Бог и наркотики

Светомузыка пробирается длинными лучами через клубы тумана, что впустили на танцпол. Громкие басы из колонок лишают возможности сосредоточиться на своих действиях, пальцы совершенно не слушаются, стирая пластиковую карту до состояния того порошка, что в рассыпанном виде лежит на столе. С трудом получается сгрести его в одну кучу, выравнивая до длинной белой змейки, что под светодиодным светом переливается различными цветами, больше всего отливая ярко-голубым. Рябь в глазах не проходит, но никто не обращает на нее внимания, понимая, что нужно лишь успеть одно: как можно сильнее сделать вдох, запуская в легкие гремучую смесь, и ничего уже не будет так волновать и тревожить, даже звуки перестанут вызывать такое тягучее раздражение. Наклонившись к столу, придерживая собственные волосы, зажимаю одну ноздрю, сначала делая ровный и умеренный вдох, словно проверяя — не забит ли нос, не атаковал ли меня в самую неподходящую минуту насморк. — Гир, ты все? — слышу со стороны голос Джека, протягивающего руку в желании получить назад свою кредитную карту. Киваю, чуть не уткнувшись носом в белую дорожку, совершенно забыв о ней и, едва не оставив на себе следы, не глядя, возвращаю пластиковую карточку. — Благодарю. Все же зажимая одну ноздрю пальцем, продолжая прижимать к щеке длинные, недавно вновь выкрашенные в черный волосы, наклоняюсь так близко, чтобы было удобно. Глубокий вдох и голову, словно прошибает ударом, заставляя чувствовать, как крошится собственная черепушка, впиваясь в мягкие ткани мозга. Откидываясь на кожаный диван, обнимая одной рукой подлокотник, просто задираю голову, позволяя этим ощущениям окончательно вскружить мое сознание. Вспышка, пройдя по всему телу, заставляет его вздрогнуть… Она исчезает так же быстро, как появляется, оставляя после себя приятное послевкусие и звон в ушах. На секунду лишаюсь всех рефлексов, словно отстраняясь от всей этой атмосферы, накрывая душу и тело железным звуконепроницаемым куполом. — Ну, как? — где-то вдали слышу голос Ли, что эхом звучит в моем сознании, постепенно превращаясь в мелодию. — Я же говорила, что это неплохая вещь, жаль, что держит в таком состоянии не так долго… — вижу, как она пожимает оголенными плечами, не переставая теребить рукой за кулон, висящий на шее. — Самое главное, чтобы не было побочных эффектов никаких, мне не хочется весь вечер и всю ночь просидеть у толчка, — смеется Джек, зачем-то ударяя себя по щеке. Молчу, стараясь как можно дольше ловить себя на первом и самом незабываемом ощущении эйфории… Оно пройдет через несколько минут… чувство притупится, станет уже не таким резким, не таким приятным, чтобы я мог позволить себе наслаждаться им весь оставшийся вечер. — Всем привет, — рядом останавливается фигура, одетая во все белое: Тис сегодня припозднился, не объясняя причины, просто рухнул на диван, заняв место рядом, он протянул руку, чтобы поздороваться сначала с Джеком, а потом и со мной. Не тушуясь, пожимаю ладонь в ответ, даже улыбаясь ему, сразу замечая, как парень натягивает и на себя довольное выражение лица. — Я надеюсь, вы мне хоть что-нибудь оставили? — ухмыляется он, откладывая сложенную вдвое легкую куртку на сиденье дивана. — Обижаешь, — фыркнула Ли, явно недовольная тем, что с ней как всегда не поздоровались. Я никогда не понимал причину такого явного игнора девушки со стороны Тиса, возможно, на это были причины. Но тогда почему под конец наших сходок, он все время распускал свои руки, проявляя к ней излишнее внимание, или позволял допускать себе большую теплоту в голосе, по сравнению с общением в начале. Спросить напрямую никак не получалось: когда мы оставались с кем-то из них наедине, то подобная мысль вылетала из головы, словно ее наличие было возможным только тогда, когда я наблюдал за происходящим. — Держи, — девушка, зажав между двух пальцев пакетик с остатками пороха, передала его в руки парню. Тис вновь поднял голову, находя взглядом Джека: было и так понятно, что от него хотят — он был единственным, кто носил с собой кредитку, которую в случае необходимости было не жалко использовать. — Держи, лоботряс. И научись, наконец, носить с собой такие вещи, — не скрывая своего недовольства, прокомментировал свое состояние Джек, вновь припадая губами к бокалу с виски и осушая его до дна. — Как будто я один такой, — пожал плечами Тис, проделывая все те же действия, что вся троица минуту назад. — Как у кого день прошел? — спросила Ли, прослеживая взглядом за тем, как блондин возвращает кредитку Джеку. — У меня замечательно: сегодня, как обычно, надавал втыка племяннику, с которым не может справиться моя старшая сестра, — начал Тис, а Ли тяжело вздохнула, положив голову на руку, опираясь о подлокотник: она явно хотела меньше всего слушать рассказы этого парня. — Заставил выкурить того целую пачку тяжелых сигарет, чтобы понял, как это плохо, — с рыцарским выражением лица огласил парень. — Ты больной? — не сдержал я себя, постепенно возвращаясь из эйфории на землю. — С чего бы это? — удивленно, вскинул плечами Тис, потирая обе ладони и добавляя: — Я голоден. — С того это, — пропуская последнюю фразу мимо ушей, продолжил я. — Начнем с того, что не тебе учить подростка, как избавляться от вредных привычек. А во-вторых, ты ебанулся вкачивать такую дозу никотина ребенку? Он у твоей сестры ночью окочурится, и что ты будешь делать? — С какого это он должен «окочуриться»? — передразнил меня Тис, доставая из куртки кошелек. — Ты просто сейчас представить себе не можешь, что творится с его легкими, а следовательно — с головой, — хмыкнул я в пустоту, понимая, что слушают меня все, кроме блондина. — И все же… Пойду куплю поесть, — проигнорировав мои разъяснения, он встал, оставив на диване куртку и направился в сторону барной стойки, где уже который час работал Клеменс, не присаживаясь ни на минуту: почему-то сегодня все резко обзавелись деньгами и желанием спустить их в кассу к молодому парню, что держал Подвал. — Не обращай на него внимания, — успокоила меня девушка, хотя я не чувствовал, что сильно расстроился, наоборот, мне даже показалось забавным такое предвзятое отношение Тиса к людям. — Да, не обращай, — вдруг очнувшись, добавил Джек, подмазываясь к словам Ли. — У него вечно в заднице свербит, всегда пытается кому-то помочь, при этом поступая далеко ни из побуждений благодетеля, — я мало понял, что имел в виду парень, и, кажется, это отразилось на моем лице до такой степени, что Джек решил разъяснить. — Он пытается всегда подать себя в выгодном свете, парень он не плохой, но когда дело касается его сестры или шлюх, которых он находит на таких вот тусовках, понимаешь, что в нем сидит довольно большая червоточина. Его сестра по молодости нагуляла того пацаненка, племяша Тиса, поэтому наш блондин испытывает к ней и к нему нескрываемую ненависть, оправдывая себя тем, что они до сих пор не знают, от какого возможного ублюдка родила Хэлли. — Только ты ему, пожалуйста, не говори, что мы ввели тебя в курс дела. Он нам-то рассказал это, когда сильно перебрал с алкоголем. Мы злить его не хотим, залезая в их семейные разборки, поэтому прошу, не подавай виду, когда он придет, — перебив Джека, тут же добавила Ли, опасаясь, что я могу не сохранить эту псевдо тайну. — Кто придет? — с возмущенным видом, спросил Тис, останавливаясь в проходе, сжимая в одной руке большую пачку чипсов, а в другой бутылку черного Бакарди. — Ты, — решил я сказать правду, думая в первую очередь о том, если начну предпринимать попытки солгать, то нас быстрее спалят. Тис стоял спиной к Ли и Джеку, поэтому не смог увидеть выражение их лиц, на которых блистали во всей красе удивление и страх от такой неожиданности. — И зачем я вам понадобился? — не скрывая удивления, спросил блондин, продолжая стоять спиной к противоположному дивану. — Меня же просили не говорить, как же я могу ответить на твой вопрос «зачем», если даже не знаю, открутят мне после этого голову или нет, — зачем-то подмигнув ему, заявил я, хлопая по кожаному сиденью рукой, всем видом показывая, чтобы парень наконец-то прижал свою пятую точку. — О, ладошка, — воскликнул он, уставившись на мою руку, словно нашел кусок золота. — Хуешка! Ты сядешь или как? — я поднял глаза на парня, всматриваясь в его лицо с нескрываемым подозрением. — Не ругайся, тебе это не идет, — заявил он, наконец-то рухнув на диван, словно мешок картошки. — Кстати, будешь? — спросил он, разрывая пакет с так называемой «едой» и протягивая его мне. — Не питаюсь такой дрянью, — отодвинув ребром ладони от себя чипсы, я кивнул головой в сторону Ли и Джека, что успели немного успокоиться, приведя в порядок хаос на своих лицах. — Вон, лучше им предложи, а то скоро с голодухи у обоих слюна потечет. Тис, послушавшись меня, перевел взгляд на противоположный диван, следом протягивая и руку с пакетом, наблюдая за тем, как Ли берет немного угощенья из пачки, а затем, засунув вновь руку, достает чуть больше для Джека. — Спасибо, — отвечает она, сопровождая слова кивком. — Когда я ем — я глух и нем, хитер, матер и дьявольски умен, — неожиданно громко выдал Тис, засовывая себе в рот пару круглешков поджаренной картошки и мгновенно заливая в себя алкоголь прямо с горла. — Понятно… — вмешалась Ли, засовывая свои ноги на колени Джеку. — На какое-то время мы его потеряли, — махнула она рукой. Мы сидели молча, у каждого из нас почему-то не было желания говорить, словно эта тишина, что повисла в нашей компании, не давила на всех, а наоборот, создавала некую идиллию, погружая каждого в свои мысли. На фоне все также играла музыка, и гремели бутылки. Я и не заметил того момента, когда в моих руках оказался телефон, с застывшим на экране сообщением Иззи, на которое я так и не ответил. «Мы могли бы встретиться сегодня?» Руки сами потянулись к сенсорным клавишам, набирая ответ, содержание которого я не мог предугадать, пока не взглянул на экран: «Если все ещё есть желание, то могли бы», — не узнавая самого себя, отправил я ответ, посчитав, что в данный момент моими действиями руководит явно кто-то другой. Бросив взгляд на ребят, убедившись, что каждый из них все так же зависает, облокотившись на спинку дивана, я вернулся к телефону, сворачивая диалоговое окно, чтобы узнать, который сейчас час. Кого же было мое удивление, когда на экране я увидел начало первого часа. Я приходил сюда в восемь и, казалось бы, провел совсем немного времени в компании Клеменса за барной стойкой, а затем с ребятами на диванах. Почему-то глубоко в душе появилось жалкое ощущение обиды за то, что встреча сегодня не состоится… Иззи наверняка уже видел седьмой сон, а вытаскивать его из теплой постели не было никакого желания, даже, если он сообщит мне о том, что готов увидеться. Телефон вновь завибрировал в руках, и, послышалась знакомая музыка, что была еле различима в этом помещении наполненном различными звуками. «Желание есть, я освобожусь через час, совсем поздно будет?» — пришедший ответ мне сразу не понравился, в голове возник вопрос: «Чем он так поздно занимается и где?», а в связи с последними событиями, что приключились в жизни Иззи, быть занятым в это время было минимум безрассудным. Переборов свои внутренние противоречия желанием увидеть его рожу сегодня, чтобы, наверняка, засыпать вопросами, я отослал короткий ответ: «Сообщи место, я подойду», — и поднялся с дивана. — Ты куда? — скидывая на стол пустой пакет из-под чипсов, спросил Тис, зачем-то протягивая мне бутылку, на дне которой ещё оставалось немного жидкости. Кивнув, я забрал у него Бакарди, опустошив до дна всего за пару глотков и, поставив на стол, ответил: — Сейчас вернусь. Пробираясь через толпу, двигаясь в нужном направлении, вскоре я достиг железной двери, за которой находилось всеми любимое место в Подвале — сортир. Желания справить нужду не было, хотелось просто добраться до краника с холодной водой и сполоснуть, если не все тело, то хотя бы лицо. Повернув до полного упора краник, заставляя воду буквально выпрыгивать из раковины, ударяясь о ее стенки и вылетая брызгами, я набрал в полную чашу сведенных ладоней живительной жидкости и подставил лицо, закрывая глаза и даже не придерживая волосы. Несколько прядей окончательно спустились на лицо, намокая и прилипая к скулам… Поднимая голову, всматриваюсь в мутное стекло, испачканное в мыльных разводах: синяков под глазами после недельного недосыпа почти не осталось, создавалось впечатление, что футбол действовал, словно лекарство на мое тело. Постояв ещё немного, залипая на отражение в зеркале, я вновь наклонился к воде, что все ещё хлестала меня по лицу своими брызгами, умудряясь слегка намочить даже одежду. Не успел я склониться над струей, как сзади меня приблизившись, кто-то плотно прижался к моей заднице всем телом. Медленно подняв голову с налитыми кровью глазами, я просто посмотрел в зеркало на отражение того человека, так сильно подпирающего меня. Я нисколько был не удивлен. Я ожидал увидеть этого белобрысого придурка так же, как он ожидал от меня удара в челюсть при развороте, от которого он не только смог устоять, но ещё сильнее прижаться ко мне, облокотившись руками по обе стороны раковины. Неужели я так плохо бью? Или все же рефлексы у парня не такие неказистые, как я думал. Бешеное чувство дежавю заставляло сердце практически выламывать грудную клетку своим ритмом. Хотелось свернуть ему шею, спровоцировав колкой фразой на драку, но будто предчувствовав это — в кармане завибрировал телефон, охлаждая пыл и заставляя подумать о том, что если задержусь, то опоздаю на встречу. — Нарываешься? — процедил я сквозь зубы, не двигаясь. — Нарываются прыщи на лице, а я пристаю, — без доли стеснения в голосе заявил Тис, наклоняясь так близко, что заставил почувствовать его собственное дыхание: шлейф алкоголя и так было слышно, но на таком расстоянии стало дурно. — Ты когда-нибудь напросишься, и я тебе что-нибудь сломаю. — Можешь уже начинать, — ухватившись одной рукой за моё горло, сжимая все пальцы с такой силой, что стало трудно дышать, он повернул мое лицо в сторону, зафиксировав все тело в обездвиженном положении. Хватило секунды, чтобы припасть к оголенной части шеи губами, смакуя языком мою кожу. Я не мог поймать себя ни на одном из возникнувших ощущений: не мог определить, что же так сильно давило на грудную клетку. Было ли больше больно от его хватки, или же противно из-за его действий. Оттолкнувшись от раковины, я смог выпутать руки, что все это время были прижаты собственным телом к холодной керамике. Одного удара было мало, чтобы выпустить всю злость, но я просто не мог оставаться тут дольше, чем положено… Я чувствовал, как начала съезжать крыша, превращая гул в ушах в сирену, которая трезвонила о том, что нужно обрушить на него град ударов, заставляя захлебываться собственной кровью. Противно не было… Я просто не мог понять, почему он так отчаянно пытается испортить со мной все компаньонские отношения, получив явный отказ ещё в первый раз. Схватив свою сумку, что была брошена на полу, я быстро вылетел из помещения, по дороге сшибая с ног какого-то парня. С Ли и Джеком я так и не попрощался: не смог показаться им на глаза в таком растрепанном виде. Подойдя к кассе, я молча рассчитался с Клеменсом за выпивку и, не слушая его обращения, быстрым шагом направился в сторону выхода. Оказавшись на свежем воздухе, сгребая в кучу ногами прошлогодние листья, я немного помялся около входа, стараясь втягивать носом прохладный воздух, словно дым сигареты. Как назло ни одного прохожего, у которого можно было бы попросить закурить, поблизости не оказалось, поэтому я решил, что дух проще будет перевести с помощью пробежки. Голова все ещё отдавала легким головокружением, но наплевав на все возможные ощущения, не надевая куртку, я накинул на плечо сумку и просто побежал до ближайшей автобусной остановки, на ходу доставая сотовый телефон, на экране которого все ещё висело непрочитанное сообщение от Иззи. «Давай ровно в половину у центрального парка». На часах было уже десять минут, когда я садился в желтую маршрутку, устроившись поудобней на первом сиденье, я достал из переднего кармана сумки наушники и включил музыку, закрывая глаза и откидываясь на мягкую спинку. В салоне жутко пахло потом и выхлопами машины, я с трудом старался не дышать этим воздухом, делая вдохи через рукав черной водолазки, который пришлось специально раскатывать. Укачивало меня в транспорте с самого детства, поэтому я предпочитал лишний раз передвигаться ногами. Ехать до парка нужно было около получаса, поэтому в этот раз идти пешком было весьма невыгодно. Водитель высадил единственного пассажира помимо меня на половине моего пути, и уже хотел было свернуть в сторону таксопарка, как, взглянув в зеркало заднего вида, приметил меня. Я заметил по его глазам, возникнувшее недовольство, глухо цыкнув он вновь вырулил на дорогу, продолжая вести автомобиль по отрегулированному маршруту. — Тебе куда нужно? — спросил он, не отвлекаясь от дороги. Я хорошо расслышал его слова несмотря на то, что у меня довольно громко играла музыка, поэтому чтобы ответить ему, даже не понадобилось вытаскивать наушники. — Центр-парк, — сухо бросил я, замечая неслабый кивок водителя в зеркало. С небольшим опозданием меня все же подбросили до нужной остановки, где уже, облокотившись о фонарный столб, стоял Иззи. — Прости, задержался, — подхожу совсем близко, чтобы тусклый свет фонаря, хоть немного осветил мою фигуру. — Да, я видел, — парень протягивает руку, дождавшись, когда я отвечу на рукопожатие, он кивнул в сторону главной аллеи парка. — Прогуляемся? Спрашивает, с какой-то долей печали в голосе, источник которой распознать довольно трудно. — Там же никого сейчас нет, — зачем-то выдал я, понимая, что весомой роли этот факт не играет. — Боишься? Можем тогда пройтись по дороге, — скептически взглянув на меня, предложил Иззи, но я лишь резко отрицательно помотал головой. Не маленький уже, чтобы до сих пор бояться ходить в темное время суток по безлюдным местам. К тому же я не один, Иззи, конечно, не супергерой и далеко не качок, но вместе бить морду хулиганам гораздо веселее, чем давать отпор одному. — Нет, просто ляпнул не подумав, — хмыкнул я, первым двигаясь в сторону входа. — Ты чего такой взбалмошный? — оценивающе поглядывая на меня, спросил Иззи, когда мы прошли первые пару скамеек, что стояли у самого входа. — Я? Разве? — я как-то сразу стушевался, не найдя нужного ответа на вопрос, вновь почему-то решая сказать правду. — Сцепился слегка с Тисом, но это уже так… пустяк — он свое получил, — усмехнулся я, прокручивая в голове момент удара: у него было такое потерянное лицо. — Ну… ладно, — ответил Иззи, резко переводя тему, становясь более серьезным. — Я с тобой поговорить хотел… Тут такое дело — Милен сбежала, — огласил он. — Мм… — не найдя более умного и красноречивого ответа, протянул я. — И давно? Мы почти дошли до первой развилки, которая позволяла пройти либо к центральной площади, либо в маленький сквер, где обитали немногочисленные животные. — В середине дня, я вернулся домой из магазина, дверь была открыта, а на столе лежала записка, выведенная ее аккуратным почерком: «Не ищи меня, я, кажется, нашла выход из ситуации». Легкая сутулость парня выдавала его усталость, отчего я решил сообщить о своих сделанных выводах. — Вот как? А я, так понимаю, твои вечерние и ночные «дела» заключались в ее поисках, — пожал я плечами, тут же громыхая всем содержимым сумки. — Правильно понимаешь. Она такой человек, которому сложно поверить с первого раза, — честно отвечает он. — А ты кому-то ещё веришь с первого? — удивленно поглядывая на него, спрашиваю, не сбавляя шага. — Да, есть люди, которые моего доверия никогда не теряли, а она делает это уже в третий раз. Я не хочу, проснувшись однажды утром, услышать в новостях, что где-то в канаве нашли труп девушки, по описанию очень похожий на Милен. Я и так ночами не сплю, карауля эту бестию, а тут она решила сама со своими проблемами справиться. Не верится, — выдавая мне ещё одну черту своего характера, сообщает Иззи, потирая глаза руками и сгибая руки в локтях, делает пару движений в стороны, чтобы размяться. На улице было уже слишком поздно, чтобы нагретый за день воздух, оставался теплым. Остановившись, я расстегнул сумку и достал свою куртку. Заболеть перед выходными никак не хотелось, поэтому я накинул одежду потеплее, раскатывая рукава водолазки, чтобы не было тесно и неудобно. — И правильно делаешь… Я бы тоже не доверял. Но с другой стороны — лучше узнать, что ты был не прав, когда она «найдет выход», нежели ловить себя на мысли, что ты поверил, поддался ее доводам. С этой девушкой я был совершенно не знаком, но один лишь только ее вид говорил о том, что особа попалась Иззи с характером, в обиду она, конечно, себя не даст, но и сама кого хочешь обидеть сможет. — Хорошо говоришь, успокаивающе, — отвечает Иззи. — Вот только к делу это не пришьешь, а ее след действительно простыл, — качнув плечами, он останавливается возле поворота. — Куда? — спрашивает он, а я сам, не задумываясь, киваю в сторону малой аллеи. — Только не говори, что ты позвал меня, чтобы мы вместе продолжили поиски? Идея, конечно, бредовая, но не озвучить ее я не мог. — Нет. Я в этом не вижу никакого смысла: я и один справлюсь. Заметив раскрытые карманы на своей куртке, я принялся их застегивать, на всякий случай проверяя не выпали ли ключи по дороге: связка оставалась на месте. — Это радует, — добавил я, когда расправился с молнией: ее немного заело, кажется, попали нитки. — Я пришел по другому поводу, но все по той же причине, — делая привычное движение, Иззи запустил руку в волосы, взъерошивая их на голове, создавая некий беспорядок. — По какому? — без удивления спросил я, просто желая получить ответ на вопрос. — Ты был единственным человеком, которого она видела. Девчонка не дура, но иногда ей приходят абсолютно бредовые идеи в голову, поэтому, если вдруг она каким-то невообразимым образом появится на пороге твоей квартиры, сообщи мне об этом. — Казалось, что логика у парня в данный момент отсутствовала напрочь, напрямую заявить ему об этом я не смог, поэтому не замечая собственной назойливости, стал закидывать его вопросами. — Откуда же она узнает мой адрес? Он у меня на лбу что ли написан? Или перед тем, как она шарахнула меня по голове гантелей, я сам ей продиктовал, куда доставить мой труп, когда отброшу коньки? — Иззи сам остановил меня, раздраженный таким напором. — Не превращайся в истеричку, — фыркнул он. — Поверь, все, что ей нужно, она узнает. И адрес твой в том числе, если будет в этом нуждаться. Почему-то поставить его слова под сомнение было довольно сложно, поэтому я решил не препираться. — Ладно… Но почему ты так уверен, что она пойдет именно ко мне? — продолжил я его мысль. — Боже, Гир, я этого не говорил. Я вообще ни в чем не уверен. Я просто сказал тебе о своем предположении. — Прости, опять говорю раньше, чем думаю, — осекся я, останавливаясь по середине узкой дороги и усердно шаркая ногами. Создавалось впечатление, что я вляпался в чье-то дерьмо, но моя паранойя лишь опять сыграла со мной злую шутку: следов не оставалось. — Мне, кажется, твои мысли просто ещё витают рядом с тем, из-за кого ты такой взбалмошный приехал, — Иззи был абсолютно серьезным. — Не говори так, иначе огребешь так же, как и он, — развернувшись к нему в профиль, огрызнулся я, замечая как на спокойном выражении лица Иззи, появляется догадливая улыбка. — Так вот что ты подразумевал, когда обронил слова «сцепился с Тисом» — это теперь так называется, — хмыкнул он, почесывая затылок, тут же стараясь сдержать себя от заразительного смеха. — Наверное, он действительно получил сполна. — О чем ты? — непонимающе спросил я Иззи, начиная злиться из-за таких откровенных и пошлых подколов. — Да так — пустяк, всего лишь о засосе на твоей шее, — хмыкнув, ответил он, закатывая глаза. — Из-за этого он и огребал сегодня по полной, — зло зыркнув на парня, оскалился я. О том, что на шее остался след, я ничего не знал, но наезд парня мне жутко не понравился. — Мда… А он времени зря не теряет, — усмехнулся Иззи, продолжая идти. — Да еб твою мать. Что за бред ты несешь? — остановился я, сжимая руки в кулаки. — Не кипятись. — Я тебе что — чайник? — Сейчас очень даже его напоминаешь, тебе бы ещё свисток в рот запихнуть. — А тебе в голову не мешало мозги закинуть, а то ходит пустая и не может найти себе покоя. — Голова? Ходит? Голова — ходит? ГОЛОВА-ХОДИТ? — Сколько ещё раз повторишь? — Да сколько угодно… Голова… Да, это тебе походу мозги нужны. Сначала связываешься не с теми людьми, а потом ходишь заведенный. Мы дошли до самой узкой аллеи, которая только могла быть в парке, ее специально выращивали так, чтобы дети, гуляя с родителями, могли спокойно кормить белок, которых в этом месте находилось несчитанное количество. У некоторых из них даже были собственные домики, в которых они жили семьями. — Да не связываюсь с ними я, чего ты прицепился. — Не связываешься? Иззи начал подходить ближе, сокращая расстояние между нами. Я же, опасаясь чего-то неизвестного, попятился назад. — Нет. Я вообще не знаю, что ему от меня нужно. Ходит вечно, словно хвост, не оторвать. — Что нужно? И ты ещё этого не понял? Схватив меня за грудки куртки, Иззи буквально впечатал меня в большой ствол дуба, находившийся в пару шагах от нас. Удар был такой силы, что я даже на минуту лишился всей возможной координации, теряясь в пространстве. — Говоришь, не знаешь, что нужно? Не знаешь? — вопросительно посмотрев на меня, спросил он таким тоном, словно хотел прямо тут меня закопать под этим самым дубом. Я собрался с силами, набрав в легкие воздуха, чтобы ответить ему, но толком даже не успел. Припечатав меня к стволу, он навис надо мной, словно крона дерева. Одной рукой удерживая меня за скулы, он едва прикоснулся своими губами к моим, затем, словно набираясь смелости, запустил свой язык ко мне в рот, не позволяя мне сомкнуть челюсти. Придерживая меня за талию, практически вминая в себя, он, наконец, убрал руку, сместив ее на мое плечо, с силой надавливая и вновь прижимая к дереву. Я не мог сконцентрироваться ни на одном его действии, успевая только следить за тем, как его руки беспрестанно блуждают по моему телу, а язык во всю шарит во рту. Борясь внутри себя с явным противоречием, я, браня самого себя безбожным матом, начал ему отвечать, позволяя спокойно скользить языком по моим губам, покусывая и оттягивая кожу. Это было настолько дико и бешено, что я стал чувствовать себя настоящим животным, пока находился там, в парке, не находя места, куда бы ступить, чтобы отодвинуться от него. Продолжая одной рукой сжимать мои руки, все ещё целуя, он запустил свободную руку под мою водолазку, проходясь прохладной ладонью по коже, вызывая целый шквал мурашек. Я даже не смог закрыть глаза, чтобы в этот момент представить себе, что угодно, лишь бы в голову не продолжали лезть гнусные мысли, но ничего не получалось. Я отчетливо следил за всем происходящим. Сбившееся дыхание Иззи на моей шее, его взъерошенные темно-русые волосы и эти глаза, словно находившиеся под кайфом, под которым так недавно был и я сам. — Прекрати, — наконец обзаведясь возможностью, что-то ответить ему, скрипя зубами, выдал я, пытаясь выпутать из его оков свои руки. Все без толку. — Тебе разве не нравится? — спросил он, на секунду отрываясь от моей шеи, чтобы взглянуть в мои глаза. Ответить я не успел. Иззи, читая выражение моего лица, словно книгу, вновь накрыл мои губы своими. Скрип моих зубов разносится по всей округе, но ему не мешает все так же продолжать зажимать меня, словно девку, в углу, против воли, навязывая свои животные ласки. Полутьма отбрасывает какие-то зловещие тени, делая его лицо почти демоническим, исковерканным. Прикусывает кожу за ухом, зализывает, словно не нарочно задевая кончиком языка мочку уха, втягивает ее в рот, посасывает и, стиснув губами, выпускает, позволяя перевести дыхание. Следующее нападение вновь сосредоточено на губах и, кажется, я сам становлюсь его инициатором, кончик его языка смакую собственными губами, затягивая в рот, а затем вновь выпуская. Его лицо искажает улыбка, но на этот раз довольная. Я чувствую его ликование. Он добился того, чего хотел. Но хотел ли этого я? Продолжая все так же смаковать его губы, позволяя себе одной, высвободившейся рукой, коснуться его лица, накрыть большим пальцем кожу под нижним веком, а остальную ладонь сомкнуть на скуле, сам упираюсь в него. Скользит руками вниз, пробегаясь дорожкой из переборов вниз по животу и достигая пальцами бляшки ремня, останавливается. Слышу удары сердца, что в панике посылают импульс по всему телу, не нарочно сводя его судорогой, обездвиживая до такой степени, что, когда его рука скользит по выпуклому бугорку на джинсах, я просто не могу пошевелиться. Раздвигает одновременно легким касанием руки мои ноги и языком — губы, чтобы вновь поглаживая нёбо, сплестись в поцелуе с моим. Руки так дрожат, что тело начинает потихоньку приходить в себя, отзываясь тянущейся, словно нуга, болью. Не могу понять, что на этот раз в большей степени завладело моим телом. Страх… или странное желание не оставаться в долгу. Все же переборов себя, нахожу в себе силы, оттолкнуть его, вцепившись руками в его плечи. — Стой, не нужно. Сообщаю ему, а дыхание сбилось до такой степени, что требуется минутная отдышка, чтобы вернуться в норму, чувствую, как по лбу скатываются капельки пота. Все это время Иззи, не двигаясь, не отрывает от меня взгляда, а я понимаю, что мне нечего ему сказать. Он опережает меня, награждая победной улыбкой. — Если ты не готов поддаться такой слабости, то тебе нечего с ними делать, — почти басом заявляет он, заставляя меня растеряться. — Что? — Тебе нечего с ними делать, — повторяет он, но я не нуждаюсь в этом, я лишь хочу узнать причину, благодаря которой он сделал такие выводы. — Почему бы это? — бровь ползет вверх, а я, не глядя на себя, поправляю куртку и одергиваю водолазку. — Люди, которые собираются в Подвале слишком раскованны, слишком подвержены искушению, чтобы не поддаваться ему. А ты, словно белая ворона, пытаешься найти себе оправдание. Возможно, ты поступаешь правильно… Никто не должен распоряжаться твоим телом, как ему угодно. Но понятие «правильно» не для клуба. — Тогда как ты объяснишь то, что было в новогоднюю ночь? Разве ты не такой, как они? Стало почему-то обидно, мне не хотелось слышать слова Иззи, которые были обращены ко мне в таком виде и в таком тоне. От кого угодно, но только не от него. — Знаешь… — он вновь приблизился так близко, что я почувствовал его дыхание, а его руки вновь скользнули на мою талию, сжимая. — Я не пользуюсь чьим-то телом, я лишь беру то, что мне нравится, не скрывая своих чувств и не маскируясь за ложными. Есть влечение на одну ночь, а есть нечто другое, — он говорил шепотом, прямо над самым ухом, заставляя от своего жаркого дыхания холодеть. Его слова не были никаким намеком. Его слова были выброшены открытым текстом, смысл их не мог понять лишь дурак. Но почему-то в этот момент мне так хотелось превратиться в этого дурака.