Забыв про лёгкий путь

Над Конохой медленно поднималось солнце. Саске смотрел на него через запыленное снаружи окно больницы — спокойно. Ему больше некуда было торопиться. Снаружи небо становилось всё светлее, и спустя несколько минут на улице уже перестали гореть фонари. Но шиноби не знал, сколько прошло времени, даже когда солнечные лучи стали забираться за оконное стекло и освещать всё то, что не было покрыто человеческой тенью. За последние дни время перестало быть для Саске чем-то важным. Учиха стоял у окна, не шевелясь, и неотрывно смотрел на горизонт. Казалось, что парень заметил и сохранил в своей памяти каждый сантиметр, преодоленный небесным светилом. За этим наблюдением проходило уже третье утро — столько, сколько Учиха Саске находился в центральной больнице Скрытого Листа. И в предыдущие дни оно закончилось так же, как и сегодня — приглушенным бурчанием: — И чего ты встаешь так рано? Глаза Наруто всё ещё были закрыты, а рука расслабленно обнимала подушку, в которую парень уткнулся лицом. Солнце уже вовсю освещало двухместную палату, и джинчурики прижимал к себе свою единственную защиту от его лучей. Одеяло же благополучно валялось на полу — слишком жарко. Кстати об этом… — Са-а-аске, открой окно, а? Учиха потянулся ладонью наверх и прокрутил ручку, давая по-утреннему прохладному воздуху проникнуть внутрь. — Спасибо! Джинчурики ещё поворочался в постели, поудобнее устраивая правую конечность на подушке, но всего пару минут спустя второй шиноби уже мог слышать его мирное сопение. Саске, наконец, отвёл взгляд от Конохи и перевёл его на развалившегося друга. Неслышно подошёл, подобрал одеяло и кинул его на свою уже застеленную кровать. Нахмурился, отошёл обратно к своему посту у окна и сел на подоконник. Закрыл глаза. Перед взором стоял забинтованный обрубок руки, лежащий поверх блеклой больничной подушки. Завтрак, который раздавали всем постояльцам больницы, ребята благополучно пропускали. Наруто в это время спал, а к Саске заходить не решались. Тем более что Учиха завтраки не просил, да и обходился без них, даже не нагружая этим организм. Зато обеды приносили исправно. И сейчас джинчурики сидел на кровати, держа на коленках поднос с онигири. Было около двух дня, но Саске, который бодрствовал уже более шести часов, сидел на стуле рядом с кроватью друга и ел гораздо медленнее, чем этот самый друг. Надо сказать, онигири были весьма хороши для больницы. Впрочем, после долгих дней войны без сна, отдыха, еды и с огромной затратой чакры организм бы с удовольствием переварил даже серую склизкую кашу… Вчера приходил Конохамару, принёс коробку с данго. Приходил «тайно». Саске знал, что АНБУ, круглосуточно дежурившие около палаты, доложили обо всём хокаге, и поэтому сладость без проблем дошла до адресата. Знал он также, что куча жителей пришла бы повидать героя уже в первый день, только вот его сосед был ощутимой помехой для поздравлений, благодарностей и веселья. Но Наруто сам решил, рядом с кем будет лежать в больнице. И пусть все приведённые им доводы были более чем убедительными, Учиха знал самую главную причину. Поэтому молчал и не встревал тогда в разговор. Как и сейчас, когда вошедшая в палату Цунаде начала говорить, пользуясь расслабленностью и добротой сытого джинчурики. — Тебе нужно восстановить руку! Наруто не стал хмуриться или возражать — он лишь отложил поднос на тумбочку и поднял на Пятую взгляд. — Клоны Зецу уже достаточно изучены, и я могу обещать тебе, что рука будет слушаться как новая. Операция несложная, Мадара смог её себе сделать, даже не отвлекаясь от боя, а тут всё будет под моим личным присмотром. — Бабуль, я же говорил, что через эти клетки меня могут взять под контроль и… — Будто кто-то сможет это сделать! — Цунаде вцепилась в стоящий у стенки стул так, что дерево тихо затрещало, но пока успешно избегало превращения в щепки. Наруто вздохнул и провёл ладонью по лицу. Косо глянул на молчащего друга. Ему никто не предложил восстановление конечности. — Это моё решение. Если я не смогу прожить без руки, значит, не такой уж я и сильный. Треск дерева стал более громким. — Ты хоть представляешь, как будешь есть свой рамен левой рукой? — Научусь. Саске вон мог всё обеими делать, а я не в праве ему проигрывать. — На лице появилась упертая гримаса. — Ты станешь слабее, нужно будет переучиваться как в тайдзюцу, так и в ниндзюцу. Формировать расенган в левой ладони, понимаешь? — Со временем привыкну. Цунаде смотрела в голубые глаза долгие несколько секунд: пристально и серьёзно. В конце концов, спинка всё так же зажатого в её ладони стула рассыпалась на мелкие щепки и упала на пол. — Болван! Ты хоть понимаешь, что тебя всю жизнь будут мучить фантомные боли?! Во сне, во время принятия ванны и в разгаре битвы! Даже я могу убрать их лишь временно! В этот раз Наруто посмотрел на друга уже открыто. Несколько секунд, и взгляд возвращается к Пятой. Такой, что у хокаге больше не остаётся слов для убеждения. Она отчаянно хмурится и, резко развернувшись, идёт к двери в палату. — Пусть Какаши-сенсей войдёт. Лучше уж всё сразу… Саске, доев свои онигири, положил поднос на ту же тумбочку и встал. Подошёл к окну и занял закрепившееся за ним место на подоконнике. Он понимал, что этого упёртого идиота не переубедишь — сам пробовал в первые дни, но быстро покончил с этой затеей. И двое хокаге, судя по всему, решат так же после сегодняшнего разговора. — Ну, здрасьте. Выглядите вы уже получше, — улыбка Какаши, больше не закрывавшего повязкой левый глаз, до сих пор выглядела какой-то неправильной. По крайней мере, Наруто уже так привык её видеть, что это изменение ему казалось гораздо более заметным, чем плащ хокаге на плечах сенсея. — Ну так, завтра ведь уже выписка! — широко улыбнулся парень. — Именно, — сказав это, уже официально Шестой хокаге резко посерьёзнел. — Как я понимаю, покидать Коноху ты не передумал? Ответ был очевидным, и Какаши устало вздохнул. Даже несмотря на то, что он и сам пару дней в больнице провалялся, новая должность его не пощадила, завалив всеми послевоенными проблемами. — Если ты хочешь стать хокаге, то отсутствие в деревне не пойдёт тебе на пользу. Претендентов много, и даже твои свершения станут забываться через несколько лет. Люди верят тем, кто рядом, а не бродит неизвестно где. Ученик промолчал. — Ты понимаешь это, — кивок. — Значит, вот, сколько детская мечта значит для тебя на самом деле? — Вовсе нет. — Наруто по привычке закинул ладонь за голову и провёл ей по шее, отодвигая чуть отросшие волосы. — Я хотел, чтобы люди признали меня и… — Ты обещал Обито перед смертью, что станешь хокаге! Шестой подошёл ближе и теперь возвышался в паре шагов от джинчурики. — Знаю, — шиноби смотрел прямо, снизу вверх и не торопился отводить взгляд. — Я также обещал, что найду ответ о вечном мире. — Ты говорил, что, став хокаге, сможешь положить конец войнам. Наруто тяжело выдохнул: — Я так думал. — Он все-таки отвёл взгляд, чтобы пройтись им по стоящему рядом стулу, на котором ещё недавно сидел друг. — Но сейчас я понимаю, что, даже приложив все усилия, не смогу гарантировать отсутствие войн. Лишь несколько поколений — не более. Парень встал с незастеленной кровати, на которой принимал гостей, — похудевший так, что больничная одежда висела тряпьём, с ссадинами и желтеющими синяками по всему телу. И с торчащей из рукава футболки культёй, обёрнутой стягивающим бинтом. Только взгляд у джинчурики был наполнен теми же силой и уверенностью, с которыми тот вправлял Тоби мозги. — Я всё ещё не нашёл то, о чём говорил Извращённый отшельник. Я до сих пор не знаю, какой ответ я смог бы дать Нагато. И я без понятия, как привести мир к тому, чего так хотел Рикудо Сеннин. — Левая ладонь легла на плечо хокаге. — Я не хочу, чтобы всё, ради чего погибли тысячи человек, было напрасным. Какаши на секунду прикрыл веки, после чего устало вздохнул. Снова. — И вот что мне с вами двумя делать? Наруто, убрав руку, обернулся туда, куда посмотрел сенсей. Друг наблюдал за бывшими товарищами по команде, оперевшись рукой о подоконник. — Тебе аннулировали наказание, так как ты помогал с отменой Цукиёми. — Я смогу покинуть деревню, но только под постоянным присмотром АНБУ, верно? — Да. Саске сделал несколько шагов, пока не остановился рядом с соседом по палате, так же смотря на своего старого учителя. — Ты же понимаешь, что это бессмысленно? Слежка принесёт гораздо больше проблем Конохе, нежели мне. — Он прав. Сейчас не то время, чтобы разбрасываться людьми. — Это, по-вашему, «разбрасываться»? — Какаши даже не пытался смягчить свой голос. — Вы двое и однорукие сильнее всех шиноби мира!.. — Тем более нам не нужна слежка! — Смотря на Наруто сейчас, хокаге почувствовал, словно джинчурики всё так же сражается на войне, а не стоит в мирной больнице. Это заставило его нахмуриться ещё сильнее. — Мы с Саске будем путешествовать вдвоём, и если вы не доверяете ему, то поверьте мне! — Дело не в доверии! Даймё и другие вышестоящие ни за что на подобное не согласятся! — Тогда скажите им, что для них это самый безопасный вариант! — Ты угрожаешь мне, Наруто? Джинчурики остановился, почувствовав на плече чужую руку. Как только он встретился взглядом с Саске, ощущение ладони сразу исчезло. — Я не угрожаю, — спокойно. — Но я готов на всё, чтобы выполнить данное мной обещанье. — Ясно. Хокаге, не сказав больше ни слова, спешно покинул палату. Некоторое время ребята стояли в тишине и задумчиво смотрели на дверь, за которой скрылся их бывший сенсей. Молчание нарушил тихий голос Учихи: — Знаешь, такими темпами вся верхушка деревни решит, что от героя Конохи больше волнений и проблем, чем пользы. — Не решит. — Наруто сделал шаг назад и рухнул на кровать так, что простынь по краям резко взмыла вверх. — А даже если и нет, то они всё равно не станут сажать меня за решётку или запирать в деревне. Этого более чем достаточно. *** — Йо, Наруто! Уже выписали? Шикамару встретился там, где парень вряд ли ожидал его увидеть — в небольшом лесу на окраине деревни. Осмотревшись вокруг, джинчурики всё понял и глубоко вздохнул: ноги сами привели его туда, куда он подсознательно хотел. — Да, сегодня утром. Ты сам как? — с беспокойством в голосе. — В порядке. Пролежал в больнице всего пару дней, а меня уже привязали к новому хокаге. — Шиноби вытащил одну руку из кармана и устало потёр ей шею. — Честно, я был бы счастлив просто отдохнуть с недельку-две, но после войны навалилось слишком много проблем, и без моей помощи тут никак. — Понятно, — произнёс джинчурики, улыбаясь. Двое бывших одноклассников, не сговариваясь, пошли вперёд по сравнительно узкой тропинке. Быстро оглядев своего спутника, закутанного в плотный походный плащ, Шикамару сказал: — Вы ведь уходите сегодня, да? Наруто не стал удивляться, откуда новоиспеченный джонин знает об этом. Пусть данную информацию было решено хранить в тайне от жителей, и официально друзья просто уходят на срочную миссию, но высокоранговые шиноби знали правду. — Ты ведь в курсе, что я был серьёзен тогда? Я действительно буду твоим советником, когда ты станешь хокаге. — «Если», Шикамару. Не «когда», а «если». Джонин остановился. — Вот, значит, как. Пожизненное путешествие? — Скорее всего. — Ты ведь не просто с Саске за компанию решил? — Нет. Я понял, что так принесу больше пользы. Один я не смогу найти ответ. — Все жители деревни и не только в твоём распоряжении. Каждый готов помочь тебе всем, чем сможет, Наруто. — Знаю. — Джинчурики улыбнулся. — Я был бы счастлив стать хокаге и увидеть, как деревня будет процветать под моим руководством. Это всё так же моя мечта, и желание её исполнить никуда не делось… Но я лучше не буду каге вообще, чем стану тем, кто забыл о своём самом важном обещании. — «Мир во всём мире»? — ухмылка. — Учитывая регулярные войны раз в десятилетие, даже сотня лет спокойствия будет казаться чудом. А после окончания Четвёртой Мировой подобное весьма достижимо. — Да. Сотня лет, двести, триста максимум. Но не больше. — Так ты хочешь гарантию? Шикамару смотрел на своего друга, наконец понимая, ради чего тот готов пожертвовать детской мечтой. И осознание размаха, которого достигла цель Наруто, заставило джонина шокировано присвистнуть: — Ну ты даешь… Ребята неспешно продолжали свой путь, сворачивая то в одну сторону, то в другую. Узумаки смутно подозревал, куда его ведёт товарищ. — А почему руку-то восстановить не хочешь? Лишней точно не будет. — Тогда через клетки Первого меня сможет контролировать кто-то вроде Мадары. У Обито вон половина тела искусственная была, и из-за этого чёрный Зецу смог заставить его использовать Ринне Тенсей. — Но Мадара ведь больше не воскреснет? Саске последний Учиха и обладатель риннегана — а ему, я думаю, ты веришь. — Есть ещё Кагуя. Неизвестно, откуда она пришла и где её родня. Также мы понятия не имеем, что случилось с братом старика Сеннина. Это ещё не говоря о том, что шиноби совсем мало исследовали дальние земли. — Ладно, я понял. Как оказалось, последний поворот привёл ребят прямо к выходу из леса. Солнце стояло высоко в небе, и его лучи доставали до земли даже сквозь плотный слой листвы, создавая мелкие дребезжащие блики. Нара повернулся к своему спутнику лицом. — Я не имею представления, куда тебя со всем этим занесёт, но постарайся быть осторожнее. — И, помолчав с секунду, джонин добавил: — Ты ведь знаешь, что всегда сможешь рассчитывать на мою помощь? — Знаю. Спасибо, Шикамару. Руки парня, кажется, еще сильнее углубились в карманы форменных штанов шиноби. Уже покидая своего друга, советник хокаге сказал: — Чуть не забыл. Хината просила передать, что ждёт тебя у восточной стены. Хочет попрощаться. Пусть джонин и не обернулся, но его ладонь поднялась в прощальном жесте. Наруто проводил широкую спину взглядом и, резко оттолкнувшись от земли, направился к ожидающей его девушке. Хинату джинчурики нашёл сидящей на лавочке и задумчиво смотрящей в небо. Когда рядом появился Узумаки, девушка, вопреки всем способностям и инстинктам шиноби, едва не потеряла равновесие от удивления. — Ой! — Ладони с силой вцепились в лавочку, и куноичи удержала себя от падения, принимая более устойчивое положение. — Привет, Наруто-кун! — Привет. — Улыбнувшись, парень сел рядом. — О чём задумалась, Хината? — Ни о чём важном! Просто… — Взгляд девушки, до этого направленный на собеседника, вновь вернулся к чистым безоблачным небесам. — Уже скоро неделя, как закончилась война, а мне всё не верится. — И правда… Джинчурики тоже посмотрел на небо. Насколько он помнил, в первый день после прибытия армии Конохи домой был ливень. Такой, что размывало дороги, а уставшие люди не выходили из своих жилищ даже чтобы убрать останки Божественного древа. И, словно в противовес, после этого дня скорби пошли сплошь солнечные и ясные будни: превратившаяся в кашу земля высохла за сутки, и теперь деревня выглядела точно так же, как до отбытия тех тысяч шиноби. — Я был у Неджи сегодня. Не знаю, когда смогу проведать его в следующий раз. — Не волнуйся. Я прихожу к нему каждое утро. — Девушка опустила взгляд. — Иногда со мной ходят Ханаби или папа, так что цветы у нии-сана всегда свежие. — Спасибо, Хината. Девушка смущенно покраснела, когда увидела широкую улыбку Наруто. Она понимала, за что именно тот её благодарит, и хотя считала, что не сделала ничего особенного, но не стала говорить слова против. Вместо этого Хьюга произнесла: — На самом деле, эта война дала мне понять очень многое. И, во-первых, предел своих возможностей шиноби. Мне никогда не стать такой же сильной, как ты или Саске-кун. — Хината, это… — Но, — она не дала возразить, — я также поняла, что могу сделать очень многое как человек. Куноичи посмотрела в лицо сидящего рядом ниндзя и слабо улыбнулась. Её ладонь коснулась чужого лица — так же, как тем днём, когда вокруг лежали сотни мёртвых тел. — Я займу место нии-сана и стану опорой клана. Сделаю всё, чтобы решить проблемы главной и побочной ветви, чтобы укрепить связь Хьюга с каге пяти Великих стран и чтобы дети росли без той ноши, которая досталась нашему поколению. — Девушка стала убирать свою руку, но шиноби остановил её на полпути, легонько сжав пальцы левой ладонью. Глаза Наруто смотрели открыто и действительно счастливо. Рука разжалась, и ощущения тепла на коже пропало. Джинчурики поднялся с лавочки. Посмотрел на куноичи и сказал: — Ещё увидимся, Хината. — Да. Удачи тебе, Наруто-кун. Когда герой Конохи уходил, куноичи глядела ему вслед. *** К воротам Конохи последний Учиха пришёл раньше времени. Но даже тогда на месте уже находилась бывшая сокомандница, стоящая в стороне от поста охраны. — Сакура, — шиноби кивнул в знак приветствия. — Здравствуй, Саске-кун! Лицо девушки заметно покраснело, но она постаралась скрыть своё смущение за улыбкой. Впрочем, на следующих словах уголки её губ стали опускаться, а голос становился всё тише: — Ты только вернулся, а уже снова уходишь. Оставляешь меня одну… но теперь и Наруто не будет рядом. — Он никогда тебя не оставит. Взгляд Учихи был направлен мимо куноичи, но в голосе не было холода или раздражения. Радуясь этой перемене относительно прошлого, девушка вновь улыбнулась: — Да, наверное. Но он, как и ты, будет от меня очень и очень далеко. — Она обняла себя за плечи. — Почему я не могу пойти с вами? Ты знаешь, что я отличный медик и не буду мешаться. — Взгляд скользнул по левой стороне плаща, где силуэт руки неестественно обрывался. — Ты нужна в Конохе. И Наруто так спокойнее. — Саске поймал взгляд куноичи. — Мы не знаем, сколько будет длиться это путешествие и где нам придётся побывать. К тому же, нам двоим начальство ещё сделает поблажку и позволит бесконтрольно перемещаться, но троим ученикам саннинов такую вольность не дадут. — Вот как. Некоторое время девушка молчала. Что-то обдумывая, она неосознанно теребила губу, и Учиха начинал хмуриться, наблюдая рассредоточенный взгляд. Он подозревал, что происходит в голове сокомандницы. Поэтому не был удивлён, когда та произнесла: — Саске-кун… то, что я сказала тогда на войне, — ничего с тех пор не изменилось. Я… я люблю тебя. Казалось, то, насколько жестче стало в этот момент лицо шиноби, скрылось от девушки так же, как и знакомый холод в голосе. — Я думал, что мой ответ в тот раз был однозначным. Как и в предыдущие. Глаза куноичи стали медленно наполняться слезами, но она сдерживала их изо всех сил. — Сколько бы ты ни пытался убить меня, моих чувств это не изменит. Я понимаю, что ты не испытываешь ко мне ничего такого, но я просто хочу быть с тобой. Я сделаю всё, чтобы не мешать и не быть обузой, а моей любви хватит на нас двоих и… и… даже на ребёнка. — Взгляд девушки опустился к земле. — Ты ведь всегда хотел восстановить клан, а я могу… — Достаточно. Слёзы потекли по девичьим щекам, а обманчиво хрупкое тело стало мелко трястись от того, каким тоном было произнесено последнее слово. Это не были ставшие привычными раздражение, безразличие или пренебрежение — нет. Злость и отвращение, разочарование и… усталость? Да. Саске даже не пытался скрыть, насколько его достали эти признания. — Знаешь, Сакура. — Смотреть в вечно сияющий риннеган было страшно. — Одно время я думал, что седьмая команда могла бы заменить мне семью. И тогда я считал тебя своим товарищем так же, как Какаши — своим учителем. — Учиха глубоко вздохнул, и на следующих словах его голос уже не так сквозил яростью, пусть холод никуда и не делся. — Я… благодарен тебе за то, что ты спасла меня и Наруто тогда в долине Завершения. И прощения я просил у тебя искренне. Но это не значит, что я сожалею о своём намерении тебя убить. Пусть шиноби и стал заметно спокойнее, дрожь тела девушки это нисколько не убавило. — Сейчас я не буду объяснять всё в который раз и говорить о том, что ты считаешь «любовью». Скоро здесь будет Наруто, а я не хочу, чтобы уход из деревни запомнился ему твоими слезами. — Услышав это, куноичи стала спешно вытирать мокрые щёки. — Но я должен сказать, что эта игра в чувства — худшее, что в тебе есть. Она не даёт увидеть правду, развиться морально и понять, наконец, что ты должна на самом деле сделать. — Саске видел, что краснота в глазах стала исчезать, как и дрожь в теле. — А насчёт моей детской цели… я готов отказаться от неё так же, как Наруто от своей мечты. Оставшееся время двое бывших напарников провели в молчании. За это время девушка полностью привела себя в порядок и после смогла почти искренней улыбкой встретить появившегося на горизонте друга. — Эй, Сакура-ча-а-ан! Джинчурики помахал рукой и за несколько секунд преодолел оставшееся до ворот расстояние. — Где твоя сумка? — Мог бы и поздороваться, теме! — Мы уже здоровались сегодня. Наруто преувеличенно обиженно надулся, но всё-таки соизволил ответить на вопрос: — Я сегодня сходил на развалины храма Узумаки. Поискал там, может что осталось ценное. Нашёл свиток с какой-то техникой фуин, забрал, потом пошёл искать Карин… — Она ещё в деревне? — Они с Орочимару задерживаются, кажется, бабуля Цунаде решила устроить им более тщательный допрос. — Парень пожал плечами. — Короче, я спросил у сестрёнки насчёт этого свитка — он оказался стандартной клановой печатью. Так что вот. Шиноби поднял руку вверх, чтобы спал рукав плаща и обнажился черный витиеватый рисунок, прямоугольной полоской расположившийся на внутренней части запястья. — Твоя сумка там? — Ага. Я не разбираюсь в фуиндзюцу, но эта печать оказалась довольно простой. — Рука вновь скрылась за плотной тканью. — Могу и твои вещи туда положить… — Нет. Лучше не буду пока рисковать. В ответ на недоверие к собственным умениям Наруто снова надулся и перевёл взгляд на подругу. — Надеюсь, этот теме не слишком тебе надоел, Сакура-чан? — Не волнуйся, всё в порядке, — девушка улыбнулась. — Кто-нибудь ещё придёт вас провожать? — Да вроде нет. Будет нехорошо, если наш уход вызовет много шума. — Понятно. Куноичи подошла к джинчурики и крепко обняла его за плечи: — Береги себя. — Конечно! Разжав объятия через несколько секунд, медик покопалась в своей набедренной сумке и достала небольшую коробочку, которую протянула в руки другу. — Здесь сильное обезболивающее, крове- и чакровосстановливающее, а также капсулы для быстрой регенерации. — Спасибо! Наруто принял подарок и сжал в ладони, напитывая чакрой. Через пару секунд контейнер блекло засветился и исчез, запечатавшись. — Нам пора. — А, да. Ещё увидимся, Сакура-чан! — Обязательно! Девушка улыбнулась в ответ на активное прощальное махание шиноби. Она старалась не смотреть на его спутника, даже когда перед взором остались лишь два тёмных силуэта вдалеке. Но вскоре и те исчезли в гуще деревьев.