***
Тсуне очень хотелось взять бутылку коньяка, стоящую на столе, и то ли дать ею по голове собеседника, то ли плеснуть себе в горький кофе. Но она мужественно сдержала самоубийственный порыв и изящно поднесла чашку к губам, раздумывая над ответом. Отчего-то после пережитого бояться Занзаса так же, захлебываясь собственным страхом, не получалось. Он, видимо, тоже это понял, и был явно недоволен. Но исходящий от него жар… даже не в ярости, он был словно тлеющий фитиль. Готовый взорваться в любую секунду, один выдох, одно неловкое слово... Намекнуть на козырь — и Мармон почти наверняка займется обыском по-серьезному. Она пыталась, как в фильме, запомнить все написанное, но кроме общего содержания в голове ничего так и не отложилось. Списать на подростковые гормоны не получится, после событий с Гокудерой-куном в ее кристальный кретинизм последняя собака не поверит. — Что-то… — она задумчиво перевела взгляд за окно, старательно не глядя в алые глаза. От них руки становились ледяными и с трудом удерживали скользкую фарфоровую ручку. — Что-то происходит. Я чувствую. Занзас издевательски изогнул бровь, но, к ее огромному удивлению, промолчал. — И я должна участвовать, — Тсуна положила чашку на поднос, — а не сидеть в четырех стенах и ждать у моря погоды. Не сказать, что ее положение сильно изменилось. Что в особняке Вонголы, что в замке Варии. Один черт, но за неделю нахождения здесь она пережила больше, чем за все годы в Японии. Если ей что-то и вправду уготовано, то… то Тсуна хотела бы прийти к этому сама. “Практика” — говорил Реборн, поглаживая пистолеты. Босс откинулся на спинку. — Попробуем иначе. Что, — он сделал паузу, — мешает мне сдать тебя Вонголе с потрохами? Пока что ты, детка, приносишь только убытки. От “детки” ее покоробило, но Занзас явно сделал это специально. Вряд ли он рассматривал ее в качестве потенциального интереса, девушка свою внешность оценивала вполне здраво. Ее пистолет лежал рядом. Близко — руку протяни. Но Тсуна понимала, что вряд ли ей просто его вернут. Ладони согревались от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к черному металлу… Реборн, что же ты сделал? Другая мысль ударила как разряд тока. Ничего. Остальное Тсуна делала сама, прямо сейчас. Шаг за шагом… к неизвестной цели. — Я бы… — мысли скакали, но Тсунаеши заставила себя улыбнуться, — назвала это инвестицией. Занзас устало расхохотался. Овечка показывала волчьи зубы.***
— Ну, так что? — не выдержал Скуало. Занзас перевел на него алые глаза. Капилляры от долгого отсутствия сна тоже полопались, и теперь босс вполне мог претендовать на звание “самого демонического взгляда Сицилии”. Воплощение порока. Беседа с Савадой в первую очередь была предназначена для того, чтобы босс решил, что же все-таки с ней делать. Вонгола стала ниже травы, когда помимо Наследницы их список пополнился ученичком Шамала, а портить отношения с “чумным доктором”, от чьих изобретений не всегда находились лекарства, страсть как не хотелось. Проблемы с Вонголой, к сожалению, одним возвращением блудной дочери не исчерпывались. Занзас в тот ебанный день прибыл к штабу, чтобы расхреначить им все стены, расстрелять персонал и вообще, высказать свое королевское “фу”. Чем больше Девятый отходил от дел, тем сильнее Советник старался задавить Варию. Впрочем, силой у них бы ничего не вышло. Но они ограничивали финансирование и количество контрактов, которые им, как боевикам и наемникам, были необходимы. Смысла в этом Занзас особого не видел — они, конечно, могли работать и на стороне, но в груди глухо стучало, когда он понимал, что это ослабит и саму Семью. Он мог сколько угодно ненавидеть Старикашку и сучьего сына Ёмитсу, но благо Вонголы стояло на первом месте. Благими намерениями стелется дорога в ад. Его персональный дьявол прятался под личиной хрупкой идиотки. — Не женюсь, — отрезал Занзас, вспоминая горящий взгляд. — Врооой! Да какого хера! Ты себя для Королевы Англии бережешь что ли, чёртов босс?! — завопил Супербия. Занзас отчасти понимал его возмущение. Свадьба с заикающейся от одного его вида дурочкой была бы удачным решением. Если другие семьи признают брак законным, а Вария бы постаралась, чтобы они признали, то вожделенный титул достался бы ему малой кровью. Бесплатный сыр — только в мышеловке. — Ты мне перечишь? — обманчиво спокойно поинтересовался Занзас, убирая пистолет в ящик, от греха подальше. — Блядь, да естественно я…***
Услышав грохот, Мармон страдальчески закатил глаза. Он пришел с отчетом, надеясь по-быстрому отстреляться и вернуться к переговорам со строительными компаниями, но, видимо, завтра утром нужно будет фиксировать новые разрушения. Если финансирование сократится еще хотя бы на пять процентов, она свалит из этой психушки. Было бы у Бельфегора что-нибудь помимо его титула, которым он так гордился, вышла бы замуж. Но, увы, незадачливый Принц — гол как сокол. Любовь зла, — вздохнула Вайпер, отходя от двери, которую спиной вынес Император Мечей. Дождавшись, когда пыль уляжется, а воздух у капитана закончится, Мармон, переживая за целостность барабанных перепонок, решился подойти и помахать отчетом перед искаженной рожей мечника. — Позже! — рявкнул Скуало, тут же закашлявшись от поднявшейся пыли. — Сейчас, — донеслось из пустого проема. — И поставь дверь на место. Дур-дом, — мысленно повторила Вайпер. Из всех глупых решений, связанных с Варией — включая само вступление в нее — скрывать свой настоящий пол и лицо оказались самыми удачными. Тсуне, увы, в этом плане повезло меньше.