О песне льда и пламени

      Дотрагивающиеся до обнаженной кожи сырость и холод подземелий пробирали до самых костей, вытягивая своей цепкой хваткой Фрея из бессознательного состояния. Старик ощущал, что висел, привязанный за запястья и лодыжки к деревянному кресту. Его конечности затекли и болели от впившихся в них веревок, а во рту пересохло. Приоткрыв глаза и сощурившись, Уолдер обвел его последнее пристанище рассредоточенным взглядом: голова гудела после сильного удара и, казалось, вот-вот расколется от тупой пульсирующей боли, а редкие незрелые мысли путались и быстро ускользали из сознания лорда.       Помещение освещалось лишь парой закрепленных на стенах факелов да одинокой свечой на столе, который стоял на противоположной стороне подземелья. Именно туда и устремился взгляд Уолдера и остановился на юноше, которого старик не мог не узнать.       — Ты... — выдохнул Фрей.       Болтон, а это был несомненно он, обратил свое внимание к очнувшемуся пленнику и произнес тихим, немного усталым голосом:       — Ты знаешь, почему оказался здесь?       Губы лорда Переправы затряслись от гнева, а меж сведенных к переносице бровей залегла глубокая морщина. Старик, переполненный злобой и чувством ущемленного достоинства, порывисто воскликнул:       — Русе — предатель!       Рамси удивленно повел вбок головой и с толикой веселья проговорил:       — Предатель? О, нет-нет, покойник никак предать не может, — бастард медленно моргнул и неторопливо, словно ему было лениво говорить, продолжил, глядя своими холодными голубыми глазами в растерянные карие — И я едва ли подхожу под эту роль. Ведь трудно предать человека, которого практически впервые видишь в лицо.       Пребывающий в замешательстве старик молчал, пытаясь понять, что за игру ведет с ним выродок Болтона и чего добиваетя. Выгоды ему от смерти лорда Переправы никакой, только союзника потеряет, да и должен был понимать щенок, что на стороне Фреев стояли Ланнистеры и, идя против Уолдера, он рисковал вступить в конфронтацию с домом львов. Однако затем Уолдер вспомнил, как несколько раз Русе вскользь упомянул в беседе, что его бастард — нелегкого характера и с ... особенностями. Вот это имел в виду Болтон? Или все же действиям бастарда было какое-то разумное объяснение?       Утомившись от затянувшейся тишины и снова начиная впадать в полудрему, Рамси шумно вздохнул и, повернув голову в сторону двери, громко произнес:       — Вонючка, приведи мою жену. Ее гость пришел в себя.       По другую сторону дверей послышалась возня и разнеслись эхом по подземелью звуки отдаляющихся шагов.       Фрей встрепенулся.       — Старк? — к лорду пришло осознание. Уолдер сперва нахмурил брови, а затем, хмыкнув, с издевкой сказал: — Не мог подумать, что Болтоны запляшут под дудку выжившей девчонки, — старик осклабился и ухмыльнулся, заметив, как бастард нахмурился и пристально смотрел на него. — Говоришь, Русе мертв... Бьюсь об заклад, что это ты его убил.       Рамси, сознательно пренебрегая первой частью тирады Уолдера, изумленно приподнял брови и, искусно изобразив огорченный вид, с обидой в голосе ответил на упрек Фрея:       — С чего бы? Он мой отец, наставник, именно благодаря ему я здесь. И мне было печально узнать, что в мое отсутствие он был подло отравлен врагами.       Уолдер залился лающим смехом, обнажая в полуулыбке-полуоскале кривые желтые зубы.       — Не рассказывай мне сказки, бастард. Это ведь и ты Уолду убил? Несомненно, — старик перевел дыхание и на полном серьезе, не спуская глаз с лица Рамси, продолжил: — И почему Русе не достало ума давно прикончить тебя.       Ответа на свой вопрос лорд Переправы так и не получил, потому что как раз в этот момент в помещение открылась дверь и внутрь вошла Санса.       Волчица скользнула быстрым взглядом по Рамси, перевела свое внимание на Фрея. В чертах ее лица можно было заметить сейчас жесткость и решительность, она с превосходством и леденящим душу холодом смотрела на распятого перед ней, раздетого лорда Переправы, что уродливо скалился ей в ответ. Вид беспомощно висящего на кресте Уолдера приносил Сансе сказочное удовольствие, и дело здесь было не в старческом, сморщенном, выставленном напоказ теле, а в том, что эта нагота знаменовала час, когда она могла с легкостью забрать у Фрея все: одежду, честь, жизнь... Для старика пробил час расплаты.       В это время пока не вмешивающийся в ее гляделки с лордом Рамси встал со своего места, ухватился за спинку второго стула и со скрежетом, скользя двумя ножками по каменному полу, поволок его поближе к распятому на кресте пленнику. Подтащив предмет мебели ближе к центру помещения, он сдвинул его в сторону и поставил под углом к Фрею, чтобы у наблюдающего был более выгодный ракурс. Шумная выходка бастарда привлекла к себе внимание Сансы и Уолдера, что заинтриговано и удивленно посмотрели на него.       Рамси с непроницаемым лицом поводил взглядом между уставившимися на него Фреем и женой, пожал недоуменно плечами и, развернувшись к лорду спиной, невинно объяснился перед Сансой:       — Я подумал, что ты захочешь сесть ближе к нашему уважаемому гостю.       Старк задумчиво посмотрела на два свободных стула, выбирая, куда же ей сесть, и, бросив быстрый взгляд на старого лорда, проследовала к предложенному ей мужем месту. Отсюда ей будет видно Уолдера гораздо лучше и голоса повышать не придется, чтобы докричаться до старика с противоположной стороны помещения. Более того, ей все-таки хотелось заглянуть вблизи в глаза человека, убившего ее мать и брата.       Опиравшийся руками на спинку стула Болтон проследил за ней взглядом, подождал, пока она сядет, и, глянув сверху вниз на присевшую жену, отступил назад, и стал с интересом и усмешкой на губах наблюдать за ней и ее пленником.       Позабывшая же о Рамси Хранительница Севера с осуждением в серых глазах смотрела на старика перед ней, а затем, подумав о скором восторжествовании справедливости, подняла подбородок вверх и с превосходством взглянула в лицо Фрея, желая уничтожить его морально. Она не позволит себе показаться слабой в глазах этого ничтожества и покажет ему, на что были способны Старки. Ни одно зло, совершенное против них, не будет забыто.       Когда же Санса обратилась к пленнику, то голос ее был ледяным, лишенным любых эмоций.       — Вот мы и встретились, лорд Фрей. Поговорим? — Уолдер молчал, сосредоточенно глядя на нее. — Ты убил всех, кто был мне дорог. А теперь пришел мой черед забрать у тебя самое дорогое, — Санса несколько мгновений помолчала, заглядывая в карие глаза лорда Переправы, и продолжила: — Клянусь тебе, что твое предательство повиснет вечным клеймом над родом Фреев.       В глазах Уолдера мелькнул страх, вызванный словами девушки, однако его тут же сменил гнев. Старик поджал губу и вперил злобный взгляд в дочь Старка. Поддавшись желанию ударить ее, он невольно задергал опутанными веревками руками. Однако мимолетный порыв миновал и, понимая, что физически ему до Сансы было не добраться, Фрей перешел к словесным нападкам. Ни женщине, ни уж тем более девчонке его было не испугать — у него их столько побывало, что и не счесть.       — Ты бы, девочка, за свой род лучше волновалась, и за свое будущее. Мой род многочислен и благороден, у нас есть достаточно союзников и поддерживающих нас домов. Мы не исчезнем и не станем изгоями, - старик остановился, закивал Волчице головой и, усмехнувшись, с удовольствием продолжил: — Дом Старков практически мертв. Осталась лишь ты, но что с того толку? Выйдя замуж, ты утратишь отцовское имя, и род Старков окончательно исчезнет, — Фрей заливисто засмеялся, обнажая кривые гнилые зубы. — Уже исчез! Ведь так, Санса БОЛТОН? — последнее слово старик выплюнул, словно ругательство, и хищно заулыбался, глумясь над дочерью Старка.       Не ожидавшая столь дикого отпора Санса побелела в лице, задетая правдивыми словами Фрея. Ее род действительно находился сейчас на грани исчезновения, и если Бран и Рикон погибнут, то имя Старков безвозвратно канет в истории, затерявшись, как и имена многих других погибших домов, на одной из страниц обветшалого фолианта, пылящегося на одной из многотысячных полок библиотеки Староместа. Эти мысли причиняли душевную боль, и Волчица, столкнувшаяся лицом к лицу с одним из своих демонов, сглотнула подступивший к горлу ком и как можно более уверенным и твердым голосом произнесла:       — Замолчи.       Фрей лишь сильнее захохотал, заулыбался и продолжил сыпать унижениями в ее сторону.       — Что, нравится согревать постель бастарду, чей отец убил Робба Старка и спланировал расправу? И ради чего? Чтобы тебе разрешили вернуться в родовой замок? Как быстро и низко пали Старки. Все-таки род без мужчины — ничто.       Слова Уолдера ранили, вскрывали только начавшие затягиваться раны, и хотелось отомстить ему за это. Однако делать с ним что-то самой было боязно, и Хранительница Севера, почувствовав свое бессилие и постепенно оробев перед стариком, начала искать помощи у Рамси. Она обернулась к нему и, прося, произнесла:       — Я хочу, чтобы ты стер улыбку с его лица.       Он несколько раз быстро моргнул, кинул трудночитаемый взгляд на Сансу, а потом перевел не предвещающий ничего хорошего взор на лорда Переправы. Бастард снова заморгал и, на мгновение приподняв один уголок губ в кривой полуулыбке, вступил в игру, обращаясь к пленнику пугающе спокойным голосом:       — Уолдер, ты ведь согласишься со мной, что я, являясь мужем этой леди, не могу отказать ей в столь незначительной просьбе. Уверен, ты понимаешь о чем я.       Рамси с равнодушным выражением лица посмотрел на старика, затем наигранно улыбнулся и, взяв со стола нож, опустил взгляд своих голубых глаз на острое лезвие клинка. В следующую секунду бастард резко вскинул взор на следящего за каждым его движением Уолдера, растянул губы в подобие улыбки, что даже близко не коснулась его глаз, поднялся со стула и, ни на миг не прекращая ухмыляться, зашагал к Фрею, на ходу нарочито покручивая в руке ножом. Он остановился перед лордом и, окинув того взглядом, что ни разу не задержался на одном месте, проговорил:       — Что бы мне с тобой сделать? — Болтон смотрел на Фрея, словно ожидал от старика ответа. Его ярко-голубые с нездоровым блеском и расширившимися зрачками глаза встретились с напуганными карими. — Придумал!       Рамси с безумным видом вскинул вверх распростертые руки и, неожиданно хлопнув открытой ладонью по груди Фрея, с безудержным ликованием в голосе сказал:       — Жди меня здесь.       После этих слов Болтон с самой невинной улыбкой сумасшедшего медленно попятился назад, отступая от обреченного на муки пленника и не спуская с него лихорадочного взгляда синих глаз. Бастард дошел так практически до самого стола, а затем, повернувшись к Фрею боком, поднял руку с ножом и поднес поперечной стороной к пламени свечи. Он неторопливо водил лезвием клинка сквозь огонь, равномерно нагревая по всей длине. Когда же посчитал, что нож уже готов к дальнейшему применению, то обратил безучастный взгляд своих холодных глаз к лорду Переправы и, усмехнувшись краешком губ, направился к нему.       Подойдя вплотную к задергавшемуся в панике старику, бастард задумчиво посмотрел в сторону и заговорил, будто обращаясь к пустоте:       — Девяносто лет... Каково это - всю жизнь целовать чужой зад? Ты ведь сюда и сейчас за этим приехал? — издевательским тоном сказал Рамси и, повернув голову к Уолдеру, продолжил: — Давай внесем разнообразия? Поцелуем что-нибудь другое? Отдадим дань уважения своим союзникам?       Он схватил рукой тонкие жиденькие волосы старого лорда и, удерживая его голову на месте, поднес к лицу раскаленный нож.       — Целуй.       В широко распахнутых глазах старика отразился ужас. Он попытался отвернуть лицо в сторону, однако потерпел неудачу и теперь дрожал всем телом, завороженно глядя на клинок.       — Впервой? Ничего, я помогу, — со смешком произнес Рамси и с силой прижал широкую сторону ножа к губам Фрея. Старик, не имея возможности разомкнуть губы и закричать, замычал от ослепляющей боли, забился в сковавших его веревках, из его выпученных и возведенных к потолку глаз потекли слезы. Бастард же с неистовством вжимал металл в губы Фрея, даже не думая останавливаться, и по подземелью начал распространяться запах горелой человеческой плоти.       — Хватит! — вскричала, не выдержав, Санса.       Бастард услышал ее просьбу, отдернул нож от губ Фрея, вырывая вместе с прилипшей к лезвию кожей истошный крик боли, и обернулся к ней.       Взгляд Хранительницы Севера невольно обратился к пленнику, и она, потрясенная, замерла, наблюдая за тем, как с неестественно красных, опухших остатков губ Фрея маленькими капельками стекала по подбородку алая кровь. Белое словно снег лицо старика было искажено в гримасе боли, а глаза зажмурены. Он тяжело дышал и обессиленно обвис на массивном деревянном кресте.       Она медленно моргнула, отгоняя наваждение, и, чуть успокоившись, ровным, недрогнувшим голосом произнесла:       — Я хочу, чтобы он был в сознании.       Рамси внимательно посмотрел ей в глаза, извинительно улыбнулся и, повернув голову к Фрею, сказал в приказном тоне:       — Поблагодари леди Сансу за ее доброту.       Фрей измученно приоткрыл глаза и с ненавистью посмотрел на Волчицу. Его неповиновение не осталось незамеченным, и Рамси, одним махом преодолев разделявшее их расстояние, приставил еще не полностью остывший нож к щеке лорда, слегка прокалывая кожу.       — Сейчас же поблагодари леди Сансу или пожалеешь об этом, - с возмущением и угрозой в голосе проговорил Болтон.       Лорд Переправы всхлипнул, затрясся всем телом и, попробовав разомкнуть губы, изошелся в полувое-полувсхрипе боли. Превозмогая боль, он поднял затуманенный взгляд своих глаз к лицу бастарда и умоляюще на него посмотрел. Последний же выглядел нисколько не обеспокоенным мучениями старика и взирал на него с безразличием, будто говоря: "Я жду".       Фрей еще раз сломленно всхлипнул и отвел взгляд от Болтона. С поскуливанием, подвыванием и запинками он по буквам медленно выговорил:       — Сп-п-ас-с-ибо, л-леди Санса.       Рамси довольно улыбнулся, чуть прикрывая глаза, и успокаивающим, завораживающим тихим голосом произнес:       — Видишь, это было не так трудно.        Санса, все это время наблюдавшая за мужем с отвращением и интересом, удивлялась его жажде крови и тому, насколько быстро он мог превратить гордого зазнавшегося лорда Переправы в скулящего и обливающегося слезами старика, что теперь боялся поднять головы и отвести взгляд от пола. Однако, несмотря на теперешнюю утихомиренность Фрея, она более не желала пытаться заговорить с ним и, осознавая, что с ним пора уже было заканчивать, взволнованно обратилась к Болтону, что до сих пор стоял возле Уолдера:       — Хорошо, Рамси, он твой, только скажи, что собираешься с ним делать? Сдерешь кожу?       — Ох, нет, я не буду сдирать с него кожу, — Болтон повернулся лицом к Уолдеру. — Нам ведь не нужно, чтобы твое старое сердце не выдержало и остановилось раньше, чем я с тобой закончу? — бастард поднес руку к щеке Фрея и погладил его, при этом чуть улыбаясь уголками губ и заглядывая старику в глаза. — Не волнуйся, мы придумаем что-нибудь другое.       Санса в задумчивости смотрела на Фрея, решая, как поступить с ним дальше. Перерезать ему горло ножом она не собиралась: это стало бы слишком быстрой смертью для негодяя. Хотелось, чтобы он испытал ужас, чтобы ждал своей смерти как избавления от мук. И сейчас Хранительница Севера сосредоточенно рассматривала лорда Переправы, ища в нем подсказку на то, что же ей следовало сделать. Однако ничего не шло в голову, и Санса, изменив тактику, перевела свой взгляд на Рамси, что с весельем посматривал на нее. Наконец идея пришла, не заставив себя ждать.       Волчица еще раз коротко глянула на Фрея и сказала мужу:        — Скорми его своим псам.       Губы Болтона медленно растянулись в улыбке, и он истерично захохотал, восхищаясь предложением жены, а затем, постепенно переставая смеяться и переводя дыхание, с восторгом в ярко-голубых глазах и с еще не сошедшей с лица улыбкой, которую он все пытался перебороть, произнес:       — Прекрасная идея, любимая жена. Если ты не возражаешь, то я схожу за девочками, — он повернулся к Фрею и заговорщицким полушепотом продолжил: — Ты любишь собак? — на лице лорда отразился неимоверный ужас. — Ох, нет? А я — люблю, — Рамси болезненно тыкнул лорда пальцем в грудь. — Подожди немного, я скоро их приведу, и вы познакомитесь поближе.       Продолжая возбужденно улыбаться и с блеском в глазах глядя на лорда Переправы, Рамси отступил назад и напоследок насмешливо сказал старику:       — Веди себя хорошо, не обижай леди Сансу.       С этими словами он оставил Уолдера, прошел мимо Сансы к выходу, по дороге кидая ей: "Оставайся здесь", и покинул подземелье.       Воцарилась тишина, прерываемая лишь шумным сбивчивым дыханием Фрея и его тихими, наполненными болью вздохами. Старик повесил голову себе на грудь и лишь изредка осмеливался искоса бросить взгляд на Сансу.       Дочь Старка, в свою очередь, воспользовалась наступившим спокойствием, чтобы привести свои мысли в порядок и собраться с силами для следующего испытания. Она хотела отомстить, желала этого всем сердцем, но теперь поняла, что была не готова смотреть на это воочию, не могла слушать душераздирающие крики и с трудом выносила запах сгоревшей плоти. Санса старалась заставить себя проще относиться к происходящему, подавить свои эмоции, сосредоточиться на отмщении. Постепенно она успокаивалась все больше, сердце в груди перестало колотиться, будто хотело выпрыгнуть наружу, мысли о псах Болтона отошли на задворки сознания, и стало уже не боязно смотреть на изуродованного Фрея.       Не успела Хранительница Севера обернуться, как в подземелье вернулся Болтон, ведя на привязи двух черных, огромных, внушающих страх псов. Собаки, что шли по обе стороны от хозяина, угрожающе зарычали, увидев Фрея и Сансу.       Лорд Переправы испуганно закрутил головой и бессвязно забормотал, моля о пощаде. Рамси же, с равнодушием взглянувший на него, вышел в центр подземелья, отстегнул собак, при этом скомандовав им сидеть, и обернулся к Сансе, что покинула свое место перед пленником и перешла поближе к нему, остановившись на одном уровне с ним. Болтон, пристально глядя ей в глаза, спросил:       — Можно мне..?       Волчица медлила, но потом, собравшись с духом, кивнула мужу, а он, мимолетно посмотрев на собак, вернул свой взгляд к серым, с отражающимся в них волнением, глазам Сансы и резко, яростно закричал:       — Фас! Фас!       Мощные огромные псы с лаем кинулись к распятому на кресте Уолдеру и, преодолев одним прыжком последние отделявшие их от лорда футы, с отвратительным звуком вцепились ему в пах и живот. Старик заорал и задергался, безуспешно пытаясь избежать неминуемого.       Санса отвернулась от нелицеприятного вида и встретилась взглядом с внимательно рассматривающим ее мужем. Он усмехнулся ей краешком губ и, обратив свой взор к Фрею, с восхищением в глазах и удовольствием на лице стал наблюдать за предсмертными мгновениями лорда Переправы.       Хранительница Севера развернулась на месте и спокойным шагом вышла из подземелий, преследуемая сзади звуками раздираемой человеческой плоти, воем собак и отчаянными криками умирающего старика.       Несмотря на все пережитое и увиденное за этот день, она провалилась в глубокий сон, лишь коснувшись головой подушки. ○○○○○○○○○○       На следующий день Санса вновь нашла себя стоящей в подземелье.       Поздно утром Рамси забрал ее сонную из покоев и привел сюда, сказав, что у него что-то приготовлено для нее. И вот она безмолвно застыла, приоткрыв от удивления рот и скривившись в лице от тошнотворного зрелища. Однако самым занимательным было то, что вид представшего перед ней Уолдера Черного приносил ей определенное удовлетворение.       Судя по всему, этой ночью отдыхала только она, а вот Рамси... Рамси решил разобраться с незаконченными делами. Его произведение Санса сейчас наблюдала перед собой.       На деревянном кресте, на котором еще вчера вечером висел Уолдер Фрей, теперь был закреплен его бастард, Уолдер Черный. Он был в полубессознательном состоянии, каждый вздох давался ему с огромным трудом, а руки и запястья были измазаны кровью, что медленно сочилась из перевязанных обрубков отрезанных пальцев. Однако все внимание Волчицы было приковано к лицу пленника.       Ее взгляд был устремлен ко лбу мужчины, на котором явно было что-то высечено, однако из-за собравшейся и засохшей вокруг ран крови букв разобрать было невозможно. Санса нахмурилась, пытаясь разобрать, что же там такое.       Болтон, сообразив, что не так, быстро метнулся к столу, взял с него кубок с водой и, вернувшись к Сансе, вылил содержимое на голову Фрея. Испуганный Уолдер захватал ртом воздух, раскрыл глаза и поднял голову. Из-под стекающих по его лбу воды и крови теперь стали просматриваться литеры, собравшиеся в надпись "Север помнит".       Потрясенная Санса не могла отвести взгляда от высеченного на коже послания и на несколько мгновений мысленно выпала из яви, охваченная вскружившим ей голову вихрем эмоций.        Она чувствовала упоение и некое умиротворение от свершившейся расплаты. Позади следовали изумление и признательность Рамси за то, что со времени ее отъезда с семьей из Винтерфелла он стал первым мужчиной, который смог постоять за нее и защитить. И неважно, что Болтон сделал это не из благородных побуждений, а из своих личных интересов.        Санса была готова зайтись в гомерическом смехе от посетившей ее мысли. Сперва ей пытался помочь отец, желал устроить ее будущее, однако не сумел. Затем ей пытался помочь Тирион, желал защитить от Джоффри и Серсеи, но также не преуспел. Потом был Петир, что тоже пытался ей помочь и, в конечном счете, трижды кинул ее из огня да в полымя. Все они пытались, но не делали. А потом в жизни Хранительницы Севера появился ненавистный Болтон, что вообще не пытался облегчить ей жизнь, но, по случайному стечению обстоятельств, постепенно решал ее проблемы.       Однако тут к ощущениям Сансы прибавлялись еще несколько эмоций: страх и непонимание. Страх перед тем, что бастард в любой час мог поступить ровно так же и с ней. Непонимание того, как можно настолько хладнокровно, бесчувственно, жестоко и с таким удовольствием убивать и мучить людей.       Пока же дочь Старка молчаливо взирала на Уолдера Черного, Рамси, неправильно растолковавший ее взгляд, приблизился к пленнику и, оперевшись одной рукой на стойку креста, а второй приподняв за подбородок его голову, произнес:       — Я отпущу его в сопровождении одного из воинов их дома. Пусть едет домой, глядишь, и доберется живым, — он чуть повернул двумя пальцами голову зажмурившего глаза пленника вбок и, с равнодушием глядя на его окровавленную челюсть и шею, продолжил: — Говорить он больше не сможет, — бастард усмехнулся, — куда ж без языка, — он перевел взгляд вверх к рукам Уолдера. — Я отнял у него возможность держать оружие и писать, так что, будь уверена, он будет тих, как могила.        Санса посмотрела на Рамси и, удивляя саму себя, бесстрастно спросила:       — Человек, что будет его сопровождать... Ты отпустишь его просто так?       Болтон хмыкнул и, не обращая внимания на ее вопросительный взгляд , начал отвязывать ноги Фрея от рогатины креста, между тем отвечая на вопрос:       — Конечно, нет. Мы сыграли с ним в одну игру, и теперь этот бравый воин глух и нем. Писать он не умеет, так что руки я ему оставил.       Рамси закончил с отвязыванием рук и ног пленника, и тот, лишившись поддержки, рухнул вниз и громко застонал, ударившись коленями и изувеченными руками о пол. Санса невольно отшатнулась назад и посмотрела в сторону, зажмуривая глаза от звука вырвавшегося у Уолдера стона. Она слышала, как Болтон поднял упавшего Фрея и, поддерживая, поволок к выходу.       — Пошли, бастард, тебе пора ехать домой, — Рамси обернулся и через плечо сказал жене. — Пойдем с нами. Надо проводить наших гостей.       Санса, понимая, что это был прямой приказ и что лучше было не вынуждать Болтона повторяться, покорно проследовала за ним, держась немного сзади и поодаль, чтобы не чувствовать исходящий от пленника запах крови.       Сопровождаемые косыми взглядами прислуги они втроем дошли до Южных ворот и внезапно остановились напротив них. Рамси схватил Уолдера Черного за волосы и, закинув ему голову назад, заставил посмотреть вверх. Дочь Старка проследила за взглядом Фрея и оторопела второй раз за день.       Над воротами висел Лотар Фрей, чья кожа была содрана везде, кроме лица, на котором посмертно замерла гримаса боли.       Рамси насмешливо ухмыльнулся и, кивнув головой побелевшему в лице Уолдеру Черному, произнес:       — О, да, если бы ты слышал, как он кричал.       Затем Болтон в последний раз посмотрел на изуродованное тело Лотара и, махнув рукой привратнику, велел привести двух коней и второго пленника. ○○○○○○○○○○       Пара лошадей выбежала из ворот Винтерфелла и понесла своих искалеченных и измученных всадников домой. Будет ли удача на их стороне и смогут ли они добраться до Близнецов — неизвестно. Однако пусть шанс выбраться живыми согреет их в нелегкой дороге и подарит надежду на будущее.       За отдаляющимися фигурами Уолдера и воина, чье имя за ненадобностью никто не стал узнавать, наблюдали поднявшиеся на стену замка Болтон и Санса.       Волчица повернулась к глядящему вдаль мужу и, окинув его внимательным взглядом, подметила явные темно-серые круги у него под глазами. Решив проявить немного участия и сыграть роль хорошей жены, заботящейся о своем муже, она сказала:       — Тебе следует поспать. Выглядишь усталым.       Болтон обернулся к ней, однако Санса уже отошла от него и направилась к лестнице, ведущей во внутренний двор. Проводив ее задумчивым взглядом, он немного постоял на стене и затем тоже спустился вниз.