В поисках сказки

      Писатель – профессия неблагодарная, так говорят многие. Но как же считают сами писатели? Наверное, это сложно. Быть писателем – сложно. Вот и Кан Дэсону было трудно. Проснувшись утром с четкой задачей написать хотя бы одну главу чего-нибудь, он умылся, оделся и даже сварил себе кофе.       Дом в очередной раз был наполнен тишиной. За окном царила прохлада пасмурной погоды, которая дарила некую свободу мысли. Не нужно умирать от жары, думать, куда бы себя деть, лишь бы не чувствовать этого ада на земле. Поэтому молодой писатель со спокойно душой открывает все окна, впуская столь долгожданную прохладу, и наконец-таки садится за ноутбук, рядом кладет блокнот с карандашом, ставит кружку с кофе.       Пальцы, словно впервые проходятся по почти стертой клавиатуре, как бы заново знакомясь, и сердце почти замирает на мгновение. Так странно, снова сесть за работу, даже не зная с чего начать. Но всё приходит так же неожиданно, как и должно. Проба пера, пара ударов по клавишам, одно слово, два…из чего получается название «В поисках сказки».       И так:       «Жили были…»       Нет, не то. Сколько рассказов, книг, и прочего начиналось с этого? Бесчисленное количество, так нельзя. Дэсон повертел карандаш в руке и прикусил зубами, о чем-то задумавшись. Как именно начать? С чего?       «Был пасмурный и ничем не примечательный день…»       В голове у писателя почти складывается пазл, что наконец-то полностью решает проблему, и пальцы сами начинают отстукивать только Кану понятную мелодию. «Лето в этом году не началось рано, но закончилось так быстро. Хотя нашим героям это ничуточку не мешало. Встретившись одним летним вечером, они почувствовали что-то, что уже не позволило отпустить друг друга. Была ли это любовь или что-то другое, никто не знает. Однако с этого всё и началось. - Чжиён-а, может, пойдем в кафе? Прогноз погоды на сегодня…мягко сказать, не очень. - Мм…нет. Лучше в парк, слышишь? Там, кажется, кто-то играет на скрипке. – Парень словно завороженный шел вперед и вел за собой…своего парня, любимого, друга? Они не говорили об этом, но дружбой их отношения назвать было нельзя, потому что друзья не целуются под уличным фонарем и не спят в обнимку, утыкаясь друг другу то в грудь, то в ключицы, то в шею и т.д. Но и в официальных отношениях они не состояли, негласное согласие, не больше. Пройдя несколько метров вглубь парка, сплошь заросшего деревьями, парни всё-таки находят скрипача, который так виртуозно играет вальс. Ноги сами несут Чжиёна на некий перекресток парковских тропинок, и за ним тут же следует тот самый «ни друг и ни парень», а кто-то для души. - Дэсон-а, ты ведешь, согласен? – Квон улыбается, озаряя своей нежной, в этот момент, улыбкой, от которой хочется растаять, но вместо этого Кан прижимает парня к себе поближе и ловит маленькие ладошки. Да, именно маленькие, в сравнении с его собственными, да и вообще для парня у Чжиёна действительно маленькие ладошки. Мелодия разливается по венам, позволяет полностью прочувствовать легкий ритм и отдаться ему. Правильно говорят, что в танце, важна не только музыка…А точнее, неважно ничего, только твой партнер. Если партнер желанен, то пасмурно ли, холодно ли, жарко или музыка не та, всё это отходит на второй план. Ты скользишь по поверхности: паркета, асфальта, ровно выложенной асфальтной плитке, тонешь в глазах напротив и просто растворяешься. Зевак собирается всё больше, а скрипач сменяет мелодию за мелодией, улыбается и благодарит в душе молодых людей, которые сумели прочувствовать и, невзирая на погоду, отдались танцу. Они не спрашивали друг друга ни о чем. Семья, профессия, какую кто заканчивал школу, университет и т.д. Им просто нравилось находиться рядом, разговаривать обо всем и одновременно ни о чем. Но жадность человека поистине не имеет границ. Кто-то всё равно становится слишком жадным, поэтому желает знать больше, как можно больше, совершенно не задумываясь…Стоит ли? Спустя полчаса Чжиён всё-таки проголодался, и всё так же утащил Дэ с импровизированной сцены, пробираясь при этом через уже приличное число народа. Парень довольно улыбался, потому что до сих пор чувствовал на талии властные горячие ладони, ощущал дыхание на щеках, возле ушка, словно они всё ещё танцевали. Сердце бешено заходилось в груди и ни у него одного. Им обоим это понравилось. «Мы обязательно вернемся сюда завтра» - подумал каждый и да, они снова вернулись, а потом снова и снова, и снова, и снова… - Прости, сегодня не получится встретиться, срочно вызвали на работу. – Чжиён оправдывался в трубку, хотя никогда раньше этого не делал. Его ведь никогда не волновало, дождутся ли его или нет, обидятся или нет, неважно. Но не сейчас, не теперь, когда он тоже становится жадным. - Вообще-то, это я хотел извиняться. У друга день рождения и он позвал в приказном порядке. На том конце Кан слышит облегченный вздох, и он готов поспорить на всё, что угодно, что Квон сейчас грустно улыбается. - Тогда я позвоню. - Я напишу, как буду дома. А теперь вопрос: кто первым стал жадным, и привело ли это к чему-либо? Да, они стали разговаривать не только о своих хобби и политике, не только о звездах и психологии, они поделились частью себя, своими родными, домом, прошлым. Дэсон не шибко любил стриптиз-бары, но отказаться сегодня не мог, как делал это в любые другие дни. Чжиён ненавидел свою работу, но выхода другого не было, платили хорошо. Кана тошнило только от одной мысли, что Чжиён когда-то мог посещать такие заведения со своими друзьями, ведь как он сам рассказывал, ещё пару лет назад он здорово любил покутить. Квон боялся даже представить, что будет, если Дэ узнает о его настоящей работе. Кровь тут же стыла в жилах. Хотелось встать под горячий душ и мыться, намыливать себя, тереть до тех пор, пока бы он не смыл с себя всю эту грязь. Раньше такие мысли не посещали его, но …всё изменилось в тот самый миг, когда он встретил его. - Да всё нормально, ты можешь просто сидеть выпивать. Ничего тебе твой суженый не сделает же за пару бокалов. – СынХён (лучший друг Дэ, тот самый завсегдатый стриптиз-баров) в какой раз уже услужливо делал акцент на том, что его лучший друг стал подкаблучником. Хотя как назвать это по-другому, если возлюбленная, вовсе не возлюбленная, а возлюбленный? - Да иди ты. – Дэ отмахивался, усаживаясь на диванчиках поудобнее и уже в который раз проклинал тот самый день, когда познакомился с этим язвительным извращенцем. – Сам-то не так давно говорил мне про «того самого». Как ты тогда сказал? Дэсон-а, я кажется, влюбился? Ничего не скажешь, лучшие друзья на то и лучшие, они прекрасно знали, как друг друга подловить и не только. - Ой, завязывайте. Лучше посмотрите, сколько красивых цыпочек, а если кому-то – третий по счету, но не по важности, Дон ЁнБэ, знал как заткнуть обоих, - не нравятся дамы, тут есть и экзотика. О, а вот и одна из них…Нет, ну, с таким бы и я не прочь. Один миг. Одной секунды хватило, что мир Дэсона рухнул. Облегающий костюм, который мало что скрывает, в руках меню и карандаш с блокнотом, походка всё та же, легкая, неизменная для него…для Чжиёна. Молодой мужчина напрягается всем телом, пронзая взглядом, холодным и безжалостным. Квон тут же теряется, бегает глазами от одного к другому, не в силах задержаться на Дэ. Сердце словно бухает вниз или и вовсе перестает биться. В ушах закладывает от громкой музыки и слов. Он ничего не слышит, пока не… - Нам 0,5 коньяка и лимона. – Именинник делает заказ, а ЁнБэ подхватывает. - И включи себя в заказ, малыш. Ведь, как я знаю, крейзи-меню у вас пользуется спросом, да? Дэсона как кувалдой по голове одаривает, и он больше не в силах сидеть и просто смотреть на того, которого так сильно любит, из-за которого стал столь жадным и теперь даже готов убить собственного друга. - Заткнись, Тэ! - Что? Чего это ты? Но никто уже ничего не объясняет. Кан лишь подрывается с только что насиженного места, хватает официанта за руку и быстрым шагом выводит из бара. Плевать на всё. Злость кипит внутри, из-за чего Дэ почти до хруста сжимает ладошку меньше своей и молчит. Прижимает к холодной кирпичной стене и молчит. Фонари в переулке почти не горят, лишь тусклый свет от вывески заведения, ненавистного ему заведения. Оба молчат. Думают о своем. Думают, как бы сохранить то, что рушится сейчас с такой завидной для гонщиков скоростью. Они стали жадными, но не настолько. Они поделились друг другом, но этого стало недостаточно. Дэсон с размаху ударяет кулаком в стену, с величайшим успехом не задевая при этом Квона, а между тем парень вздрагивает. - Прости…- еле слышное, столь тихое и беззащитное, что хочется кричать. Хочется закопать его на месте или спрятать так далеко, как только возможно…и возможно ли? - Крейзи-меню? – Дэ горько усмехается, тем самым убивая Чжиёна, разрезая без ножа. - Дэсон-а…»       Сложно. Быть писателем очень сложно. Потому что каждый раз, когда ты пишешь, герои начинают оживать и впоследствии не ты, а они диктуют тебе свою историю. И что тебе остается? Быть послушным и записывать, быстро и четко, не терпя исправлений и переписки.       Молодой писатель потягивается, отпивает глоток уже остывшего кофе и решается выйти на балкон, покурить, подумать…и может быть позвонить Чжиёну?