The Walk

.Блеклость. Бледные пальцы прошли сквозь мягкие пряди волос, в то время как серые глаза тщательно изучали отросшие светлые корни в отражении зеркала. Аллен Уолкер нахмурился, глядя на собственное отражение. Скоро ему снова придется красить волосы. - Ты не задолбался делать это снова и снова? – за его спиной послышался грубый, полунасмешливый голос в n-ый раз за последние два года. Аллен с приподнятой бровью посмотрел через зеркало на более высокую фигуру, стоящую позади. - Заткнись, – надулся он, – мне приходится… - Никто не говорил, что тебе надо менять свой натуральный цвет волос. Глаз Аллена дернулся. - Мой натуральный цвет – медно-русый. - Был, – просто ответил Канда, нисколько не опечаленный взглядом Аллена, которым тот сверлил его через зеркало. – А теперь – седой. Смирись с этим. Практически мгновенно Аллен обернулся к своей жалкой пародии на друга – если Канду вообще можно было так назвать – полный решимости высказать придурку все, что накипело, но был уверен, что тот ударит его за это. - Знаешь, я знаком кое с кем с синим цветом волос, – продолжил он, не давая Аллену сказать что-либо, – или неоново-зеленым, черт побери, – Канда мотнул головой, словно оплакивал людскую тупость, а затем снова взглянул на Аллена. – А у тебя волосы старого деда. Рот Аллена медленно закрылся, он обернулся обратно к зеркалу и снова неторопливо пробежался пальцами по волосам. - Ага, – сказал он отражению Канды, – а у тебя как у девчо… - Какого х… - И никто ничего не говорит, – добавил Аллен громче и чуть жестче. Аллен увидел, как лицо Канды стало задумчивым. Затем его так называемый друг детства посмотрел на него и, прищелкнув языком, сказал: - Тч, ну конечно. Мои волосы других не касаются. Легкая улыбка появилась на губах Аллена. - Конечно. Канда не был так уж удивлен, когда на следующий день Аллен появился с совершенно белыми волосами. .Смирение. Аллен привык к тому, что люди пялятся на него. В конце концов, этот причудливый шрам сильно выделяется на его бледном лице. А теперь с его новым цветом волос – его натуральным цветом, как продолжает услужливо напоминать ему Канда – ему действительно стоило ожидать кучу озадаченных взглядов. Да, белый не такой уж странный цвет волос, если ты не шестнадцатилетний парень. Но Аллен отказывался сдаваться – стыд, давление - без-еб*ной-разницы, как бы выразился Канда – потому что это его решение, потому что это то, кем он является. Он был просто благодарен, что взгляды – и шёпот, давайте не будем и о нём забывать – исчезают, когда Канда оказывается в непосредственной близости. Взгляд, обещающий всем и каждому смерть, заставляет любопытных смотреть в другую в сторону, а шёпот – затихать. - Им, черт побери, лучше побыстрей смириться с этим, – сказал Канда, на что Аллен ответил улыбкой. Это Аллен смирится с этим через месяц, другой. .Времена года. - У, холодно, холодно, холодно! – внезапно взвизгнул парень от неожиданного холода на макушке. Взглянув назад через плечо, Аллен обнаружил скалящегося Канду, и надул губы. – Да прекратишь ты уже или нет? С тех пор, как начал идти снег, Канда пристрастился к киданию снежков в Аллена. Особенно, в голову. Больше, чем когда либо. Канда усмехнулся, подходя к дереву, у которого стоял Аллен. - А что? Тебе идет, – сказал он, прежде чем положить горку снега Аллену на голову, заставив того взвизгнуть и сбросить его руку вместе со снегом. Быстро помотав головой, Аллен взглянул на раздражающего высокого друга и нахмурился. - Не. Смешно. Только потому, что у меня белые волосы… - Как я и сказал. Тебе идет, – ответил Канда, и по какой-то неведомой причине Аллен почувствовал странное чувство в животе. Но потом Канде было просто необходимо добавить, – Стручок. Аллен закатил глаза. - БаКанда. И нет, он не улыбался. .Лицо. Со временем раны залечатся, боль притупится, но шрамы останутся навсегда. Напоминание о том, чего ты достиг, или, что ты сделал – страдания – полные отголосков горящей боли, которая может и затихнет, когда придет время, но никогда не будет забыта. В зависимости от того, как ты получил этот шрам, или как ты выжил после этого, он будет либо медалью, либо проклятием. Для Аллена шрам был и тем и другим. Сморщенные красные кончики пальцев прошлись по линии от бледного лба, через закрытое веко и ниже по мягкой щеке, которая только начала терять свою детскую округлость. Этот шрам, эта рука – это доказательства давно произошедшей трагедии. Которую Аллен, хоть убей, не мог вспомнить, но которая периодически проявлялась в его подсознании, делая его ночи беспокойными и будя криком. Аллен не помнил этого и не был уверен, что хочет вспомнить. - Но ты выжил, – однажды сказал ему Канда, когда мальчики были юными и мятежными. – Думай об этом, как о медали. Шрам смотрится довольно круто. - Нет, не правда, – ответил ему Аллен, – это просто глубокая рана на моём лице. Он помнил, как Канда рассматривал его шрам и протянул руку, чтобы с любопытством его потрогать. - Тогда, сделай его еще круче, – сказал ему тринадцатилетний Канда. Это был день, когда одиннадцатилетний Аллен вытатуировал на своем лбу перевернутую пентаграмму. Виня Канду за его странные представления о понятии «круто». Но всё же, Аллен не жалеет об этом по сей день. .Тепло. - Подвинься, Стручок. Ты занимаешь слишком много места будучи таким мелким! - Эй, я не такой уж маленький! И это моя кровать. - Тч. - …и что ты тут делаешь, кстати говоря? – прошептал Аллен. Шелест постельного белья, перемещающийся вес – и Аллен встретился лицом к лицу с Кандой. - Все из-за того, что кто-то проснулся с криком в непроглядную ночь и лепетал ерунду мне в трубку? Лицо Аллена покраснело. - Прости. Я даже не запомнил этого. Но… М-м, я в порядке сейчас, так что… - Так что заткнись и спи. Тиедолл уже выпнул меня сюда, я не собираюсь возвращаться назад сейчас. - Даже если твой дом по-соседству? – поддразнил Аллен, получая в ответ угрюмо-сонный взгляд от своего временного соседа по кровати. Но он не отпугнул его, Аллен улыбался. - Спи, – прошипел Канда, повозившись с одеялом, чтобы натянуть его до груди. Аллен повозился в кровати, маленькое пространство вынуждало их плечи и руки соприкасаться, но Аллен был не против. Так было теплее.