Жемчужный перстень

Из дневника Марины: «Я бы могла с лёгкостью назвать хоть с десяток его положительных качеств, но вот с недостатками всегда затруднялась. Кроме «он существует» и «он познакомился с тобой», мне и сказать долгое время было нечего. Позже я нашла один, но действительно существенный: ему важно оставаться для всех хорошим. Чтобы никто никогда не думал о нём плохо. О, этим он не оставил мне ни единого шанса. Что уже говорить о тебе, правда?..» *** Кирилл едва успел войти в квартиру, как на него с криком «Я — Бэтмен!» налетел Славик. — Эй, мелкий, полегче. — Кирилл со смехом отстранил его и потрепал по голове. — Я не мелкий, — насупился в ответ Славик. — Ну да, прости, ты же Бэтмен, — серьёзно сказал Кирилл, сбрасывая обувь. — Вот только, если мне не изменяет память, на прошлой недели ты был Суперменом. — Это в прошлом, — важно заявил Славик, подражая, видимо, какому-то герою из мультфильма. — Кстати, а что ты мне подаришь? — Подарю? Ты о чём? — Скрывая улыбку, Кирилл сделал вид, что не понял вопроса. — Эй, так нечестно! Не притворяйся! — возмутился Славик, дёрнув его за рукав. — У меня завтра день рождения, и ты это помнишь! — Помню-помню, не переживай. Вот завтра и узнаешь. — Кирилл уже взялся за дверную ручку, чтобы войти в свою комнату, как его настиг очередной вопрос младшего брата: — А Алиса придёт к нам завтра? Кирилл так и застыл с уже приоткрытой дверью, не делая ни попытки зайти внутрь, ни закрыть её и повернуться к Славику. Второе за вечер упоминание об Алисе легло тяжёлым грузом на плечи — он не знал, как сбросить его или освободиться. Но Славик стоял рядом и ждал ответа. Не скажешь — не отвертишься, таким доставучим он мог быть. — Слав, ты же знаешь, она учится сейчас в другом городе. Очень далеко. — Почему она не может приехать? Раньше она всегда приходила. И правда, раньше Алиса бывала у них часто, даже слишком. Неудивительно, что Славик воспринимал её почти как члена семьи. И ведь не забыл же, хотя прошёл почти год с тех пор, как уехала. А говорят, что дети в таких случаях забывают быстро. — Я не понял, ты что, боишься, тебе подарков мало будет? — Нет, но… — А в субботу дедушка поведёт вас на аттракционы. Егор идёт с вами, кстати? — Да, — расцвёл в улыбке Славик, уже, видимо, успев позабыть об Алисе, — он сказал, что мама его отпускает. Он почти выздоровел. — Ну и отлично, — улыбнулся Кирилл, радуясь, что смог так легко переключить внимание Славика, — а теперь-ка иди поиграй где-то ещё, я буду занят. Не дав брату что-либо возразить, он зашёл наконец в комнату, прикрыв за собой дверь. Лишь только оказавшись внутри, он понял, что одному ему сегодня побыть не судьба. За письменным столом сидел Влад, печатая что-то на ноутбуке. Но он, заметив вошедшего Кирилла, лишь вяло махнул ему рукой, не снимая наушники. Кирилл прошёл мимо и плюхнулся на свою кровать, подумав, что извечное задротство брата ему сейчас как нельзя на руку. Он спокойно сможет предаться мыслям, не опасаясь, что его потревожат пустой болтовнёй. Вообще технически это была и комната Влада, но за четыре года, прошедших с его поступления в университет, Кирилл привык считать себя единоличным её хозяином. Сейчас Влад учился и работал в другом городе, снимая при этом квартиру с другом, и приезжал домой раз в полтора-два месяца, когда успевал соскучиться. Как он говорил, после стольких лет совместного проживания ему нужна автономность. Даже шутил, что вполне мог бы написать книгу «Как выжить в многодетной семье, если ты интроверт». Кирилл понимал его: самому иногда хотелось чуть больше личного пространства, пусть он и не испытывал такой сильной тяги к уединённости, как Влад. Вокруг него всегда были люди, и он привык к этому. Знал, что семья всегда рядом и что он никогда не будет один. Это чувство защищённости и собственной нужности было с ним всегда, ощущалось как естественная и неотъемлемая часть жизни. Он совсем не задумывался об этом, не предполагал, что у кого-то может быть по-другому, до тех пор, пока не встретил Алису. Теперь же его не покидала навязчивая мысль, что она должна злиться на него: ведь их расставание отрезало для неё возможность бывать здесь. Она не раз признавалась, что чувствует здесь себя так, как будто бы она дома. Его родители очень тепло приняли её, да и с мелкими она легко наладила контакт. Что, впрочем, неудивительно, ведь они практически росли все вместе. Кирилл никак не мог побороть в себе чувство, будто бы он был виноват в том, что случилось. «Это же глупость — убеждал он себя. — Обоюдное решение, принятое с её подачи». Но мысль, что Алиса может считать по-другому, почему-то казалась непереносимой. С момента их расставания он потерял внутренний покой, постоянно возвращался в уме к их последнему разговору, пытаясь понять, в чём была его вина. Они же просто не сошлись взглядами на будущее. Обычная история, и разрыв в их случае более чем закономерен и оправдан. Но он чувствовал бы себя сейчас намного свободнее, останься они друзьями. А так они разошлись, но будто бы не отпустили друг друга. Кирилл достал из кармана джинсов мобильный, зашёл в телефонную книгу и быстро отыскал её контакт. Несколько минут смотрел на её имя, так и не решаясь набрать. Останавливала мысль: что он ей скажет, и ещё опасение, что Алиса не захочет с ним говорить. Ко всему прочему в голове финальным аккордом звучали её последние, сказанные ему слова. Со вздохом он отложил телефон, дав себе зарок: завтра. Он поговорит с ней завтра. Шторм, бушевавший прошлой ночью, прошёл, оставив после себя лишь мокрый пляж да спутанные грязно-зелёные комья тины, небрежно разбросанные по песку. Небо заволокло плотным серым пологом туч, без единой прорехи для солнца. Лишённое света, море также казалось хмурым и серым, а ещё — обманчиво холодным, несмотря на летнюю пору. С неба на Кирилла упало несколько редких капель, предвестников дождя, который может и не наступить. Погода была одной из его любимых. На самом деле он любил море в любую погоду: и беспокойно ревущее под шквальным ветром с грозовыми тучами, и тихое, слепящее золотом, под плавящимся от зноя июльским небом. Однако только в такую, не располагающую для пляжного отдыха, ему выпадал шанс оказаться здесь практически в одиночестве. Кирилл эгоистично не желал делить море ни с кем. По обыкновению, чем больше людей видел и слышал вокруг, тем сложнее ему было поймать то особое состояние безмятежности и тонкого единения, разгоняющего лишние мысли и дарящее ощущения уютной пустоты в голове. — Кирилл. Голос вернул его к действительности. Он обернулся, бросил короткий взгляд на Алису. Она была одета в джинсы и тёмно-синюю водолазку, на ногах — кеды, чёрные волосы собраны в высокий хвост. Редкий образ для лета, обычно она предпочитала летящие романтичные платья, но погода и, очевидно, настроение сегодня не располагали. Алиса стояла и хмуро смотрела на него, ожидая приветствия. Кирилл кивнул, и только после этого она подошла ближе и села на один из разбросанных по пляжу больших валунов. — Вообще-то не очень приятно было тащиться в такую даль, — с недовольством сказала она, скрестив на груди руки и глядя на Кирилла так, словно он был виноват в этом. — Ты же захотела встретиться прямо сейчас. Могли бы и по телефону. — Но мы должны поговорить лично! Кирилл не удержался от устало-обречённого вздоха. Чёрт. Они уже говорили, не раз и не два, и это ни к чему не привело. Всё те же претензии и упрёки, неоправданные требования, повторяющиеся снова и снова, всякий раз заводящие их в один и тот же тупик. Решение, которое было выходом, зрело у Кирилла на задворках сознания, но он всякий раз трусливо отворачивался, стоило лишь на миг обратить на него взор. — Хорошо. Если хочешь, давай поговорим. — Он посмотрел на неё в упор, и Алиса, растерявшись под его прямым взглядом, отвела глаза в сторону. Моргнула несколько раз, нервно теребя свой рукав, а затем, видимо, набравшись решимости, снова повернулась к нему. — Я вижу, что тебе всё глубоко по барабану, поэтому я приняла решение уехать и поступать сейчас. Этим летом. — Зачем? — Кирилл вскинул брови. Не то чтобы он был слишком удивлён, всё же не раз слышал от Алисы о такой вероятности, но не думал, что она всерьёз на это пойдёт. — У тебя же есть ещё год. Поступишь, как все, после одиннадцатого, куда захочешь. Алиса хмыкнула, словно и ожидала от него таких слов. — А чего ждать? Так я окажусь в Киеве раньше, а после училища проще будет поступить в музыкальную академию. Да, возможно, технически я теряю год, но… смысл торчать здесь? — Ну раз ты так решила, — Кирилл развёл руками, — то что я могу ещё сделать? Поздравляю. Удачи. — И это всё, что ты можешь сказать мне? Вау, Кирилл. Просто вау. В воздухе витало напряжение от нарастающей ссоры. Кирилл не хотел её, но уже никак не мог пресечь. Обычно уравновешенный и спокойный, он сам уже начинал закипать от резкого возмущённого тона Алисы. Он ощущал исходившие от неё волны горячего недовольства и сам заряжался ответным. — Вот только тебе не кажется, что нам будет несколько проблематично поддерживать отношения, если мы будем учиться по разным городам? — Кирилл предчувствовал, что эти слова спровоцируют очередной виток в бесконечных спорах, но не смог уже их сдержать. — Тогда поступай со мной в Киев! — чуть ли не с мольбой воскликнула Алиса. Впервые за их разговор на её лице проступило что-то кроме злого упрямства. — Я тогда останусь здесь, доучусь с тобой вместе. Кирилл, тебе же не обязательно… — Нет, — отрезал он. Хватит. Как же его всё достало. Вот здесь и кончались последние остатки понимания. Он не мог взять в толк, почему она так противится его поступлению в Морской. Совершенно дикое и необъяснимое требование! Зачем ему что-то менять, идти на сомнительные компромиссы, если он давно всё решил? И Алиса знала об этом, всегда знала! В отличие от него она заговорила о том, что хочет стать певицей только в последний год, хотя он не видел в эстраде ничего хорошего. Можно научиться петь для себя, но зачем идти дальше? Шоу-бизнес — это что-то грязное и жестокое, он не мог представить себе там Алису. И всё это настолько шло вразрез тому будущему, которое они себе когда-то воображали, что Кириллу временами начинало казаться: Алиса по какой-то причине делает это назло ему. — И что же нам делать? — отрывисто поинтересовалась Алиса. — Может быть, расстаться? Слова, сказанные не им, внезапно принесли огромное облегчение. Кириллу показалось, будто бы он сбросил тяжёлый камень, и теперь наконец может свободно расправить плечи и вздохнуть. — Да, это хорошая идея, — честно признался он. — По-моему, это единственный выход. Алиса поражённо застыла. Добрых полминуты вглядывалась в его лицо, затем выдохнула, криво усмехнулась. — Ну если тебе это важнее меня… — Она неопределённо махнула рукой в сторону моря. Кирилл не смог ответить. Острой бритвой его полоснуло разочарование, отразившееся на лице Алисы. Никогда раньше она не смотрела на него так. Алиса между тем поднялась с камня, вытерла со щеки упавшую на неё с неба каплю — коварный дождик всё-таки добрался и до неё — и не сдвинулась с места, будто бы ожидая чего-то. Кирилл смотрел на неё, вычерченную на фоне моря и скал, и Алиса вдруг показалась ему одинокой и потерянной, как в первый день их знакомства. Что-то дрогнуло внутри, встрепенулось навстречу ей, но тут же столкнулось с невидимой преградой. Кирилл не сделал ни шага вперёд, не сказал ни слова, в нём словно застыло мучительное понимание: так будет лучше. Вот только кому: ему или ей? Он отвернулся от этого вопроса, поставив мысленную точку: им обоим. — Надеюсь, никогда тебя больше не увижу! — бросила Алиса напоследок, прежде чем убежать с пляжа. Слова сделали ощутимо больно. На то, видимо, и был расчёт. Кирилл почти сразу отпустил свою обиду, но уверенности в том, что Алиса простит его так же легко, не было. — Эй, Кирюх, — над головой пощёлкали пальцами, выдёргивая из кокона воспоминаний, — ты там заснул, что ли? — Чего тебе? — Кирилл, недовольно хмурясь, повернулся к Владу. — Мама пирог испекла. Зовёт есть. Ты идёшь? — А… да, — Кирилл сел на кровати, — сейчас. — Но вставать не спешил. Переключиться к реальности оказалось не так-то просто: перед внутренним взором всё ещё стояло лицо Алисы, а в голове тревожным эхом звенели её слова. Влад окинул его внимательным взглядом, и Кириллу показалось, что тот собирается спросить о чём-то, но вместо этого он подошёл к двери и, обернувшись, коротко сказал: — Я иду, а ты собирайся с мыслями. Если что, скажу, чтобы тебе оставили. За братом закрылась дверь, а Кирилл так и не пошевелился. Он не мог предугадать, что ждёт его завтра, не знал, как вести себя с Алисой после их разрыва и столь долгой разлуки. Но в нём, подминая собой страх, зрела потребность увидеть её.