***
Мужчина брёл по коридору медленно пробуждающейся больницы; его тихие неспешные шаги не привлекали внимания и идеально сливались с царившей атмосферой. С каждой минутой голоса становилиcь громче и преувеличивались в своём количестве. Из большинства палат уже доносились обрывки тихих полусонных фраз пациентов и персонала, либо собирающегося домой с ночной смены, либо только что вошедшего нести свою повседневную вахту. Начинался утренний обход. Палата мужчины почётно находилась в самом начале коридора, и в связи с этим он часто получал нагоняй от Сакуры, когда покидал своё законное местоположение, задерживая тем самым плановый осмотр. — Извините! Он поморщился, когда высокий девичий голос буквально сотряс стены больницы. Не успел он обернуться, как чужие тёплые пальцы сомкнулись на его запястье в лёгкой хватке. Он опешил от такого обращения, с неожиданно нарастающим раздражением и интересом оглядывая нарушительницу покоя больницы. Длинные волосы были откинуты с лица и наспех заколоты на затылке странными заколками, карие глаза лихорадочно блестели. Девушка резко выдохнула, сгибаясь пополам. «Будто пару километров от врагов убегала», — пронеслось у мужчины в голове. Он уже собирался вырвать руку из навязанного захвата и научить незнакомку правилам поведения, как она, наконец, выпрямилась и, более-менее справившись с дыханием, широко и приветливо улыбнулась. Утренний воздух обдал своей свежестью запястье, когда, отпустив его, пальцы девушки переместились на тонкую стопку листов, покоившихся во второй руке. — Доброго утречка! — Доброго, — произнёс он тихо, чуть склоняя голову набок. Негативное отношение к ней теперь казалось неоправданным. «Не она же виновата, что ты устал сидеть почти неделю взаперти. А улыбка точь-в-точь, как у Наруто». — Вы не сможете проводить меня в четвёртую палату второго корпуса? Мне нужен Хатаке Какаши, — с завидной быстротой заглядывая в карточку и с какой-то вопрошающей надеждой — в глаза мужчине, произнесла она. — Провожу, — заметив, как она просияла, молодой человек хмыкнул и обернулся, всё тем же размеренным шагом ступая по заполняющемуся пациентами коридору. Искоса глядя на доселе незнакомую девушку, он удивлялся ей всё больше и больше: она изумлённо окидывала взглядом встречавшихся людей, любопытно заглядывала в приоткрытые двери палат и придирчиво изучала каждый миллиметр больницы. «Кажется, она здесь впервые». Да, девушка отличалась от других новоявленных медиков. После войны всех, кто каким-либо образом попал на поле брани, обязали пройти медосмотр. Персонала, естественно, не хватало, и молодые девушки, которым доверили ухаживать за шиноби, зачастую старались привлечь их внимание любыми методами. Гнева Сакуры, Цунаде, Ино и многих других, преследовавших исключительно цель вылечить пациентов, боялись, конечно, но шанс наладить отношения с признанными героями и к тому же просто достаточно влиятельными и симпатичными мужчинами был слишком велик. Именно поэтому партия медиков регулярно отстранялась от должности за неисполнение обязанностей и совращение уставших и желающих побыстрее отсюда выбраться ниндзя. — Вот эта палата, — мужчина остановился около двери ранее упоминавшегося пациента. — Долго бы сама искала, — три громких стука должны были оповестить его о пришествии посетителей. Девушка нервно скребла длинными отполированными ногтями по карточке, ожидая ответа. — Он не против. Заходите, — девушка неловко улыбнулась и кивнула, приоткрывая дверь и настороженно заглядывая в пустую палату. Полностью открыв дверь, она зашла, оглядываясь в поисках пациента. — А! — она обернулась, и, чуть сдвинув брови, оглядела спутника. — Вы ведь и есть мой пациент, да? — Да, — усмехнувшись, Хатаке неспешно прошёл и лёг на кушетку, ожидая приказов своего очередного палача, то есть лекаря. Девушка разместилась на стуле, взглядом вскользь изучая написанное чужой рукой. Так вот о медиках, совращающих своих пациентов. Джонин сразу понял, что она ещё явно не знает об этой возможности. Взлохмаченные волосы заметно отличались от неуместных изысканных причёсок, с коими являлись к нему несколько других девушек; пряди рыжеватых у макушки и, видимо, выцветших на солнце, а оттого пшеничных к кончикам, волос то и дело падали вперёд, забавно мешая своей хозяйке; мешковатый халат не по размеру был застёгнут на все пуговицы, несмотря на ожидаемую дневную жару; а черты лица постоянно ускользали от его взора, в начале повинуясь резким движениям головы девушки, а теперь в связи с неудобной для обзора позой. Какаши пока не мог оценить её ни как куноичи, ни как ирьёнина, ни как девушку. У задыхающегося без заданий мужчины это зарождало определённого рода интерес. «Так вот что люди чувствуют, глядя на мою маску». Девушка понятливо вскинула брови и, отложив в сторону карточку, поднялась со стула. — Снимите водолазку. Не привычное и вызывающее, как бы неловкое и необдуманное «раздевайтесь», а вполне тактичная обоснованная просьба. Хатаке привстал, стягивая ткань, и лёг обратно, позволяя медику осмотреть розоватые шрамы от затянувшихся порезов. И действительно — она внимательно приглядывалась к каждому, изредка изучая пальцами и практически игнорируя представшее перед ней тренированное тело с рельефными мышцами. Или успешно делала вид, что игнорировала. «Опытный медик?» — старался дать девушке хоть какую-то оценку пациент. Кожа покрылась мурашками, когда очередная сбежавшая прядь волос упала на живот. Девушка улыбнулась, бормоча под нос короткое извинение. «Даже не покраснела, — Какаши почти почувствовал кольнувшее разочарование. — Неужели теряю форму?» — перспектива постельного режима трактовала долгий отказ от тренировок, что никак не могло не раздосадовать опытного шиноби. — Теперь ваши глаза, — отвлёк его от раздумий женский голос. Пальцы его обладательницы несколько раз переплелись в печатях, а затем указательные и средние пальцы обеих рук расположились соответственно на висках, готовясь пропустить по каналам собственную чакру. «Ну и почему Сакура каждый раз не проводит эту процедуру сама?» — он сглотнул и приготовился к терпимой, но обжигающей боли, которая окольцовывала его голову каждый раз, когда чужая чакра мешалась с его. Неопытные куноичи либо думали не о том, либо не знали, что такое обследование крайне болезненно для пациента, причиняя тем самым дискомфорт. Тёплое покалывание заставило его вздрогнуть. Что-то другое, не такое неприятное, но ощутимое сопровождалось с действиями девушки. И Хатаке даже понял что: она всё-таки прослушала инструктаж Харуно, за что он был ей благодарен сейчас. Пусть время сканирования и будет увеличено неоднократно, но зато слабый поток не травмировал каналы и позволял организму адаптироваться как следует к получаемой нагрузке. Мужчина приоткрыл глаза, наконец-то заимев возможность осмотреть своего нового ирьёнина: карие глаза сосредоточенно смотрели в окно, расположенное над кроватью; брови, сведённые к переносице, породили ещё несвойственную молодой девушке морщинку; улыбка стёрлась с её лица под натиском той серьёзности, с которой она изучала состояние своего пациента; ресницы, покрытые чёрной краской, были неестественно подкрученными и длинными, а плотно сжатые губы пигментированы чем-то почти красным; белая блестящая полоса пересекала переносицу и очерчивала каждое верхнее веко, чуть выходя за внешние уголки глаз. «Может, она из Сунагакуре? У Канкуро тоже была краска на лице. Но назначение значительно отличается. Неужели просто так рисует? Или чтобы привлечь внимание?» — Вам больно? — обеспокоенно спросила медик, когда мужчина неосознанно нахмурился. — Нет, — безразлично бросил тот, вновь придавая выражению лица безмятежность. Он ловил себя на мысли, что пребывание в больнице не идёт ему на пользу: он мог обуздать любые эмоции, будь они вспыхнувшими за доли секунды или нарастающими постепенно, но в последние дни мужчина стал донельзя раздражительным и нервным. Ему не нравились одни и те же лица, постоянно улыбающиеся, будто совсем не понимающие, что произошло совсем недавно; ему не нравилось выражение скорби, угнетающее его и обрекающего на болезненные долгие воспоминания. Он задыхался в этой атмосфере и жаждал как можно быстрее оказаться дома в одиночестве, чтобы навести порядок в голове, обговорить всё с самим с собой и найти долгожданный компромисс. Но вот и сейчас где-то глубоко внутри его оскорбило, что девушка даже не то чтобы не обмолвилась парой слов о себе и своей квалификации, но даже не представилась. Оскорбило или ударило по самооценке? Точно он не знал, но неуважение к своей персоне терпеть не хотелось. — Вы не представились, — как бы между прочим бросил он, лениво по привычке приоткрывая один глаз. — Нами, — просто ответила она, не опуская взгляд. Гордость бы не позволила Хатаке продолжить знакомство, но закалка АНБУ, наработанная кровопролитными миссиями, жаждала продолжения допроса. В принципе, он понимал, что потенциально опасного человека к нему бы не пустили: у Цунаде на столе наверняка лежит подробное досье на неё, а Сакура уже выведала все детали и спокойно осматривает больных. Но ровно так же он не хотел признавать, что в кой-то веки со всей своей проницательностью не может прочитать стоящую в нескольких сантиметрах от него куноичи. Неожиданно утерянное ощущение чужой чакры отвлекло от потока мыслей, проникших в его голову вместе с женскими прикосновениями. — Снимите маску, — почти бесцветно обронила девушка, разминая пальцы, что-то задумчиво отмечая в карте своего пациента, — Какаши-сан? — она подняла вопросительный взгляд, без страха и стеснения сталкиваясь со взглядом напротив. — Я никогда не снимаю маску, — он сощурил глаза в приевшейся дежурной улыбке. — Можешь быть уверена, у меня всё хорошо. — Но Сакура-сан велела вас осмотреть, — задумчиво склоняя голову, протянула она и, тряхнув волосами, повторила с напускной серьёзностью и неожиданной твёрдостью в голосе: — Снимите маску. — Нет, — вздёргивая брови, легко бросил он. — Снимите, — раздражённо и настойчиво. — Нет, — уже насмешливо. — Ладно, ваше право, — слегка обиженно девушка захлопнула карту и, бросив последний взгляд в сторону пациента, поднялась, чтобы уйти. Впервые за утро Хатаке торжествующе улыбнулся. Сладкое чувство затаилось в душе, когда он бесшумно начал отодвигаться назад. Вот же оно! Наконец-то он смог угадать хоть что-то касаемо новой знакомой, в чём он был абсолютно уверен. Это озорство в глазах, хитринка и затаившееся чувство триумфа встречались ему уже несколько раз прежде. «А вот сейчас мы и посмотрим на её навыки». Не ступив и шага, девушка резко обернулась, изящно выбрасывая руку вперёд, и потянулась к тому месту, где ранее располагалось лицо её пациента. На миг Хатаке уловил победную улыбку, засиявшую на её лице, и как же он был доволен, когда девушка побледнела, а в глазах блеснул секундный испуг. Слишком поздно она поняла, что расстояние между ними заметно изменилось, и обнаружилось это именно тогда, когда равновесие уже было утеряно. Нами ахнула и сменила курс своей ладони, надеясь опереться на стенку. Острая боль, неожиданно вспыхнувшая в ноге, заставила её отвлечься и зажмуриться, а кровать оказалась слишком широкой для её миниатюрной руки. Какаши, сдерживая смех, напряг пресс, на который вследствие падения осела медик, всё-таки опершись рукой на угол между стеной и окном. Не обращая внимания на мужчину, она недовольно застонала и подтянула ноги, размещая их вдоль тела пациента, принявшись растирать ушибленное место. Халат вздёрнулся, оголяя стройные ноги, но внимание мужчины привлекло лиловое пятно, расцветающее на сахарной косточке. Светловолосая насупилась, морщась и ойкая, как ребёнок, нагнетая на виновника травмы мысли, как бы он не переборщил. — Что здесь происходит?! — неожиданно и громогласно произнесённый вопрос привёл в чувство обоих. — Изанами-сан, прошу вас объясниться! Нами подпрыгнула на месте, Хатаке уже самодовольно готовился лицезреть, как та будет отчитываться, но девушка придерживалась совсем другой тактики. — Это он во всём виноват! — округлив глаза, выпалила медик, приводя всех в недоумение. — Вы сказали всё осмотреть, и я… — Буквально восприняла указание «всё»? — гневно, но не без усмешки уточнила Сакура. — Да нет же! — даже не покраснев, но распаляясь, принялась парировать девушка. — Мой пациент меня не слушал и мешал осмотру, вот я и решила сама снять эту чёртову маску! Пару раз Сакура перевела недоумённый взгляд с ирьёнина на бывшего сенсея и наоборот, затем опустила голову, пряча широкую улыбку в волосах, успевая прочесть во взгляде мужчины: «Сами ведь такими были». И более строго отчеканила: — Ладно, Нами, идём. У нас ещё много дел. — Поправляйтесь, — недовольно буркнула девушка и вылетела из палаты, даже не прихрамывая. — Отдыхайте, Какаши-сенсей, — мягко улыбнувшись, попрощалась Сакура. Хатаке тихо засмеялся, не позволяя совести взять своё. Для себя он совершенно точно дал оценку Изанами.***
— Чёртова кушетка! — Светловолосая девушка разместилась на стуле, подтянув ногу к себе и прижимая к ней лёд. — Изанами-сан, подбирайте выражения! Вы медик с высокой квалификацией и должны вести себя подобающе. — Сакура, ну перестань… — Я говорила о должном поведении в стенах больницы! — Ну мы ведь одни в кабинете. — Сначала ты себя будешь так вести, потом ещё кто-нибудь, а так до разрухи и хаоса недалеко! Каждый мой подопечный должен знать о самодисциплине. Разгневанная девушка сидела напротив за столом и старалась делать вид, что сосредоточена на изучении обновлённой карты пациента. — Он поправится, — тихо сказала светловолосая, догадываясь об истинной причине негативного настроя Сакуры. Харуно поджала губы, зажмурившись. Плакать совершенно не хотелось, но мягкое прикосновение к плечу заставило её бессильно простонать. Развернувшись, девушка уткнулась в солнечное сплетение только что подошедшей подруги и тихонько всхлипнула. — Ну вот почему он не просыпается? Мы всё для этого делаем! Наруто через пару дней уже как ошпаренный по деревне начал носиться, а ему хоть бы хны от наших стараний! Бессилие и отчаяние злили её больше всего. Конечно, она знала, что Наруто по природе своей сильнее и выносливее физически, да и лис даровал ему ускоренную регенерацию. Но Цунаде прогнозировала разницу в несколько дней, а прошло без малого две недели. — Мне кажется, ему только хуже стало! Раны хоть и затянулись, но зачастую кровоточат, а мозговая активность ниже, чем во сне. — Но выше, чем в коме. — Не намного. Я даже не могу ему помочь! От злости Сакура сжала ладони так сильно, что подвергла риску целостность костей подруги. — Если ты чувствуешь себя виноватой, то представь, каково Наруто. И он держится уж получше тебя. Не стыдно? — с вызовом спросила девушка, взывая к прояснению подавленного горем сознания подруги. Сакура отстранилась, вытирая слёзы, и подняла растерянный взгляд на светловолосую. — Я зайду к нему сегодня ещё раз? — Изанами смягчила тон, вопросительно заглядывая в зелёные глаза. — Да, только после знакомства с Цунаде-сама, — Сакура отогнала лишние мысли, ладонью стирая остатки влажных дорожек.***
— Меня зовут Изанами Мори, мне двадцать один год. Ранее я проживала в приграничном районе Казе но Куни. Наша деревня небольшая, держится в основном на сотрудничестве с более влиятельными. Мы специализируемся на изучении и контроле чакры, у нас с детства приучают, что во главе всего стоит интеллект, а оттого большинство шиноби имеет квалификацию ирьёнинов. Мы отлично умеем вести переговоры и выступаем в роли независимых советников. Главная наша особенность заключается в том, что мы первые ниндзя-медики, которые рассматривают человека не только как биологическую систему, но и познают психоэмоциональный фон, что крайне важно при послевоенной реабилитации. Также я могу проявить себя в ближнем бою, — девушка замялась, метнув взгляд на Сакуру; та лишь ободряюще улыбнулась, — поэтому и была определена в Сенто Кинчукьёри Бутаи во время Четвёртой мировой войны шиноби, где и познакомилась с вашей ученицей, — девушка замолчала, ожидая слов Хокаге. Цунаде сидела, подперев рукой подбородок. — И ты предлагаешь помощь в нашей больнице, так как в твоей деревне медиков и так предостаточно, — женщина скептически вскинула брови. — А именно в Конохе размещено наибольшее количество пострадавших. И из других деревень тоже. — Можешь остаться, — Цунаде благосклонно кивнула, хотя по большому счёту ей было всё равно, и их разговор был чистой формальностью, что не укрылось от глаз Мори. — Я займусь оформлением бумаг позже, а вы свободны. — Ну почему меня мало кто воспринимает всерьёз? — спросила она у Харуно в коридоре. — Внешность не располагает, — тепло улыбнулась розоволосая. — Не волнуйся, узнает о тебе побольше — сразу ей понравишься. У вас характер чем-то схож.***
Сакура терпеть не могла эти помещения: тюрьмы в Конохе были сырыми и холодными, здесь противно пахло плесенью и протухшей пищей. Благо сейчас людей здесь было — кот наплакал, а тех, которых лично ей доверили навещать, ещё меньше. Она почти бежала по каменному полу, гулко стуча низкими каблуками. Редкие лампочки давали скудное жёлтое освещение, которое лишь подчёркивало мрак коридоров, но никак не помогало при обходе. — Какие люди, Сакура-са-ан, — сладко протянул пленник, призывно разминая затёкшие мышцы. — Доброго вечера, Суйгецу, — она пропустила по губам скорую полуулыбку и принялась отмыкать тяжёлый замок, не отличавшийся чистотой и лёгкостью в использовании. — Вы задержались сегодня. На двадцать семь минут. — В больнице дел было много: пригласила новых медиков. Как ты уже понял, с ними много мороки: каждого зарегистрируй, предоставь пациента, проверь уровень работы. Не сложно, но изнуряет. — С кем ты там болтаешь?! Опять эта пришла?! Пусть лучше работой занимается, а не языком чешет! — Заткнись, сумасшедшая! Дай хоть с приличными женщинами пообщаться. — Приличные женщины на чужих мужиков не бросаются! А Сакура твоя… — И тебе здравствуй, Карин. Перепалки между этими заключёнными стали привычной частью ежедневного обхода. После работы Сакура приходила сюда ровно в семь, чтобы проверить текущее состояние её «особых» пациентов, и каждый встречал её по-своему. — Неужели такая влиятельная куноичи не может поспособствовать моему скорейшему освобождению, а? — слащаво оскалился блондин, подмигивая розоволосой. — Только твоему? — усмехнулась Сакура, протягивая ему таблетки, которые он послушно и не задавая вопросов принял. — Вот вы присядьте, Сакура-сан, — он оживлённо похлопал подле себя, и девушка послушно опустилась, с интересом слушая его очередные факты и убеждения. Широкий каменный выступ, покрытый досками и простынёй, казался ей невероятно жёстким, и она даже прониклась сожалением к команде Така. — Карин звезданутая на всю голову, её действительно нужно держать подальше от людей, Джуго нужен обязательный присмотр Саске… — Наши чакропоглощающие наручники прекрасно выполняют свою функцию. — Они справляются с его силой, но не с его гневом, и эксцессов ещё не случилось только потому, что здесь его ничто не провоцирует. Так вот, он тоже под вопросом. Но я ведь не такой! Я же нормальный, могу даже на вашу деревню работать. Наверняка же навыки строительства нужны, а я с водой лажу да и тяжести перетаскивать могу. Могу лично на вас, Сакура-сан, поработать, — делая на этом акцент и ритмично вскидывая брови, закончил свою речь он. — К сожалению, я особой привилегией в этом вопросе не располагаю. Но технически роспуска команды ещё не было, а решение может быть принято только со здравомыслящим капитаном. — Чёртовы правила, — поморщился Суйгецу. — Ну, а может, вы на личных основаниях потребуете? — он неожиданно приблизился к девушке, как та тут же подпрыгнула на месте, краснея от раскатистого смеха парня. — До завтра, — как можно более привычно бросила Сакура, спеша покинуть камеру и осмотреть остальных ожидающих её прихода пациентов.