A history of Positive and Negative ion

Shawn Mendes & Hailee Steinfeld – Stitches (Acoustic)

«Я хочу быть в основном составе! Я не хочу отсиживаться в запасных! Понимаешь? Первая моя цель – это Чемпионат Юниоров, хён! Ты веришь в меня?» Хосок очень верит, и вспоминает эту реплику чаще, чем лекции в Университете. Хосок очень верит, и очень боится последствий всех подобных видов спорта. Он их никогда не понимал и не понимает по сей день. Мутузить до потери сознания – это вид спорта? Это какое-то бессмысленное самоуничтожение. Но он уважает деятельность Чимина, как бы больно не было самому. Как бы он не переживал. Ведь Чимин так светится, говоря об этом. Не в его силах мешать мечтам Пака. И раз уж это делает его счастливым, с рукой на сердце, Хосок мирится со всем этим. И поэтому сейчас он здесь. На отборочных в основной состав среди запасных. Ожидание и бурные перешептывания взбудораживают Хосока. В его глазах мелькает белый шум, а уши закладывает. Волнения, страх, предвкушение и вера в прохождение Чимина в финал – всё смешалось в Чоне, нельзя определить, какие эмоции пробегают по его лицу. Что и пытается сделать Мин Юнги, сидящий сбоку в окружении других членов основного состава. Это все было странно. Чуждо. Непонятно. Тотальное сумасшествие. Эксцентричность - второе имя паренька в розовой худи. А странность - то слово, что станет парой для Хосока в игре ассоциации. Вот только играл бы ещё в неё Юнги. Их такое «контрастное» знакомство не прошло бесследно. И Мин это чувствовал. Ему это не нравилось. Это даже смешно, дьявол его дери. Он просто наблюдал за этим парнем, что влепил ему пощёчину. И вернул пиджак. Зашитый вручную. Спектр его эмоций сменяется так много за секунды, что столько у Юнги и в год не насчитаешь. И все в нём кажется Мину чуждым и таким неправильным. Про себя он зовет это «недостатком». Его лицо даже слегка корчится от неопределенной эмоции. Но отчего-то продолжает искоса смотреть на слишком эмоционального Чон Хосока. «Слишком странный». Так и прошло пол-отбора. От которого Хосока бросало в холодный пот. При каждом ударе, он, не желая видеть это, рефлекторно скорее дергался, чем отворачивался. Перерыв. И вот, Чон Хосок, вздохнувший полной грудью от пережитого боя, уже несется в раздевалку к Чимину. Хотя наверняка ему туда нельзя. Приоткрыв дверь, его ждала практически абсолютная темень, что заставила его замедлиться и зайти рысью. Тут включены лишь центральные лампочки и Хосока не видно в темноте возле входа. У Чона от всего дыхание перехватило, он подходит ближе к колонне и прислушивается к чему-то, а к чему и сам не понимает. Его глаза забегали по помещению. — Ты никогда не попадешь в основной состав с таким отношением — Юнги оказался здесь раньше Хосока. И немного вытянувший голову, Чон видит Чимина, что совершенно не рад такой компании — Несерьёзные удары, избежание болевых точек, игра не в полную силу — Мин перечислял это все, попутно загибая пальцы. Весь его вид, этот хренов вид кишил превосходством и напускной насмешкой. — Потому что они твои сокомандники? — Юнги прыснул, скаля зубы, — Именно поэтому ты вечно остаешься в запасных. Отлетевшая скамейка, от резкого подъема Чимина и не сдвинувшийся ни на йоту Юнги. Пак вплотную смотрел в эти безразличные глаза напротив. И почему говоря всё это, они до сих пор безразличные. — Ты всегда должен подходить серьёзно к тому, к чему стремишься, иначе ты упадешь раньше, чем вообще взлетишь. Выражение лица Юнги ничуть не изменилось, он выглядел все таким же. Безучастным. — Ты думаешь, они также внимательны к тебе? Твоя учтивость им нахуй не сдалась. Непоколебимо превосходящим других. — Чтобы добиться высот – иди по головам и не жалей никого. И Хосоку это показалось…. — Таким как ты здесь не место, Пак. Отвратительным. — У каждого свой подход к делу, от тебя пустые комментарии мне нужны меньше всего. — Чимин поставил точку. Взгляд Чимина устрашающий, и он последнее, что получает Юнги. Шаги Чимина приближаются и зачем-то Хосок прячется. Сейчас не место и не время. Это обстановка с которой не очень хочется соприкасаться. Дверь выхода закрылась, и шаги Пака уже не расслышать. Хосок смотрит на эту светящуюся надпись «выход» над хлопнувшей дверью и думает, что этот красный цвет подстать атмосфере. А ещё… — Что, тебе закон не писан? Чон резко повернулся, немного отходя назад, от недалеко стоящего Мин Юнги. Юнги невольно оказался слишком близко. Свет замигал. — Тебе сюда нельзя. При тускло падающем свете, Юнги смотрится, как маньяки в фильмах ужасах. Возможно, даже страшней. — О черт, — Мин подходит немного ближе, и выглядит озадаченным и немного напряженным, — У тебя кровь из носа идет, идиот, хватит таращиться. Недовольный тон и безразличное лицо возвращаются на место. Такое безразличное, что у Хосока кишки сами собой сворачиваются. Но только его вид с действиями не сходится. Хосока просто тащат за руку куда-то в сторону, а сам он словно в прострации. Ничего не понимает. Они попали в зону неизвестности. Никто из них уже не в курсе и не контролирует эти порывы. Они получаются сами собой. Только запястье сжимает теплая ладонь. Такая же теплая, как и жидкость багрового цвета, пачкающая такой чистый пол. Отстранено шагая за тащащим его Мином, он медленно подносит пальцы к носу, и чувствуя на них что-то мокрое, также заторможено убирает их от лица. Он видит на них кровь. И только начинает соображать, что они уже стоят у раковины. Нетерпеливый Юнги раздраженно задирая рукава, решил сам повернуть кран, включая воду и смотря на это застывшее чудо. Хосок подставляет ладошки собирая воду и начинает смывать кровь. Мин смотрит на всё это. Сощуренные глаза и твердый взгляд. Отвратительно. Что за ощущение. Отвратительно. — Не смотри на меня также, как и Пак, - Мин говорил чертовски черство, будто бы в нём нет ничего, — Считаешь меня отвратительным? — кроме Северного Полюса, Чон даже слышал клац его зубов, похожие на столкновение двух айсбергов, — А я всю отвратительность вижу в вашей с Паком душе, и знаешь, вы с ним так похожи. Отвратительно. И подошва Хосока заскрипела по холодному кафелю туалета. Его ладонь смачно прошлась по лицу Мин Юнги. Снова. По всё той же щеке. Окрашивая её собственной кровью. Звук раздался вдвойне громче, чем должно было быть в жизни. Потому что тихо. Потому что их здесь двое. Потому что даже включенный кран для них потерял свой звук. Жилки на скулах, повернутой в бок головы Юнги, заиграли, оживляя кровавый след ладони Хосока. Кровь Хосока на щеке Юнги. Он не повернулся ни на миллиметр, замерев и не наполняя комнату последующими звуками после пощёчины. Тишина в случае Мин Юнги всегда опасная. Тишина в случае Чон Хосока не существует. Он резкими шагами добирается до двери к выходу, но быстро и все ещё резко останавливается. Чтобы взять салфетку. Чтобы подойти к Юнги. Чтобы стереть кровь с его щеки. Всё ещё скрипя подошвой. У Юнги онемевает всё, и наверняка в скором времени чувствовать будет лишь одно место. Место со следом от Хосоковской руки. А много ли знает Чон Хосок? Что это потаенное спокойствие, скрывает за собой противоположные эмоции. Гнев? Злобу? Возможно…. Но… У вытирающего его щеку Хосока, кровь всё ещё не прекращает своё течение. Мин заметил это. Он повернул голову так, что Хосоку был виден лишь остро режущий взгляд одного глаза, когда второй оставался в тени, придавая Юнги некую злостную ауру. Чон стирал кровь со щеки, стараясь не сильно давить на пострадавшее место. Этот человек абсолютная загадка для Юнги, его действия Мину непонятны. Их не предугадать. И Мину это не нравится. Юнги не знает, почему спускает подобное с рук этому парню. И это хуево, потому что ему уже кажется, что он получает за дело. А это в разы хуевее. — Что же это происходит… — Юнги немного неуклюже проводит пальцем возле лица Чона, вроде бы стирая, а вроде бы и размазывая кровь под его носом. В его обзор попадает чертово потрескавшееся зеркало, и он видит в нём багровеющий след на всё той же щеке. Опять. — Ты все никак не хочешь уходить из моей жизни. Хосок морщится. Потирая место, где Мин провел пальцем, Чон смотрит немного требовательно и с легкой обидой. На Юнги. — Эй. Больно вообще-то. Мин не может смотреть в эти глаза. В них слишком много эмоций. Слишком много искренности. Слишком много того, что Юнги не понимает. Он видит там "слишком много ", и его это бесит. Юнги больно. Где-то в области груди. И он думает, что это точно не сердце. Ведь ему всегда говорили. Что его у него нет.