***
Очередной взрыв прошел по касательной — Кея успел закрыть себя щитом. С защитой он всегда был в натянутых отношениях, но сейчас даже немного был благодарен Адельхейд и ее нудным лекциям на тему «всесторонней развитости Хранителей». На голой силе против, извините, чистого динамита просто так долго не выстоишь. Адреналин топил с головой, но привкус мерзкого раздражения здорово отвлекал от сражения. Потому что нужный ему иллюзионист точно воспользуется этой паузой и уйдет, и потому что на лице у бывшей варийской шавки — ни намека на наслаждение битвой. Мрачная сосредоточенность, какой-то отчаянный оскал. Страх. Не за себя — такое Кею только бы распалило. Этот парень боялся за кого-то другого. И он, кажется, знает о ком речь… Смутная тревога уколола — он всегда предпочитал сначала делать, потом думать, и Адель была этим страшно недовольна. Кея предпочел кинуться за Мукуро, потому что чуть ли не кожей почувствовал, что эти двое хотят его остановить, и только сейчас вспомнил какой-то больной взгляд Тсуны. И то, как нелепо она атаковала, будто совсем не контролируя, что творит… Проклятье! Ударная волна оттолкнула его, заставив спиной врезаться в практически единственный оставшийся целым фонарный столб. Лопатку свело болью — никак выбита. Вот и отвлекайся во время боя на непонятно что… этот пепельноволосый подрывник бы ее просто так не оставил в опасности. Не оставил бы!.. Верно?..***
Вспышка слева. Гокудера еле успел закрыть голову и — главным образом — глаза, потому что взрыв был скорее ослепляющего типа, уж он-то разбирался. Сначала, правда, растерялся на несколько драгоценных секунд: решил, что в запале битвы сам напоролся на свою же бомбу. Этого хватило, чтобы лишить его зрения. Ненадолго, но за это время чертов Хибари может хоть сто раз приложить его своими тонфа… Однако, ничего не произошло. Гокудера трясет головой, когда слышит чужой голос, потому что ему кажется, что это выдумка его разума. Потому что ее не должно быть тут. Потому что эта литая морозная сталь — не про Тсуну. Реальность, однако, расставляет все на места. Он смаргивает слезы и видит ее расплывчатый силуэт перед собой. Вены у Савады горят белым, выжигающим светом. — Хватит, — холодно повторяет она, когда видит как поднимается на ноги Кея. Дежавю. Они с белобрысым в середине драки, а Савада прерывает их, угрожая большей силой. Ха, только в этот раз в ее испещренных ожогами руках (когда успела, неловкая дура?!) не пистолет зажат. А чистая, ревущая сила. Которую, судя по всему, она более чем готова применить. Ей даже больно, наверное, это сдерживать. Но на лице — мертвое спокойствие. Это отвращает даже больше, чем фальшивая улыбка. Савада тогда показалась ему надломленной, но сейчас… трещинами идет ее лицо, а из-под осколков вырывается свет. Холодный. Бесстрастный. Что с ней…? Рядом снова никого. Тсуна устала. Так сильно устала. В тот раз ей помог Мукуро. Нашел, стоящую на грани и готовящуюся пустить пулю себе в висок. И толкнул прочь от пропасти, за руку утянув за собой.— Недурно господа! Я ожидал худшего.
Он не дал ей погибнуть, он ее «спас»… продолжая тащить по своему собственному пути, ради своих планов и выгоды, не ради нее или Хаято. Да, они не стали ступеньками в череде таких же, по которым он прошел. Но пешками, которых хорошо затачивать под себя, привязывать сильнее. Мукуро…— Вы будете вполне полезны.
Хватит. На него больше нельзя полагаться. Ни на кого, наверное, нельзя, это ведь мафия, а не детская сказка о силе дружбы и искуплении. Просто Тсуна — глупая, наивная идиотка, которая слишком много ставила на кон, и на мир смотрела через призму розовых очков. Она привыкла следовать за другими. С самого начала. За отцом, за учителем, теперь — за Рокудо. Реборн ошибся. Пешка не стала ферзем. Более того, пешка устала играть на этом чертовом поле. С нее хватит.— Я планирую уничтожить мафию.
С чего она взяла, что он не собирался вместе с мафией уничтожить ее саму? Закрыла глаза на все, слепо пошла следом, вручила в его руки себя и тех, кто осмелился быть рядом, хотя знала с кем имеет дело. Что теперь? Тсуна покачнулась, резко тряхнув головой. Ей, кажется, хотелось выплакаться, но царапающая пустота стояла внутри, серый пепел истлевшего доверия. Она открыла глаза, переждав выпущенную из рук вспышку пламени. Чтобы разошлись, умерили пыл — Тсуна не могла быть уверена, что сможет в случае чего расстащить их, если сцепятся серьезно. Повезло. — Хватит, — говорит она, чувствуя, как трескаются по уголкам губы — капля крови очерчивает подбородок. — Вы только тратите время. Гокудера смотрит на нее беспомощно сжимая кулаки. Он-то — единственный наверное в целом мире — кто действительно беспокоится за состояние своего Джудайме. Тот, кто слепо верит ей и посмотрите, где оказался — на самом дне. Тсуна своими руками затащила его сюда… ей, наверное, хотелось выть, но еще больше подвергать риску Хаято нельзя. Она дерьмовый босс, но теперь собирается принимать решения сама. Делать свои ошибки, а не идти по проторенному другими пути. Сначала нужно уходить. С Мукуро… или без. — Тебе могу сказать то же самое, — Хибари поджимает губы, но убирает оружие. Взгляд его цепляется за спаленную на груди и руках кофту, на покрасневшую болезненную кожу и потеки крови, что очерчивают ее шею. «Еще один такой стихийный всплеск без катализатора — и она труп». Несказанное читается слишком явно. Хаято молчит, явно согласный. Тсуне плевать. — У меня все еще есть пистолет, — сухо сообщила она будто в ответ на повисшее между ними тремя, глядя мимо них — где-то в том направлении Кен должен был перехватить Мукуро. — Я буду стрелять, Хибари-сан. На поражение, если потребуется. — А я нет? — хмыкает он в ответ. Напряженная тишина — одно неправильное слово, и теперь сражаться будут уже втроем. Кея в меньшинстве и тяжело ранен, но Саваде даже хуже, и нельзя сказать однозначно чем закончится такая стычка. Он прав, Тсуна может… может… Хаято молча тушит фитили и убирает шашки. Несмотря на готовность самой Тсуны стоять на своем. Он оценил ситуацию и сделал выбор. Ей нельзя больше так напрягаться. Спаннер, Мукуро, Ланчия — все не важно, если его Небо растворится здесь и сейчас. Но Джудайме не приказывает ему вернуться в боевую стойку или еще что. Она даже не оборачивается, видимо, просто приняв позицию своего Хранителя. Потому что это никак не мешало ее собственным планам. — Помнишь наш уговор? Поможем друг другу? Хибари мрачно цыкает, явно косясь в ту же сторону, где предположительно скрывался Туман. — Если ты не собралась помочь мне скрутить Рокудо Мукуро, то уговор больше не в силе. Я больше не вижу в тебе смысла, — говорит его взгляд. Но встречает его такой же. Не растерянный, не испуганный или злобный. Ледяное хладнокровие. Готовность ко всему. Пустота. Зря, — шепчет льдистое золото, заглушая звуки вокруг, словно битая плитка под ногами превратилась в зыбучие пески. Вот кому не хотел вредить тот заключенный, — понял Хибари. — Те, кто «ни при чем». Вот почему Гокудера и Савада появились тут так внезапно. Они шли на помощь. — Вот оно что... так он с тобой? — мгновенно ощеривается шипами он. Если до того были сомнения, то теперь Савада опасно близко подошла к черте «враг». Он не знает ее планов, ее сторону и остальное, ему и не нужно знать — если Савада готова предпочесть ему, Хибари, этого иллюзорного ублюдка… тогда она сделала неверный выбор, и похоронит он всех вместе. Тсуна не возражает. Ожидаемо — глупо было бы отрицать очевидное. Но… Она ухмыляется так, будто режет стеклом. Вспыхивает выжигая глаза и распарывая кожу, ошеломляя. — Видимо ненадолго.