Правда

      Лорел постучала в дверь. Ей открыли, на пороге появился Уэс. — Если ты снова принесла бурито, то я не голоден, — без эмоций произнёс он. — Ты не заслужил бурито, потому что пропустил уже четыре учебных дня, — резко сказала девушка и прошла в его квартиру. — Я принесла тебе домашнюю работу. Папка с бумагами шлёпнулась на стол. Лорел посмотрела на парня так пристально, что ему стало некомфортно. В другой раз он бы закатил глаза, но сейчас был рад, потому что хоть кто-то заметил его отсутствие и решил навестить. Лорел окинула взглядом квартиру друга и удручённо вздохнула. Растерянный взгляд парня, обстановка в комнате – разбросанная одежда и книги на полу, грязная посуда – всё было пропитано безнадёжностью, всё свидетельствовало о том, что человек махнул на себя рукой. Она хотела сказать, что ему не мешало бы сделать уборку, но была уверена, что Уэс пропустит её слова мимо ушей. — Я собирался посидеть на крыше. Ты со мной? — спросил Уэс, застёгивая на себе спортивную куртку. Лорел кивнула и пошла следом за парнем. Она уж точно не собиралась оставлять его одного на крыше. На улице было темно, фонари горели тускло – оранжевым. Было слышно, как проезжают машины, лают собаки, а на мусорных баках дерутся коты. Вид с трёхэтажного дома Уэса открывался не самый лучший. Плохо асфальтированная узкая дорога, ведущая в переулок с бездомными и небольшая аптека в конце улицы. Такой же дом напротив, где на втором этаже была шумная вечеринка. В свете фонарей лицо Уэса казалось ей ещё более мрачным. — Если тебе интересно, то я была у Эннализ в больнице, — сказала Лорел и сразу смутилась из-за того, что затронула больную тему. — Мне неинтересно, — тихо сказал Уэс, но несмотря на явное безразличие, слышавшееся в его голосе, Лорел не могла поверить, что ему всё равно на жизнь и здоровье Эннализ. Слишком хорошо она помнила его испуганные глаза и дрожащие руки, после того как он немного отошёл от выстрела в начальницу. — Она в порядке. К концу недели её выпишут. — Мне всё равно. — Ты зол на неё и я тебя не виню за это, но вам рано или поздно нужно будет поговорить. Уэс знал, что она права. Лорел всегда права. Она была тем человеком, который всегда выслушает, даст совет, протянет руку. Уэс вспомнил тот вечер, когда они ехали в машине Коннора в дом Эннализ. Вечер, когда Ребекка сбежала. Вечер, когда всё изменилось. Вечер, когда Уэс стал убийцей. Он помнил взгляд Лорел. Помнил, как она спросила его «Сэм убил Лайлу? Ты уверен в этом?» Он помнил, как сказал «Да, я уверен». Но он точно знал, что не был в этом уверен на сто процентов. Как жаль, что Уэс уже не мог остановиться. Как жаль, что всё пошло неправильно. «Как жаль, что наши жизни разрушились из-за того что я поверил не той девушке», — про себя подумал Уэс, вспоминая Ребекку. Он так отчаянно хотел ей помочь, спасти её от тюрьмы и доказать ей, что она заслуживает лучшей жизни, чем «барменша убийца», что не понял самого главного. Ребекка не хотела его помощи. Она с самого начала отталкивала его, не хотела принимать помощь, многое скрывала. И даже когда казалось, что контакт между ними наладился всё пошло неправильно. «Остальные не должны были отдуваться за то, что я сделал. За то, что поверил. За то, что убил».       Боль постепенно начала просачиваться, становясь просто нестерпимой, пока его голос не задрожал и он не произнёс вслух: — То, что случилось со мной, не должно было произойти со всеми остальными. Всё началось с меня и Ребекки. И беды не кончаются до сих пор. Услышав боль в его голосе, Лорел почувствовала тошноту. Сколько раз она думала о том, что с ними произошло? Не меньше ста раз на дню в течение нескольких месяцев. — Все виноваты. Не только ты. И не ты это начал, а Сэм, который обрюхатил Лайлу. Лорел посмотрела наверх и увидела звёзды на чёрном небе позднего вечера. Она выглядела уязвимой и незащищённой. Карие глаза Уэса внимательно смотрели на неё. Немного помедлив, он, наконец, произнёс: — У тебя всё в порядке? — Как посмотреть, — выдавила она. — И да, и нет. — Держу пари, что Фрэнка чертовски раздражает то, что ты со мной возишься. — Переживёт. Меня тоже многое в нём раздражает. Тени, падающие на её лицо, подчёркивали каждую линию. Если Лорел и была удручена горем все эти дни, то внешне это никак на ней не отразилось. Её причёска и макияж были безупречны. Уэс хотел спросить её, почему она взяла его выстрел на себя? Почему Лорел в который раз решила его прикрыть и подставиться перед остальными? Из жалости? Или здесь кроется что-то другое? Но он не решался спросить её об этом. Он просто сидел на крыше и смотрел на улицу. Как бы со стороны. Уэсу было не по себе. Никаких обвинений и упрёков со стороны Лорел по поводу того, что он выстрелил в Эннализ. Никаких возмущений и обид из-за того, что она сказала всем, что это она выстрелила в Китинг. А потом он вдруг понял. Понимание проявилось, как проявляются фотографии в красной комнате. Лорел сделала это ради него. Снова. — Ребекка мертва, — серьёзно сказал Уэс. — Ты этого не знаешь. Эннализ хотела тебя спровоцировать и сказала то, что разозлило тебя. — Я это чувствую. Она мертва. И я в этом виноват. — Люди всегда совершают ошибки. Сделанного не воротишь. «Но и несделанного не воротишь тоже», — про себя добавила Лорел. — Коннор прав. Мы увязли в проблемах, как в болоте. И это моя вина. — Не слушай его. Коннор, как и Эннализ не умеет следить за своим языком. Он пристально посмотрел на Лорел, сузив глаза и поджав губы. Уэс верил её словам. Верил всему, что она делает для него. Тихоня ещё никогда его не подводила. — Эннализ вернётся, и ты с ней всё обсудишь. Не стоит верить её словам. В ту ночь она явно вышла из – под контроля и наговорила глупостей. Уэс очень хотел спросить Лорел про её отца. Он хотел узнать, что же подразумевала Эннализ, когда сказала, что Лорел сможет выстрелить, потому что уже проходила через подобное с отцом. Но он молчал, боясь задеть девушку своим любопытством. «Надо было мне выстрелить в неё. Если бы я выстрелила ей в ногу, то ничего бы этого не было. Если бы. . . Как много этих «если бы». Жаль, что уже ничего не изменить», — подумала про себя Лорел. Она ещё не во всём разобралась, но она знала совершенно точно: ничего не происходит случайно. Больше не происходит. — Спасибо, что пришла ко мне. Мне стало намного легче, — сказал Уэс очень тихо, и его рука накрыла холодную руку Лорел. — И мне, — ответила она выдыхая. Они надолго замолчали, сидя рядышком и глядя в тёмную даль. Встретились два одиночества, как говорится. Где-то на задворках сознания Лорел блуждала мысль: быть может мы выберемся. — Мы сможем, мы выдержим, — проговорила она с закрытыми глазами, слегка сжимая руку Уэса. Но если честно, Лорел сама сомневалась. Она медленно покачала головой, вспомнив фразу из какого-то произведения: — Не может быть постоянно всё плохо. Когда-то должно быть и хорошо – в качестве компенсации. Но её не покидало чувство, что вот-вот должно произойти что-то плохое. Оно приближалось, наступая на пятки, но при этом она ничего не могла сделать, чтобы это предотвратить. Она набрала в грудь воздуха и с облегчением выдохнула, стараясь не думать ни о чём плохом в данный момент. Уэс хотел спросить её о Фрэнке. Он хотел знать, доверяет ли она ему или нет? Он боялся, что Фрэнк может причинить ей боль или бросить её на растерзание Эннализ. Но он отбросил эту идею подальше, не желая портить вечер, который затронул достаточно больных тем. Уэс наблюдал, как Лорел смотрит на небо. Её глаза были полузакрыты. У него было ощущение, будто на её глаза давят непролитые слезы. Он почти физически почувствовал её боль. Не только он страдает. Не только ему больно и страшно. — Спасибо за всё, что ты для меня делаешь, — проговорил он, не спуская глаз с её лица. — Приходи ко мне в любое время дня и ночи, если тебе будет плохо. Или просто так приходи. Посидим на крыше, поболтаем. Уэс взял её за руку. Лицо Лорел было сама нежность вперемешку с сожалением. На ресницах дрожали слёзы. Она молчала. Но это было понимающее молчание. «Иногда нужно пройти худшее в своей жизни, чтобы обрести лучшего человека», — подумал Уэс, но не решился произнести эти слова вслух. — Расскажи мне что-нибудь про Мексику. Я всегда мечтал там побывать, — попросил он, и Лорел мило улыбнулась на его просьбу, вспоминая свою родную страну. Они беседовали весь вечер, словно время остановилось, словно завтра никогда не наступит.