Mirror. Miracle

— Твою мать! Какого хрена тут происходит? — Юнхо со всей силы саданул кулаком по столу и захлопнул свой лэптоп. Откинувшись на спинку стула, он провел рукой по лицу и тяжело выдохнул. Злость моментом разлилась порцией адреналина по всему телу. — Чего кричим? Что случилось? — полусонная мордаха Шивона выглянула из ванной комнаты, куда он только что зашел, но уже успел испачкать щеку в зубной пасте. Весь его вид говорил о том, что сон еще не отпустил его бренное тело, потому громкие звуки неприятно резали слух Ши. — Какая-то тварь выложила наши видео, — Юнхо выдохнул последнее слово, оно явно далось ему с трудом. — Наше видео? Ты о том, где мы ш тобой на том нудишком пляже? — судя по шепелявости, Шивон был в самом разгаре чистки зубов. — Да нет же! Наши, наши с Чанмином видео! Весь инет кишит ими. Это, черт возьми, конфиденциальная информация. Запрещенная, конфискованная и, вроде как, удаленная... или что там с ней сделали, но явно не для всеобщего просмотра на всю страну. Юнхо вдохнул летний воздух из открытого окна и решил подойти к нему, когда Шивон вошел в комнату с полотенцем на плече. Даже если бы тот что-то и сказал, Юнхо вряд ли бы его услышал, погрузившись в тяжелый мыслительный процесс. С момента той встречи, случайного взгляда Мина из окна машины прошло уже достаточно времени, чтобы Юнхо понял, что последующие попытки вновь повстречаться сойдут к нолю. Да, господин Шим сделал все возможное, чтобы его драгоценный сын был минимально вовлечен в эту грязную историю. Папарацци просто осаждали здание суда и все личные апартаменты, в которых могли или проживали главные свидетели. Так какого черта — Юнхо саданул кулаком по подоконнику, — Шим-старший позволил просочиться не просто одному затерянному видео, а всем? — Блять! — не выдержав напряжения, Юнхо снова выругался в голос, явно испугав проходящего мимо его дома мужчину. — Перестань. Все будет хорошо. Полиция и отец Чанмина быстро зачистят эту историю. Да так, что никто о вас уже и не вспомнит, — Шивон стоял позади Юнхо, побаиваясь того обнять, уже и не понимая, какая реакция последует на его действия. Похлопав друга по плечу, максимум, на что он решился, Шивон получил в ответ лишь непонятное ворчание и растерянный взгляд, когда Юнхо вдруг резко обернулся. — Дело закрыто уже как пару недель назад, а я так и не смог связаться с Чанмином. А после этого происшествия с видео папаша запрет Мина или... хрен его знает, что сделает, чтобы защитить… — Юнхо снова тяжело выдохнул и опустил голову на плечо друга, давая сгрести себя в теплые объятия. — Знаешь, я будто снова в этой чертовой игре. Это какой-то бред. Я знаю, что там были манипуляции и разнообразные вмешательства со стороны создателей, но здесь, в реальной жизни, я не понимаю, что происходит... Разве так сложно просто встретиться и поговорить? Неужели он совершенно меня не помнит? Неужели все настолько... я.… у меня уже нет слов. Я совершенно запутался и не понимаю, что со всем этим делать. Может, я все еще там? В игре... Шивон ничего не говорил, посчитав, что так Юнхо будет легче излить душу. Да, Юнхо не переставал искать встречи с Мином, вот только стоило хоть как-то к тому подобраться, как все приходилось начинать с самого начала. Но чтобы говорить о Чанмине без умолку, дав волю эмоциям, такого за Юнхо ранее не наблюдалось. Он был максимально чутким к Шивону, и Шивон это прекрасно понимал и был очень благодарен. А еще ощущал, что с каждым днем становилось понемногу легче. Теплота, но и в то же время отдаленность любимого человека давали свои плоды. Шивон стал проще относиться к молчаливости Юнхо, приняв эти безмолвные моменты тишины как посвящение тому далекому мужчине, а не ему. Прекрасно понимал, что сердцу не прикажешь и жить одной надеждой — пустое дело. И то, что они стали жить раздельно, повлияло на чувство пустоты в душе, которой становилось все меньше и меньше. Теперь личная квартира не говорила об одиночестве, скорее — о своем индивидуальном мире, куда можно было сбежать после тяжелого трудового дня. А мысль, что Юнхо жил в паре кварталов от его дома, давала возможность легче воспринимать всю ситуацию между ними. О новом месте проживания Чона практически никто не знал, лишь самые близкие, коих было совсем немного. К Юнхо можно было прийти в любое время суток, и тебя примут с распростёртыми объятиями. Шивон не имел привычки вваливаться в дома друзей посреди ночи, но знал, что мог так поступить с Юнхо, потому что у них была своя личная история, и их слишком многое связывало. И Ши знал, что мог всегда опереться на плечо близкого друга. А еще то, что больше всего повлияло на их отношения, — Юнхо перестал смотреть на него неизменно виноватым взглядом. Прекратились эти странные моменты самобичевания. Чрезмерная забота в виде постоянной готовки еды или собранных обедов, складывания личных вещей, создавала кучу неловких и не столь приятных ситуаций, пока в один из вечеров Шивон не высказался напрямую. Не сказать, что состояние матери-наседки Юнхо моментально прекратилось, но со временем значительно уменьшилось. Чувство вины, постоянное нахождение наедине с самим собой сыграли с Юнхо злую шутку, вот все и вылилось в странное поведение, что в скором времени и послужило тому, что они разъехались. И им обоим стало легче. Легче во всем. Теперь, если Шивон предавался каким-либо давним переживаниям или воспоминаниям, он мог перенести все эти ощущения намного легче, чем раньше, когда его любимый мужчина неизменно находился перед глазами. Юнхо же справился со своим постоянным чувством вины, окончательно увлекшись погоней за Мином. Шивон как-то незаметно для себя перешел в состояние легкой ностальгии с нотками давней влюбленности. Шумиха с этими играми и судебным процессом закончилась, и он, высвободившись из этого затянувшегося хаоса, огляделся и понял, что готов вернуться к нормальному, человеческому образу жизни. Теперь, когда был закрыт самый важный вопрос, можно было начать жить для себя самого. Окончательно осознав себя в роли друга, нежели любовника или любимого человека, Шивон скинул это бремя с плеч и расправился, потому что их дружбу у него никто не отнимал. И в такие дни, как сегодня, — теплое утро после дружеской попойки у Чона на квартире, — Шивон позволял себе лишь простое сопереживание и поддержку по отношению к Юнхо. — Лучше не думай об этом. Ты сделал все возможное, но раз ничего не вышло сейчас, значит, получится потом. Тебе стоит просто отдохнуть, отпустить всю ситуацию. Иначе ты просто закопаешь себя во всем этом сумасшествии. Все это напоминает бесполезные гонки за белым китом. Ты, я знаю, еще не отошел от самих игр, а что уж говорить о суде и связанном со всем этим скандале. — Юнхо молчал, только тихо дышал в плечо Шивона, позволяя качать себя в объятиях. — Слышишь? Давай ты лучше сейчас вернешься к поиску работы. Тебе звонили из той компании? — Да... — ответ Юнхо прозвучал абсолютно спокойно. Это означало, что он успокаивался. — И что сказали? Берут? — Да, берут, но я жду ответа еще из пары мест. Но после этих видео поиск явно затянется или придется начинать с самого начала. М-да… Теперь и не знаю, что будет дальше, — все так же пробубнил в плечо Шивона. — Ничего, и эта шумиха тоже уляжется. Значит, тебе и правда нужно сделать передышку, пока инет гудит. Шим-старший скоро подчистит все концы, и ты сможешь вернуться к поиску. Будем считать, что у тебя заслуженный отпуск, хорошо? — Шивон, обхватив плечи Юнхо, отодвинул его от себя, посмотрел в глаза и чуть тряхнул. — Пора уже заканчивать с этой зеленой тоской. Пойдем лучше поедим, я голодный. Улыбка Шивона обезоруживала, и Юнхо улыбнулся в ответ, соглашаясь кивком головы на поход в их любимое кафе. Возможно, Шивон был прав, и вся эта гонка должна была прекратиться хотя бы на какое-то время. Юнхо попусту превращался в параноика, в одержимого человека с некими несуществующими выдумками, а он таким не был и не хотел быть. И прекрасно понимал, что с расшатанной психикой он просто потеряет себя, оставшись наедине со своими насильно загруженными в его мозг и, возможно, совершенно неоправданными фантазиями. Юнхо очнулся от своих мыслей уже возле открытой двери его квартиры, схватил ключи, захлопнул дверь и проследовал за исчезающей за поворотом спиной Шивона. Юнхо все еще улыбался. Вспоминая то, как начался этот день, он и не подумал бы, что несколько столь простых слов друга смогут так положительно повлиять на него и даже достучаться до голоса разума. Хмыкнув себе под нос, Чон догнал Шивона со словами: — Я чертовски проголодался. *** Чанмин потер кулаками глаза. Моргнул. В комнату проникал лишь свет неона с улицы, за окном был поздний вечер. Приподняв голову, Мин осмотрелся. Оказалось, что он лежал поперек кровати, его обнаженное тело покрывала лишь часть сползшего на пол одеяла, а рядом с ним тихо посапывал Джоник. Голая и горячая задница Джона прижималась к бедру Чанмина, тот лежал к нему спиной. Мин повернулся на бок, подпер щеку согнутой в локте рукой, а взглядом скользнул по лежащему рядом загорелому телу. Да, ни дать ни взять, Джон был хорош. Человек, который употреблял тонны еды и литры алкоголя был потрясающе подтянут и так свеж, будто вел самый здоровый образ жизни и всегда высыпался. Чанмин, который был старше Джоника на пять лет, а чувствовал, будто и на все двадцать, завидовал и его неиссякаемой энергии, и безупречному внешнему виду. Джони суждено было стать моделью. А еще, несмотря на то, что они с Джоном частенько сталкивались в спорах, либо расходились во мнениях о чем-либо, Чанмин никогда не ощущал тех отвратительных последствий крупных ссор. То ли из-за забывчивости, то ли из-за легкого отношения ко всему в своей жизни, Джоник не зацикливался на таких негативных вещах, чем заражал и Мина, потому их ссоры быстро забывались. А порой эти разногласия вытекали во что-то необузданно горячее. Нет, их все еще не связывали какие-то конкретные серьезные чувства. Та же инфантильность Джоника и своеобразный загульный образ жизни отбивали все желание развернуть их общение в более серьезное русло. Но побаловать себя хорошим сексом, а Джоник к сексу был очень охотлив, не было грехом. Мин чуть улыбнулся, дотронулся пальцами до нежной загорелой кожи на плече Джона, провел вдоль руки, перешел на талию, тазовую косточку, что так соблазнительно выпирала, и обхватил всей ладонью упругую ягодицу. Джон что-то промычал во сне, на что Мин хмыкнул, спустился чуть ниже и легонько укусил за ту же ягодицу. — Ээээййй... — вяло протянул Джон и медленно перевернулся на спину. — Ты чего? Я без сил. Чанмин вернулся в свое предыдущее положение. — Не удержался. Милая задничка. — Эта милая задничка скоро перестанет быть доступной, — Джон медленно, с кряхтением перевернулся на живот, подтянул к себе подушку и обнял ее, положив на нее свою тяжелую голову. Потерся щекой, довольный тем, что в таком положении намного удобнее и приятнее лежать. Глянув на любовника одним приоткрытым глазом, произнес: — Какая складка. Не делай так. Освободив руку, Джон легонько ткнул пальцем между бровей Чанмина, разгладил складку и снова обнял подушку, закрыв глаза. — Так объяснишься или мне вытаскивать все из тебя клещами? Одна из дурных привычек Джона, что дико раздражала Чанмина, — выдать в воздух многозначительную фразу с подтекстом и, не объяснившись, то испариться, то просто уснуть, как в данную минуту. Мин некоторое время молча сверлил взглядом чужую макушку, но, не выдержав, щелкнул по ней. А после получил подушкой прямо в лицо. После непродолжительной бесстыдной драки Джони прижал Мина к постели, рыкнул, но сразу отпустил, завалившись рядом, а затем продолжил: — Какой ты нетерпеливый. Вот нельзя было подождать? Мы спать легли часа три назад. Я все еще не выспался. Вечеринка всю ночь и дневные потрахушки — это отличная вещь, но прости, дорогой, спать тоже нужно, чтобы быть таким же свежим красавчиком. К тому же мне, в отличие от тебя, завтра на работу. Я не могу прийти с синяками под глазами, наш визажист выжрет мне весь мозг. — Ой, ладно тебе ныть. Чего произошло? Ты меня бросаешь? — состроив милую мордашку и похлопав длинными ресницами, Мин накрутил отросшую челку на палец. — Да иди ты. Для того, чтобы кого-то бросать, нужно встречаться, а не устраивать дружеские потрахушки в любое время, как тебе вздумается. У меня же все-таки есть чувства, — Джон получил в ответ лишь скептическое выражение лица и, сделав вид, что он ничего не понял, продолжил, — это ты меня бросаешь. — Я. Тебя. Сейчас. Выкину в окно. Голым. Уж поверь, — Мин начинал закипать от таких разговоров Джона, так что грозил абсолютно серьезно. — Ладно, ладно, — проворчал Джон и развернулся к Мину лицом, — во-первых, у меня есть кое-какие видео, которые тебя о-о-о-очень заинтересуют, а во-вторых, этим утром и днем ты явно отдавался не мне, а кое-кому другому. Но я не в обиде. Мы были настолько пьяны, как еще умудрились переспать, не знаю, так что мне было пофиг, Джоном меня зовут или Юнхо. Во вмиг возникшей тишине громкий звук проехавшей мимо машины заставил Чанмина дернуться и от этого сесть на постели. Джони же был максимально спокоен и выводил пальцем некий рисунок на помятой простыне, показывая этим свое полное равнодушие к ситуации. — Я... Что... Погоди... Кто? — У-у-у-у.… скажи, стало о-о-о-очень интересно. Схватив другую подушку, Мин сначала ударил ею Джона и попытался ею же придушить, и лишь после умоляющих придушенных фраз освободил мелкого наглеца. — Все-все, да понял, я понял. Ща, — Джоник нехотя сполз с постели и пошел к своему рюкзаку, что валялся на полу. — Труселя натяни, ты, ходячее бесстыдство. Мин кинул Джону белье, но тот его проигнорировал, выудив из рюкзака свой ноут. — Где твой лэптоп? А, вижу. Погоди, сейчас все будет, поумерь свой пыл. Откуда столько сил-то после таких продуктивных суток? Чанмин сидел на постели и недоумевал. Он не был настолько убит алкоголем, чтобы не помнить, как он называл Джоника другим именем, да еще каким. Все так круто и быстро закрутилось после суда, что уже и не упомнишь всех событий. Мин помнил точно, как отец дал распоряжение своим верзилам собрать все вещи сына и, всучив билеты ему с Джони, отправил обоих в Нью-Йорк, пока все не уляжется в Сеуле. В Нью-Йорке все пошло по другой колее, но Чанмин все же поглядывал в новости, следил за происходящим в Корее. И не сказать, чтобы он что-то пытался выяснить про Юнхо, кроме того, что о том писали, но забыть ту их единственную встречу и этот взгляд было сложно, да и не хотелось. А еще то, что он вычитал о Чоне, было скорее фэйком, слишком уж все было надуманным и явно преувеличенным. Только вот странно было испытывать какие-то совершенно непонятные чувства к человеку, с которым никогда не встречался в реальной жизни, но было что-то безумно знакомое в этом Чоне Юнхо. Что-то постоянно вертелось в голове Мина, где-то в подсознании, дергало за какие-то нити воспоминаний, но что именно, так и не удавалось уловить. И в какой-то момент Чанмин перестал задумываться обо всех этих играх разума, отвлекшись на более простые вещи. Отдался потоку жизни в большом городе. Восполнял пробелы: ходил на выставки, посещал нужные и интересные лекции, планировал что-то на будущее и кутил, потому что по-другому, живя с вечным гулякой Джоном, поступать было невозможно. Усевшись в кресло и ближе придвинувшись к столу, Джоник поставил оба ноута рядом и проводил между ними какие-то махинации. Чанмину не было видно, так что он сполз с постели, натянул валявшиеся рядом джинсы прямо на голое тело и встал позади Джона. — Ну, так что? — Погоди, пару мегов осталось. Сейчас все увидишь, — Джони гипнотизировал взглядом окошко загрузки и барабанил какую-то явно знакомую мелодию. — Оп. Готово. — И что это? — Чанмин стоял, сложив руки на груди, и скептически посматривал то на соседа, то на открывшуюся папку с видео, превью которых что-то жутко напоминали. — Значит так. Какой-то «хороший, очень хороший» человек выложил видео с вашим с Юнхо участием. То есть вашу историю. А я удивительным образом успел все это скачать, пока не началась жесткая зачистка. Твой отец явно сделал все возможное, судя по тому, что теперь этих видюшек вообще не найти. А я красавчик! — Джоник, явно довольный собой, хитро улыбнулся и подмигнул. — Пойду-ка я в душ, смою с себя последствия наших игрищ и дальше спать. А ты можешь хоть всю ночь смотреть. Если что, я там тоже присутствую, — на этих словах Джон загадочно поиграл бровями и плавно встал со стула, чтобы удалиться в ванную комнату. Чанмин, проследив за соседом глазами, не сразу сел в кресло. Его растерянный взгляд бегал по монитору лэптопа, а в голове разрослась непонятная паника. Мина окатило холодком, и под ногами будто исчезла твердая почва. Что-то защекотало в животе, будто маленькие разряды тока. Чанмин понял, что он не был готов к такому повороту событий, но в противовес своей панике и мыслям медленно опустился в кресло и включил видео под номером один.