○○○○○○○○○○
Запертая и находящаяся под охраной Хранительница Севера лежала на боку на застеленной покрывалом постели, повернувшись лицом к дверям. Глаза девушки были закрыты, а она сама прислушивалась к звукам, раздающимся снаружи, и пыталась не пропустить среди них звуки шагов Болтона, который несомненно захочет заглянуть к своей жене. Все утро Волчица провела перед окном, со страхом наблюдая за ходом сражения. Ее сердце едва не вырывалось из груди от волнения, а все тело трясло, как в лихорадке. Она не находила себе тогда места, переминалась с ноги на ногу, иногда отворачивалась на миг от окна, желая избавить себя от лицезрения битвы, однако не находила в себе сил не смотреть за сражением бастардов и вновь бросалась к окну. Санса то хваталась вспотевшими руками за подоконник, то за боковые створки окна. Она до сих пор помнит первую радость за Джона, когда его войско стало стрелять по беззащитным в тот момент всадникам Болтона... Однако же ликование оказалось совсем не долгим, и вскоре Волчица замерла перед окном, прижав ко рту руки и содрогаясь от слез, не в силах отвести взгляда от гибнущего войска брата-бастарда. Когда же смертоносный круг замкнулся, знаменуя окончательную гибель армии лорда Главнокомандующего, Хранительница Севера отшатнулась от окна и опустилась на пол, начиная плакать и ощущая внутри лишь пустоту. В тот момент девушке показалось, что ее вот-вот вытошнит, и она зажала рот рукой, заодно приглушив и всхлипы плача. Но на полу Волчица провела немного времени, и лишь миновало первое потрясение, встала на ноги. Не оборачиваясь к окну, она дошла до дверей покоев и постучалась в них, рассчитывая привлечь к себе внимание стражников. Когда с той стороны ей ответили, девушка попросила, чтобы кто-нибудь принес ей бадью с водой — умыть заплаканное лицо, и ее просьба была выполнена. Санса тщательно умылась прохладной водой, пробуя избавиться от появившейся от слез припухлости на лице, снять красноту под глазами да заодно привести себя в чувства. Волчица понимала, что ей не следовало встречать Болтона в заплаканном, расстроенном виде, ведь, во-первых, победил-то он, и, во-вторых, ему теперь выбирать участь для ее брата, если, конечно, Джон вообще жив. Сегодня случилось то, чего дочь Старка опасалась больше всего: она теряет еще одного близкого ей человека, может быть, даже последнего живого родственника. Девушке казалось, что она уже свыклась и смирилась за прошедший месяц с тем, что может потерять в грядущей битве Джона, но одно дело рисовать картинку у себя в голове, а другое — воочию увидеть развернувшуюся баталию и с ужасом осознать, что все происходит взаправду. Если бы Волчицу пришел спасать кто-нибудь другой, то она бы даже слезы не проронила над их неудачей и смертью. Наверное, леди Санса почувствовала бы некоторое разочарование, но не более того. Грустить бы она не стала, ведь менять шило на мыло или отдавать замок в руки незнакомцам в ее планы не входило. Когда же Хранительница Севера закончила с умыванием лица и привела себя и свои мысли в порядок, то сделала глубокий вдох и с решительностью направилась к окну. Она выглянула наружу и стала пристально вглядываться в даль, стараясь рассмотреть, что же сейчас происходит на поле перед Винтерфеллом. Сегодня Болтон потряс ее и удивил, запутал неоднозначностью и жестокостью своей тактики. Трудно было представить, какой страх и отчаяние ощутили оказавшиеся окруженными копейщиками люди Сноу, и лишь от одной мысли об этом по коже пробегали мурашки. Однако стоило признать, изумил девушку и тот факт, что Рамси выиграл сражение, сохранив львиную долю своего войска, что сейчас не спеша покидало бранное поле, направляясь к своему лагерю за крепостью. Смотреть за произошедшей сегодня битвой могло бы быть захватывающим зрелищем... если бы среди воюющих не было Сноу. Жив ли он? На вряд ли, дочь Старка ведь видела, какая бойня развернулась в конце... Огромное поле было усыпано телами погибших и раненых людей, и девушка осознавала, что муж вернется еще не скоро — на поиски Джона или, скорее, его тела понадобится много времени, а в том, что Болтон станет отыскивать ее брата, Волчица не сомневалась. Все дело было в том, что накануне битвы Рамси сказал жене, что она в любом случае еще увидит Сноу — живым или мертвым, без разницы. Может быть, она увидит Джона уже раненым и умирающим и, как надеялась Санса, сможет попрощаться с ним. А потом наступит следующий день, и Хранительница Севера будет жить дальше, ни на мгновение не забывая о героическом поступке Джона Сноу, сумевшего подняться до лорда Главнокомандующего и собрать целую армию, рискнувшего всем, чтобы освободить Винтерфелл от врагов. Девушка будет помнить о нем и его жертве, будет помнить о его преданности дому Старков. Гибель Джона станет для Сансы сигналом, что она осталась одна и помощи ждать неоткуда. По одну сторону замка враги, по другую... уже знакомые лица. Она уже научилась терпеть Рамси и, хоть и не всегда, но получать удовольствие от близости с ним. Пока же большего об их отношениях она сказать не могла. Возможно, в будущем что-нибудь изменится, главное, чтобы не в худшую сторону. Кроме прочего, Хранительница Севера была уже к этому времени уверенна, что понесла от Болтона: до окончания второй луны оставалось менее двух недель, а девушка все еще не вошла в цвет и вряд ли войдет в него в ближайшее время. Она помнила, что собиралась сообщить об этом Рамси после решающей битвы, что означало, что ей совсем скоро придется раскрыть мужу свое положение, ведь брать назад данное себе слово Санса не собиралась. Да и смысла в этом никакого не было, может быть, беременность даже сыграет ей на руку. Когда время стало близиться к полудню, Сансе был предложен обед, от которого она отказываться не стала, однако особого аппетита у нее не было, и она съела лишь суп, а остальное оставила нетронутым. На протяжении долгого времени Волчица сидела за столом, глядела перед собой отсутствующим взглядом, ни о чем в тот момент не думая и лишь дожидаясь возвращения Болтона, а затем, когда в дверь покоев постучала пришедшая за посудой служанка, встала из-за стола. Она дождалась, пока женщина уберет оставленную госпожой еду и выйдет из покоев, а потом забралась на постель и прилегла, не зная, чем еще можно себя занять. Через несколько часов по другую сторону дверей послышался шум, и в следующий миг их открыли гвардейцы, пропуская внутрь лорда Болтона. Быстро поднявшаяся с кровати Санса неуверенно шагнула вперед к мужу и замерла на месте, словно вкопанная, боясь двинуться как вперед, так и назад. Она с беспокойством и выжиданием посмотрела на мужа, что, вступив в покои, сперва метал из стороны в сторону взглядом ярко-голубых глаз, а сейчас остановил свой взор на Волчице. Девушка вдруг потупила взор вниз, избегая зрительного контакта с мужем, который, осмотрев ее с ног до головы, теперь заглядывал ей в лицо и, чуть приподняв одну бровь, чего-то ждал. Молчание затягивалось, и бастард, прекращая сверлить леди Болтон взглядом, подошел к окну, посмотрел на открывающийся из него вид и, затем встав вполоборота к жене, произнес: — Ты ничего не хочешь мне сказать? Приподнявшая голову Волчица повернулась к мужу лицом и бесстрастно проговорила, удерживая свой взор на груди Рамси: — Поздравляю с победой, милорд. После этих слов она медленно перевела взгляд к лицу Болтона и, осознавая, что сказанного было недостаточно и ее поздравление выглядит жалко, направилась к бастарду. Она приблизилась к нему вплотную и в нерешительности замерла, всматриваясь в лицо юноши, что смотрел на нее голубыми, ничего не выражающими глазами. Приняв про себя решение, что так будет лучше и ничего страшного в этом нет, леди Санса прикоснулась губами к краешку рта мужа, а потом, закрывая свои глаза, переместилась на его губы и замерла, слегка соприкасаясь губами с Болтоном и приоткрывая рот, ненавязчиво предлагая углубить поцелуй. Бастард приглашение принял и накрыл губы жены своими, сперва целуя мягко, а затем начал распаляться, целовать властно и блуждать руками по телу Хранительницы Севера. Не собиравшаяся доводить все до постели Санса уперлась руками в грудь быстро заводящегося Рамси и разорвала поцелуй. И сейчас, глядя на вопросительно смотрящего на нее бастарда и улавливая в выражении его лица недовольство, она произнесла: — Постой, — девушка на миг замолчала, чувствуя нарастающее волнение и нерешительность, — больше нельзя. Нахмурившийся и начавший раздражаться промедлением дочери Старка Болтон спросил: — Почему? Хранительница Севера убрала с плеч мужа руки, разорвала с ним зрительный контакт и, потупив взор к полу, тихо проговорила: — Потому что я беременна, Рамси. На лице Болтона отразилось удивление, и он в растерянности отвел взгляд в сторону, неосознанно устремляя его к левому плечу жены и будто глядя сквозь него. Такая неоднозначная реакция мужа не скрылась от дочери Старка, и она обеспокоено спросила: — Ты не рад? Вырванный озвученным вопросом из оцепенения Рамси перевел на жену взор и, все так же отстранено смотря перед собой бледно-голубыми глазами, холодно и бесстрастно проговорил: — Нет, рад. Пристально же наблюдавшая за бастардом Волчица, заметив тревожные для нее знаки в его поведении, лишь еще больше уверилась, что он по какой-то причине отнесся к приподнесенной новости с настороженностью и явно имел что-то на уме. Такое необъяснимое поведение Рамси пугало Сансу и заставляло нервничать. В голове зазвучало высказывание Миранды об отношении болтонского бастарда к понесшим от него девушкам: "Беременность — это скучно". И если верить слову дочки псаря, бастард жестоким образом избавлялся от понесших от него женщин. Однако, сейчас ведь было все по-другому...? Этот ребенок был необходим Болтону, и тот не мог по своему обычаю спустить на неё проголодавшихся псов. Верно? Или же, что вполне возможно, подобная реакция Рамси была вызвана неожиданным и не к месту поданным ему известием. Санса, приняв решение сгладить неловкую ситуацию и отвлечь Рамси от их разговора, положила руки на его плечи. Она быстро чмокнула его в подбородок и, прижавшись к нему телом, тихо проговорила: — Я схожу к мейстеру Уолкану на следующей неделе, чтобы он точно подтвердил мое положение, — из-за разницы в росте Волчице было неудобно стоять c руками на плечах Болтона, поэтому она переместила их на талию Болтона, и, перенеся свой вес на него, продолжила. — Если мои подсчеты верны, то я беременна уже около двух месяцев, возможно, чуть меньше. Рамси молчал, выглядел напряженным и стоял все с так же опущенными руками, никак не отвечая на проявленную нежность жены. Однако Санса отступать не собиралась и, желая добиться от него реакции, обвила руками его шею и стала поглаживать по спине. Она положила голову на его плечо, а через несколько мгновений почувствовала, что бастард стал постепенно расслабляться, положил руки на ее талию, голову — на плечо, и затем произнес: — Хорошо. Удовлетворенная полученным ответом Хранительница Севера выждала несколько секунд, неторопливо отстранилась от Рамси, напоследок поцеловав его в губы, и потом спокойно спросила: — Что с Джоном? — Ничего, — с равнодушием ответил Болтон, а затем, вдруг развеселившись и раззадорившись расстроенным видом Сансы, радостно продолжил. — Живой и грязный, — он издал смешок и, забавляясь, добавил: — как чертёнок. Волна облегчения прокатилась по телу Волчицы, смывая былой страх и обеспокоенность. Ей никак не верилось, что это могло быть правдой, и Санса, от волнения облизнув нижнюю губу, спросила: — Я могу его увидеть? Болтон приподнял брови и, окинув ее внимательным взглядом, нехотя произнес: — Да, но не сейчас — мне эта морда за день просто до ужаса надоела. Пропуская мимо ушей его грубость и обращая внимание лишь на разрешение повидаться с братом, Санса уточнила: — Тогда когда? — После ужина, — без всякого веселья и холодно ответил ей Рамси. Волчица была рада повидаться с Джоном, в каком бы состоянии он ни был. Однако у нее еще оставались интересующие ее вопросы, и она открыла было рот, чтобы вновь заговорить, но была прервана раздраженным ее распросами о Сноу Рамси: — Еще одно слово, и не увидишь бастарда ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Припугнутая услышанными словами Санса быстро захлопнула рот, обиженно посмотрела на стоящего перед ней Рамси и опустила свой взгляд к полу, чтобы скрыть от него смущение. Постояв так некоторое время в полнейшей тишине, она вернула взор к мужу, и, сделав шаг вперед, мягко поцеловала его в губы, высказывая молчаливое "спасибо".○○○○○○○○○○
Отданный сегодня под нужды раненых и здоровых, но оставшихся по той или иной причине на ночь в крепости воинов, зал Чертога был переполнен людьми. Всем собравшимся кухни наготовили еды, а слуги принесли побольше эля, и теперь в огромном зале стоял гомон сотен человеческих голосов и стука поднимаемых за победу кубков. И хотя многие начали празднование уже сейчас, основной пир все же был запланирован на более позднее время, когда бы улеглась суета и войска, как и территория замка, были приведены к надлежащему виду. Поэтому для не пожелавших находиться среди большого скопления людей Рамси и Сансы в этот вечер был накрыт отдельный стол в хозяйских покоях. Волчица была абсолютно не против такого решения, тем более, что ей хотелось попробовать разузнать у Болтона что-нибудь о Джоне. Стараясь соответствовать случаю, дочь Старка серьезно отнеслась к выбору наряда и сейчас сидела за шестигранным столом, одетая в одно из лучших своих платьев. Напротив нее расположился Болтон, что тоже не преминул сегодня приодеться, только отдал предпочтение более строгому фасону и темным, даже черным, тонам. Вокруг них суетилась обслуга, что разливала по чаркам воду и принесенное по приказу лорда дорогое вино и выставляла на стол горячую, ароматно пахнущую еду. Сегодня повара наготовили им вкусных яств , ни на что не поскупившись — было здесь и жаркое из косули, приготовленной с морковью, луком и яблоками, и пирог с почками, и овощи, поданные с булгуром. Были выставлены на стол и орехи с сушенными ягодами да бутылка с элем. Закончившие под пристальным взглядом лорда с подготовкой хозяйского стола женщины покинули покои, перед этим получив распоряжение донести сюда еще миску и ложку да позвать Вонючку. А в это время Болтон, не став дожидаться возвращения служанок, принялся первым накладывать себе в тарелку еду. Он взял небольшой кусок мяса и принялся резать его на мелкие кусочки, не обращая внимания на остальную еду, а потом, закончив с нарезкой, налил в один из кубков эля. Наложившая себе всего по чуть-чуть Волчица с немым вопросом посмотрела на мужа, пока не понимая, с чего он вдруг решил выпить вместо вина эля и почему ничего не взял себе, кроме жаркого, однако, когда муж отпил из кубка с вином, произнесла вслух: — Ты собираешься накормить сегодня Вонючку? — Да, пусть поест, — спокойно и без лишних издевок ответил Рамси. Волчица кивнула головой, внутренне радуясь за Теона, которому сегодня перепадет даже мясо с элем. Главное, чтобы он смог справиться своими поломанными и частично выбитыми зубами с предложенной едой. И думая о Железнорожденном, Хранительница Севера не могла не вспомнить, как плохо в последнее время выглядел Грейджой. Не смотря на более частую кормежку, выпрошенную Сансой у Болтона, состояние юноши совсем не улучшалось: предлагаемая ему еда была столь скудна, что его тело все больше истощалось и начинало становиться болезненным; из-за неправильно сросшихся в ноге костей Грейджой постоянно хромал и был неповоротлив; ежедневная работа во дворе или замке изнуряла его, высасывала последние силы; ко всему этому добавлялось и отсутствие общения на равных с другими людьми, и извечные как словесные, так и физические издевки Болтона. При последних встречах с беднягой леди Сансе обратила внимание на его потухший взгляд и явную, вызвавшую в девушке беспокойство изможденность. И сейчас было приятно осознавать, что сегодня хотя бы на пару часов Теон сможет почувствовать себя нормальным человеком и вдоволь наесться, сидя в теплых покоях своего господина. Пока же девушка была занята своими мыслями, в покои вернулись принесшие дополнительную посуду служанки, а следом за ними и Теон, что, зайдя вовнутрь, остановился возле самого входа и, потупив взгляд к полу и заметно нервничая, стал дожидаться распоряжений от хозяина. Болтон лениво повернул голову к вошедшему в помещение слуге и, сказав ему "Место, Вонючка" и проследив за выполнением данной команды, начал скидывать со своей тарелки в принесенную служанками миску мелко порезанные кусочки дичи, а потом положил на них сверху и кашу с овощами. Бастард воткнул в содержимое миски ложку и передал ее вместе с наполненным элем кубком одной из служанок и, указывая головой в сторону усевшегося в дальнем углу Грейджоя, коротко сказал девушке: — Ему. Служанка забрала из рук лорда посуду и, произнеся "Да, милорд", понесла пищу Вонючке, что сейчас ошеломленно и, не веря своим ушам и глазам, жадно смотрел на приближающуюся к нему с едой женщину. Подойдя же поближе к бедняге, служанка поморщилась от зловонного, исходящего от тела пленника запаха и осторожно поставила миску и чарку перед ним на каменный пол, не желая передавать посуду из рук в руки, а затем быстро отошла от Грейджоя и с разрешения лорда покинула покои, оставив чету Болтонов и слугу лорда одних. Бедный, до безумия голодный Теон все еще не мог поверить своей удаче и взволнованно озирался по сторонам, переводя взгляд то на милорда, то на миледи, то на миску перед ним. Он не смел прикоснуться к еде, не будучи уверенным в том, что ему уже позволено начинать есть, и теперь терпеливо дожидался, когда кто-нибудь из хозяев произнесет заветные слова. Сомнения Железнорожденного были замечены леди Сансой, и она тут же окликнула мужа, что сейчас наполнял свою тарелку едой и на слугу внимания не обращал: — Рамси. Болтон вскинул на дочь Старка вопросительный взгляд и, увидев, что она с каким-то намеком смотрит в сторону Вонючки, и сам обернулся к слуге, что мгновенно устремил взор к полу, не отваживаясь посмотреть в лицо милорда без данного на то разрешения. Сразу осознав, что не так, бастард небрежно проговорил: — Можешь есть, Вонючка, - и тут же обратил взгляд к своей собственной тарелке. — Спасибо, милорд, спасибо, - поблагодарил Болтона бедняга и набросился на еду. С жалостью понаблюдав за поглощающим пищу и изредка морщившимся от боли в поломанных зубах Теоном, леди Санса перевела взор к своей тарелке и начала медленно съедать с нее овощи, оставляя взятый себе кусок пирога на потом. А немного утолив первый голод, отложила в сторону вилку с ножом и, взяв в руки кубок с водой, отклонилась на спинку стула, собираясь посидеть немного так да попробовать разузнать у мужа что-нибудь о Сноу. Отпив из чарки воды и глядя на евшего Болтона, девушка произнесла: — Рамси, что ты собираешься сделать с Джоном? Бастард на мгновение отвлекся от своей тарелки и с набитым чем-то ртом ответил: — Тебя я, конечно, люблю и на вопрос твой мог бы ответить, — Болтон проглотил прожеванную еду, обвел стол быстрым взглядом и, потянувшись вилкой к блюду с дичью, продолжил, — но вот еду я люблю все-таки больше. Санса по-птичьи наклонила голову вбок и с неодобрением посмотрела на мужа, про себя думая, как бы повежливее и поостроумнее ответить на услышанное хамство. Полагаясь на свое чутье, подсказывающее, что Болтон сейчас пребывает в хорошем расположении духа и ему можно немного поязвить, девушка промолвила: — Может, и мне стоит начать перечислять все, что нравится мне больше, чем ты? Ни капельки не задетый словами жены или, по крайней мере, не показавший своего недовольства Рамси отвлекся от еды и, пожимая плечами и изображая равнодушие, проговорил: — Можешь, но не долго, — он отпил вина и, снова взяв в руку вилку, продолжил, — так, чтобы мне как раз хватило времени спокойно поесть, — бастард развел в воздухе столовыми приборами и, смеясь, добавил: — Можешь даже в стихах — чтоб слушалось лучше. Уже начавшая привыкать к неординарному, иногда даже варварскому поведению и черному юмору мужа Волчица лишь приподняла брови и, хмыкнув, улыбнулась одним краешком губ. Она некое время понаблюдала в молчание за кушающим Болтоном, а затем, обратив внимание на свою собственную тарелку, пододвинулась к столу и взяла в руки вилку с ножом, решив доесть пирог, оставленный ею, как самое вкусное, на потом. В то время, как его жена принялась за пирог и сейчас аккуратно и неторопливо отправляла в рот небольшие кусочки, Болтон уже успел насытиться и, отодвинув от себя тарелку, обводил скучающим взглядом помещение. Он посмотрел на Вонючку, и, заметив, что тот уже поел и даже выпил выданный ему эль (судя по всему, боясь, что в любой момент у него могут отобрать еду или же решить, что он съел уже достаточно), тихо произнес: — Иди сюда, Вонючка. Всегда находящийся настороже бедняга без проблем услышал приказ милорда, быстро отставил от себя миску с кубком и поковылял с опущенной вниз головой к хозяйскому столу. Болтон же, хитро поглядывая на своего слугу, сел полубоком к столу и неискренне улыбаясь подошедшему Грейджою уголком губ, приказал, указывая на место на полу перед собой: — Опустись на колени. Когда Вонючка выполнил команду и замер перед Рамси на коленях, бастардах сел поудобнее на стуле и, разведя ноги и ухмыльнувшись, слегка похлопал себя рукой по внутренней стороне бедра, чуть ниже паха, призывая к себе слугу. Грейджой непонятливо взглянул на господина, не зная, верно ли его предположение о желании лорда, однако, не получив никаких разъяснений и встретив лишь усмешку и задорный взгляд Болтона на себе, молча подполз на четвереньках к его паху и застыл в неуверенности перед ним. Развеселенный поведением Вонючки Рамси издал короткий смешок и сказал, обращаясь к бедняге: — Положи сюда голову, Вонючка. С опаской и осторожностью трясущийся от страха Теон подался вперед, опустил свою голову на место между пахом и началом бедра хозяина и повернулся лицом в сторону стола. Через миг его голову взял в руки Болтон и, отвернув лицом от стола, начал поглаживать левой рукой Грейджоя по волосам и, успокаивая, проговорил: — Просто лежи, Вонючка. Все еще взволнованный и перепуганный Теон отозвался на слова хозяина "Да, милорд" и, некоторое время поприслушивавшись к своим ощущением и с пристальным вниманием последив за гладящей его рукой Болтона, постепенно начал расслабляться и успокаиваться. Хозяин просто-навсего хотел его немного поласкать. Волчица же, что несколько минут назад стала искоса и с толикой отвращения наблюдать за мужем и Железнорожденным, сейчас с равнодушием и спокойствием посматривала на юношу в руках бастарда, теперь понимая, что Болтон специально устроил это шутовство, чтобы посмотреть и потешиться над реакцией одного и второго. Опустив голову вниз и слегка покачав ею из стороны в сторону, Санса отпила из своего кубка воды и посмотрела на сидящего к ней вполоборота Болтона. Она быстро пришла к выводу, что ее муж уже наелся и сейчас просто развлекается, и поэтому можно снова попробовать заговорить о брате-бастарде: — Мы можем поговорить о Джоне? — Да, - ответил не отвлекавщийся от поглаживаний Вонючки по голове бастард. Волчица нервно сглотнула и продолжила спрашивать: — Что ты собираешь с ним делать? Болтон пожал плечами и проговорил, уходя от конкретного ответа на вопрос жены: — Пока не решил, время покажет, — и переведя на мгновение взгляд на жену, с усмешкой добавил: — А что, у тебя есть предложения? В покоях повисла долгая тишина. Санса задумчиво смотрела на стол перед собой, никак не отваживаясь задать самый важный для нее вопрос, а Болтон все так же ласкал лежащего у него на пахе Вонючку и продолжать разговор сам не собирался. Через некоторое время леди Болтон, наконец, собралась с духом и тихо спросила, с трудом выговаривая слова: — Ты убьешь его? — Почему бы и нет? — быстро и не задумываясь ответил бастард, испытывая выдержку жены. Вновь повисло молчание. Санса внимательно рассматривала мужа, поглаживающего Теона, и через некое время решила попытать удачу еще раз: — Сколько ты его продержишь, Рамси? Болтон развел в воздухе свободной правой рукой, что до этого лежала на столе, и с пренебрежением сказал: — Все будет зависеть от поведения лошадки-Джона. Услышав ответ Болтона, леди Санса в задумчивости посмотрела перед собой, а через некоторое время перевела взгляд к мужу. Рамси был молчалив и сосредоточен на Грейджое у него в руках: одной рукой он перебирал сальные волосы Железнорожденного, а вторую положил на столе возле своей тарелки. И тут Волчица с поразительной ясностью осознала. Она быстро задышала, начиная нервничать и пребывая в противоречивых чувствах, и обеспокоенно посмотрела на Теона, мирно лежащего под ласками хозяина. Если Хранительница Севера была права в своих догадках, то ей следовало высказаться сейчас. И девушка, облизнув внезапно пересохшие губы, как можно спокойнее окликнула игрушку мужа: — Теон. Болтон мгновенно вскинул на жену предупреждающий взгляд и насторожился, дожидаясь, что же дочь Старка скажет дальше. Услышавший же голос леди Сансы Вонючка хотел приподнять голову с паха бастарда, но был остановлен прижавшей его обратно рукой и поэтому просто откликнулся: — Да, миледи? Хранительница Севера медлила, сидела с приоткрытым ртом, собираясь с духом для следующих слов. Она, в конечном итоге, убедила себя, что ее чувства сейчас не имеют значения, а произнесенные ею слова будут очень важны для Грейджоя, и проговорила: — Теон, я прощаю тебя. Вонючка сначала молчал, удивленный и смущенный, но от того не менее благодарный леди, а затем тихо и с придыханием ответил, охваченный сильными эмоциями: — Спасибо, леди Санса. Болтон бросил в сторону жены косой взгляд и вновь обратил свое внимание к слуге, а Волчица нервно сглотнула и отпила из кубка воды. Лежащий же в руках хозяина Грейджой прикрыл глаза и просто получал удовольствие от редкой ласки со стороны Болтона. Господин был добр к нему сегодня: накормил вкусной горячей едой, угостил элем и гладил сейчас по голове. Было немного больно сидеть на каменном полу, упираясь в него худыми коленями, однако это не было большим неудобством. Леди Санса простила его; сегодня был превосходный день. И сейчас Вонючка расслабленно лежал на коленях Рамси, вдыхал его запах и нежился в незатейливой ласке. Раздалось позвякиванье металла — это господин поднял со стола кубок и отпил из него, а затем с глухим стуком вернул на стол. Лорд Рамси победил сегодня и поэтому был в хорошем расположении духа, даже вознаградил очень уставшего за последние дни работы слугу. От бастарда исходило приятное тепло, повисшая в Чертоге тишина располагала ко сну, и Теон глубоко и мерно дышал, лежа с закрытыми глазами и желая, чтобы ему разрешили посидеть так еще какое-то время. Хозяин вновь поднял чарку и отпил из нее вина. Только бы не пришлось подниматься и идти доливать напитка господину... Вонючка слышал, как Болтон вернул на стол кубок и, со звяканьем поправив его, прикоснулся правой рукой к затылку слуги. Он начал осторожно перебирать спутавшиеся грязные волосы своего пленника, а затем убрал руку с его головы, переложил ее уже чуть ниже затылка и стал тихонько водить там туда-сюда костяшками пальцев. Прикосновения были легкими, вызывали по коже мурашки, но Теону это нравилось, и слуга не смел шевелиться; он был расслаблен и начинал впадать в полудрему. Неожиданно тупая режущая боль пронзила горло Грейджоя. Он раскрыл изумленные испуганные глаза и попытался судорожно вздохнуть, однако вместо этого его рот наполнился только кровью и из горла вырвался хрип. Железнорожденный в панике дернулся от Болтона, но был остановлен его рукой и прижат обратно к паху. Воздуха уже не хватало, а перед глазами начинало темнеть, и быстро слабеющий и уже никуда не вырывающийся из рук хозяина Вонючка давился собственной кровью и чувствовал, как господин все еще гладит его рукой по голове. И через мгновение мир погас перед глазами Теона Грейджоя, оставляя за собой лишь тишину и спокойствие.***
Железнорожденный затих в руках Рамси и безжизненно обвис, а из раны на его горле продолжала литься кровь. Бедолаге досталась быстрая смерть, которой он даже не ожидал. Санса прикрыла глаза, отворачивая голову от бастарда, а затем поднесла трясущейся рукой к губам кубок с водой. Она сделала маленький глоток, на пару секунд замерла с чаркой у рта и затем допила воду до конца. Девушке было трудно наблюдать за тем, как погибал ее бывший друг, и не менее сложно было сохранять молчание, скрывая от Теона ждущую его участь. Когда Болтон заговорил о Сноу и назвал его лошадкой-Джоном, Волчица насторожилась и внезапно обратила внимание на то, что ее муж ни разу пока не прикоснулся к Вонючке правой рукой, которую все время держал на столе возле тарелки. А потом леди Болтон увидела и второй, более широкий и длинный, нож возле покоящейся на столе руки мужа. В одно мгновение все встало на свои места: и слова о поведении Джона, и эта кличка "лошадка-Джон", и необычная благосклонность к Теону, и нож на столе. Вонючка изжил себя, превратился в тощую, еле держащуюся на ногах тень, дрожащую при виде господина. Если бы Рамси захотелось держать Грейджоя для дальнейшего своего увеселения, то для начала ему пришлось бы выхаживать беднягу, а бастард, судя по всему, в этом особо заинтересован не был, да и вообще Вонючка в последнее время ему наскучил и не приносил былого удовольствия. И когда сейчас Болтону подвернулся под руку Джон, он решил воспользоваться моментом и поменять свою поломанную игрушку на новую, чистую и целую. Санса повернула голову к мужу и успела увидеть, как тот скидывает мертвого Грейджоя со своих колен. Тело Теона с глухим стуком упало на каменный пол, и медленно текущая из его шеи кровь окрасила серый камень в темно-бордовый цвет; глаза погибшего были закрыты, а на лице застыла посмертная гримаса боли. И Санса, не желавшая запоминать своего бывшего друга таким, отвела взор сперва в сторону, а затем, немного успокоившись, обратила взгляд своих голубых глаза на Болтона. Ее взор, не задержавшись надолго на лице вытирающего нож бастарда, скользнул вниз к его коленям и паху, одежда на которых вся пропиталась кровью, и Волчица, оценивая все женским взглядом, проговорила: — Советую тебе пойти и переодеться. Попроси служанок, чтобы прямо сейчас застирали твою одежду, и, может быть, кровь полностью отмоется, — а потом, подумав, добавила: — Я подожду. Отложивший в сторону уже чистый нож Рамси окинул быстрым взглядом испорченную, мокрую от крови одежду, и лишь промычал: — Угу. Затем он допил остававшееся в кубке вино и начал подниматься из-за стола. Он встал и хотел было уже начать обходить распластавшегося на полу Вонючку, как вдруг замер на месте, будто что-то вспомнив. Также внезапно Болтон обернулся к Сансе и, чуть кривляясь и красноречиво обводя помещения глазами, произнес: — Совсем забыл, мы же ужинаем в моих покоях. Ты.., — Рамси закрутил из стороны в сторону кистью поднятой в воздух руки, указывая большим пальцем то от себя вбок, то к себе и вниз, к центру покоев, жестом спрашивая, где собирается дожидаться его жена. — Ох, — смутилась Волчица. — Я подожду снаружи, — отодвинув стул, она начала вставать из-за стола, но тут решила уточнить: — Ты ведь потом отведешь меня к Джону? Рамси пожал плечами и спокойно ответил: — Отведу, — он направился к гардеробу и на ходу кинул покидающей покои Сансе. — Позови сюда служанку да передай, чтобы какого гвардейца сюда прихватила — эта падаль на полу неимоверно воняет, — и совсем вдогонку крикнул поджавшей губу жене. — Спускайся вниз и жди меня у входа в Чертог. Никак не отреагировав на слова мужа, Волчица прикрыла за собой дверь, лишь в последний момент удержавшись от того, чтобы не дать ей с хлопком закрыться, и неторопливо пошла по коридору замка, собираясь как бы то ни было отыскать кого-нибудь из обслуги и послать к мужу. Ей было очень жаль, что жизнь Теона так внезапно и печально оборвалась. И хотя жизнь на побегушках у Болтона скорее походила на жалкое влачение существования, у Вонючки, по ее мнению, все же был небольшой шанс на удачный исход его заточения. Юноше могла подвернуться возможность сбежать или, опять же, кто-нибудь мог убить его мучителя и подарить пленнику свободу. К сожалению, все сложилось иначе... Как жаль было осознавать, что у Теона не будет даже могилы, ведь уже сегодня ночью его тело пойдет на корм собакам, с которыми он прожил бок о бок несколько лет. И становилось не по себе от мысли, что такая же участь могла подстерегать и Джона. Было больно сейчас думать о сводном брате, заточенном в холодном и сыром подземелье без всякой надежды на счастливый конец и освобождение. Что захочет сделать из него Рамси? Второго Вонючку? Или что другое? Будет мучить им свою жену? Что взбредет ему в голову на этот раз? На миг у Хранительницы Севера появилось желание попробовать пошантажировать Болтона своей беременностью, чтобы выбить лучшую долю для брата-бастарда, однако эта идея довольно быстро была выкинута из головы как небезопасная. Ее мужу ничего не стоит запереть ее в покоях, привязанной по ногам и рукам к постели, выставить у нее охрану, чтобы даже муха мимо не пролетела, и спокойно дожидаться родов женушки, что даже пальцем пошевелить не сможет, что уж там говорить про помощь Сноу. С этими тревожными мыслями Волчица, отослав к Рамси попавшуюся ей под руку пожилую служанку, вышла из замка на улицу и вдохнула прохладный морозный воздух, наслаждаясь бодрящей свежестью. Она стала неподалеку от входа в зал Чертога и с интересом рассматривала проходящих мимо и снующих по двору людей. Многие из них уже находились в подпитом состоянии и на повышенных тонах о чем-то спорили или просто что-то рассказывали, активно размахивая руками и жестикулируя. А вот из Чертога вышла небольшая группа мужчин, что, заметив жену лорда, учтиво кивнули ей головой и, произнеся "Добрый вечер, миледи", отошли в сторону. Они остановились неподалеку от входа в залу, только с другой стороны от Сансы, зачиркали огнивом и, прикурив свои самокрутки, начали что-то тихо между собой обсуждать. Мимо Волчицы снова прошло двое поздоровавшихся с ней человек, а из открытой ими двери повеяло теплом, запахом еды, эля и лечебных трав, а вместе с ними появилось желание войти вовнутрь и погреться. Однако девушка ни на шаг не сдвинулась с места, не желая затеряться в толпе незнакомых воинов и не желая вынуждать мужа разыскивать ее по всему Чертогу. Она лишь побольше распушила на воротнике плаща пушистый рыжий мех, пряча в нем лицо, и подошла поближе к стене замка, скрываясь там от порывов иногда налетающего ветра. Вышедшая же покурить на двор троица мужчин покидала свои окурки на землю и направился обратно в зал, но один из них в последний момент отошел от дверей и, приблизившись к Хранительнице Севера, спросил: — Вам не холодно, миледи? Может зайдете в Чертог? Задумавшаяся о своем Санса с удивлением взглянула на подошедшего к ней мужчину и, чуть улыбнувшись ему краешками губ, произнесла: — Нет, все в порядке. Воин коротко кивнул головой и, возвращаясь к замку, оставил леди Болтон в покое. Девушка же, проследив глазами за тем, как мужчина проскользнул в шумный теплый зал, продолжила терпеливо дожидаться мужа. А совсем скоро к ней присоединился и переодевшийся в обычную одежду Болтон, что, подойдя к жене, взял ее под руку, привлекая тем самым к себе внимание, и повел в сторону входа, ведущего к подземельям. Стражники были выставлены как у входа, так и в самом подземелье — возле дверей, ведущих в помещение, где удерживался Сноу. Тут было холодно, темно и сыро, а горящие на стенах факелы едва ли освещали коридор; звуки празднования до сюда не долетали, и в воздухе витал зловещий дух. В полном молчание Волчица дошла с мужем до железных дверей, охраняемых с обеих сторон гвардейцами, и остановились перед ними. Бастард снял со стены один из факелов и, передав его одному из гвардейцев, открыл двери принесенным с собой ключом, показал жестом Хранительнице Севера молчать и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Медленно проходя сквозь дверной проем и попадая в кромешную темноту камеры, девушка не могла избавиться от ощущения опасности и все время оглядывалась назад, переживая за то, чтобы Болтон сейчас не захлопнул за ней дверь и не запер ее здесь. Однако страхи Сансы не подтвердились, и Рамси, забрав у стражника факел, последовал за ней внутрь и тихо прикрыл дверь позади себя. Девушка же, понимая, что никто не собирается ради шутки оставлять ее здесь, слегка успокоилась и устремила свой взгляд вперед, отыскивая им в полутьме болтонский крест и Джона на нем. Сердце в груди ёкнуло и застучало с бешеной скоростью. Дочь Старка пристально смотрела на брата-бастарда и с болью в душе подмечала каждую деталь в его облике. Сноу был сейчас без сознания или же просто спал, склонив голову на грудь. Его кучерявые, замазанные грязью волосы были сбиты и торчали в разные стороны, спадали отдельными прядями на черное от грязи и засохшей крови лицо. Оглядывая Джона с ног до головы, девушка рассмотрела, что штанина на правой ноге юноши была разрезана, а сама нога была небрежно перевязана бинтом. Его грязные черные руки были привязаны к стойкам креста, а босые ноги упирались в нижние подставки. При виде этой картины в голове Сансы начали всплывать неприятные воспоминания о ее собственном знакомстве с этим орудием пыток, и она, ощутив прилив страха за брата и наполняясь злостью на мужа, сделала один, а затем и второй шаг вперед. И застыла на месте. Вместе с воспоминанием о трех сутках, проведенных в подвешенном состоянии на кресте, явилась и призрачная боль в левой руке, а следом за ней — память о допущенных ранее ошибках. Сейчас нельзя было поддаваться эмоциям и совершать необдуманных действий, нужно было вести себя, как можно спокойнее и осторожнее, не перечить мужу ни словами, ни действиями. А в дальнейшем придется помогать Сноу своеобразным путем, которого он, может быть, и не поймет... Волчица еще долгое время стояла перед спящим бастардом и с грустью в голубых глазах смотрела на него, будто что-то не позволяло ей отвести взгляда. Однако затем к ней подошел Болтон и, потянув за руку, увел от пленника, и сопроводил покорно идущую рядом с ним жену вплоть до Великого замка. Там же Рамси, прежде чем передать Волчицу на попечение гвардейцев, поцеловал ее в щеку и, пристально глядя на нее своими ничего не выражающими бесцветными глазами, произнес: — Спокойной ночи, дорогая жена. После этих слов он подал сигнал стражникам, и те тут же подошли к леди Сансе, стали по обеим ее бокам, и проговорили "Пойдемте с нами, миледи", приглашая госпожу проследовать с ними. Девушка же еще на мгновение задержалась перед мужем и, взглянув ему в лицо, тихо произнесла: — Спокойной ночи, - и развернувшись к гвардейцам, пошла в их сопровождении к своим покоям, уже заранее зная, что в эту ночь стражники останутся под ее спальней и не позволят покидать ее до самого утра.○○○○○○○○○○
Сквозь приятную поволоку сна пробивался некий гул, что никак не желал отступить назад и только настойчиво становился все громче, все ближе, словно накатывающаяся на берег волна. Находящееся в объятиях сна сознание боролось за свой покой и упорно хотело возвратиться к потревоженному сну, а желавшее отдохнуть тело настойчиво увещевало, что не стоит вставать с постели, надо лишь немного подождать, и шум сойдет на нет. Медленно шли минуты, и Волчица все больше и больше раздражалась непонятным, мешающим ей спать звуком, а потом мгновенно подскочила на месте, будучи вырванной из сна ошеломительным грохотом, что раздался не где-то там вдалеке, а совсем близко, в пределах стен Винтерфелла. Раздражение как рукой сняло, а на его место явился неподдельный испуг, и девушка со всех ног кинулась к окну, чтобы посмотреть, что же творится снаружи. На дворе было темно, а главных ворот с этого ракурса и вовсе не было видно, однако увиденного и услышанного было вполне достаточно для того, чтобы окончательно стряхнувшая с себя сон Санса осознала — на замок напали и, судя по раздавшемуся ранее грохоту, уже сумели выбить ворота. По телу прокатилась волна страха, ведь было непонятно, кто осаждает крепость. Более того, не было сомнений в том, что у нападающего получится захватить Винтерфелл: в замке сегодня остался лишь повседневный дозор, небольшое количеством задержавшихся допоздна на поле и поэтому оставшихся на ночевку воинов да тяжелораненые бойцы, которых перевозить в лагерь было нецелесообразно. Крепость представляла из себя очень легкую добычу: здесь не только не было людей для защиты, но и оставшиеся здесь люди никак не были готовы к нападению. И кто осуществлял сейчас налет на замок? Если это Ланнистеры или кто еще из их союзников, то Сансе не сдобровать. Если же это пришел или пришли союзники Старков, то кто это? Амберы? Мормонты? На Севере более ни у кого не осталось сильной и многочисленной армии, а на юге союзников дома дочери Старка днем с огнем не сыскать, разве что Аррены. Однако идти им сюда не с руки, да и место главы дома занял слабоумный сын Лизы. Так кто же все-таки нападает сейчас? Оставаться в покоях было страшно, но и выходить из них было боязно. Однако Хранительница Севера решила все-таки проверить, охраняет ли кто-нибудь вход в ее покои сейчас. Если же там никто не выставлен, то оставаться здесь нельзя: враг ворвется вовнутрь и бежать будет некуда, Волчица окажется в ловушке. Если же двери вплоть до этой минуты охраняют гвардейцы, то тут от девушки мало, что будет зависеть, ведь коли стражники не захотят ее выпускать, то и не выпустят; а если им поступит распоряжение выводить миледи из замка, то гвардейцы выведут отсюда девушку вне зависимости от ее желания. И с этими мыслями Волчица подбежала к дверям и потянула за дверную ручку, проверяя, заперта ли она. Дверь не поддалась, и Санса, громка застучав в нее, крикнула: — Там кто-нибудь есть? Выпустите меня! С обратной стороны дверей ей ответил мужской голос: — Без приказа лорда нам запрещено выпускать вас из покоев, миледи. Санса смотрела в дверь перед собой и пыталась быстро сообразить, что же делать дальше. Она понимала, что если Болтон находится снаружи, то его приказ может и не дойти до башни, где находились жилые покои, поэтому сидеть и дожидаться какого-то сигнала, было не лучшей идеей. Поэтому Волчица, решив попытать удачу еще раз, снова громко и, как можно увереннее, громко заговорила: — Тогда приказываю, чтобы бы кто-нибудь из вас спустился вниз и отыскал Рамси. Пусть он скажет вам, что делать. По другую сторону покоев повисла тишина, и продолжавшая все так же стоять у дверей девушка уж подумала, что мужчины не собираются подчиниться ее приказу, как внезапно услышала короткий ответ: — Да, миледи. Получившая надежду на то, чтобы выбраться отсюда, она громко выдохнула, радуясь, что у стражников хватило ума последовать ее просьбе, а затем отошла от дверей и замерла в центре покоев, не зная, как поступить дальше. Однако ступор быстро прошел, и Хранительница Севера осознала, что ей срочно надо переодеться в нормальную одежду и приготовить мантию, или даже две, потеплее. Одевшись, она долго стояла перед окном, не решаясь подойти и выглянуть в него, но затем, набравшись духа, осторожно подошла к нему сбоку и выглянула наружу, стараясь особо не высовываться в оконный проем. Внизу стояла такая суматоха и темнота, что на протяжение довольно долгого промежутка времени девушка вообще не могла разобрать, что там происходит и кто с кем борется. Но потом все отчетливее стало просматриваться, что во двор прибывает все больше и больше людей, которые без сомнения относились к войску нападавших на замок, а сопротивление оказалось практически подавленным, и вражеские воины уже начали беспрепятственно вбегать в двери замка. Поток прибывающих во внутренний двор и пробирающихся в замок людей постоянно увеличивался, появились уже и знаменосцы, однако рисунка на полотнищах Хранительница Севера рассмотреть не смогла — слишком высоко над землей находилось ее окно, а стоявшая на дворе ночь и мельтешившие повсюду люди скрывали за собой символику напавшего на Винтерфелл дома. Через несколько минут к своду башни стал подниматься звук шагов поднимающихся наверх людей и громко хлопающих дверей покоев, в которые заглядывали вражеские воины, и совсем близко, может даже в коридоре, ведущем к покоям Волчицы, послышался лязг оружия и шум борьбы. Санса с ужасом посмотрела на двери, понимая, что нападавшие направляются уже сюда и вскоре, разобравших с охраной, выбьют дверь и в ее покои. Пребывая в страхе, она сперва неподвижно застыла возле окна, не имея сил сдвинуться с места, но потом, услышав, что звуки борьбы за дверями покоев уже стихли и с минуты на минуту нападавшие ворвутся в ее покои, Хранительницы Севера скинула с себя оцепенение и, не зная, чем бы защититься еще, подбежала к столу и оттянула от него один стул. Она ухватилась за его спинку и одну из ножек и выставила перед собой, готовясь дать отпор непрошеным гостям. Стул был тяжелым, дочь Старка едва удерживала его на весу и понимала, что мужчины с легкостью выбьют этот предмет мебели у нее из рук, однако желание получить хоть небольшое ощущение защищенности от врагов было превыше всего. Проникнувшие в замок люди сначала просто попытались выбить запертую на ключ дверь, но когда та не поддалась им, похватались за мечи и секиры и начали прорубать себе проход. По покоям Волчицы разнесся оглушающий стук и треск выламливаемых дверей, а уже через миг разделявшая нападающих от леди Болтон преграда была сломана, а в покои вбежали воины и выстроились полукругом, не смея приблизиться к застывшей со стулом в руках девушке. На груди вошедших в помещение воинов Волчица заметила прикрепленную символику дома Арренов — летящий орел да растущий месяц, и не успела она опустить схваченный для защиты стул, как в покои вступил прекрасно знакомый ей человек, по чьей вине Сансу и приходилось сейчас спасать. Лорд Бейлиш.