Единственный шанс

Вновь открывая глаза, Джон надеялся, что все ему просто привиделось, и это был странный, фантастический, удивительный сон, только сон. Приподнявшись на локтях, он огляделся и, увидев различные медицинские приборы и капельницы, понял, что находится в больнице. Естественно, после пожара у него, возможно, были травмы или ожоги, а может, и еще что похуже, но самое главное, он был жив. И именно эта мысль больше всего радовала Джона. Он попробовал пошевелиться и понял, что совершенно не ощущает боли. Правда, движения были немного скованными, а мышцы затекли, но тело его слушалось, и Джон вздохнул с облегчением. Оглядев себя, он увидел различные трубки, торчащие из рук и ведущие к капельницам. Тут же его внимание привлекли кисти и пальцы, которые он стал удивленно разглядывать. Руки были точно не его – кожа более светлая и мягкая, совершенно без мозолей, с совсем другой формой ногтей и пальцев. Джон, с трудом потянув ладони к лицу, попробовал его ощупать, стараясь почувствовать какие-нибудь изменения, и когда руки запутались в сильно отросших волосах, он ощутил постепенно нарастающую панику. Хотелось вскочить с кровати и бежать, найти какое-нибудь зеркало, чтобы увидеть свое отражение. Сон больше не казался таким уж нереальным и фантастическим. Для его окончательного подтверждения лишь требовался кто-нибудь, кого можно было расспросить о случившемся. Джон знал: датчики уже оповестили персонал больницы о его пробуждении, и ему не пришлось долго ждать момента, когда дверь в палату открылась, впуская молоденькую медсестру, которая, увидев его, улыбнулась. - Вы уже очнулись? Как себя чувствуете, Мистер Хантер? – услышав имя, Джон похолодел. Значит, все вышло так, как сказала ему Авин. Он теперь - Джеймс Хантер, молодой интерн, проходивший практику в их больнице, а жизнь Джона Хэмиша Уотсона, отставного военного врача, закончилась. Вот так, быстро и почти безболезненно, его лишили тела и дали взамен совершенно новую, неизвестную и от этого очень пугающую жизнь. Ему ничего не оставалось, кроме как принять правила, которые навязала ему ангел-хранитель. Продолжить жизнь молодым парнем, у которого за плечами еще ничего не было - ни учебы и заслуженного звания хирурга, ни Афганистана, ни ранения, ни психосоматических болей, ни Шерлока… Стоп, о нем он подумает позже, только не сейчас. Сейчас были более насущные проблемы: что делать дальше, что будет с учебой, работой, друзьями. Погруженный в эти невеселые мысли, Джон и не заметил, что медсестра уже несколько минут осторожно трясет его за плечо. – С вами все в порядке? - Да. Да, конечно. Что со мной произошло? Вы можете рассказать? – слова вырвались помимо его воли, и Джон понял: его голос совсем другой, гораздо выше и приятнее. - Вы несколько дней провели в коме, - женщина внимательно его разглядывала. - Сейчас мне надо задать вам пару вопросов и снять показатели. - Она стала что-то быстро записывать, задавая обычные в таком случае вопросы. Джон механически отвечал на них, попутно замечая, что все его медицинские знания сохранились. - А что со мной случилось? – Джон решил выяснить все до конца. - В вашей больнице был пожар, и вы просто чудом спаслись. Точнее, вас спас один врач, - ее голос стал тише, и она смущенно отвела взгляд. - Врач? Какой еще врач? – ну конечно, он знал, что его спас Джон Уотсон. Вот тут-то до него дошло, что значит стать Джеймсом. Его мысли и чувства возникали внезапно, словно невидимый суфлер в нужный момент подсказывал фразы и ощущения, которые должен был говорить и чувствовать Джеймс. - Очень хороший врач и прекрасный человек. Вы работали с ним. Помните? – она обеспокоенно заглянула ему в глаза. - Помню. Его, кажется, звали Джон? - Да, Джон Уотсон. Он спас тогда очень многих, а сам, вытаскивая вас, погиб под обломками, точнее сгорел, – медсестра немного замялась, снимая показатели, и, обернувшись, спросила. - А вы его хорошо знали? - Что? Ну, как вам сказать… - Джон прикрыл глаза, вспоминая, сколько времени они вообще общались. – Знал, – он выбрал нейтральный ответ. - О, вам повезло, говорят, что доктор Уотсон был очень хорошим человеком. Вам еще что-нибудь нужно? - Да, зеркало, если можно. - Конечно. Но у вас все в полном порядке, лицо не повреждено… - Пожалуйста, – перебил ее Джон. – Это очень важно. Не став больше спорить, медсестра быстро подошла к располагавшемуся вдоль стены стеллажу и достала зеркало. - Вот, держите, - она, протянув ему требуемое, вновь отошла к капельнице. Джон вцепился в зеркало, словно это была его последняя надежда, но стоило ему только взглянуть на свое отражение, как она бесследно испарилась. На него смотрел молодой человек со светлыми волосами и зелеными глазами - интерн его бывшей больницы Джеймс Хантер. Естественно, в другое время Джон, может быть, и порадовался бы тому, что теперь на лице совсем нет морщин, а в волосах седины, но именно сейчас он больше всего на свете хотел увидеть привычные мешки под глазами и землистый цвет кожи. Разочарованно вздохнув, Джон отложил зеркало и откинул голову на подушку. Ничего не оставалось, кроме как смириться. Он мысленно прокручивал свой странный сон и старался вспомнить все нюансы, о которых предупреждала его Авин. Теперь, когда он стал Джеймсом, его жизнь полностью изменилась. Он не заметил, как медсестра, еще немного постояв около его постели, проверила капельницу и направилась к двери. – Сейчас придет ваш лечащий врач и расскажет, когда вас смогут выписать. Джеймс, вы просто счастливчик, выжить после такого пожара и остаться почти без повреждений… Вам сильно повезло. – Она улыбнулась и вышла, оставив Джона с тяжелыми размышлениями о том, повезло ли ему на самом деле или нет. Странно: он поймал себя на мысли о том, что медсестра, которая совершенно его не знала, говорила такие хорошие вещи о Джоне Уотсоне как о человеке и враче. При жизни он даже и не догадывался, что у него среди своих коллег был такой авторитет. Надо же, какие только вещи про себя не узнаешь после смерти. Джон стал размышлять о своих друзьях, знакомых, Гарри и, в конце концов, добрался до Шерлока. Авин говорила ему, что детектив жив и все время, пока Джон старался вернуться к нормальной жизни, с головой уходя в работу, где-то скрывался. Скорее всего, у Шерлока на это были известные только ему веские причины, но Джону все равно было очень мерзко. Его друг, а на тот момент еще и самый близкий для него человек, предал его. Бросил, оставил Джона наедине с жутким холодным одиночеством, которое чуть не свело его с ума. И вот теперь, когда он стал Джеймсом Хантером, и Джона Уотсона больше не существовало, он даже не мог отыскать Шерлока, поговорить с ним, а еще лучше ударить посильнее, чтобы он ощутил хоть малую толику той страшной боли, которая поселилась в его сердце, стоило другу так драматично прыгнуть с крыши. От невеселых размышлений отвлек пришедший врач, который решил понаблюдать его еще пару дней, обнадежив тем, что если не увидит ухудшений, то выпишет домой. Джон слушал в пол уха его рассуждения, он уже изучил карту и видел назначенный диагноз, который не внушал ему опасений. Именно сейчас его интересовал один единственный вопрос. - А Джона Уотсона уже похоронили? – вообще-то он хотел спросить про Гарри и Лестрейда, но вместо этого вырвались совершенно другие слова, словно кто-то говорил за него. - Да, родственники и друзья сегодня утром попрощались с ним, - ответил ему врач. - Родственники, а… - он не мог спросить про сестру, слова просто не желали проталкиваться, застревая где-то глубоко в горле. Вот значит, как действует магическая печать. Джеймс ничего не знал про них, а следовательно и спрашивать не стал бы. Джон начал немедленно прокручивать различные варианты вопросов, чтобы обойти данное табу, но ничего не получалось: стоило ему только подумать про Лестрейда, как слова или заменялись на совершенно другие, или вообще не произносились, и он только хрипел, стараясь сказать хоть что-нибудь. Врач уже начал беспокоиться, видя жалкие потуги пациента, и назначил консультацию у психолога, списав эту странность на посттравматический синдром. После его ухода, Джон обессилено откинулся на подушки. Сон оказался странно-пугающей реальностью, и теперь его физическая оболочка была совсем другой. Ему предстояло жить дальше в теле Джеймса Хантера, но между тем очень сильно хотелось вернуть свою прошлую жизнь. Жизнь Джона Уотсона. * * * Находясь в больнице, он все же сумел выяснить, что Шерлок еще не вернулся, а бывшие знакомые и коллеги очень сильно переживали его трагическую смерть. Теперь Джон учился управлять новой оболочкой. Это оказалось довольно просто: ему стоило только задуматься о чем-либо, и физическая память делала все за него. Судя по достаточно развитой мускулатуре и полному отсутствию шрамов, Джеймс занимался спортом, а именно бегом, но драться совершенно не умел. Вся эта информация возникала у Джона в голове, как только он решал подумать в данном направлении. К нему даже приходили пара сотрудников с его работы, и он совершенно свободно разговаривал с ними на темы, в которых Джон Уотсон просто не мог разбираться. Постепенно он стал привыкать к такому положению вещей, и его больше не пугало отражение в зеркале, а отсутствие болей - так просто радовало. Он был молодым здоровым юношей с полной головой знаний доктора Джона Уотсона. Немного огорчал тот факт, что карьеру пришлось начинать практически заново, но это было не так уж и плохо. Решив пока не искать встреч со своими старыми друзьями и отложив мысли о Шерлоке в дальний ящик сознания, Джон выписался из больницы физически здоровым и морально готовым к новой жизни. *** Теперь Джон жил в маленькой съемной квартирке, которая нравилась ему своим уютом и уединением. Постепенно он привык к тому, что из зеркала на него смотрит совершенно другой человек, и не то чтобы Джеймс не был привлекательным, даже наоборот, но Джон каждый раз с какой-то странной тоской вглядывался в свое такое незнакомое молодое лицо. Он ходил в институт на занятия и старался не выделяться среди других студентов. Странно, но никому не было дела до того, что достаточно средний по успеваемости студент вдруг стал круглым отличником. Джон, зная все заранее, посвящал свободное время тому, чтобы обучать свое новое тело военным навыкам капитана Уотсона. Джеймс был в хорошей физической форме, и оставалось только проверить, сможет ли память воздействовать на умение хорошо драться и отлично стрелять. Он начал ходить в тир и на тренировки со спарринг-партнерами, пытаясь физическими нагрузками заглушить тревожные мысли. Загружая дни по полной программе, только ночью Джон расслаблялся и позволял себе помечтать о своих старых друзьях и Шерлоке. Странно, но детектив все еще не появлялся, во всяком случае, официального подтверждения этому не было, а прийти на Бейкер-Стрит у него просто не хватало смелости. Первый раз, когда он заметил давнего друга доктора Уотсона, был через несколько недель после выписки из больницы. В парке на пробежке Джон увидел знакомое лицо, но, открыв рот, чтобы поздороваться и спросить, как дела, он не смог выдавить ни слова. Ночью, с тоской разглядывая потолок, Джон думал о том, что даже если Шерлок вернется, он просто не сможет ему ничего сказать, и все те фразы, которые он придумывал уже несколько недель, пропадут впустую. Его жизнь вошла в определенную колею, Джон научился просто отключать все не имеющие отношения к Джеймсу чувства и плыл по течению. Его полностью захватили учеба и новая работа, на которую его с удовольствием приняли. Джон чувствовал себя вполне нормально для того, чтобы, постепенно привыкая к своей новой жизни, попытаться наладить и личную. Только вот с этим возникли некоторые проблемы. Вначале он перерыл всю комнату в поисках фотографий подружек Джеймса, но их не было. Как и не было каких либо подтверждений того, что у парня вообще была девушка. Джон старался заигрывать с молодыми медсестрами у себя на работе, но почему-то ни одна из них не задевала его сердце. Мало того, тело Джеймса вело себя довольно странно. Он совершенно не заводился, глядя на достаточно привлекательных женщин и девушек. Вначале Джон думал, что у него с Джеймсом просто очень разные вкусы, но потом, когда в раздевалке он возбудился от вида молодого доктора, которого случайно застал голым в душе, все стало на свои места. Джон с ужасом осознал, что Джеймс Хантер был геем. Джон Уотсон всегда любил женщин, причем справедливо считая себя в этом вопросе экспертом, и знал, что его никогда не привлекали мужчины. Зато тело Джеймса реагировало на них довольно однозначно, и как не пытался Джон это перебороть, у него ничего не выходило. Приходилось решать проблему старым проверенным способом – самостоятельно, причем мысли нужно было контролировать, иначе кончить он мог, только представив себе чужие мужские руки, сомкнувшиеся на его члене, а это выбивало разум Джона Уотсона из колеи на несколько дней. Проблема вырисовывалась довольно приличная, особенно если учесть, что тело и мысли Джеймса довольно часто действовали синхронно. Джон уже переставал удивляться тому, что, сидя в баре, вдруг начинал заигрывать с каким-нибудь привлекательным молодым человеком. Он старался держать все под контролем, но стоило немного выпить и расслабиться, как Джеймс уже целовался в засос с очередным парнем, а потом всеми силами старался избавиться от поклонника, который не понимал, что вдруг нашло на его нового знакомого. Это все нужно было прекратить, пока дело не зашло слишком далеко, но как именно это сделать, он не знал. Все усугубилось однажды утром, когда, читая свежий номер газеты, Джон увидел статью об удивительном воскрешении детектива Шерлока Холмса.