О песне льда и пламени

      Наклонившись вперед и изо всех сил колотя ногами коня по бокам, Джон с каждым мгновением становился все ближе к брату, уже мог отчетливо различить страх на его лице, мог почувствовать и разделить с ним их общую панику. Еще чуть-чуть, и он достанет Рикона, заберет его к себе на лошадь и укроет от опасности: люди Сервинов и Маршей должны были прикрыть его, не дать Болтону возможности стрелять по маленькому Старку, а Призрак поможет отбить атаку вдруг понесшихся к ним собак. И Сноу вновь нагнал коня, готовясь с секунды на секунду ухватиться за брата и затащить его на лошадь. Он вытянул руку вперед и встретился взглядом с мальчиком. Всё, их разделяет всего с десяток метров, а укрывшиеся в лесу люди уже на подходе к болтонскому бастарду.       Вдруг сквозь грудь Рикона Старка прошла стрела, и тот с наполнившимися ужасом глазами и вырвавшимся всхлипом боли завалился, словно подсеченный, в снег. На миг все оборвалось внутри Сноу, до его ушей прекратили долетать лай приближавшихся к ним псов, шум разворачивавшейся впереди борьбы, а весь его мир замкнулся, сошелся на замертво упавшем брате, встретившим зиму в первый и последний раз в своей жизни. На брате, погибшем здесь, под Дредфортом, в шаге от свободы и своей семьи; на брате, который несколько последних лет терпел боль разлуки с родными и каждый день боролся за право жить; на брате, которому он подарил тщетную надежду на жизнь и которого не сумел спасти. На Риконе Старке, трагично погибшем на глазах родных от руки одного безумца. Разве такой участи был достоин невинный ребенок? Не стоило соглашаться на сделку, не стоило верить болтонскому бастарду. Прав был лорд Бейлиш, что сказал ему не полагаться на советы сестры и не доверять ей — она каким-то образом попала под влияние Рамси Болтона и, ослепленная им, перестала видеть дальше своего носа, бездумно вверилась в руки жестокого ублюдка. Однако именно благодаря Петиру у них еще остался шанс переиграть Болтона и спасти Сансу, не зря была устроена эта западня.       И пока Джон был охвачен сотнями пролетающими в его голове со скоростью ветра мыслями, последняя выпущенная в Рикона стрела нашла свою цель и с омерзительным звуком воткнулась в грудь гнедого коня. Раненое животное захрипело и начало падать, нырнуло вниз головой и, ломая себе шею, выкинуло Сноу из седла. Тяжелое тело лошади с шумом приземлилось на землю, разметая во все стороны комья снега, а непонимающий, что же произошло, Волк кувыркнулся вперед и, кубарем пролетев несколько метров, начал быстро вскакивать на ноги. Он, облепленный снегом с ног до головы и плохо соображающий после сильного удара о землю, не сразу понял, что за черная тень мелькнула у него перед глазами, однако уже в следующую секунду бастард вновь оказался в снегу, сбитый с ног прыгнувшей на него собакой. Он инстинктивно попытался заслонить свою грудь и шею от зверя и почувствовал, как его выставленную вперед правую руку будто зажало в железных тисках, что с каждым мигом сжимались все сильнее. Вцепившаяся же мертвой хваткой в предплечье Сноу псина замотала головой из стороны в сторону и, прокусив одежду юноши, вонзила острые зубы в его плоть.       В следующий миг бастард завопил от пронзившей его руку боли и начал бить собаку по морде, пробовать вырваться из ее цепкой хватки и скинуть ее с себя. Потекшая из разодранной руки кровь стекала на грудь Волка, горячее дыхание жуткого пса обдавало лицо вонью гнили, мощное тяжелое тело животного придавливало обратно к земле, а где-то совсем поблизости можно было расслышать волчий вой и лай двух других собак.       Медленно ползли секунды, наполненные тупой болью, и продолжалась борьба за жизнь, как внезапно сбоку промчалось что-то огромное, быстрое, мощное, и через миг черный пес был сброшен со Сноу вцепившимся ему в глотку Призраком. Упавшая в снег собака душераздирающе завизжала, раздираемая белым волком, на чьем боку сейчас висела вторая болтонская псина. Светлая шерсть на груди и боку лютоволка окрасилась в кроваво-красный цвет, но зверь из своих зубов пойманную добычу не выпускал, подминал ее под себя, медленно убивая смертельной хваткой на шее. Поднявшийся же на ноги Сноу испуганно посмотрел на сцепившихся зверей и заспешил на помощь к своему волку, выхватил из ножен меч, шагнул быстро вперед и, замахнувшись на дравшую бок Призрака суку, разрубил ее мечом пополам, одним ударом отрубив задние конечности животного. Во все стороны брызнули капли крови, и издавшая короткий взвизг собака разжала зубы на боку лютоволка и, упав на землю, засучила по ней в предсмертных муках передними лапами, обагряя снег вокруг себя алой кровью. А в это время разъяренный Призрак замотал с силой головой из стороны в сторону и, выпустив из пасти уже вторую убитую им за сегодня собаку, взглянул на хозяина своими красными умными глазами, будто понимал все не хуже него. Джон же, со злобой смотря на мертвых псин и все так же удерживая в руке меч, быстро огляделся, с отвращением и подступившей к горлу тошнотой подметил вокруг себя залитый кровью снег и пробежал взглядом по лежащему неподалеку телу Рикона, по раненому Призраку, а затем, почувствовав нарастающую внутри ярость и ненависть, перевел взор вперед, к месту, где ранее видел Болтона.       А болтонский бастард был все там же, только вот люди Волка его все-таки настигли и теперь пытались завалить в снег, получив приказ ни в коем случае Болтона не убивать. Только от одного взгляда на выродка Сноу ощутил такой гнев, что мгновенно сорвался с места, решительно зашагав к выворачивающемуся из рук мужчин бастарду. Боковым зрением он видел не сумевших добежать до Рамси воинов, что теперь лежали мертвецами в снегу, пристреленные из треклятого лука бастарда. Добежавшие же люди, которым сперва пришлось еще и побороться с защищавшимся луком лордом, отобрали у него оружие, схватили за руки и, заломив их ему за спину и связав, опустили на колени.       Внутри Сноу все кипело от злости и ненависти, единственное, чего ему сейчас хотелось — сделать Рамси Болтону как можно больнее, поделиться с ним своей болью, выместить на нем свою ярость, утопить свое горе в его крови. Джон настолько был одержим желанием возмездия, что внезапно со страхом осознал, что может в таком состоянии запросто убить бастарда, и, отрезвленный этой мыслью, замедлился в своих шагах. Он пристально посмотрел на удерживаемого в снегу юношу и, сжав до боли от разочарования челюсть, с силой отбросил от себя меч, избавляя себя от искушения порубить противника на куски. Ему были известны условия сделки, а точнее предупреждение, посланное лордом Болтоном накануне: в случае смерти бастарда Санса Старк будет убита; если же ему попытаются навредить, нанесут телесные повреждения, то боль будет причинена и Сансе Старк. Если же в течение полутора часов лично сам Болтон не пришлет к своему войску гонца с сообщением об успешном завершении сделки, то его армия, к которой вновь присоединился Карстарк и впервые — лорд Амбер, пойдет в атаку на войско Сноу.       Последнее условие хоть и было неприятным, однако вызвало у Джона и Мизинца наименьшее количество проблем: они просто дали приказ срочно стянуть к лагерю людей последовавших за ними домов, что, начав отступать в составе армии Долины, затем от нее отделились и, разбившись на отряды, притаились в лесах под Дредфортом. Им несказанно повезло, что внимание врага было приковано в эти дни к переговорам и отступавшему войску Бейлиша, и вследствие этого присутствие во владениях Болтона вооруженных людей осталось незамеченным. Таким образом, сейчас на стороне бастарда Старка было хоть и небольшое, но важное для исхода сражения количественное преимущество. Дать бой армии Болтона они смогут. Более того, Джон надеялся, что в случае гибели Рамси его войско, а заодно и Амбер с Карстарком все-таки отступятся и в атаку не пойдут.       В противоположность этому пункту первые два предупреждения лорда Болтона вызвали куда больше головной боли у Сноу и Бейлиша, и те были вынуждены провести полночи в переработке своего плана под новые условия.       Первоначально было задумано дождаться передачи Рикона Старка Джону и сразу же атаковать болтонского бастарда, попытаться отсечь ему путь к Дредфорту и убить. Однако теперь Сноу осознал, что с его стороны стало ошибкой оказать Сансе доверие и поверить в то, что Рамси Болтон выполнит свою часть сделки. Волк не рассчитывал, что муж сестры пойдет на такое вопиющее нарушение условий их договора, и поплатился за свою оплошность жизнью младшего брата. Теперь же нужно было ни в коем случае не потерять болтонскому бастарду и дочь Старка, взять его в заложники и требовать обмена: его свобода за свободу Сансы Старк. Этому подлецу очень хотелось жить, а значит в этой ситуации ему ничего не останется сделать, как согласиться с предложенными условиями. И если Санса окажется у них, то с Болтоном можно будет более не церемониться и покончить с ним раз и навсегда. Но все же в приоритете был возврат к Сноу живой и невредимой сестры — юноша не мог позволить, чтобы жертва Волчицы оказалась напрасной, она и так уже столько всего стерпела…       Джон подходил к шумящим людям все ближе, поглощал своими длинными уверенными шагами разделявшее его от Болтона расстояние и ни на секунду не спускал пристального взгляда карих глаз с бастарда. Схваченный лорд стоял сейчас на коленях в снегу и, прекратив вырываться из рук удерживающих его людей, просто с равнодушием наблюдал за Сноу, словно к происходящему здесь никакого отношения не имел и просто смотрел театральную постановку, усевшись в одном из первых зрительских рядов. Весь его вид выводил Джона из себя, так и хотелось стереть с лица Болтона эту мерзопакостную усмешку, и бастард, вдруг услышавший, что за ним бежит Призрак, бесшумно ступая лапами по снегу и озлоблено рыча на их пленника, кинул ему короткое «Стой» и продолжил двигаться дальше. Нельзя было рисковать и допускать, чтобы лютоволк, защищая своего хозяина, перегрыз глотку и Болтону — с ним Сноу сможет разобраться и сам.       До болтонского бастарда оставалось идти всего ничего, и тот, скалясь направлявшемуся к нему брату жены, громко, растягивая слова, произнес:       — О, лошадка-Джон, вновь с конем не заладилось? Снова к земле притянуло?       До сих пор успешно сдерживаемая ярость ярко вспыхнула внутри Джона, ослепила его на пару мгновений, и те несчастные крохи терпения, что оставались у бастарда до этого часа, были окончательно и бесповоротно истрачены на выпад этой болтонской мрази. Убить Болтона он не мог, но заткнуть его, приструнить — запросто, ибо все равно их сейчас вряд ли кто-нибудь мог видеть. И с этой единственной мыслью в голове Волк схватил с земли оброненный погибшим человеком щит, за который случайно зацепился взглядом, сделал пару решительных шагов вперед, и, даже не обратив никакого внимания на боль в разодранной правой руке, наотмашь ударил Болтона щитом по лицу. Он видел, как вовремя почувствовавший опасность бастард в последний миг инстинктивно отвернул голову вбок и зажмурился, однако миновать атаки никак не мог и, получив сильный удар в голову, потерял равновесие, завалился, более никем не поддерживаемый, набок. Из его рассеченной челюсти и сильно расцарапанной скулы сразу же потекла кровь, начала медленно стекать по щеке, подбородку, шее, а затем скапывала на белый снег.       Глядя на зарывшегося лицом в снег Рамси, что все еще кривился и жмурился от боли, пытался сморгнуть выступившие слезы и открыть нормально глаза, Джон ощутил ликование и триумф от небольшой мести этому ублюдку перед ним. Хотелось подойти и изо всех сил пнуть его ногой по ребрам, а потом под дых, чтобы выродка скрутило от боли. Однако одновременно с тем было боязно это делать, в голове так и кружила назойливая мысль: а если их увидят? Если люди Болтона последуют приказу своего лорда и причинят вред Сансе? Нельзя было рисковать благополучием сестры ради собственной мести, тем более, что у дочери Старка было куда больше прав на возмездие своему мужу. И если все пойдет по плану и у Волка получится освободить Сансу, то правильнее будет дать ей самой решить судьбу Рамси Болтона. И Сноу, выронив из пульсирующей от боли руки щит, произнес:       — Поднимите его на колени.       Один из воинов, принадлежащих дому Мормонтов, без промедления схватил лорда за шиворот и, грубо потянув за него, поднял с бока несопротивляющегося Болтона. Сноу же пристально и с удовольствием посмотрел на Рамси, одна сторона лица которого была перемазана кровью, вторая, обожженная холодным снегом, — покраснела, а волосы и одежда лорда были облеплены снегом. Он открывал и закрывал рот, пробуя разработать свою челюсть, принявшую основной удар на себя, и не особо обращал внимания на Джона и остальных людей. Вид бастарда сейчас хоть и грел душу Сноу, однако у него не было времени просто стоять и наблюдать за зализывающим свои раны Болтоном, и он отвлекся от созерцания мужа сестры и сказал своим людям:       — Кто-нибудь, возьмите того коня, — Джон указал рукой в сторону вороного жеребца, оставшегося здесь единственной живой лошадью, — и поезжайте быстрее в лагерь за остальными. Приведите их сюда да заодно возьмите с собой еще пару лошадей. Времени у нас в обрез.       Один из мужчин кивнул Волку и быстро побежал к бродившему по обочине дороги коню, что, найдя невысокий куст, сейчас обдирал с него засохшие неопавшие листочки. Юноша проследил взглядом за побежавшим к лошади воином, что, замедлившись, осторожно приблизился к животному, взял в руки поводья и, оттащив вороного от куста, взобрался на него, выслал вперед и помчался к лагерю, торопясь выполнить поручение Сноу. А в это время Болтон окончательно пришел в себя и, слизав с губ кровь, проговорил, обращаясь к Джону:       — И куда такая спешка, Сноу? Да еще и столпотворение… Мы бы тут и вдвоем могли разобраться. Или ты без помощи со стороны никак не можешь?        Бастард Старка, проводивший взглядом уезжающего всадника, посмотрел несколько мгновений на перемешанный людскими ногами снег, помолчал, беря свои эмоции под контроль, а затем взглянул на Болтона и ответил, будто рассуждая вслух:       — Значит, один удар щитом равен трем минутам твоего молчания…       Послышался смешок Рамси, что мелко закивал Сноу головой, оскалился и, сверля его ярко-голубыми с нездоровым блеском глазами, проговорил:       — Тебе осталось теперь лишь узнать, какой длины порез на теле твоей сестры оказался равным одному ударом тем щитом. Забыл про это? — повисло молчание, и Болтон, ухмыльнувшись еще шире и окинув довольным взглядом затихшего Сноу, продолжил: — Чего-то вид у тебя потрепанный, а, бастард?       Последнее слово, выплюнутое, словно оскорбление, резануло слух Волка, и тот, обежал Рамси взглядом, внимательно осмотрел его окровавленное лицо, облипшую снегом одежду и взъерошенные волосы, а затем, приподняв одну бровь и удивляясь тому, что смел говорить ему этот бастард, спокойно произнес:       — Посмотри и ты на себя, лорд Болтон.       Раздался неискренний смех Рамси, привлекший к себе изумленные взгляды военных и походивший больше на смех безумца, что заставлял засомневаться в сознательности лорда. Однако эти взоры никак не смутили бастарда, и тот, отсмеявшись, склонил подбородок к груди и, снова слизав с губ кровь и затем запрокинув голову назад, взглянул со снисхождением на Сноу и произнес:       — И что ты собираешься делать дальше? Убить ты меня все равно не можешь, ранить… — Болтон скривил губы в обратной улыбке и, пару раз мелко закачав головой из стороны в сторону, продолжил: - … на твое усмотрение и по твоей совести перед моей женой.       Угрозы Рамси не испугали Сноу, ведь тот уже заранее был предупрежден об этих условиях и успел подготовиться к сегодняшней встрече. Победить он мог и не убивая Болтона, так что спокойно сейчас произнес:       — Возьму тебя в заложники. Твоя жизнь в обмен на свободу Сансы Старк. И имей в виду: что твои люди сделают с ней, то же я сделаю и с тобой.       Джон закончил говорить и внимательно посмотрел на Болтона, желая увидеть его реакцию на свои слова, ведь было интересно узнать, предвидел ли тот такой поворот событий. А лорд лишь издал короткий смешок и, усмехнувшись Волку, проговорил:       — Как ты собираешься это сделать? Скоро истечет отведенное на сделку время, и моя армия пойдет в бой. Не думал, что ты о таком забудешь, — он выдержал паузу и, почувствовав свое преимущество перед бастардом Старка, продолжил давить на него: — И неужели я забыл тебе сказать, что если ты уведешь меня отсюда, то мои люди убьют твою сестру? Таков был мой приказ.       Несмотря на уверенность, с которой говорил лорд, Волк все равно сумел почувствовать в нем беспокойство, а его последние слова вызывали некоторые сомнения, наводили на мысль о блефе. Вряд ли бы Болтон стал отдавать приказ, который своим исполнением подписал бы ему смертный приговор. Однако нельзя было быть точно уверенным в этом и нельзя было рисковать благополучием сестры, основываясь только на своих догадках. Тем более, что у Джона в запасе были и другие варианты действий. Поэтому, все так же сохраняя спокойствие, он ответил:       — Твоей армии я не боюсь, у меня куда больше людей, чем ты думаешь, — Сноу на мгновение призадумался, кинул рассеянный взгляд на поджавшего губы Болтона, а затем продолжил: — Уводить тебя отсюда мне необязательно, ведь можно поставить палатки и здесь, и проблемы с тем, чтобы оставить тебя стоять вот так на коленях в снегу, у нас не будет. Ты же сам говорил, лорд Болтон, что твои люди должны тебя видеть — вот и останешься у них на виду. Так пойдет? — договорил Джон и с любопытством взглянул на мужа сестры.       Болтон же усмехнулся одним краешком губ, однако веселье не коснулось его холодных голубых глаз. Он некоторое время глядел, не мигая, на Сноу, а затем, то ли прикрыв глаза, то ли просто опустив взгляд к земле, постоял так пару секунд и, вернув взор к Сноу, с бесстрастным выражением лица проговорил:       — Пусть будет так.

○○○○○○○○○○

      Левая щека горела от пощечины, залепленной с размаху Молчуном, а до нежной кожи шеи снова дотронулось холодное острие клинка. Никто из них двоих не мог с уверенностью сказать, что произошло там на дороге, однако оставленный с Сансой мужчина посчитал все-таки необходимым нанести жене лорда не порез, так удар по лицу.       О чем они думают там внизу? Неужели Болтон не сообщил Джону о новых условиях? Но он ведь именно про это и писал в своем вчерашнем послании, Рамси ей сам так сказал. Зачем Сноу устроил эту чертову засаду? Сказано же было: не вмешиваться. Зачем? Зачем? Почему Джон не понял, что это была провокация? Больно было думать, что Рикон погиб по вине одного подлеца и одного дурака… И сложно было сейчас определить, на кого Санса чувствовала большую злость: на мужа-убийцу или на нарушившего условия сделки брата-бастарда. Рикон мог уйти, но оба бастарда не позволили ему этого сделать, и девушка была вынуждена смотреть на смерть младшего брата, а затем долго стоять с закрытыми глазами, ожидая, когда высохнут выступившие на ее глазах слезы. Чутье подсказывало Сансе, что что-то пойдет не так, и не зря она вчера на всякий случай решила попрощаться с братом. Она не произнесла этих слов вслух, но не всегда есть нужда говорить, иногда все витает в воздухе и отражается в глазах. И это был как раз один из таких моментов.       Однако вчера вечером произошло еще кое-что, и Хранительница Севера только сейчас осознала, какую ошибку совершила, не поговорив с мужем раньше. Ответ на один маленький вопрос, и мозаика собралась воедино; только пара слов, и маски были сорваны, а планы раскрыты. Какой же глупой она была, позабыв об столь немаловажном вопросе, который промелькнул у нее в голове после бегства Рамси. Почему она, даже вспомнив об этом вопросе, так долго сомневалась, стоит ли его вообще спрашивать о таком? Почему нападение огромной армии Долины стало неожиданностью для Болтона и чем-то необъяснимым для нее, а она, дура, затянула с этим вопросом до последнего вечера?       А правда заключалась в том, что лорд Бейлиш очень сильно хотел избавиться от обоих бастардов, хотел оставить Сансу вновь одной и взять ее под свое широкое доблестное крыло. Мизинец спел для каждого мелодичную песню-сказку: одному красиво проворковал про свою поддержку Старков и про спасение сестры, второму нашептал про помощь в подавлении назревавшего восстания. За плату, разумеется. Ведь земли одного из участвовавших на стороне повстанцев домов для верного союзника это не такая уж невыполнимая просьба? А затем, когда время пришло, послал обоим одинаковые послания, сообщающие ждать его вечером второго, в худшем случае — утром третьего дня. Вот Болтон и Сноу привели во второй день ожидания свои войска к готовности, а утром третьего пошли в бой — никто ведь из них не догадывался, что недруг, стоявший напротив с армией в полной боевой готовности ровно так же дожидался прибытия Бейлиша. Петир же, судя по всему, намеренно задержался, уже изначально задумал столкнуть двух бастардов в битве один на один, надеясь, что по ее окончанию он останется в выигрыше. Погибнут оба — идеальный исход сражения. Погибнет Сноу — Мизинец разбил бы остатки войска Болтона, убил бы его самого и остался с Сансой в Винтерфелле, опять же став победителем. Если бы битву выиграл Сноу, а Рамси погиб — Пересмешник остался бы на хорошем счету у Джона и Сансы, ведь никто бы не смог доказать, что опоздал он специально. Но его планам было не суждено сбыться: Сноу и Болтон живы, Санса не желает иметь с ним никакого дела, а ко всему к этому в руки к Рамси угодил Рикон Старк. Однако самый главный провал плана Бейлиша заключался в том, что Волчица не только поговорила с Джоном, но вдруг захотела поговорить и с мужем, а тот, в свою очередь, не отказал ей в ответе на вопрос. Ложь вскрылась, и Хранительницу Севера теперь бы даже не удивило, что затея с западней принадлежала именно лорду Бейлишу.       Только сейчас к ней пришло страшное осознание, что смерть Рикона Старка была выгодна только одному человеку — Петиру Бейлишу. Ведь если задуматься, даже Болтон нуждался в живом Риконе (чтобы жена не решила ему мстить за смерть родного брата), но вот Мастеру над монетой мальчик только мешал. И вместе с противоречивой и опасной сделкой, которую они должны были сегодня провести, у мужчины появилась замечательная возможность избавиться от маленького Старка, да притом и чужими руками, отведя от себя любые подозрения. А еще Петиру мешали Джон и болтонский бастард.       И в этот миг Сансу пробрала дрожь. Что если Джон не знал о последних условиях Болтона, что если Мизинец скрыл от него вчерашнее письмо или соврал про его содержание? Мысль мчалась вперед всё быстрее, и девушку начинала постепенно обуревать паника. Что если Петир добивается того, чтобы Сноу убил теперь Болтона, а затем присоединился к сражению против войска ее мужа? Зная своего брата-бастарда, она могла с уверенность ожидать от него вступления в бой бок о бок со своими людьми… Только люди там не его, а Бейлиша, и что или кто станет причиной смерти бастарда Старка останется тайной. Но если Пересмешник знал о предупреждении, посланном ее мужем, то по какой причине решил его нарушить? Надеялся, что Болтон врет и Сансу до последнего мига никто убивать не станет? С Рамси на такое можно было не рассчитывать. Или Петир думал, что в случае смерти лорда последний его приказ выполнен не будет? Или у него просто был здесь свой человек, который должен был не допустить гибели Волчицы? Вопросов было больше, чем ответов.       И наблюдая теперь за человеком, отъезжающем на черном жеребце от скопления людей, Санса поняла, что попала в большую передрягу, которая может очень плачевно для нее закончиться. Она допустила роковую ошибку, умолчав Рамси про письмо, полученное Джоном от лорда-протектора Долины, и о договоренности этих двоих. Он бы тоже все понял, вполне возможно, сообразил бы о готовящейся западне раньше нее. Они бы могли тогда отменить сегодняшнюю сделку, связаться с Джоном и переговорить лично с ним… Однако девушка умолчала о том, что ей было известно, и Рикона было больше не вернуть. Это она была виновата в смерти младшего брата. И если сейчас ничего не предпринять, не вмешаться в происходящее там, на дороге, то к концу дня еще большее количество людей могут лишиться жизни и первыми среди погибших могут оказаться Джон с Болтоном. Смерть второго была бы, конечно, невеликой потерей, но вот прощаться сегодня с братом-бастардом Хранительница Севера была не намерена, и оставаться один на один с лордом Бейлишем она тоже не хотела. И если уж выбирать между Мизинцем и болтонским бастардом, то девушка отдала бы предпочтение мужу, выбрав меньшее из зол. Следовало остерегаться человека, что хотел заполучить всё и готов был пожертвовать всем ради этого. А в свете последних событий у Сансы появилось твердое ощущение, что Петир был готов разрушить все, что встанет на его пути, готов был сравнять все и всех с землей, а потом, достигнув своей цели, начал бы отстраивать все заново — чтобы было чем управлять. С Болтоном же все обстояло по-другому, и, несмотря на его склонность к жестокости и некоторую неуравновешенность, находиться с ним было куда безопаснее, чем с лордом Бейлишем, да и Волчица хотя бы знала, чего от бастарда можно ожидать. Кроме прочего, ей начинало казаться, что Рамси, по большей части, было наплевать и на Железный трон, и на другие дома, да и в принципе на других людей, и главным для мужа было, чтобы его не трогали и не мешали ему жить. Такие запросы, по сути, были более выполнимыми, и, по крайней мере, можно было не ожидать внезапного предательства от Болтона. И, возвращаясь к настоящему, если Санса в действительности не желала достаться Петиру и хотела уберечь Джона, то нужно было начинать действовать. Ей нужно было каким-то образом спуститься туда вниз.       Девушка нервно сглотнула и почувствовала, как лезвие ножа немного вжалось ей в горло и оцарапало бледную кожу, причиняя легкую боль. От волнения у Хранительницы Севера пересохло во рту, а губы отказывались слушаться, не хотели издавать ни звука. Ей было боязно снова ошибиться, и она, терзаемая сомнениями, страшилась принять неверное решение. Однако уже столько раз Волчица отступала в сторону и давала другим решать ее судьбу, что уже более не желала этого терпеть и, более того, пришла к пониманию, что если она хотела, чтобы что-то вышло хорошо, то нужно было сделать это самой. И если Санса сейчас останется здесь, то в очередной раз проявит слабость. А она ведь не трусиха и не слабачка, ведь верно? Так в чем проблема? Давай же, начинай немедленно действовать!       Девушка быстро задышала от волнения и, преодолевая свой страх, поначалу робко проговорила:       — Отведи меня туда.       Ответом ей стала тишина и все так же прижимаемый к горлу клинок. Нужно было попробовать еще раз и вести себя более уверенно:       — Молчун… тебя ведь так называют? Мне необходимо поехать к лорду Болтону, я могу ему помочь, — нож продолжал вжиматься в шею, а стоящий за ее спиной мужчина и пальцем пока не пошевелил. — Ты ведь можешь привести меня туда и даже не нарушишь при этом приказа лорда, — она обеспокоенно сглотнула и, переведя дыхание и не теряя надежды, продолжила: — Молчун, ты же можешь отвезти меня к ним и все так же иметь в любую секунду возможность меня убить. Или ты боишься, что если убьют моего мужа, а ты — меня, то убьют следом и тебя? Но ты ведь можешь тогда не убивать меня, а взять в заложники или можешь отпустить меня, и я обещаю, что тебе дадут уйти.       Молчун никак не реагировал на предложение Волчицы, стоял, как истукан, крепко прижимая одной рукой девушку к себе, а вторую не отводил от ее горла ни на дюйм. Создавалось такое впечатление, что мужчина был не только нем, но и глух, хотя это и было неправдой. Однако Санса не собиралась сдаваться и продолжила свой монолог:       — Что собираешься делать, если твой лорд умрет? Убьешь меня и сбежишь? Куда побежишь? Уже пришла зима, никто лишний рот в своем доме держать не станет. Джон… Джон не даст уйти моему убийце, его волк быстро отыщет тебя по запаху и раздерет. И я бы на твоем месте не надеялась, что никто не выдаст имя убившего меня человека. Так ты отведешь меня к мужу или нет?       Наступило долгое молчание. Беспокойство все больше охватывало девушку, аргументы у которой уже были на исходе, а ее страж не проявлял никакой реакции на произносимые ею слова и речи. Однако затем в тишине покоев раздался тяжелый вздох, и через несколько мгновений Молчун надавил рукой Сансе на талию и повернулся вместе с ней от окна к двери. Рука, в которой мужчина удерживал нож, сместилась от горла Хранительницы Севера на ее плечо, и хоть острие кинжала все равно указывало на шею девушки и находилось в опасной близости от нее, однако так стало спокойнее и можно было вздохнуть полной грудью. Подпихиваемая Молчуном Волчица медленно пошла к двери, чувствуя неимоверное облегчение от осознания того, что ее все-таки услышали и отведут сейчас к Джону с Болтоном.

○○○○○○○○○○

      В сопровождении двух гвардейцев, что, согласно отданному им лордом Болтоном приказу, сгодились выпустить Сансу и Молчуна из крепости только после долгих разъяснений со стороны девушки, они добрались до нужного места и, еще не доезжая до него, расслышали шум голосов спорящих о чем-то людей. На дороге к этому моменту уже скопилось довольно много воинов и лошадей, среди которых Хранительница Севера рассмотрела и Мизинца, и маленькую Лианну Мормонт, и Клея Сервина, однако все же в центре всеобщего внимания и споров находились совсем не они, а Джон Сноу и лорд Болтон.       Еще издали леди Санса высмотрела среди многочисленных человеческих фигур своего брата-бастарда, что стоял неподалеку от лорда Бейлиша, и о чем-то с ним беседовал, иногда поглядывая в сторону столпившихся над Болтоном военных. Вид у него был явно озабоченный, а темное пятно, расплывшееся по предплечью правой руки, навевало на мысли о впитавшейся в разодранную одежду крови и вызывало беспокойство за раненого бастарда. Увлеченный же разговором, он не сразу заметил подъезжающих к ним лошадей, однако затем кто-то окликнул его и сообщил о приехавшей сюда Сансе. На лице обернувшегося к ним Джона мелькнуло изумление и сразу же последовавшее за ним облегчение, и юноша тихо произнес, будто боясь спугнуть приятное видение:       — Санса…       — Леди Санса, — вторил ему спокойным уверенным голосом лорд Бейлиш, сидящий на сером коне и кутающийся от мороза и холодного ветра в теплую лисью шубу.       Присоединился к хору голосов и знакомый голос Болтона, что, с равнодушием посмотрев на свою жену и встретившись с ней на миг взглядом, искривил губы в подобие улыбки и последним проговорил свое приветствие, перетягивая все внимание на себя:       — Моя любимая жена. Соскучилась?       А Волчица, уже оценившая потрепанный вид раненого Сноу, обежала быстрым взглядом теперь и мужа, немного дольше задержалась взором на его запачканном кровью лице и подумала про себя, что тут соскучились скорее по ней, чем она по всем ним. И сколько бы раз Санса ни пробегалась взглядом по представшей перед ее глазами картине, чести и благородия в ней не прибавлялось ни на грамм, да и их присутствие здесь ставилось под сомнение. Если бастардом родился, то бастардом суждено и умереть, не зря же их не принимали в родовые линии и считали позором семьи, ведь как ни старайся, но кровь простолюдина все равно выбьется наружу. Что один, что второй опозорили себя и устроили здесь грандиозное выступление, постаравшись на славу всей толпе — тут вам и нарушившие уговор, и погибшие, и покусанные псами, и побитые щитом, и огрызающиеся друг на друга, как собаки на псарне. И именно от этих неблагородных людей зависела жизнь Волчицы. Однако она не станет опускаться до их уровня и, решив сейчас никак не отвечать на слова мужа, просто произнесла:       — Отпустите его.       Однако за приказом ничего не последовало, Болтона все так же удерживали на месте двое мужчин, и девушке пришлось попытать удачу вновь, обратившись уже к брату-бастарду:       — Джон, скажи им, чтобы отпустили Рамси.       Повисла напряженная тишина. Наполненные любопытством взгляды присутствующих устремились на Волка, а тот все тянул и глядел извинительно на сестру, будто уже сам определился в своем решении, но боялся озвучить его вслух. А затем все-таки коротко произнес:       — Прости, но я не могу.       Ответ брата-бастарда девушку однозначно разочаровал и вызвал даже недоумение. Разве было непонятно, что все кончено и они проиграли? Чего он еще добивается, ее смерти? Или просто решил пойти на принцип и довести все до конца? И Санса, даже не пробуя скрыть свое раздражение, сухо проговорила:       — Если сомневаешься, что меня могут убить, то взгляни на мое лицо, — она выдержала паузу, давая Джону как следует рассмотреть ее припухшее и покрасневшее от сильного, нанесенного чуть ранее, удара лицо. — Не надо заводить все еще дальше.       Она увидела, как на долю секунды на лице Джона отразилось сомнение в правильности его решения, однако в следующий миг эту эмоцию уже сменила решительность и стало понятно, что сказанных девушкой слов было недостаточно для того, чтобы убедить Сноу отступить, и надо было действовать дальше, дать ему еще больше причин для сомнений. Однако не успела Санса вновь заговорить, как внезапно была прервана Петиром:       — Джон Сноу, мы не за тем сюда приехали, чтобы хоронить вашего брата и в очередной раз терять вашу сестру.       На мгновение Хранительница Севера не сдержалась и кинула убийственный, пропитанный презрением и отвращением взгляд на лорда-протектора Долины, а затем, взяв себя руки, обратилась к Джону:       — Отпусти Рамси, и я все тебе объясню.       Вновь воцарилось молчание. Было заметно, что Сноу одновременно хотелось и выполнить просьбу сестры, и не уступить болтонскому бастарду. Слова лорда Бейлиша несли в себе резон, ведь, в действительности, ради чего они зашли так далеко? Чтобы потерять Рикона, отдать Болтону Сансу и уйти с пустыми руками? А перепуганная и убитая горем Санса не могла сейчас трезво мыслить и давать дельных советов да и не знала, как лучше вести себя в такой ситуации. Поэтому решать, как стоит сейчас поступить, должны были они, мужчины, имеющие опыт в подобных вещах.       — Может, хоть раз в жизни послушаешь свою сводную сестру, Сноу? — вдруг подал пропитанный раздражением голос Болтон и пристально, с явным вызовом, посмотрел на Сноу своими бледно-голубыми глазами, припоминая тому своими словами и неудавшееся восстание, и смерть Рикона. Джон же, что уверенно встретил этот взор бастарда, спокойно проговорил, возвращаясь к тому месту, где они с Сансой закончили свой разговор:       — Я готов выслушать тебя. Но его отпускать не собираюсь, — произнес Волк, указывая рукой на Болтона.       Волчица согласно кивнула, слегка воодушевившись желанием брата-бастарда выслушать ее, и сказала:       — Хорошо. Но, Джон, перед тем как заговорить, я попрошу тебя взять нож, приставить его к горлу Болтона и приказать своим людям отступить от вас двоих. Пусть уезжают в лагерь, они здесь не нужны. Просто сделай так, и я расскажу тебе все, что знаю, а потом ты сам решишь, отпускать Рамси или нет.       Она слышала, как Клей Сервин недовольно пробормотал: «Зачем?», а воины начали переглядываться между собой, не понимая причин для таких требований леди Болтон. Единственной, кто сохранил спокойствие, осталась Лианна Мормонт, что лишь с не по-детски серьезным выражением лица внимательно наблюдала за происходящим и с интересом смотрела сейчас на Волчицу, нетерпеливо ожидая, что же она расскажет бастарду Старка. И хотя почти никто не мог понять, почему же Хранительница Севера просила Джона Сноу убрать отсюда людей, однако причины у девушки были на то веские: во-первых, было необходимо, чтобы Джон ради своей же собственной безопасности отошел как можно дальше от лорда Бейлиша и от участвовавших в засаде людей, во-вторых, было бы предпочтительнее, чтобы к Болтону имел доступ только ее брат-бастард, потому что никому не было известно, на чьей стороне находятся приведенные сюда военные. Вполне возможно, они были подкуплены Мизинцем и, пойди что не так, стали бы подчиняться только ему, прикончили бы в мгновение ока двух неугодных своему хозяину бастардов.       — Хорошо. Дайте мне нож, — сказал Сноу и направился к Болтону.       Переглядывающиеся между собой военные расступились перед Сноу и, пропустив к болтонскому бастарду, передали ему нож, а затем, чуть помедлив, все-таки отступили назад и пошли к лошадям, собираясь отправиться по приказу бастарда Старка в лагерь. Волчица видела, что многих из присутствующих здесь не устроило согласие Джона с ее требованиями, однако их мнение ее мало интересовало. Единственным же, кто решил не присоединяться к молчаливому протесту остальных, стал лорд Бейлиш, что, едва заметно поджав губы, громко проговорил:       — Леди Санса, мне кажется, сейчас неподходящее время для разговоров. Два войска стоят наготове за нашими спинами. Позвольте нам разобраться со всем самим, а уж разговоры перенесем на более позднее время.       — Нет, сейчас самое время, лорд Бейлиш, — как отрезала произнесла Санса. Вот кого она сейчас не хотела слышать, так это лорда Бейлиша. Не было никакого желания выслушивать его очередную ложь и, чтобы не ходить вокруг да около, девушка решила сразу же перейти к делу и уверенно заговорила, не спуская ни на миг пристального взора с Волка:       — Джон, Мизинец все время тебя обманывал, обманывал всех нас. Он не собирался оказывать тебе военную поддержку в битве под Винтерфеллом. Более того, у меня есть веские основания полагать, что лорд Бейлиш желал и желает тебе смерти. И Рикону, и Рамси...       Внезапно послышалось тихое хихиканье Болтона, что, возведя глаза к стоявшему над ним Сноу и слегка запрокинув голову назад, сквозь смех проговорил:       — Слышал, Сноу, какой поворот событий — меня убить хотели!       Болтонский бастард снова издал смешок и, улыбаясь, все так же с издевкой взирал снизу-вверх на брата жены, а вот у лорда Бейлиша, на которого в этот момент почти никто не обращал внимания, предательски дернулся уголок губ, выдавая дурное настроение лорда-протектора. Однако эта маленькая потеря контроля над собой так и осталась никем не замеченной. Веселье же Болтона не оказалось взаимным, и Сноу, что держал одной рукой у шеи бастарда нож, а второй держал того за волосы, не глядя возвратил на место его запрокинутую назад голову, и, поднеся клинок поближе к горлу пленника, обратился к Сансе:       — Почему ты так думаешь?       — Лорд Бейлиш общался не только с тобой, но и с Болтоном. Обещал вам обоим помощь и написал вам двоим абсолютно одинаковые письма касаемо сроков своего прибытия к Винтерфеллу, — Санса обратила внимание, как улыбка сползла с лица Петира. — Тебя не наталкивает это на одну мысль? Если бы и ты, и Болтон погибли, то лорд Бейлиш приложил бы все усилия, чтобы жениться на мне и стать Хранителем Севера. Поверь мне на слово, Джон, Мизинец добивался меня с нашей самой первой встречи в Королевской Гавани и не один раз упоминал о том, как сильно хочет власти.       — Если вы утверждаете, что это правда, то зачем мне было помогать вам вернуть Рикона Старка и делать все возможное для его спасения? — с толикой обиды в голосе проговорил Мизинец, пытаясь отвести от себя подозрения и выставить слова дочери Старка необоснованным оговором. Его выпад был услышан Хранительницей Севера, и она, не имея возможности проигнорировать такой контраргумент, продолжила говорить, отвечая на вопрос Петира, но при том обращаясь непосредственно к Джону:       — Он не пытался спасти Рикона, не имел для этого причин. Рикон мог бы стать главой дома Старков и Королем Севера. К сожалению, двух королей на Севере не может быть, и лорду Бейлишу пришлось бы потесниться.       Санса смерила холодным взглядом лорда-протектора Долины, обменялась с ним обвинительными взорами и перевела свое внимание к Сноу.       — Мне трудно судить, правда это или ложь, но я точно уверен, что лорд Бейлиш приложил все усилия к тому, чтобы мы смогли освободить Рикона. Именно он помог с разработкой плана и помог продумать все детали. Если бы не он, то и я был бы уже мертв, пристреленный им, — произнес Волк, перебрав в руке клинок и потянув за волосы Болтона.       — Если бы не план Петира, ты бы уже сидел в лагере с живым Риконом. Никто не собирался его убивать, — резко сказала Санса, начиная терять терпение.       — Послушай, Санса, я своими глазами видел пролетевшую в нескольких метрах от нашего брата стрелу, и после этого ты хочешь, чтобы я поверил твоим словам? — начиная закипать и удивляясь безумному заявлению сестры, проговорил Сноу.       — В нескольких метрах? — раздался голос Болтона, не выдержавшего вопиющей лжи от Джона. — Оскорбляешь, Сноу. Это была лишь проверка на твою честность, и моя дорогая жена об этом тоже знала. Или ты в действительности думаешь, что я бы промахнулся с такого близкого расстояния?       Рамси с любопытством и хитрецой посмотрел на Джона, закидывая свою голову вверх и обнажая шею только еще больше.       — Это правда? — быстро отреагировал Волк, даже не обратив внимания на то, что болтонский бастард теперь уже не только с издевкой поглядывал на него, но и оперся на него своим затылком и верхней частью спины, отдыхая от продолжительного стояния на коленях.       — Да, это была провокация, Джон. Рамси предупредил меня о ней только вчера вечером. Рикон не должен был погибнуть. Если бы ты послушался меня, а не его, то все бы вышло совсем по-другому.       Звонкий голос Бейлиша прорезал морозный воздух и врубился со всей силы в слова дочери Старка:       — Это лишь догадки, леди Санса. Вы сейчас не в себе и не можете мыслить трезво. Но я вас не виню. После всего того, что с вами сотворили - а вы сами поведали мне об этом - трудно остаться самой собой. Простите, находясь в долгу перед вашей матерью, я желал вам помочь, но, к сожалению, ошибся и вверил вас в руки не тому человеку. Приношу свои искренние извинения.       Волчица могла еще много что рассказать про Мастера над монетой, могла с легкостью поведать всем об убийстве Джоффри и Лизы Аррен, однако осознавала, что этого лучше было не делать и не стоило ставить себя в большую опасность. Одно дело раскрыть планы Бейлиша, касающиеся ее самой и Джона, другое дело — громогласно обвинить в убийстве короля и леди Аррен.Начни она сейчас говорить о таком, и вряд ли ей удастся дожить до завтрашнего утра, слишком о многих секретах Петира ей было известно. Следовало держать рот на замке и не переступать невидимую линию непозволенного. И леди Санса, решая не копаться в прегрешениях лорда Долины, остановилась на более мирном ответе:       — Вы извиняетесь еще хуже моего мужа, лорд Бейлиш, — она встретилась взглядом с братом-бастардом и спросила: — Кому ты веришь больше, Джон: мне или ему?       — Я верю тебе, но не могу отдать Болтону.       — Значит, мы так и будем здесь стоять? — вновь встрял Рамси и, возведя глаза к Сноу, вопросительно-насмешливо посмотрел на него. В этот раз на болтонского бастарда Волк все-таки обратил внимание и сейчас, пересекшись взглядом с недругом, холодно произнес:       — До тех пор, пока ты не отпустишь мою сестру.       — С чего бы? Она жива, беременна и должна находиться рядом со своим мужем, — как ни в чем не бывало заявил Рамси и еще больше оперся спиной на Сноу. И только сейчас обративший внимание на наглость болтонского бастарда Джон с раздражением одернул от себя голову того и еще сильнее сжал в своей руке волосы Болтона, отчего тот скривил лицо и недовольно скосил глаза на Волка.       К всеобщему удивлению, впервые за все время их недолгого нахождения здесь послышался голос Лианны Мормонт, что с неверием и изумлением быстро заговорила:       — Я не ослышалась? Не поймите меня неправильно, но если наследница старинного рода желает отомстить и отвоевать у предателей Север назад, то это касается всех нас. Почти каждый дом лишился своих людей во время Красной свадьбы, и это наш долг - прийти на помощь к Старкам, — девчушка с серьезным выражением лица посмотрела на Сансу и продолжила: — Но если дочь Эддарда и Кейтилин Старк, вышедшая замуж за лорда Болтона, от него же беременная и которую он не хочет передавать Джону Сноу живой, говорит своему сводному брату-бастарду отпустить ее мужа, чтобы она могла жить, а тот отказывается этого делать, потому что ему не нравится лорд Болтон и он не хочет видеть леди Сансу рядом с ним, и если еще кто-то успевает за моей мыслью, — то это внутрисемейные разборки, — она выдержала паузу и, быстро обежав всех взором, заговорила вновь: — И я теперь не могу понять, зачем же мне стоило вести сюда своих людей и рисковать их жизнями, чтобы посмотреть на двух вывалявшихся в снегу бастардов и послушать их разборки? — Лианна обернулась к Волчице и, кивнув ей головой, продолжила: — Леди Болтон, спасибо за предоставленную информацию, касаемую лорда Бейлиша, однако я вынуждена вас покинуть и позаботиться о своих людях. Надеюсь, у вас хватит ума разобраться со всем между собой. До скорой встречи, леди и лорд Болтон, лорд Бейлиш, Джон Сноу.       Закончив говорить, маленькая леди, проводимая многозначительными взглядами других лордов, развернула своего коня и молча поехала прочь отсюда, торопясь собрать своих людей и увести их с поля, пока не началась битва.       Ее отбытие будто подвело черту в сегодняшней встрече, и сразу же за ней последовали и другие лорды: кто-то уезжал, так ничего и не сказав, кто-то перед этим долго и пристально смотрел на Сансу, а кто-то проворчал что-то недоброе себе под нос и тоже покинул поле. В это время Джон, устремивший глаза к земле, просто стоял так некоторое время, ничего не делая и никак не реагируя на произносимые ему другими людьми слова; он словно впал в транс, ошеломленный непредвиденным исходом встречи. Его состояние пугало Волчицу, что не могла не заметить подрагивавшего у него в руке клинка и усилившейся хватки на голове Болтона, который тоже сейчас с беспокойством косился на бастарда Старка, не понимая, чего ожидать от того теперь. Однако текли минуты, и юноша в одно мгновение достаточно резко отпихнул от себя Болтона и отступил назад, со злобой глядя на упавшего в снег на руки болтонского бастарда. Словно разъяренный зверь, он глубоко и шумно дышал, ни на миг не спускал своего взора с медленно поднимающегося на ноги мужа сестры, а затем, слегка успокоившись, рявкнул:       — Верните ему коня и развяжите руки.       Одолживший Кровавого воин спешился с него и, отведя его к болтонскому бастарду, перерезал веревку на руках того, небрежно передал ему скинутые с шеи животного поводья, а затем отступил, возвращаясь на свое место и беря одну из свободных, приведенных сюда по приказу Сноу лошадей. Рамси же молча взобрался на своего жеребца, разобрал в руках поводья и затем, повернувшись вместе с вороным конем к Джону, произнес:       — Как насчет того, чтобы вернуть мне и мейстеров?       Санса повернула голову к брату-бастарду, что сейчас окидывал оценивающим взглядом Болтона и что-то про себя думал, как вдруг раздался голос лорда Бейлиша:       — Я пришлю вам ваших мейстеров, лорд Болтон, для вашей жены так будет лучше. И захороню Рикона Старка в крипте вашего родового замка, леди Санса. Винтерфелл я оставлю за собой — у меня остались неоконченные дела на Севере, — он начал разворачивать своего коня в сторону лагеря и, уже обернувшись вполоборота к оставшимся, добавил, обращаясь к Хранительнице Севера: — Надеюсь, вы все же одумаетесь.       Хранительница Севера проводила глазами уезжающего Мизинца, краем уха слыша, как Болтон отдал приказ одному из сопроводивших их сюда гвардейцев езжать к войску и сообщить о завершении сделки, а потом обратила свое внимание к оставшемуся здесь Сноу и просто произнесла:       — Езжай, Джон, — она выждала паузу, внимательно вгляделась в лицо брата и затем добавила: — Возвращайся в Дозор.       Сноу смотрел Волчице прямо в лицо и никуда не отводил взгляда, словно надеялся, что она скажет ему что-то еще или изменит свое решение, чего не произошло ни через секунду, ни через минуту. Санса требовательно смотрела на него, выжидая, когда же он сдвинется с места и покинет это поле, уверив ее, что послушается ее наказа.       Молчание затягивалось, Джон хотел что-то ответить сестре, однако был прерван Рамси, что громко окликнув Молчуна, а затем и Сансу, с довольной ухмылкой на лице произнес:       — Поехали домой, моя дорогая жена, — он взглянул на бастарда Старка и, заулыбавшись при виде его потрепанного вида, радостно объявил, со снисхождением поглядывая на недруга: — До встречи, Сноу.       И, попробовав стереть тыльной стороной руки кровь у себя с лица, пожал плечами, будто говоря: «И такое случается», а затем не спеша поехал к Дредфорту, не имея более причин задерживаться здесь.       Как по команде, несущий Сансу и Молчуна конь сам развернулся на месте и последовал быстрым шагом за поехавшим к крепости лордом, торопясь не отстать от мелькавшего перед его носом хвоста второй лошади и желая поскорее вернуться домой и не пропустить кормежку. А Старк, что поначалу прислушивалась к раздающимся сзади топоту лошадей и переговорам людей, подбиравших тела погибших, среди которых должно было быть и тело маленького Рикона, вскоре перестала слышать и эти звуки и отстранено уставилась перед собой, не замечая вокруг себя практически ничего и горя сейчас только одним желанием: уединиться в покоях и оплакать погибшего брата.

***

      Уже давно иссякли слезы и осталось только ощущение пустоты внутри. Ничего не хотелось делать и никого не хотелось видеть. Она вновь была одна и вновь вдали от дома, только на этот раз уже более одинокая, чем прежде, понесшая от болтонского бастарда и не имеющая никого, кто бы мог или хотел ей хоть чем-то помочь. Из огня да в полымя, никак не меньше. И что теперь делать, опять оказавшись в заложницах? Одно время ей казалось, что она справится, переживет Болтонского бастарда, вернет дому Старков былое имя и признание Севера. А что сейчас? Живой Болтон, презрение Севера, отвергнутость другими лордами, беременность... и потеря Винтерфелла.       Волчица с раздражением проводила глазами вошедшую в покои служанку, что принесла сюда очередное ведро с горячей водой. Поскорей бы та уже закончила с подготовкой бадьи для купания и убралась из покоев куда подальше, чтобы и глаза не видели этой и многих других служанок Дредфорта. До скрежета зубов учтивые, но вечно отводящие в сторону взгляды, жеманные. Никого из них не хотелось подпускать к себе, поэтому Санса сторонилась их, выгоняла из покоев при первом же шансе. Не была ей нужна ни помощь с одеванием, ни с купанием, ни с чем-либо еще. Она же видела, как они пялились на ее растущий живот и сторонились нее. Слава богам, что кроме молодых девушек здесь трудились и пожилые женщины, что вели себя намного тактичнее и дружелюбнее, только от лорда отшатывались, как от проклятого. Хотя, что тут врать, Болтона боялись и молодые служанки: при виде него сразу опускали глаза к полу и пытались сделать вид, будто их здесь и вовсе нет.       Девчонка, имени которой Хранительница Севера до сих пор так не знала, прибежала в покои с еще одним ведром и, вылив из него кипяток в бадью и закатав рукава, принялась проверять воду, размешивать ее рукой, добиваясь в купельни одинаковой температуры. В конец уставшая ждать, когда же служанка уже закончит с подготовкой бадьи для купания, Старк поднялась с места и в несколько шагов преодолела разделявшее их пространство, собираясь сейчас же выпроводить женщину из своих покоев. Услышавшая же тяжелые шаги госпожи служанка повернула к ней голову и, все еще помешивая рукой воду в огромной емкости и непонимающе глядя, произнесла:       — Миледи, ваша ванна еще не готова.       Слова склонившейся над купельней служанки были пропущены мимо ушей рассерженной женой лорда, которая, подойдя вплотную, сухо проговорила:       — Я сама дальше разберусь. Можешь идти. Я позову тебя, когда надо будет здесь все прибрать.       Хранительница Севера пристально посмотрела на девушку перед ней, ожидая от нее немедленного исполнения приказа, и смерила ее укорительным взором, когда та через несколько мгновений все еще стояла перед ней, так и не покинув покоев. Санса, раздражаясь еще сильнее, повторила:       — Ванна готова. Можешь уходить.       Девушка сразу же спохватилась и, разогнувшись в пояснице, вынула руку из воды и принялась ее быстро вытирать о подол платья, торопясь выполнить приказ госпожи, но при том не желая разбрызгать воду по полу покоев. И в этот момент кое-что привлекло внимание Волчицы, и та, не долго думая, схватила служанку за руку и притянула поближе к себе, стараясь получше разглядеть увиденное.       На оголенной руке девушки виднелись темные тонкие отметины, явно оставшиеся либо от ножа, либо от другого острого предмета. Служанка же, сообразив, что не так, попыталась выдернуть свою руку и опустить вниз рукав, но была грубо остановлена женой лорда, что не только не дала прикрыть царапины, но и сдвинула рукав платья еще выше, открывая взору еще больше порезов, а вместе с ними и синяков разных оттенков. С холодом и жесткостью в голосе Санса произнесла:       — Покажи вторую руку, — и, не дожидаясь выполнения приказа, сама взялась за второй рукав.       Как и правая рука, левая так же была испещрена различными ранками, а участок от запястья девушки и вверх до самого локтя был тщательно перевязан плотным бинтом. Кипя от злости и возмущения, дочь Старка прошипела сквозь зубы:       — Это он?       Служанка забегала глазами из стороны в сторону, а затем, поняв, что ей никуда не деться, молча кивнула Хранительнице Севера и, лишь хватка той ослабла, тут же вывернулась из ее рук, быстро опустила вниз рукава платья и испуганно произнесла:       — Прошу, не говорите никому... — Старк молчала. — Ваша ванна готова, миледи. С вашего позволения я пойду.       Сразу же после этих слов женщина заспешила покинуть покои, а Санса просто стояла возле бадьи и озадаченно смотрела перед собой.