Ледышка для оборотня или 101 способ ублажить старшего мужа

Мартин с подозрением осматривал выделенные им покои. Ужасно хотелось обсудить завтрашнее мероприятие с Ральфом, но вот то зеркало и эта картина в вычурной раме вполне могут содержать непредусмотренные для обычного украшения помещений детали. Он с тоской взглянул на друга. В ответ Ральф лукаво подмигнул и снял с шеи необычный кулон – простая древесная веточка на кожаном шнурке. Переломив веточку пополам, он открыто усмехнулся и сказал: - Мартин, не мучься - теперь можно говорить. - Это?.. - Последние антипрослушивающие разработки наших ведунов. - Хм… тогда поговорим? - Легко! - Главное, знаешь, что меня беспокоит, - я нервно вышагивал от стены к стене, казалось, что если остановлюсь - просто сгорю от беспокойства и раздражения. - Догадываюсь. Ты хочешь, чтобы я попытался озвучить свои мысли, или все же расскажешь все сам? - Да, расскажу! Куда денусь. Это вообще-то был риторический вопрос, - махнул я рукой. - Завтра буду выбирать пару. Я ужасно волнуюсь. Ты его слышал? Он жуткие вещи говорил. А я буду выбирать из его родственников. Что, если они все такие же? И что мне тогда делать? Не заключить союз - нельзя, а если заключу - все, навсегда... пока не умрет кто-то один. Что же будет, друг? - А не поздно ты спохватился? Сейчас уже ничего не отыграть обратно. Все слова сказаны. Вот что, заканчивай метаться. Мужа твоего мы проверим на верность - даже не сомневайся. А, если что, то диких зверей и то воспитывают. Неужто мы человека-то не обучим? - Поможешь? - Не сомневайся. Давай отдыхать. - Нет, погоди. Мне нужно одежду выбрать. Я, знаешь ли, тоже хочу достойно выглядеть. - Ты и так потрясающе выглядишь, - рассмеялся Ральф. – Но, если хочешь выглядеть просто сногсшибательно... – он сделал коварную паузу. - Ну! - Тогда иди обнаженным! – ехидно сообщил он. За такие шутки его иногда хотелось прибить. Немного повозившись, мы остановили выбор на скромном, но достойном костюме. Ральф утверждал, что он «отлично подчеркивает мои достоинства, намекая на отсутствие недостатков». Завтра, возможно, я встречу свою половинку. А возможно - просто заживо похороню себя, лишив не только семейного будущего, но и потомства. Но в одном Ральф прав - отступать некуда. От этого шага зависит слишком многое. Чего бы мне лично не стоил этот шаг, неважно. Это моя обязанность. Успокоив таким образом свою совесть, я уснул чутким, тревожным сном. … - Я хорошо выгляжу? - Даа! – простонал Ральф. - Ты меня просто замучил! Хватит! Или смени вопрос. - Почему? - Потому что на один и тот же я в седьмой раз отвечать не буду! - Ладно, хорошо. Ты будешь рядом стоять? - И держать тебя за ручку, сыночка? – уточнил он язвительно. - РРРР! Неужели просто трудно меня поддержать? - Все, понял, осознал, поддержу! Только не злись и сделай лицо поприветливее. Мы, понимаешь ли, уже пришли. И если ты с такой перекошенной мордой войдешь в зал, то перепугаешь всех - от женихов, до семейных портретов императора. - Я держу себя в руках! - Ты точно держишь себя в руках? - ДА! - Не ори, улыбайся, придурок, нас уже объявили и сейчас откроют двери. Двери открываются медленно, словно издеваясь над остатками моего терпения. Никогда не думал, что буду так волноваться. Хорошо, что рядом есть Ральф, иначе я позорно сбежал бы с самого порога. Почти ничего не слышу, только вижу, что у самого трона стоят человек пятнадцать мужчин разного возраста. Тихо шепчу молитву-обращение к предкам, прося их о мудрости. Стараюсь следовать советам Ральфа и держать лицо, иду не спеша, скалюсь в улыбке. Очень надеюсь, что приветливой улыбке. - Рад приветствовать вас, дорогой сосед, - ответно скалится Император. Надо же, он научился здороваться? Ой, не к добру это… Не иначе, как зубы заговаривает и пытается что-то скрыть. Здороваюсь в ответ. Волнения волнениями, но вежливость никто не отменял. - Вчера вы изъявили желание скрепить наше соседское взаимопонимание династическим браком. Очень хочется зарычать в ответ, объясняя, что «династических» браков у оборотней природой не предусмотрено. Семья есть семья. Или она настоящая, или ее просто не существует. У нас и разводов нет по тем же причинам. Однолюбы мы. Но разве ему это объяснишь?! Потому сдерживаюсь и молча киваю в ответ. - Вот все не обремененные серьезными отношениями мои племянники. Можете выбрать любого. - А они сами не против? - осторожно интересуюсь я. Император раскатисто смеется, а потом бросает хищный взгляд на юношей: - Уверяю вас - они НЕ ПРОТИВ! Он так по-особенному произносит последние слова, что я начинаю сомневаться, а в курсе ли его племянники вообще того, что происходит? - Хорошо, - я очень стараюсь никого не оскорбить. Дорогие предки, пошлите мне кроме мудрости еще и терпения! - Значит, я могу выбрать любого? Император делает небрежный жест: - Валяйте! Принюхиваюсь. Боги, да он пьян? Вот в этом состоянии он собирается принимать важные государственные решения? И это правитель, отвечающий за свой народ? Ох, я уже очень жалею, что согласился вступить с ним в родственные связи. Подхожу к юношам. На самом деле, все они разного возраста. Есть постарше, лет двадцати восьми, а есть совсем дети, как вон тот, жмущийся в самом конце строя худенький паренек. Я не уверен, что ему уже есть восемнадцать. Зачем Император подсовывает мне детей? Хочет позднее обвинить меня в педофилии? Не выйдет! Это в первую очередь его ошибка, а вот я могу и не знать возраст кандидатов в Младшие мужья. Нет, этот совсем не мой тип. С ним я не смогу стать чем-то общим. Следующий… Чем-то от него странным пахнет. Никак не могу понять, а принюхиваться невежливо. Но тут меня выручает Ральф. Он тихонько наклоняется к моему уху и шепчет почти на пределе нашей с ним слышимости: - Не вздумай, пахнет гарлуной. Я тут же отхожу в сторону и несдержанно фыркаю. Каким идиотом нужно быть, чтобы жевать эту траву? Уже через пол года он превратится в слюнявого дебила. Да, этот будущий труп меня явно не интересует. - Обратите внимание, дорогой друг, вот на тот экземпляр - в бирюзовом камзоле. Я недавно лично тестировал его - он отменно хорош в постели. Берите Младшим мужем - не прогадаете! - «по-дружески» посоветовал Император. Меня передернуло. Он сейчас, по сути, признался в свальном грехе. Он разделил ложе с родичем… Так, в бирюзовом камзоле - герой не моего романа. Итак, из 12 осталось девять. Тот и тот не подойдут – они мне отчего-то не по душе. Семеро. Из них, пожалуй, следует остановить внимание на троих. Все очень недурны внешне. Держатся спокойно и уверенно… о, нет. Мужчина в черном отпадает. Не люблю пошлость, а он имел неосторожность призывно глядя на меня чувственно облизнуть губы. Двое... И тут я замираю, случайно улавливая запах отчаяния. Его ни с чем не перепутать. Счастье, кровь и отчаяние всегда имели для меня свои неповторимые ароматы. Так, отчаяние, например, пахнет полынью. От кого этот сильный аромат? Я подхожу ближе и, не заморачиваясь вопросом, что же обо мне подумают, втягиваю воздух чувственными, широко раздуваемыми ноздрями. Это тот парнишка? Но он же определен мною в категорию детей. Разве у детей может быть такая концентрация отчаяния? Это что же с ним нужно было делать? Я заинтересованно вглядываюсь в его лицо. Тонкие и правильные черты почти сразу притягивают мой взгляд. А мальчик очень красив. Просто его красота другого плана, не яркая и чувственная, а тонкая, полупрозрачная, словно акварельная зарисовка ранней весны. А какой чудный оттенок волос… Но откуда столько горькой полыни? - Посмотри на меня, - тихонько прошу я. Парнишка стоит с низко опущенной головой. И я не вижу его глаз. А ведь глаза – самое важное в человеке. Он испугано вздрагивает, но все же выполняет мою просьбу, и слова застывают у меня на языке, а сердце начинает стучать, словно во время охоты. Он не красив. Он ПРЕКРАСЕН. Глубокий карий взгляд с поволокой от непролитых слез. Кто же обидел тебя, мой ангел. Только скажи мне, и я разорву ему горло клыками, а тебе, если захочешь, принесу его еще теплое сердце. Наверное, что-то такое отразилось в моих глазах, потому что юноша испуганно отшатнулся. - Не бойся меня, тебе меня бояться не стоит, - тихо говорю я, стараясь донести до него свою убежденность. - Я не боюсь… Почти… - очень тихо отвечает он. – Точнее, не вас боюсь. – А потом вдруг шепчет отчаянно: - Заберите меня отсюда. Пожалуйста. Потом, по дороге, если не нужен, можете выкинуть. Только сейчас возьмите. Потому что, если не возьмете вы… возьмет он… Последние слова он шепчет почти беззвучно, но по брошенному украдкой взгляду я понимаю, что ОН, это Император. Так вот отчего этот горький запах. Вот, значит, чем на досуге у нас развлекается император великой Кастилии. Нет уж, этого мальчика я тебе не отдам! - Решение принято! – громко провозглашаю я. – Я хочу его! И удивленно оборачиваюсь, слыша за спиной неестественно нервный смех своего избранника. Интересно, это что же такого веселого я сейчас сказал? Ладно, спрошу потом. - Уверен? - без энтузиазма интересуется Император. - Да. - Ну и ладно, - вяло соглашается он. – Давайте подпишем договор и довольно дел. Я что-то устал сегодня. Угу, с утра он «устал». Пить нужно меньше. Но тут неожиданно вмешивается невысокий тощий человек, из разномастной кучки придворных, толокшихся с другой стороны от трона. - Ваше Величество. Но это крайне неудачный выбор. - Почему? - без интереса спрашивает монарх. - Этот юноша принадлежит Восточному Храму Любви. Согласно контракту, за него придется выплатить контрибуцию в четыре тысячи золотых. - Кому выплатить? - Восточному Храму.. - Это я понял, - властно прерывает человек на троне. - Кто должен выплатить деньги? - Выходит, что вы, Ваше величество… - разводит он руками. - Я Император Кастилии! Я никому ничего не должен - это мне все должны! – зло и властно провозгласил он и начал спускаться с трона по направлению к заранее установленному столу для оформления Договоров. - А если будут возражать? - робко уточнил чиновник. - А будут возражать - отправьте к ним финансовую проверку. Где там министр финансов? - Я тут, Ваше Величество! - Вот… мне кажется, что Восточный Храм Любви утаивает отчисления в казну. Проверьте. А заодно и остальные три Храма. А то взяли тут моду - Императорам возражать... - Будет исполнено! - Не сомневаюсь. Сколько там он стоит? Четыре тысячи? Вот - восемь тысяч взыщите с Восточного храма. И не менее, чем по четыре с каждого из остальных. Итого, двадцать тысяч золотых. А удобно иметь с вами дело, дорогой сосед, - задумчиво промурлыкал довольный Император. Я только диву давался: пьяный-то пьяный, но какая хватка! И тут за моей спиной раздался тихий полувсхлип-полувздох моего чуда. - Вы теперь не возьмете меня? - Отчего ты так решил? – удивился я. - Я из Храма Любви… - скороговоркой зачастил он, - но я туда только поступил, я не работал, я не виноват, честно… При этом он смотрел на меня такими глазами, словно я собирался лишить его права последнего вздоха. - Ну и что? Какая мне разница, откуда ты? - Не торопись с ответом,- промурлыкал оказавшийся рядом Ральф.- Малыш пытается оправдаться. - Да в чем?! - Что он не проститутка. - Что ты говоришь, Ральф? - ужасаюсь я. - Храм Любви, мой друг. Они там доступны любому. - Это правда? – я строго смотрю в умоляющие глаза моего избранника. Он прячет взгляд за выбившимися прядями волос и тихо отвечает: - Да. На секунду я замираю. Но только на секунду. Я просил мудрости у предков? А потом, кажется, просил терпения? Что ж, мне понадобилось первое, понадобится и второе. - Я не меняю своего выбора, котенок, - тихо говорю я и прижимаю его такого маленького и дрожащего от всего пережитого к своей груди. Он не сопротивляется и неожиданно крепко цепляется за ткань моего костюма. - Все будет хорошо, верь мне, - я мягко отстраняю его. – Подожди. Я должен закончить все дела. Улыбнувшись удивленному Ральфу, уверенно направляюсь к Императору. Проститутка? Плевать! Мое сердце не могло ошибиться!