О песне льда и пламени

      На одной из находящихся под навесом террас на фоне серого утреннего неба возвышался темный силуэт человека, что стоял, положив руки на ограду, и глядел вниз, наблюдая за чем-то происходящим во дворе. Деревянное покрытие зимнего перехода усиливало звуки человеческих шагов, и мужчине не составило труда услышать приближающуюся к нему сзади девушку задолго до ее появления рядом с ним, а буквально через несколько мгновений возле лорда Бейлиша очутилась и Санса Старк, что, подойдя к ограде, так же, как и он, посмотрела вниз на внутренний двор Винтерфелла.       Люди из прибывшего на Север войска Долины помогали сейчас наводить в замке порядок, и первым, что они сделали — это срезали со стен знамена дома Болтонов, а вместо них теперь поднимали на стропах знамена дома Старков с изображенным оскалившегося волка на них. Погибших этой ночью людей вынесли за пределы замка и сгрузили в одну кучу, чтобы уже под вечер предать тела огню, раненые же были собраны в Чертоге, где все еще находились и люди Болтона. Со слов Петира, оборона замка ночью практически не велась, Рамси, предположительно, бежал через Охотничьи Ворота с частью своих людей, а из-за отсутствия командования обороной попавшие ночью под взятие крепости воины разделились, образно говоря, на три группы: одна из них принялась защищать замок, вторая — бежала из замка следом за лордом, а третья выбрала быстро сдаться нападавшим. В итоге, крепость полностью сдалась врагу в считанные часы.       Пока еще не верилось, что Болтон был изгнан из Винтерфелла, уж слишком быстро и неожиданно все произошло. Сейчас казалось невероятным и то, что приближение громадной армии врага не было замечено ни лазутчиками бастарда, ни людьми, находящимися на мысе Кейлин, словно по Северу проехалось войско-невидимка. Однако каким бы загадочным ни было появление Мизинца, действительность была такова — сердце Севера, Винтерфелл, был отвоеван.       И как только в замке стихли бои и сложили мечи оставшиеся на защите крепости воины, Санса и Бейлиш сразу же отправились в подземелья высвобождать оттуда Джона Сноу. Понадобилось немало времени, чтобы справиться с закрытой на замок, окованной железом дверью, а когда преграда была выломана, перед глазами Волчицы предстал ошеломленный и слегка перепуганный поднятым шумом Сноу. И лишь стонущий от боли в прибитых к стойке руках брат-бастард был снят с болтонского креста и с поддержкой двух мужчин встал на дрожащие ноги, одну из которых он явно поджимал и берег, девушка подбежала к нему и крепко обняла за шею, прижимаясь к юноше всем телом. Она гладила его по голове и даже дважды поцеловала в грязную щеку, не в силах сдержать рвущихся наружу эмоций. Хранительница Севера не желала отпускать брата ни на миг, боясь, что он может в любой момент исчезнуть, и только оклик Бейлиша, сказавшего, что Джону требуется отдых и помощь врачевателя, имел на нее воздействие, и девушка нехотя отпустила Сноу, давая воинам возможность поднять бастарда из подземелий наверх и отвести к Уолкану.       Волчица отказывалась покидать сторону брата, все время находилась рядом с ним, и мейстеру Уолкану с трудом удалось выгнать ее из покоев раненого, однако целитель все же разрешил ей вернуться сюда уже ближе к вечеру, когда раны Сноу будут обработаны, а он сам немного поспит и наберется сил. А покинувшая башню мейстера Санса так и не отправилась отдыхать, все бродила во взбудораженном состоянии по замку и следовала повсюду за Бейлишем, держась поближе к знакомому лицу.       Не смотря на то, что в данный момент дочь Старка полностью полагалась на прибывшего Петира, однако доверия к мужчине не питала и находилась с ним настороже. Мизинец подвел ее уже дважды, сначала отдав замуж за Болтона, а затем отказав в помощи, ограничившись лишь советами, да и в целом его поведение вызывало в девушке некоторые подозрения. Дочь Старка видела, как лорд Долины убил на ее глазах до последнего верившую ему Лизу, она видела его спокойно общающимся в Винтерфелле с Рамси и Русе, а затем сама оказалась втянутой без своего на то ведома в его план — и все это не могло не подталкивать к определенным мыслям.       Девушка и темноволосый мужчина некоторое время стояли в полнейшей тишине, наблюдая за работающими во дворе людьми, а затем, когда молчание начало затягиваться и стала нарастать неловкость, лорд Бейлиш обернулся к Волчице и, окинув внимательным взглядом ее лицо, проговорил:       — Леди Санса, вам стоит отдохнуть, — девушка повернула голову к мужчине и устало посмотрела на него. — Давайте я прикажу, чтобы для вас подготовили хозяйские покои.       — Не стоит, лорд Бейлиш, я сама разберусь, — Санса осеклась, понимая, что говорит с Мизинцем слишком жестко, даже с оттенком враждебности, и, решив исправиться, продолжила. — Мне нужно время, чтобы понять, что Болтона здесь больше нет, и осознать, что замок теперь принадлежит мне, — она шумно вздохнула и, притворившись еще более сонной, чем была на самом деле, тихо добавила: — Извините, если была груба с вами, лорд Бейлиш. Я просто очень устала за эту бессонную ночь.       Мизинец не сводил серо-зеленых глаз с лица Волчицы и был очень спокоен и собран. В нем не было видно ликования из-за удавшегося взятия крепости, и вел он себя не как победитель, а скорее как слуга, посчитавший своим долгом придти на помощь своей госпоже и ничего не попросивший за это взамен. И сейчас, выслушав ответ дочери Старка, он произнес:       — Не извиняйтесь, моя дорогая, вы правы, — мужчина встретился взглядом с девушкой. — Минувшие месяцы были сложными для вас, леди Санса, но вы оказались сильной и справились. Я не ожидал меньшего от дочки Кейтилин.       От взора леди Болтон не скрылось то, как пожирал ее глазами Бейлиш и с каким желанием смотрел на нее. Однако Санса не собиралась подпускать его к себе и целовать себя более ему не даст. Она не шлюха, которая ложится под любого, кому понравится, и подобного отношения к себя, словно к трофею, не потерпит; хватит ей и Болтона.       — Вы не оставили мне другого выхода, лорд Бейлиш, — сухо проговорила леди Санса, вновь давая понять, что все еще держит обиду на Мастера над монетой и одним освобождением Винтерфелла ему не откупиться. Доверие надо заслужить.       Повисло гнетущее молчание. Голубые глаза девушки с холодом глядели на лорда Долины, а мужчина встречал этот взгляд с поразительным спокойствием и некой уверенностью в себе, будто ошибку свою не признавал. И Хранительница Севера, понимая, что до хорошего эти гляделки не доведут, решила перевести разговор на другую тему и заодно попытаться скрыть свой гнев на Петира. Она отвела взор в сторону и, повернувшись лицом к ограде террасы, произнесла:       — Как вы сумели добраться сюда незамеченными?       Последовавший примеру леди Болтон Мизинец сейчас так же, как и она, вновь смотрел на внутренний двор замка и отвечал, улыбаясь одной стороной рта:       — Немного удачи и хорошие друзья.       — И что теперь?       Петир чуть обернулся к дочери Старка и, поглядывая то на нее, то на людей во дворе, сказал:       — Вам решать, дорогая, — Санса повернула голову к мужчине, внимательно слушая его. — Я останусь здесь до тех пор, пока не уверюсь, что вы в безопасности.       Волчица еще несколько мгновений удерживала свой взор на Мизинце, а затем обратила его вниз и, уже убирая руки с ограды зимней террасы и собираясь уходить, проговорила:       — Мне нужно отдохнуть. Увидимся чуть позже, лорд Бейлиш, — она повернулась к мужчине спиной и направилась внутрь замка, сопровождаемая пристальным взглядом Петира.       Направляющаяся в свои покои Волчица собиралась прилечь на несколько часов, ведь она не только устала после ночи, проведенной на ногах и в волнении, но и чувствовала, что ей просто необходимо поспать с мыслью о том, что она освободилась от Рамси и теперь сама вольна выбирать свое будущее. Более того, ей следовало хорошенько подумать над тем, какую позицию поведения выбрать по отношению к лорду Бейлишу, что пришел сюда не с пустыми руками, а с двадцатитысячной армией и явно со своими планами на Хранительницу Севера.

○○○○○○○○○○

      Санса вошла в безлюдные покои, с тихим скрипом закрыла за собой двери и остановилась на месте, прислонившись к дверям спиной. Камин сегодня здесь не зажигали, и спальня к этому моменту уже успела охладиться, однако Волчица не обратила на это никакого внимания, сосредоточившись больше на своих чувствах и мыслях.       Девушка пробежалась взглядом по помещению, вспоминая, что еще вчера ужинала здесь с мужем и наблюдала за смертью Грейджоя, который, к сожалению, не дожил до спасения всего пары часов. А теперь здесь не было ни Болтона, ни Теона, свечи были затушены и со стола все было давно убрано, однако покои до сих пор сохраняли в себе присутствие бастарда, и казалось, что он только что вышел отсюда и совсем скоро вернется. Так, постель, в спешке покинутая ночью, была разобрана, а на прикроватных тумбочках лежали личные вещи.       Сделав глубокий вдох, Хранительница Севера отступила от дверей и, неуверенно оглянувшись по сторонам, направилась к постели, намереваясь для начала избавиться от вещей на прикроватной тумбочке. Там она обнаружила книгу, старинная кожаная обложка которой гласила «Вестерос. Смена сезонов», возле нее стоял кубок с водой, а позади подсвечника были припрятаны клинок и связка ключей, среди которых, наверное, был и ключ от камеры Джона. Жаль, что Волчица не подумала о том, чтобы сперва попытаться найти отмычку, а уж затем только начинать выбивать в подземелье железную дверь, на которую они потратили уйму времени. Однако Санса отбросила эту мысль в сторону — Сноу уже освобожден и находится на попечении у мейстера — и, собрав все обнаруженные вещи в руки, перенесла их на стол, за которым вчера ужинала с мужем. Книгу и ключи девушка положила отдельно, собираясь чуть позже передать связку обслуге, а книжку вернуть в библиотеку, и затем пошла к гардеробу, собираясь выкинуть из него вещи Болтона.       Волчица раскрыла дверцу шкафа, быстро смела рукой все одежду и, схватив ее в охапку и желая с силой швырнуть на каменный пол, вымещая на ней свою злость, замерла, озаренная идеей. Зачем все выкидывать? Болтон жив и, скорее всего, находится уже на пути в Дредфорт, а значит найденные в его покоях вещи могут ему еще пригодится. И мысль о том, чтобы отправить к Рамси гонца с вещичками в придачу, выглядела очень заманчивой — чем Боги не шутят, было бы забавно посмотреть на реакцию беглого бастарда, получившего от жены вдогонку эдакую передачу.       Со смятой в руках одеждой леди Санса подошла к постели и небрежно свалила все на нее, чувствуя при этом определенное облегчение, словно пощечину Болтону дала. Уперев руки в бока и с ликованием взирая на кучу вещей, девушка невольно улыбнулась, подняла голову вверх, высоко задрав подбородок, и пристально осмотрела покои.       В спальне стояла полнейшая тишина, а слегка прикрытые ставнями окна практически не давали проникать сюда тусклому свету послеобеденного солнца, начинавшего садиться за горизонт. Внутри вдруг что-то защемило и заныло, и Хранительница Севера, быстро ухватившись взглядом за висящий на сплошной стене налуч со сложенным в нем луком да колчан со стрелами, уверенным шагом двинулась к ним. Оружие в своих покоях она терпеть не хотела, что уж тут говорить про лук Рамси, с которым бастард любил поохотиться на людей, и сейчас девушка, с трудом сняв оказавшиеся на удивление тяжелыми предметы со стены и поняв, что в руках их сразу не унести, закинула на плечо ремешок колчана, а длинный и увесистый налуч взяла двумя руками параллельно полу. Донеся таким образом оружие до стола, Волчица положила лук рядом с клинком, прислонила колчан к ножке стола и отступила на шаг назад, вновь начиная разглядывать хозяйские покои.       По правую сторону от нее шли два окна, в промежутке между ними — еще не проверенный комод, на котором выделялись своими светлыми страницами пара книг с пергаментом; за спиной девушки расположился камин, а перед ней — шестигранный столик да кровать позади него.       Не имея особого выбора в том, что же проверять дальше, Волчица направилась к комоду, сняла с него две книги, которые отправила к уже найденным "Сменам сезонов", а карту с пометками на ней и исписанный пергамент она просто порвала на маленькие клочки и выкинула в камин. Сразу после этого девушка снова вернулась к комоду и начала открывать выдвижные полки. Шкафчик оказался по большей частью пустым, а все обнаруженное в нем дочь Старка скинула к остальной одежде.       Санса еще раз прошлась по покоям, проверяя, не пропустила ли чего. И хотя девушка понимала, что все уже собрано, и теперь остается лишь попросить слуг, чтобы те принесли сюда дорожный сундук, да сбросить в него вещи, однако остановиться в своих поисках не могла. По какой-то причине она ощущала волнение и возбужденность, ей хотелось куда-то бежать, что-то делать, но только не стоять одной в безлюдных тихих покоях. Разрываемая противоречивыми чувствами, в которых она и сама разобраться не могла, Волчица все никак не могла успокоиться, не знала за что схватиться. Идти наружу не хотелось, к Джону пока идти было рано, а в спальне оставаться было до ужаса сложно и неуютно.       Хранительница Севера обеспокоенно кружила по покоям, ища чем себя занять, а потом внезапно подошла к постели и остановилась около нее, решая, что же делать дальше. Она в задумчивости смотрела перед собой, и постепенно к ней начало приходить осознание, что ее никудышный, но довольно устойчивый мирок в один миг разрушился, а на его место пришла неопределенность и страх перед неизвестностью. И испытывая сейчас непреодолимое желание ухватиться за вчерашний день, создать ощущение, будто в ее жизни ничего не изменилось, и не находя в себе духа перечеркнуть все, связанное с Болтоном, накорню, Санса взяла в руки одну из рубах мужа и стала ее аккуратно складывать, а за ней — и вторую, оправдывая себя тем, что одежду Рамси стоит либо вообще не возвращать, либо передавать ее аккуратно сложенной, и пусть бастард воспринимает этот жест, как ему угодно. Более того, все сильнее в голове укоренялась мысль, что не следует сжигать мосты — Болтон жив, а Санса беременна от него и продолжает носить его фамилию. Кроме того, зная своего мужа, девушка могла с уверенностью ожидать от него в скором времени весточки и предъявление прав на леди Болтон. Однако наиболее пугающим было то, что бастард от своего не отступит и будет, словно охотничья собака, преследовать свою жену до конца.       Закончив складывать шерстяной плащ и отнеся его на стол к остальным сложенным стопочками вещам, немного успокоившаяся от монотонной работы Хранительница Севера еще раз перепроверила, не завалялось ли на постели никаких вещей, и, убедившись, что все уже сложено, вернулась к столу и окинула его оценивающим взглядом. Что ж, теперь оставалось лишь переложить все в дорожный сундук и при возможности передать Болтону. И леди Санса, глубоко вздохнув и поежившись от холода в покоях, направилась вон из бывшей спальни лорда, чувствуя при этом легкость на душе и неожиданный прилив сил.       Девушка быстро отыскала прислугу, приказала растопить в своей новой спальне камин и переложить пожитки Болтона в сундук, а затем, когда полностью разобралась с хозяйскими покоями и вещами мужа, решила навестить Джона, что, скорее всего, уже тоже проснулся и был готов принимать гостей. И поэтому Волчица без промедления зашагала к спальне Робба, в которой сегодня разместили Сноу, и, тихо постучавшись в дверь, осторожно приоткрыла ее и вошла в помещение, внутренне трепеща от мысли, что вот уже сейчас сможет наконец поговорить со сводным братом.       Едва зайдя в нынешние покои Джона, леди Санса тут же расплылась в улыбке при виде не спящего и сейчас что-то кушавшего с поставленного на его коленях подноса бастарда, и сразу же побежала к его постели. Джон, услышавший звук закрывающейся за кем-то двери, вскинул удивленный и чуть смущенный взгляд на быстро подсевшую к нему на постель сестру и засуетился, пытаясь убрать поднос с едой в сторону и не выглядеть в глазах леди Винтерфелла невеждой. Однако юноша был остановлен девушкой, что, придержав его за локоть, мягко произнесла:       — Не нужно, я же знаю, что ты голоден, — она встретилась взглядом с братом и добавила: — Давай, ешь спокойно.       Сноу еще несколько секунд удерживал взор своих карих глаз на дочери Старка, а затем жеманно потянулся за плошкой с густым гуляшом и, взяв ее и ложку в перебинтованные ладони, принялся снова кушать. Волчица же с улыбкой на губах наблюдала за бастардом и пока молчала, не желая отвлекать его от еды.       С интересом рассматривая юношу, леди Санса не могла не заметить, что Джон повзрослел и возмужал, превратился в настоящего мужчину, только так многого еще не понимал и, как показалось Волчице, ему пока не хватало уверенности в себе, будто он на что-то постоянно оглядывался.       В минувшей битве Сноу сильно потрепало, и Санса надеялась, что причиненный урон ограничится только ранами на теле. По словам мейстера Уолкана, кроме раны на ноге и пробитых гвоздями ладоней, тело Джона было усыпано множеством серьезных и не очень ушибов, а сам он был сильно обезвожен. Однако эти увечья быстро заживут, и сейчас Хранительница Севера была больше обеспокоена тем, чтобы Сноу не пал духом после крупного проигрыша и смирился с мыслью о том, что все последовавшие за ним в бой люди погибли. Девушку сильно волновала неразговорчивость и явная подавленность брата-бастарда, ведь она видела, как он стыдился ее и избегал смотреть ей в лицо, сидел, уткнувшись глазами в свою тарелку, и лишь изредка поглядывал исподлобья в сторону Волчицы. Конечно, леди Санса знала, что Джон намного сильнее, чем кажется на первый взгляд, и его не так просто сломать, но притом чувствовала, что сейчас юноша нуждается в поддержке и паре ласковых слов.       Когда же Сноу закончил есть, то опустил плошку на поднос и, выждав пару мгновений, произнес:       — Прости, я подвел тебя.       — Прекрати, Джон, — вмешалась Санса, пока бастард не наговорил несуразицы. Она наклонилась вперед к брату и, взяв его руку в свои ладони, продолжила более мягким тоном. — Ты собрал людей, ты пришел сюда и дал бой, — девушка на миг замолчала и заговорила вновь. — Рамси оказался хитрее, — Волчица чуть было ни сказала «тебя», однако вовремя одумалась, — но ты выжил и сможешь вынести урок из проигранного сражения. И в следующий раз ты победишь.       Последнюю фразу Хранительница Севера произнесла, пристально глядя в глаза брата-бастарда, и, наблюдая за мелькавшими в них эмоциями, осознала, что была услышана. Джон не станет опускать рук и, может не сразу, но все-таки найдет в себе силы перешагнуть через свою неудачу и не побоится двинуться вперед.       Все так же взирая на сестру, Джон проговорил:       — Ты истинная леди Винтерфелла.       Изумление отразилось на лице девушки, что тихо произнесла:       — Спасибо.       Джон улыбнулся ей уголками губ и затем, повернув голову к подносу у себя на коленях, в задумчивости сказал:       — Не думал, что Бейлиш все-таки придет на помощь.       Услышав эти слова, Волчица нахмурила лоб и спросила:        — Ты знал, что Петир едет сюда?       — Да. Именно он и убедил меня начинать сбор войска для похода на Винтерфелл. Обещал помощь с юга.       Волчица навострила уши и пристально посмотрела на брата-бастарда, заинтересовавшись кусочком полученной информации. Санса помнила, как в Орлином гнезде мужчина обещал ей, что надо всего лишь дождаться прихода Станниса и она будет спасена. Однако все пошло совсем не так, как бы хотелось лорду Бейлишу, и тому пришлось срочно менять свои планы. И, значит, Мизинец неспроста тогда приезжал на Север, основной его целью было связаться с Джоном, а уж к Болтонам он заехал по случаю, раз Винтерфелл расположился, как раз по пути к Стене. Он уже тогда задумывался над будущим нападением, подыскивал союзников и время для нанесения удара. Хранительница Севера теперь понимала, почему Мизинец покинул тогда Винтерфелл без нее, оставив позади себя лишь пару советов и ускакав в неизвестном направлении: в голове Петира уже в тот момент зародился план, и спешить он с его выполнением не собирался, решив продумать все до мелочей. Однако же некоторые вещи все равно оставались вне понимания леди Сансы, и она, желая собрать все сведения воедино, произнесла:       — Но почему же ты не стал тогда дожидаться Петира?       — Мы ждали, — Сноу поднял свой взор к лицу сестры и, чуть кивнув головой, будто подбадривая сам себя, продолжил. — Лорд Бейлиш прислал к нам гонца за двое суток до битвы и обещал, прибыть под Винтерфелл либо вечером второго дня, либо под утро третьего дня, — юноша на пару мгновений замолчал, а затем проговорил, ища оправдания для опоздания Мастера над монетой: — Наверное, что-то задержало войско в дороге, и поэтому они доехали лишь этой ночью.       Леди Санса, хоть и заметила неуверенность в голосе Джона, однако, как и брат, других причин для опоздания Мизинца не видела и поэтому тихо поддакнула:       — Наверное, да.       Повисло непродолжительное молчание, во время которого Сноу, в конце концов, переложил поднос со своих коленей на прикроватную тумбочку и, имея свои вопросы к сестре, проговорил:       — Санса, ты будешь принимать присягу у людей Болтона?       Не ожидавшая такого вопроса и не задумывавшаяся над такими вещами Хранительница Севера растерялась и потупила свой взор вниз, размышляя над необходимостью принесения присяги. С одной стороны, ей казалось нелепым, что люди, подчиняющиеся дому Болтонов, должны будут повторно принести присягу этому же дому и тому же человеку, которому они и до этого подчинялись (хотя приказы Рамси и стояли выше приказов леди Болтон). Однако их лорда здесь более не было, и оставшиеся в Винтерфелле люди были обязаны преклонить колено перед новым хозяином или хозяйкой. В случае же, если придворные и воины откажутся этого делать, то их как не сдавшихся должна будет ожидать смертная казнь. Кроме того, размышляла Волчица, было бы неплохо посмотреть на тех, кто остался в крепости, и оценить их количество. И удерживая эти мысли в голове, девушка произнесла:       — Да. Здесь ведь больше никого не осталось из тех людей, которые служили моей семьей, а новых сейчас днем с огнем не сыскать.       Сразу же за ее ответом от Джона последовал следующий вопрос:       — Завтра?       — Скорее всего. Нет смысла затягивать, — леди Санса обратила свой взгляд к брату. — Хочешь присутствовать при этом?       Сноу на миг замешкался и затем сказал:       — Был бы не прочь.       Бастард сдержанно улыбнулся, однако же девушка, внимательно наблюдавшая за реакцией Сноу, быстро поняла, что её предложению он рад и благодарен за него.       — Хорошо, — Санса окинула быстрым взглядом лежащего в постели и опирающегося спиной на подушки Джона и, волнуясь за здоровье бастарда, решила у него уточнить. — Ты сможешь завтра подняться на ноги?       Тронутый заботой сестры Сноу искренне улыбнулся и, издав легкий смешок и разведя забинтованными руками в стороны, шутливо произнес:       — Конечно, бывало и похуже.       Волчица попыталась улыбнуться брату в ответ, однако улыбка вышла скорее печальной, чем радостной, и выглядела фальшивой. И девушка, засмущавшись, невольно опустила взгляд на укрытые меховым одеялом ноги Сноу, немного помолчала и, возвращая свой взор к Джону, однако не отваживаясь посмотреть ему в лицо, заговорила вновь:       — Мне жаль, что Рамси так с тобой обошелся, — она посмотрела брату в лицо и, улыбнувшись краешком губ, продолжила, — но я рада, что у нас получилось вырвать тебя у него из рук, — мимовольно погружаясь в нелегкие мысли, Волчица снова отвела взгляд от Джона. — Болтон хотел превратить тебя в подобие того, что стало с Теоном.       Изумленный словами сестры юноша вскинул на нее озадаченный взор и поспешил спросить, теряясь в догадках:       — Грейджой еще жив?       — Нет, — сказала девушка, качая головой. — Рамси убил его вчера вечером, — Санса вдруг заметила, как резко изменился в лице брат-бастард и как явно от него повеяло злостью, однако решила договорить то, что хотела сказать. — Хорошо, что ты не встретил Грейджоя — от бывшего Теона там практически ничего не осталось.       Хранительница Севера с грустью смотрела на Джона и не произносила ни слова, не желая да и не зная, что тут еще сказать. Она была крайне уверенна, что Сноу не нужно было слышать о том, что Болтон сотворил с Железнорожденным и чего его лишил, ведь это лишь разозлило бы юношу и еще больше запятнало и так не светлую память о Грейджое. И Санса, решая перевести разговор на другую тему, с неподдельным интересом спросила:       — Где Призрак?       Джон на вопрос отвечать не торопился и лишь хмурился, задумавшись о чем-то своем, но когда же пауза стала затягиваться и волнение стало закрадываться на лицо дочери Старка, то юноша проговорил:       — Я не знаю. Он сбежал в лес за несколько дней до сражения и потом нигде не появлялся. Наверное, Призрак жив и скоро выйдет к Винтерфеллу.       В покоях вновь повисла тишина. Не смотря на то, что и Сансе, и Джону было что обсудить, однако ни один из них не отваживался заговорить первым, и они оба молчали, погрузившись в свои собственные мысли. В это время Волчица невзначай обратила внимание на поднос у постели бастарда и, решив убрать его на стол и заодно вспомнив о совете мейстера, произнесла, забирая подставку с посудой из-под локтя Джона:       — Давай я налью тебе воды. Мейстер Уолкан говорит, что тебе надо больше пить.       — Мейстер Уолкан? Это тот полный мужчина, что занимался моими ранами?       Наливающая из металлического графина в кубок воду леди Санса в удивлении взглянула на бастарда и сказала:       — Да, он разве не представился? — она наполнила кубок и направилась с ним в руках к постели Джона. — Это мейстер Болтонов, что остался здесь в Винтерфелле… Он пугливый, но очень добродушный человек.       Сноу забрал из рук девушки предложенную чарку с водой и, чуть хмурясь, начал неторопливо пить воду. Юноше не давало покоя ощущение, что в замке вообще не осталось людей, что служили здесь при правлении Старков, ведь пока он не встретил ни одного знакомого лица. А нового мейстера, что провозился с ним полдня, Джон совсем не запомнил и имени его не спросил, однако раз здесь находился мейстер Болтонов, то неужели и мейстер Лювин погиб? И понимая, что лучше не гадать, а спросить все напрямую, Сноу произнес:       — Здесь… никто не выжил?..       Вновь опустившаяся на край постели Волчица закачала головой из стороны в сторону и с грустью и сожалением в глазах посмотрела на брата-бастарда. Ее молчаливый ответ был до безумия красноречив и не нуждался в разъяснениях — все мертвы и не о чем здесь разговаривать.       В это же время Сноу, опустивший к рукам девушки свой взор, случайно обратил внимание на тонкую коричневую линию, что пересекала левую ладонь дочери Старка, и с беспокойством спросил, беря покалеченную руку сестры в свою и пристально рассматривая свежий шрам:       — Откуда у тебя этот шрам? — юноша вскинул взгляд к лицу Волчицы. — Это он сделал?       Санса кинула быстрый взор на свою ладонь, осторожно вытянула ее из руки бастарда и положила к себе на колени. Она не желала сейчас говорить об этом, а воспоминания о произошедшем до сих пор преследовали ее, не давая забыть о перенесенном испытании ни на час. И дело было не только в той боли, которую Волчица испытала тогда, но и во внезапно изменившемся мироощущении, которое даже сейчас не улеглось у нее в голове. Все было слишком сложно, а пытаться объяснить бастарду через что она прошла и что сейчас чувствует — еще сложнее. И поэтому девушка просто проговорила:       — Давай не будем об этом.       — Что еще сделал с тобой этот ублюдок? Он прикасался к тебе? — в глазах Джона горел огонь ненависти и возмущения, а сам юноша ни на миг не спускал взгляда со своей сестры. — То, как он поступил с тобой в брачную ночь… это правда? — а затем, говоря более спокойным тоном, добавил, объясняя, откуда об этом узнал: — Петир упоминал об этом.       Повисла долгая тишина, в которой Сноу все так же продолжал смотреть на Сансу и встревоженно ожидал от нее ответа, внутренне содрогаясь от мысли, что это все может оказаться правдой, и боясь услышать на свой вопрос ответ «Да».       Хранительница Севера тяжело вздохнула, набираясь храбрости, и, осознавая, что нет смысла в отрицании очевидного, однако про себя проклиная Мизинца за длинный язык и проявленное неуважение к ее чести, произнесла:       — Да, но не заставляй меня рассказывать об этом и о многом другом, что Болтон посмел сделать со мной.       — Если ты пожелаешь или хоть немного захочешь, то я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты была отомщена, — леди Санса увидела, как бастард сжал руки в кулаки от ярости и горячо продолжал говорить, охваченный неконтролируемой злобой на Болтона. — И пусть я погибну, сражаясь с Болтоном, но будь я проклят, если не смогу защитить тебя, Санса, — Джон на миг замолчал и, облизнув губы и переведя дыхание, тихо проговорил. — Не для этого я возвращался из мертвых.       Как только последнее слово слетело с губ Сноу, Хранительница Севера на мгновение замерла, не в силах подобрать слова, и затем жарко обняла брата за шею, притягивая к себе и запуская одну руку в его все еще грязные и спутанные волосы. Она заводила пальцами второй руки по спине юноши и, почувствовав, что может уже что-нибудь выговорить, прошептала ему на ухо:       — Все будет хорошо, Джон.       Бастард крепко обнял девушку в ответ, и они сидели так некоторое время, пока дочь Старка не разорвала объятия, а потом произнесла:       — До меня долетали слухи, что ты был убит, а потом воскрешен какой-то жрицей. Неужели это правда?       Сноу отвел взгляд в сторону и, взирая в пустое пространство перед собой, в задумчивости сказал:       — Да, так и есть. Меня оживила красная жрица по имени Мелисандра. Она сказала, что видела в огне меня, сражающимся на поле перед Винтерфеллом. Я не знаю, в чем смысл ее пророчества, но оно сбылось… — взгляд карих глаз бастарда переметнулся на сестру. — Болтон, случаем, не брал в плен женщину с ярко-красными волосами?       Хранительница Севера задумалась, вспоминая, слышала ли она что о такой женщине, и ответила:       — Нет, — девушка замялась. — Не знаю, не слышала о такой.       — Понятно, — Джон слегка кивнул головой словам Волчицы и, вернув внимание ко все еще удерживаемому в руках кубку, допил оставшуюся в нем воду и отставил теперь пустую чарку на прикроватную тумбочку.       Пристально же наблюдавшая за братом-бастардом дочь Старка подметила его усталый вид и подумала про себя, что сегодня выдался долгий день и им всем надо отдохнуть, а ей — еще и поесть. Так что леди Санса, решив про себя, что на сегодня разговоров уже предостаточно, обратилась к Сноу:       — Уже поздно, наверное, нам стоит продолжить этот разговор завтра, — она широко и искренне улыбнулась юноши и добавила: — И, если честно, я сегодня еще ни разу не ела и не отказалась бы сейчас от ужина.       — Да, конечно, — смущенно сказал сдержанно заулыбавшийся бастард.       — Тогда увидимся завтра, — Волчица поднялась с постели, подобрала пустой кубок бастарда и, снова наполнив его водой, вернула на тумбочку, поставив туда же и графин, а потом произнесла полушепотом. — Отдыхай.       — Спасибо, — не ожидавший такой заботы от сестры Сноу с благодарностью посмотрел на нее и мягким тихим голосом сказал. — Спокойной ночи, Санса.       — Спокойной ночи, Джон — вторила ему девушка и, распрощавшись с братом-бастардом, покинула покои.

○○○○○○○○○○