Библиотекарь

Вот уже семь лет как я знаю о существовании магического мира, из которых пять плотно с ним взаимосвязан. За эти годы мне довелось побывать в разных местах: Хогвартс, Гринготтс, сам по себе Косой Переулок, небольшие обособленные деревушки магов, резервация оборотней и даже магическая часть Кракова. Но вот в здании английского министерства магии оказался впервые. И, пожалуй, я был впечатлён. Не знаю, каковым оно казалось для обычных магов, но для меня тут всё сверкало и переливалось, при этом не забивая обзор. Разве что люди на расстоянии в пару десятков метров начинали сливаться с обстановкой. Но это скорее с непривычки, нежели реальная проблема. А в остальном здесь было тихо и спокойно, хотя ранее эта обитель бюрократии мне представлялась совсем иначе. Или оно только теперь стало так стараниями Дамблдора? Вполне возможно, ведь учитывая всю степень некомпетентности его предшественника, ожидаешь увидеть полный хаос и всеобщую неразбериху. В любом случае, в обширном и практически пустом вестибюле меня сразу встретил один из дежурных авроров и, только услышав имя и цель визита, без лишних слов взялся меня сопроводить. Краткая поездка на лифте, небольшой переход по запутанным коридором и вот он — кабинет министра магии. И ни толпы просителей, ни секретаря. Даже охраны нет. — Господин министр ждёт вас, лорд Тонк, — напоследок известил меня аврор и направился обратно. — «Ждёт… ещё как ждёт», — невольно в голову пришло сравнение, что сейчас я как кролик, по собственной инициативе лезущий в логово волка. То есть, совершенно беззащитен. Будь со мной мои спутники, было бы куда проще, но одновременно я прекрасно понимал, что даже если собрать всех, то гарантировать себе безопасность будет проблематично. Всё-таки великим магом Альбуса Дамблдора не за красивые глаза назвали, придя сюда, я оказался в его власти, и меня защищала только заключенная между ним и Хэллсингом договорённость. Ну и логика конечно: сейчас у министра нет никакого резона вредить мне, а до банальной мести он не опустится. Невыгодно. Глубоко вздохнув, словно готовясь к прыжку в воду, я открыл дверь кабинета… С самого начала, ещё даже до того, как мы начали планировать то злополучное нападение на пожирателей, я прекрасно понимал, что задача перед нами стоит сложная во всех аспектах. И не факт, что она вообще нам по силам. Но всё же я не ожидал, что всё будет настолько… неприятно. И даже осознание всей важности этой работы не позволяло отрешиться от понимания всей мерзости наших действий. Нет, во мне уже давно не было жалости к ПСам, они потеряли право на таковое отношение к себе. И всё же убить врага — это одно, а использовать его в качестве подопытного кролика — совсем иное. Тем более, что и толку от меня было откровенно немного: все, что я мог, это выступать в роли эдакого живого артефакта, описывающего происходящее с магической точки зрения. Уж не знаю, как к этому относились нанятые нами специалисты, но у меня на душе было откровенно мерзко. Дошло даже до того, что я начинал чувствовать себя чертовски некомфортно в компании Флёр, которая понятия не имела о происходящем на нижних уровнях нашего нового убежища. К счастью, после того, как её командировали к нам, она жила на поверхности и внизу ей делать было нечего, так что особых усилий для сокрытия эксперимента и не требовалось. Но вот моё настроение она отлично улавливала и периодически пыталась понять, в чем причина. И что я мог ей сказать? Приходилось увиливать, списывая всё на ощущаемую мной ответственность за жизни как своих людей, так и пострадавших мирных жителей. Честно говоря, сомневаюсь, что Делакур до конца мне верила, но по крайней мере дальше с расспросами не лезла, и то хорошо. Во всём этом радовало только одно — мы не топтались на месте. Первые две попытки были скорее эдаким исследованием, нежели реальной попыткой справится с меткой, и они дали нам немало информации. Например, природа и механизм воздействие метки на сердце, временные затраты, реакция на защитные средства, как магического так и фармакологического характера. Уже после второго трупа стало практически очевидно, что блокировать метку не получится и тогда у мастера Тиблза возникла довольно радикальная, но вполне логичная, на мой взгляд, идея. Нужно было отделить источник проклятья от его цели, защитив тем самым сердце от рокового воздействия. Проще говоря, он предлагал отрубить руку выше метки. К нашему общему удивлению, даже это не спасло очередного бедолагу от печальной участи. Благо, он, как и прочие подопытные, умер не приходя в сознание. Но сам факт того, что даже потеря конечности давала толчок к активизации проклятия, заставлял о многом задуматься. И всё же мне эта идея откровенна запала, я буквально чувствовал, что мы движемся в верном направлении. Но чувства чувствами, а как-либо дополнить мысль я не мог. Тут-то и сказал своё веское слово Мэтью Стрикс. Настолько веское, что, как результат, четвёртый пленник умудрился выжить, пусть и остался инвалидом. И вот теперь… — Значит, это всё-таки возможно? — В голосе Альбуса Дамблдора не было особого удивления, хотя я был более чем уверен, он никак не ожидал, что решение найдёт обычный, неодарённый человек. Сам-то он наверняка пытался разобраться с меткой, но, очевидно, не преуспел. — Это многое меняет. — Это меняет всё, — фыркнул я. Несмотря на то, что я чувствовал себя КРАЙНЕ некомфортно, доставлять ему удовольствие, демонстрируя собственное смятение, я не собирался. Тем более мысль о том, что я, можно сказать, пришел к нему с отчётом, откровенно злила. Вот только при это я прекрасно понимал, что даже имея на руках способ избавления от метки, своими силами мы реализовать его не сумеем. — Только если удастся реализовать полученную возможность, — спокойно ответил министр, — что не так-то и просто. Что скажешь, Северус? Моё внимание тут же переключилось на замершую в углу кабинета фигуру зельевара, но тот не спешил с ответом. Пожалуй, на данный момент он — самая заинтересованная в правдивости моих слов личность, но при этом до сего момента он не произнёс ни слова. — Этого мало, — после небольшой паузы, отозвался зельевар, — Люциус потребует нечто большее, чем освободившееся от метки… мясо. Нужно стопроцентное доказательство, но рисковать собой он не станет. Значит, нужен кто-то, кого он знает. И тут у нас не так много вариантов. Мясо? Вот значит как внутренний круг относятся к новобранцем? Впрочем, чему тут удивляется, они ведь действительно берут всех желающих. И не особо желающих тоже… В остальном же намёк Северуса Снейпа был более чем очевиден и ожидаем. Но только на первый взгляд. Ведь если посмотреть на дело под несколько другим углом, то всё становилось куда как сложнее. Если для многих пожирателей избавление от метки означало пусть к свободе, то Снейп был скован собственной клятвой относительно Гарри, а так же некими обязательствами перед Дамблдором. В этом плане ему не позавидуешь. И всё же он готов рискнуть? Настолько верит моим словам? Мы ведь и сами до конца не уверены в результате по той простой причине, что больше у нас пленников не осталось. — Ты уверен? — подозреваю, что Дамблдор ждал чего-то подобного, но на этот раз всё же потрудился изобразить лёгкое удивление. Можно подумать, ему в новинку подталкивать свои «фигуры» к опасным поступкам. — Каков порядок операции? — вместо ответа, Снейп задал встречный вопрос, но адресовался он уже мне. — Детали вам лучше узнать у профессора Стрикса, но если кратко, то сначала вас придётся… кхм…убить, — формулировка явно получилась неудачная и в комнате мгновенно повисла эдакая атмосфера растерянности, а потому я поспешил исправить собственную ошибку, — боюсь, это единственный способ защитить носителя метки от встроенного ликвидирующего проклятия. По крайней мере, мы так и не смогли найти других вариантов. Само собой, мы должны сделать так, чтобы процесс был обратим, а потому… — Экстракт Тринкиуса? — как и следовало ожидать, опытный зельевар, да ещё и с хорошим опытом оказания экстренно медицинской помощи, быстро понял суть нашего решения. Точнее, один из ключевых его моментов. — Да, благодаря ему мы сможем растянуть состояние клинической смерти на несколько часов, за время которых вам… эмм… ампутируют левую руку. Дальше остаётся только ждать, поддерживая вашу «не жизнь» — как только начнётся процесс деградации магических каналов, вас реанимируют и реплантируют конечность обратно. Обычная хирургия, никакой магии. Разве что уже потом, чтобы ускорить восстановление. — Каковы последствия? — деловито, словно это всего лишь некий абстрактный эксперимент, поинтересовался Северус Снейп, — помимо очевидных осложнений после подобной операции. — Метка будет полностью блокирована и со временем должна вообще исчезнуть, но вы больше не сможете совершать магические манипуляции левой рукой. — Как-нибудь переживу, — не секунды колебаний. — Есть и другая проблема. Насколько я понимаю, у вас не будет времени, чтобы полностью прийти в себя, профессор. Тёмный Лорд может призвать вас в любой момент и тогда всё вскроется, а потому действовать придётся быстро, что это может привести к непредвиденным осложнениям, — скорее всего они понимали расклад не хуже моего, но предупредить я был попросту обязан. — Риск вполне оправдан. — Значит, решено, — подвёл итог Альбус Дамблдор, — убеди Люциуса, а остальное я беру на себя. Если всё получится, то вы спасёте множество жизней, Александр. Отличная работа. — Хотел бы я сказать вам то же самое, господин министр, — не смотря ни на что, я просто не мог не напомнить бывшему директору о том, из-за кого всё зашло так далеко. И на этот раз удар не прошел мимо цели — Дамблдор пусть и едва заметно, но всё же вздрогнул. Или же он просто решил потешить моё самолюбие… Когда дело касалось этого человека, ни в чем нельзя было быть уверенным до конца. *** Погрузиться в полную темноту, расслабиться, отрешиться от лишних мыслей и… услышать едва заметный скрип открываемой двери. — Это и есть знаменитая диадема Ровены Равенкло? — прозвучавший рядом голос Флёр, мгновенно поставил крест на моих потугах погрузиться в глубины наследия предков. — Да, — раз меня здесь нашли, значит искали целенаправленно, а потому проще сразу ответить. Всё равно попытка сконцентрироваться провалились. — И что же ты делаешь, посреди дня забившись в заброшенную, пыльную комнату, да ещё и с древним артефактом на голове? — А на что это похоже? — описанная картина невольно вызывала улыбку. — Не знаю, — из-за снятой повязки я мог ориентироваться только на звук, но этого было более чем достаточно, чтобы понять — девушка подошла ближе. И вскоре я ощутил, как она присела рядом со мной. Да, как и я сам, прямо на пол. — Примерно сорок минут назад началась операция над профессором Снейпом, в результате которой он должен избавиться от тёмной метки Волдеморта, от чего во многом будет зависеть дальнейший ход этой войны. И у меня нет ни малейшей уверенности, что всё пройдёт без осложнений. Метод ведь толком не отработан. — Ты из-за этого ходил такой мрачный последние дни? — мгновенно догадалась Флер, и я едва сдержал рвущиеся ругательства. Ведь не хотел же, чтобы она знала все подробности, а теперь с ней станется начать их раскапывать. — Отчасти, — все, что мне оставалось, это не подавать виду и продолжать, — да, я переживаю из-за результата и это, на мой взгляд, совершенно нормально. Но главная проблема в том, что сейчас от меня вообще ничего не зависит, и я это прекрасно осознаю, но в голове у меня безостановочно крутятся всевозможные варианты дальнейших событий. Не ошибся ли я? Получится ли у профессора провернуть то, что он задумал? Это… утомляет. И тут я очень кстати вспомнил об этом артефакте. — Использовать утерянную реликвию основателей вашего Хогвартса, чтобы отрешиться. Оригинальная замена алкоголю. — Ну, здесь у нас проще найти древний артефакт, чем бутылку с чем-нибудь приличным, — хмыкнул я в ответ на такую аналогию, — так что пользуемся тем, что есть. — Тебе не кажется, что ты слишком многое на себя берёшь, Алекс? — игривый тон был отброшен, и теперь в голосе девушки читалась смесь сочувствия и осуждения. — Нет, не кажется. — Ответ получился гораздо жёстче, чем мне бы хотелось. Не знаю, хотела ли этого Флёр или нет, но она задела одну из самых болезненных для меня тем. — Знаешь, что больше всего меня бесит? Пассивность большинства магов. Обычных людей ещё можно понять, ведь большинство из них простые рабочие, учителя, менеджеры и так далее. Вся история человечества вела к тому, что реальное право голоса есть у того, кто вооружен, и именно поэтому большинство правительств мира старается разоружить своих граждан, монополизировав право на насилие. Я не говорю, что это хорошо или плохо, это просто есть. Но вот маги… каждый из них -оружие сам по себе, и всё же они ждут какого-то чуда. Те же Люпин и Блэк ввязались во всё это скорее по инерции и на деле надеются, что всё как-нибудь да завершится. Даже те редкие вылазки, что мы устраиваем, это ведь моя инициатива. Но этого мало. В конечном счете, всё сводится к тому, что все надеются на кого-то… в данном случае, по всей видимости, на Альбуса Дамблдора. Знаешь, я ведь ненавижу его за то, как он поступил сначала с Поттерами, потом с их сыном, да и со мной тоже. Но чем дольше всё это длится, тем лучше я его понимаю. Предложи мне сейчас убить невинного человека при условии того, что это остановит Волдеморта, и я… не знаю. Раньше бы не задумываясь, отказался, а теперь НЕ ЗНАЮ. Понимаешь? — Мне кажется, ты преувеличиваешь, — после небольшой паузы отозвалась Делакур, но вот голос с головой выдавал её собственную неуверенность в своих словах, — против Тёмного Лорда выступило и Министерство, и маглы, и ряд нейтральных семейств. — Но всё это рухнет, если Альбус Дамблдор вдруг просто исчезнет, — горько усмехнулся я, — знаешь, что будет в этом случае? Паника. Полнейшая паника, во время которой пожиратели без проблем возьмут контроль над магической Англией. Дальше… сложно сказать, но точно ничего хорошего. Не самая весёлая перспектива, не так ли? И вот ты спрашиваешь, не много ли я на себя беру? А есть ли у меня альтернатива? Ответам мне стала тишина. Флёр, которая, по всей видимости, хотела меня подбодрить, не знала, что сказать или попросту переосмысливала ситуацию. Мне же оставалось только вновь попытаться сосредоточиться, ведь на данный момент я уже сделал всё что мог.