Он и его кот

Со следующего же утра началась ужаснейшая суета – мама Криса, прознав о рождении наследников от омежьего врача, который понятия не имел, что информация является закрытой, явилась на порог гостевого домика и застала сонного Тома за питьём кофе в халате. Хиддлстон мгновенно схлопотал лёгкий выговор за кофе во время вскармливания, но, вместо раздражения, одарил новоиспечённую бабушку поднятой в непонимании бровью и ушёл наверх. Крису он сказал только то, что его маман ждёт внизу, но когда тот спустился в кухню и попытался узнать, что это она такое с утра пораньше сказала его сучке, женщина мгновенно обвинила его в том, что нечего его защищать и вообще – он сам виноват. Ничего не понимая, Крис с усмешкой поинтересовался, кто и в чём именно виноват, но гостья лишь тяжко вздохнула. А после спросила насчёт выводка. Крис был не в восторге от надобности демонстрировать потомство – почему-то ему казалось, что те обязательно подхватят какую-нибудь заразу от кого бы то ни было. Тому же это было глубоко безразлично, он просто сидел на кровати и читал журнал, попивая кофе, пока комочки, появившиеся ночью, ползали рядом с ним по кровати. Победила бабушкина настойчивость. Оставшись в гостях у детей, женщина дождалась ухода Криса, засучила рукава и приготовила потрясающе вкусный завтрак, призвав на помощь все свои кулинарные способности, после чего наведалась к читающему Хиддлстону и, внезапно явив собой эталон вежливости, сообщила ему о непременной надобности позавтракать. Том удивился, но перечить не стал, оставляя выводок на бабулю и не усматривая в этом ничего предосудительного. Завтрак и впрямь был чрезвычайно вкусным, поэтому Том, поумерив свой горделивый пыл, рассыпался было в благодарностях, но живенько собрал их обратно, стоило разговору повернуть в русло ухода за выводком и, что особенно его смутило, кормления. Уж что-то, а этот процесс он не собирался демонстрировать никому на свете, даже Крису, и разговаривать об этом совершенно не рвался. Сдержанная перепалка завершилась твёрдым отказом Тома кормить выводок вообще в принципе, если эта тема ещё когда-нибудь станет подниматься. Это повергло бабулю в сущий ужас – помилуйте, да он так и совсем их уморит! Может статься, что и другие раздражители так запросто лишат малышей положенного корма?! Однако, потерпев временное поражение, дама удалилась-таки на кухню, предаваться философствованию на тему совести лисицы и тихо фыркать, покачивая головой. Она-то мечтала совсем о другой подруге жизни для своего Криса – покладистой и… и девушке. А Том, к тому же твёрдо замысливший отпустить бородку, напрочь опровергал все надежды и мечтания. До кошмара норовистый! И как только Крис таким увлёкся? Да ладно бы просто увлёкся. Так ведь пропал, что и себя забыл… И теперь этот песец крашеный им, Крисом, командует. То ему одно не так, то – другое. Голову на отсечение можно дать – они только по его навету в Мельбурне родителей Криса не навестили. А то как же? Разве Крис мог так поступить? Чтоб котёнок в отчий дом не наведался? Сам-то по себе сразу бы явился, с самолёта. А ведь побыли в городе, ни словечка, ни весточки никакой не дали – и сразу в глушь. Хоть к Крису с уважением относится, щенок рыжий. И на том спасибо. Любит или нет – того не разберёшь, уж больно хитрый, одно слово – лис. Но перечить, вроде, не перечит. Котят двух вывел, настоящих, тфу-тфу, оцелотов, почти без рыжины вышли. И щенок теперь во внуках завёлся. Жаль, конечно, не три котёнка. Но ничего, щенок, кажется, дельный… Да вот только сучка. И что они из сучки, оба мужика, воспитают? Бабушке даже грустно стало от таких мыслей, чуть не до слёз. Забрать, что ли, у них сучку-то? Пусть, может, у бабули поживёт, пока малышка совсем?.. Да разве ж Крис позволит?.. Не позволит. Ещё и дня не прошло, а уже влюбился в дочку по уши. Ни за что не отдаст. *** Крис вернулся раньше обычного. Крис был абсолютно сумасшедший и дикий. Крис мурчал, подражая котятам, заигрывал с Томом, как в первую неделю знакомства – и всё это украдкой, за спиной бабули, доводящей до ума ужин и только после этого планировавшей скромно отчалить ночевать в более просторный дом тётки. Том еле удерживался от смеха, смотря на то, как Крис незаметно таскает куски из-под руки кухарничающей женщины, вызывая её полное недоумение. А Хэмсворт-сын никак не мог успокоиться, мимоходом подкармливая и своего милого Тома – милого от того, что, вопреки боязни Криса насчёт зараз, лис завернул весь выводок в одеяло и притащил его в кухню, паркуя у себя на коленях и периодически проверяя, сладко ли им спится в свёртке. До времени, когда дети примут человеческий облик, было ещё долго, поэтому пока им троим с лихвой хватало коленей Тома, укрытых одеялом. Расквитавшись с готовкой ужина, мама Криса соблаговолила покинуть домик, после чего оцелот проводил её до жилища тётки и, возвратившись обратно к лисице, смог, наконец, спокойно насладиться компанией своего собственного семейства. - Я чувствую себя… - пробормотал Том, поправляя одеяло, - Идиотом. Оцелот, перестав радостно подёргивать хвостом, заглянул ему снизу в лицо, пытаясь выведать причину такого экспрессивного вывода. - Одно дело… - усмехнулся Хиддлстон, замолкнув, - Я прекрасно знал, как это случается. Но чтобы самому… Это не поддаётся логике. - Что не так? – слегка приобнимая и поглаживая ладонью его плечо, спросил Крис. - Это пахнет мной, - он кивнул на свёрток, - А я не воспринимаю их, как… своих детей. - Это пройдёт, - целуя Тома в висок, заверил Крис, - Так часто бывает. - Серьёзно? – щурясь, приподнял голову Том, - Откуда ты знаешь? - Были знакомые омеги… Нет! Ты не подумай чего! - всполошился Хэмсворт. - И? Чему же эти знакомые омеги тебя научили? – спросил Том. - Тому, что пока детёныши не станут походить на человечков, их трудно воспринимать таковыми. У вас вот, лис, долго период щенячества длится? - Как у лис не знаю, - принялся припоминать Томас, - А у нас в семье – не дольше месяца. - У нас и того короче, - улыбнулся Крис. - Знаю… Ты рассказывал, - проговорил Том, - Подержишь? – спросил он, делая попытку приподнять одеяло. - К… конечно, - садясь поудобнее, согласился Крис, принимая тройняшек в свои крепкие руки. Том поднялся, подходя к плите и, сняв крышку с кастрюли, принялся ловить в ней цветную капусту вилкой, пробуя её на вкус, очень быстро втягиваясь в процесс ужина и не спеша накладывать в тарелку. - Мама тебя весь день терроризировала? – сочувственно поинтересовался Хэмсворт. - Твоя мама – чудо, - не согласился Том. Оцелот скромно улыбнулся, сам не зная почему. - Если что, ты говори мне, - произнёс он, - Если станет перегибать палку со своими наставлениями… - Меня они не напрягают, - покачал Хиддлстон головой, - Мы взрослые люди, сами сможем разобраться, если что. - Хорошо, - удовлетворившись таким ответом, сказал Крис. Том жевал капусту и вспоминал, как сегодня ночью, ближе к рассвету проснулся, насилу осознавая произошедшее, а после, к своему великому удивлению, заметил заснувшего на краю кровати Криса. С его плеча свисало полотенце, не исключено, что тот просто зашёл по пути из ванной, да так и уснул, убаюканный приятными запахами. Томас осторожно разбудил его, почесав по затылку, и предложил лечь рядом. Крис шептал что-то про сон на диване и про то, что не хочет мешать, но Хиддлстон тихо повторил просьбу и добавил – пожалуйста. Хэмсворту было, что уж греха таить, страшно лезть в кровать, в которой под боком Тома посапывали пушистые комочки, но, не смея отказать щедрой на отпрысков сучке, оцелот всё-таки улёгся на край кровати, а, чуть позже, немного осмелев, пододвинулся ближе. И после, до самого рассвета, они тихонько разговаривали. О том, что на улице поднимается ветер, о том, что горит свет в кухне, о том, что персики в этом году очень сладкие. О том, что будет дальше, о том, что им не верится – и как назло сразу обоим, о том, что даже близко не представляют, что это такое – когда три сразу. - Ты бы в тарелку наложил, - посоветовал Крис. - Что? – очнулся Том. - Капусту, что. Из под крисовой руки раздалось тихое «мяу». - Кончилась тихая жизнь, - втыкая вилку в капустный куст и, вытирая руку полотенцем, сказал Том, подходя к свёртку и собираясь узнать, кто именно первым отважился подать голос.