелуев. Не будучи готовой к продолжению, она пробовала сосредоточиться на поцелуях и поглаживаниях, старалась не обращать внимания на кружащую около ее паха руку бастарда и, когда тот коснулся ее входа, задержала на мгновение дыхание.       Она чувствовала, как Болтон медленно вводил в нее два пальца, и всё меньше желала находиться сейчас в этих покоях, хотела испариться отсюда, как роса на рассвете, и появиться лишь к утру, когда Рамси уйдет к себе. От последних действий бастарда она напряглась и зажалась, отвлеклась от поцелуя, а затем и вовсе прервала его. Оперевшись на локти, Санса приподнялась на постели и еле сдерживала себя от того, чтобы не отползти от мужа, попробовав избавиться от неприятного ощущения.       — Расслабься, — прошептал ей Рамси и выставил свободную руку над ее плечом, закрывая путь к отступлению.       Он поцеловал Волчицу в краешек губ и начал опускаться все ниже, осыпая ее кожу легкими поцелуями. Следуя к приказу мужчины, она прикрыла глаза и попробовала расслабиться, прислушалась к своим ощущениям. Касания губ бастарда к ее кожи вызывали легкую дрожь и щекотку, помогали отвлечься от движений его пальцев в ее лоне. Задержавшийся же на груди Волчицы Рамси принялся покусывать ее соски, а затем зализывать места укусов, при этом все также продолжая ласкать рукой девушку изнутри, подготавливая к дальнейшему проникновению, и мог чувствовать, как она постепенно возбуждалась.        Сансу бросило в жар от появившегося приятного тянущего ощущения внизу живота. Она сжалась вокруг пальцев Рамси и, закинув голову назад, застонала, впервые так себя почувствовав. Старк глубоко задышала, нетерпеливо задвигала бедрами и тихо застонала, а затем распахнула глаза и попыталась сосредоточиться на происходящем, пугаясь своего порыва и разрываясь между желанием податься навстречу ласке и отвращением к тому, что ей хотелось это сделать. Болтон же, понявший, что жена была готова к продолжению, спустился по ее телу вниз, поцеловал в живот и, быстро скинув с себя штаны и присев на колени, заставил Сансу приподнять и развести ноги, позволяя ему устроиться между ее ног и полностью проскользнуть вовнутрь.       Дочь Старка сразу всхлипнула и попыталась отползти от бастарда, однако была остановлена крепкой хваткой на бедрах. Шумно дыша и ища спасения, даже не представляя, как можно было получить наслаждение от разрывающего, обжигающего ее изнутри мужского достоинства, она вдруг опомнилась и осознала, что ей в любом случае не оставалось ничего другого, кроме как расслабиться и постараться привыкнуть к этим ощущениям.       На помощь ей пришел Болтон, который, поняв, что Волчица не cобиралась вырываться из-под него и не пробовала сдвинуть ноги, убрал руки с ее бедер и, перенеся часть своего веса на согнутые в локтях руки, лег на жену сверху и начал целовать ее в шею, изредка покусывая. Отвлекающий маневр сработал, и Санса, обратившая все свое внимание на ласки бастарда и вспомнившая, что несколько минут назад получала удовольствие от его поглаживающих ее изнутри пальцев, заставила себя перестать до боли сжимать член мужчины и, расслабив мышцы, невольно позволила ему проскользнуть чуть глубже в свое лоно.       От ощущения вошедшего еще глубже в нее достоинства бастарда Сансе вновь захотелось зажаться и вытолкнуть его из себя. Однако, вопреки этому порыву, она продолжила разжимать свое лоно на члене Рамси, а затем, привыкнув, с опаской сжалась на нем, затем отпустила и снова сжалась. От одного из таких поигрываний в лоне внезапно зародилось удовольствие и разлилось приятной теплой волной по телу.       Манипуляции Волчицы не остались не замеченными Болтоном, и тот, приняв это за сигнал к действию, начал двигаться в ней. Чередование слабой боли и ласки и горячее твердое мужское достоинство внутри слились для Сансы в одно сплошное удовольствие. Она расслабилась, раздвинула шире ноги и подалась навстречу Рамси, стремясь усилить свое удовольствие.       Уловив изменения в поведении девушки, Болтон постепенно ускорился и начал двигаться более размашисто. Санса положила ему руки на шею и обвила ногами бедра, прижимаясь как можно ближе. С наращиванием Рамси темпа и усилением укусов в шею и ключицы она застонала в голос, схватилась одной рукой за волосы мужа, а второй вцепилась ему в спину, оставляя на бледной коже царапины. Бастард ускорился, приближаясь к своему концу, и на своем пике особенно сильно укусил жену в плечо, прокусывая кожу до крови и давая Сансе толчок, которого ей так не хватало для достижения и своего удовольствия. Рамси зарычал и, в последний раз вбившись в податливое тело, излился в выгнувшуюся под ним жену. Мышцы Сансы свело судорогой, по телу прокатилась ослепляющая волна удовольствия, а она сама, поглощенная своими ощущениями, изогнулась в спине и тихо застонала, на несколько мгновений выпадая из реальности.       Приходя в себя, Старк все еще чувствовала на себе вес болтонского бастарда. Она какое-то время лежала, не двигаясь и глядя в потолок над собой, а потом перевела взор на Болтона, что смотрел на нее трудночитаемым взглядом, положив свою голову ей на грудь.       Сегодня Волчице впервые было приятно в постели, и она решила попробовать совершить еще один шаг вперед, пойти на небольшую уступку, которая, как надеялась Санса, в будущем окупится сполна. Поэтому она, делая над собой усилие и загоняя свою гордость с предубеждениями поглубже внутрь, неуверенно протянула к бастарду руку, за которой он внимательно следил своими серыми, сейчас в полумраке комнаты кажущимися темными, глазами, и, запустив пальцы в его растрепанные волосы, начала с осторожностью гладить по голове. Санса видела, как Рамси еще некоторое время продолжал смотреть на нее, а затем прикрыл глаза и подставил голову ей под руку.