Призрак на Танцевальной Площадке

Ты стоишь на пляже, наблюдаешь за тем, как одна за другой капсулы, содержащие твоих спящих сокомандников, исчезают в вспышках света. Две капсулы остались открытыми и совершенно пустыми, они дразнят тебя своим видом, в то время как ты начинаешь понимать чудовищность своего решения. Ты разворачиваешься и видишь безликую толпу людей и троллей, одетых в звериные шкуры и грубые тряпки. Они все смотрят на тебя с благоговением. Ты мог бы править ими; достаточно одного твоего слова, и они отдали бы тебе всё, что ты мог бы захотеть. Шкуры, мёртвых оленей, мужей, жён; всё население планеты стоит перед тобой, смотрит на тебя с такой надеждой в глазах, что тебе становится тошно. Ты мог бы уничтожить их всех здесь и сейчас. Все плоды трудов Феф и Кан могли бы исчезнуть от одного взмаха твоей палочки. Они такие маленькие; такие ничтожные. Никто из них не доживёт до сотни лет; никто из них не сделает ничего важного за исключением ебли, продолжения рода и смерти ради того, чтобы следующее поколение могло справиться чуточку лучше своих жалких родителей. Сколько столетий, если не тысячелетий тебе придётся ждать, прежде чем ты сможешь хотя бы заговорить с одним из них, и при этом собеседник не упадёт на колени со слезами надежды на глазах? Ты один из двух богов, разгуливающих по планете, и все они повернулись к тебе за советом; за наставлением. Словно ты остался не только из-за того факта, что тебя настолько чудовищно тошнит от самого себя, что ты просто не можешь представить себе спокойный сон, даже если оба бога времени усыпят тебя. Твои друзья проснутся через шесть тысяч лет или около того в мире, который будет похож на тот, который они покинули из-за игры; богатый, могущественный и безопасный. Это была их награда; та, которую, как ты решил, ты не заслуживаешь. Они бы не смотрели на тебя с таким обожанием, если бы знали, что ты натворил, чтобы попасть сюда. Они бы не разговаривали настолько дружелюбно с долбаным Принцем Надежды, если бы знали, что ты обрёк собственную расу на вымирание. Они бы не видели в том, что ты остался, что-то замечательное; они бы не видели в этом сраное благородное самопожертвование, вызванное любовью ко смертным. Тебе стоит сказать им... тебе правда стоило бы сказать, но, будучи таким трусом, ты не можешь. И ты получаешь небольшое горькое удовольствие, наблюдая за тем, как надежда испаряется из их глаз, когда они видят, как ты отворачиваешься от них и начинаешь идти в море. Они плачут тебе вслед, умоляют не уходить на каком-то дикарском языке, который однажды мутирует в нечто более понятное. Ты не останавливаешься; ты не оборачиваешься до тех пор, пока вода не закрывает тебе глаза, и ты смотришь в тёмный синий океан, задаваясь вопросом, что же делать дальше. Ты не знаешь, что тебе делать, но ты абсолютно уверен, что не скоро захочешь с кем-нибудь заговорить... ____________________ Ты проводишь следующую тысячу лет за экспериментами над границами своего бессмертия. Именно это ты скажешь остальным, если они спросят, почему ты бросался с обрывов, ломал несчётное количество каменных ножей о свою кожу, пытаясь пробить её, приводил в ярость и сражался с опасными тварями, которые не могли тебя даже поцарапать, или глотал токсичные фрукты в количествах достаточных для того, чтобы убить стадо копытных зверей. Это были просто научные эксперименты; и ничего более. Но они не оставили и тени сомнения в том, что не было ничего, что могло бы причинить тебе долговременные повреждения. Ты морил себя голодом на протяжении примерно года, но это лишь вызвало у тебя зверский аппетит, и в итоге ты поглотил целую рощу яблок за один присест. Ты пытался обходиться без воды три месяца подряд, но это лишь привело к сухому горлу и хрипоте. Ты испытывал побочные эффекты от распития целой бочки самогона (включая похмелье, которое дало тебе истинное представление о понятии "суицидальный"), но ты не умер. Огонь вызывает боль, но не обжигает тебя. Молнии могут попадать в тебя, но ты лишь ощущаешь покалывание. Ты построил целую гору булыжников так, чтобы они свалились на тебя, и, один за другим, они разбиваются о твоё тело в щебень, словно ты сделан из долбаного неразрушимого металла. Лишь когда ты удостоверяешься в том, что не можешь умереть, ты неожиданно начинаешь понимать, что ты на самом деле хочешь смерти. ____________________ Ты ни с кем не разговариваешь почти две тысячи лет. Ты ненадолго появляешься и исчезаешь в мире, пролетаешь высоко над посёлками, видишь, как землянки превращаются в более прочные хижины, а люди и тролли расселяются по миру, исполняя команду Карката. Некоторые из них видят тебя; большинство не замечает. Иногда ты надеваешь маскировку и ходишь среди них, но не видишь ничего, что вызвало бы у тебя желание остаться надолго. Гамзии нигде не видно. Ты никогда особенно не общался с этим парнем, но к этому моменту, может быть, настало время попробовать. Это гораздо лучше, чем до бесконечности смотреть на фермеров в шкурах и травяных юбках, кричащих и улюлюкающих, когда они загоняют оленя через лес. Разговор с кем угодно был бы лучше, чем с этими облепленными грязью дикарями, которых только Феф может любить. Ты думал, что понимал, что означает одиночество, когда был на метеоре, но лишь когда рядом действительно никого не остаётся, ты понимаешь, насколько тебе охренительно везло тогда. Ты не скучаешь по своему улью, пока не приходится ютиться в пещерах и спать на вершинах гор. Даже спустя тысячу лет после того, как ты чуть не уничтожил собственную расу, ты продолжаешь обнаруживать новые и всё более занимательные глубины собственной идиотии, когда тебе было шесть вариаций. ____________________ Две с половиной тысячи лет одиночества заканчиваются, когда однажды ты видишь юного тролля, сцепившегося в схватке с грозным крабом-лусусом, сражающегося изо всех сил. Разумеется, он грязнокровка. Даже после того как Каркат и Фефери уравняли ставки, сделав продолжительность жизни всех каст одинаковой, он всё равно такой маленький в гигантских белых клешнях чудовища, волшебные лучи из его глаз едва пробивают шкуру монстра. Почему у этого придурка нет оружия? Он действительно думал, что дерьмовой псионики Солукса будет достаточно, чтобы справиться с чем-то крепче рюмки шнапса, который ещё даже не изобрели? Ты искренне потрясен тем, что у этих кретинов хватает наглости называть себя троллями. Ты мог бы просто пройти мимо, совершенно игнорируя маленького поганца, оставив его на произвол судьбы. Но ты всё равно смотришь, скрытый своей верой в свою собственную невидимость, как маленький горчичный обмудок царапается, брыкается, кусается и пинается. У него нет ни малейшего шанса на выживание, и он слишком туп, чтобы понять это. Ты не знаешь почему, но твоя палочка оказывается в твоей руке, и она направлена на краба. Ты в неожиданно милосердном настроении, так что почему бы не дать ему самую малую толику форы. Маленькая вспышка силы, и вот ты в плаще, вихре и с крыльями своего Божественного Одеяния. Ты аккуратно прицеливаешься, выпускаешь залп белой энергии в верхние конечности краба. Со скрежетом они отваливаются, и юный тролль падает в реку. Ты уже готовишься прикончить краба, но тут маленький золотистый говнюк умудряется поднять одну из оторванных клешней, размахнуться по широкой дуге и впечатать её в голову краба. Брызгая кровью, существо с воплями валится в реку. Честно говоря, ты немного потрясён и слегка впечатлён. Впервые за целую вечность ты ошеломлён достаточно надолго, чтобы желтокровка успел развернуться к тебе. Его глаза становятся размерами с блюдца, когда он видит твою полную форму Божественного Уровня. Одновременно ты понимаешь две вещи: 1) Небольшая кучка стражников валяется мёртвыми в реке рядом с крабом. 2) На голове златокровного обруч из золота, а на шее толстое и очень тяжёлое на вид золотое ожерелье. По всей видимости, маленький ублюдок какая-то важная шишка. Он уже собирается что-то сказать, но тут на дороге возникает небольшое облако пыли. Он оборачивается и видит больше стражников, несущихся со всех ног к нему. Ты снова веришь в то, что ты невидим, и исчезаешь, быстренько удаляясь под стук сердца в ушах. Прошло две тысячи лет, и ты наконец-то сделал что-то хоть немного стоящее со своим временем... и это пугает тебя до дрожи. ____________________ Его зовут Риммуш, и, по всей видимости, он долбаный принц. Блядский принц-грязнокровка... ты думал, что уже повидал всё на свете, но это забирает первый приз. Храм Принца Надежды в Аккаде чуть выше по реке украшен свежими цветами, алтари ломятся под хлебами, мясом и драгоценностями, и вот тут ты понимаешь, что пацан, которого ты спас у реки, на самом деле сынок местного царя, и что он практически жил в храме Принца Надежды последние три недели. Его отец беспокоится, что его наследник станет долбаным жрецом или типа того, но по какой-то причине не торопится вытягивать пацана из храма. Стражники окружили храм, и принц развлекает вереницу придворных, умоляющих его вернуться во дворец, однако, по всей видимости, он игнорирует их мольбы. Его отец даже посвятил свой королевский дворец Принцу Надежды, частично ради того, чтобы его сын наконец-то вернулся домой. Он не желает, чтобы его беспокоили во время молитвы, но сейчас его побеспокоят так, как никто и никогда раньше не беспокоил. Ты проводишь последнюю неделю, пытаясь решить, как разобраться с первым за более чем две тысячи лет смертным, который увидел твоё лицо. Наконец, ты решаешь подтвердить свою божественную сущность; просто ненадолго заскочишь в храм и уйдёшь под утро, когда вправишь мозги этому сопляку. Ты проходишь мимо стражников незамеченным, твоя божественная роба шуршит между ними словно ветер, когда ты, крадучись, заходишь в собственный храм (крадёшься в свой собственный храм словно вор; у этого маленького засранца хватает наглости не впускать тебя), проходишь мимо рядов подношений цветами и едой. Ты подумываешь о том, чтобы взять что-нибудь по пути на выход (это ведь для тебя, верно?), но вид юного принца, стоящего на коленях у алтаря возле дальней стены храма привлекает твоё внимание. Он что-то бормочет про себя (или молится тебе, одно из двух), когда ты подходишь к нему сзади, снимая свою маскировку в вихре робы и ветра. Его меч покидает ножны, едва до парня доносится шум позади него, и он ударяется о твою голову, рассыпаясь от прикосновения к твоей коже и не оставляя даже вмятины. Но зато удар валит тебя с ног, потому что твоё великое представление полностью и безнадёжно испорчено нервным принцем. Разумеется, из всех богов только ты оказался тем, на которого напали в его собственном храме. ____________________ Ты честно не знаешь, почему решаешь остаться после этого. Может быть, тебе скучно, может быть, ты решил ненадолго сделать перерыв, может быть, дело в том, что он смог заинтересовать тебя достаточно надолго, чтобы задержаться на одном месте и посмотреть, не учудит ли он ещё что-нибудь интересное. По большей части он ничего такого не делает; он возвращается во дворец со своим новоявленным "учителем" и держится в тени, пока его отец правит землями, окружающими Тигр и Евфрат. У него есть храбрость в бою, но нет деловой хватки или политической прозорливости. По крайней мере, он достаточно умён, чтобы держать твою личность в секрете; злые языки и без того достаточно болтают о твоём появлении, не хватало, чтобы к ним подключился ещё и желтокровка. Более того, он ведёт себя раздражающе неуважительно. Он хочет знать, был ли Маг Рока мужчиной или женщиной, потому что жрецы, по всей видимости, не могут определиться в этом вопросе (ты чувствуешь искушение чуть-чуть переписать историю, но отвечаешь на вопрос уклончиво; у Сола и без того хватает причин желать твоей смерти). И ещё он такой говнюк; спрашивает, почему люди и тролли созданы разными, и почему они все так мало живут (ты советуешь ему винить в этом Карката и стараться не помирать). Ты правда не знаешь, зачем остался. "Пожалуй, уйду отсюда завтра", говорил ты себе, день за днём, продолжая проводить время в роли его синекуры. Тебе действительно больше нечем занять своё время, так что идея задержаться в Междуречье звучит ничуть не хуже других. Помогает ещё и то, что ты снова в королевской компании, пусть это и не та королевская компания, к которой ты привык. Тебе больше не нужно покупать хлеб и воду у торговцев козами на ярмарке; теперь ты пьёшь тёплое вино и ешь свежие сочные фрукты, в то время как Риммуш изучает политику и историю. Ты наслаждаешься жареной мясной вырезкой, стараясь не насмехаться иронически над жрецом, который приходит учить его богословию. Ты развлекаешь себя тем, что задаёшь жрецу всё более и более каверзные вопросы, и Риммуш старается не разразиться хохотом, видя лицо старого дурака, когда ты заявляешь, что боги на самом деле инопланетные сущности, спустившиеся со звёзд. Это помогает немного развеять скуку, но, в конце концов, тебе это надоедает. "Это не навсегда", говоришь ты себе и ожидаешь, что уйдёшь уже завтра. ____________________ Поначалу ты проводишь так много времени, сравнивая его с Солуксом, что перестаёшь замечать тот факт, что этот юноша не мог бы быть большей противоположностью Солуксу, даже если бы он старался. За вычетом его дерьмовой псионики, он на целую голову выше Солукса, широк в плечах и остроглаз. Он любит фехтование (тебе приходится стараться изо всех сил не унизить его ниже некуда на тренировочном ринге), ему нравится играть в стратегические игры (иногда тебе нравится разделывать его под орех в них) и быстро скакать по песчаным холмам на своём копытном звере как идиоту. Ещё в нём есть благородство, которое ты не замечал; он выглядит как принц, не будучи помпезным или заносчивым. Он вмешивается в споры на рынке, чтобы разрешить их компромиссом, но не возится с жителями города, словно они дети малые (ползунки). Феф бы он не особенно понравился, и он бы ни за что не стерпел выговоры за то, что он мог бы делать больше, а то вдруг кто-нибудь в городе случайно ударится пальцем ноги, выходя на улицу. Он был бы слишком амбициозен для неё; вы сидите на городской стене, смотрите на пески, и он рассказывает тебе, что он бы сделал, если бы мог расширить территории своего отца. Там бы он разбил фермы, там башни, там посёлки и города, которые бы протянулись по всей стране, неся на себе его символ. Смешно, это да, но ты сомневаешься, что у него хватит пороху для завоевания. Он более податливый, но ты киваешь в ответ и предлагаешь своё мнение то тут, то там. Ты видишь блеск надежды в его глазах, от которого тебе становится не по себе, и ты решаешь покинуть город уже завтра. ____________________ Ты совершаешь большую ошибку, сказав ему, что никогда не был на фестивале в твою честь. Поэтому, разумеется, в ход идут плащи и маскировки, и вот он тащит тебя в раздражающе громкую и излишне цветастую толпу фестиваля, празднующего Надежду во всех её формах. Бежевые с пурпурным флаги развиваются на ветру, демонстрируя твой символ, рыночная площадь стала домом для группы акробатов, жонглёров и прочих чудил. Они даже долбаный парад организовали, который идёт в храм, где ты впервые встретился лицом к лицу с этим маленьким надоедливым златокровкой, и проповедь вызывает у тебя физическую боль. Этот лжец, шарлатан, он рассказывает всем о том, что Принц Надежды так благородно решил остаться с ними, в то время как его священные братья вознеслись на небеса. Он врёт, рассказывает им, что величайший чемпион Надежды этого мира остался, чтобы напоминать Своему народу о том, что надежда остаётся всегда. Это было бы уморительно, если бы не было настолько депрессивно-тошнотворно, что ты сбежал назад во дворец при первой же возможности. Риммуш находит тебя в твоих покоях, разыскивающим лекарство от тоски на дне бутылки вина. Ты так рад, что он не пытается пригладить твои волосы; он просто смотрит на тебя, словно бы ожидает объяснений твоего поведения. Он всё равно ничего бы не понял; но ты ему рассказываешь. Впервые за долгое время ты говоришь правду. Ты рассказываешь этому бедному простому маленькому принцу об Игре, о награде, обо всём. Трудно передать некоторые концепции в языке, в котором нет термина для “моирейла”, но ты говоришь ему, что до перерождения вселенной ты убил Ведьму Жизни, что ты убил Сильфа Пространства. Ты потерял надежду и начал разрушать её повсюду, где находил её. Принц Надежды был смертельным врагом Надежды; разрушителем Надежды, а не тем, кто разрушал Надеждой. Ты остался потому, что тебе было охренительно стыдно за себя, чтобы спать вместе с остальными. Как ты мог спать, если ты стал полной противоположностью всего и вся, что связано с надеждой? Они должны бы проклинать тебя за то, что ты решил остаться и обременять этот мир своим проклятым самолюбием. Ты не замечаешь, что Риммуш сидит на кровати рядом с тобой, нахмурив брови и уставившись в пол, когда ты заканчиваешь. Он не протестует, не обращается к религиозным догмам. Он говорит лишь одну вещь в ответ на твоё заявление о том, что ты разрушитель Надежды. Он спрашивает, хочешь ли ты быть им. На это ты ничего не отвечаешь. Ты смотришь в холодный каменный пол своей комнаты, в то время как Риммуш тихо напоминает тебе о том, что разрушитель Надежды позволил бы ему умереть в клешнях того краба. Его выживание дало новую Надежду его отцу; оно даёт новую надежду на будущее людям. И если ты действительно убийца надежды, ты убил бы его давным-давно. Так почему ты не сделал этого? Действительно, почему... Он поднимается, молча порывается уйти из комнаты, прежде чем сказать, что даже если всё, что ты только что рассказал, на самом деле правда, он всё равно рад, что остался именно ты. И, наблюдая, как он уходит, малая часть тебя задаётся вопросом, действительно ли ты принял правильное решение. Ты понимаешь, что должен был уйти сегодня, но, пожалуй, теперь уже можно подождать до завтра. ____________________ Если бы кто-нибудь сказал тебе, что тебе будет две с половиной тысячи лет, когда ты потеряешь свою девственность с златокровным троллем-принцем во дворце, посвящённом твоей божественности, ты бы перестал смеяться ровно настолько, чтобы ударить того, кто тебе это сказал, по физиономии. Тем не менее, ты лежишь, перепачканный ниже пояса смесью пурпурного и золотого, в то время как Риммуш сжимает пальцами угол кровати. Твои крылья трепещут позади тебя, божественное одеяние валяется смятым на полу, а его дыхание стало горячим, тяжёлым и тихим. Тебе даже наплевать на то, что вас могли слышать стражники; ты превратишь в пепел любого, кто пройдёт через двери спальни, потому что ты пытаешься быть крутым, отчуждённым, могущественным божественным любовником, но тебе тяжело сохранять хоть какое-то спокойствие или собранность. Только не сейчас, когда его губы прижаты к твоим, его бёдра двигаются вместе с твоими, и он полностью обнажён, за исключением его короны и ожерелья на простыне рядом с тобой. Его раздув дёргается, когда ты входишь в него до упора, прозрачная капля жёлтого появляется на его кончике, и он издаёт одурманенный вздох, от которого ты пересекаешь черту уже в третий раз за эту ночь. Свет факела мерцает, освещая сцену перед тобой. Он поднимает на тебя взгляд с самым любящим выражением, которым на твоей памяти кто-либо озарял тебя. После двух с половиной тысяч лет абсолютного уединения ты хочешь выкрасть Риммуша и взять его с собой, куда бы ты не отправился. Ты хочешь поцеловать его так крепко, чтобы засосать его в себя... должно быть, последнее ты произнёс в слух, потому то он смеётся в твоё тупое святое лицо, касается твоих губ своими, но ты выдираешься из объятия и зажимаешь своё лицо подушкой. Он забирается на тебя сверху и выбивает из рук подушку, заставляя посмотреть прямо на него. Ты знаешь, что этот раз будет не последним; этот юноша вырастет и постареет, и умрёт, как и все остальные вокруг тебя. Только в этот раз тебе действительно не всё равно; ты мог бы снести этот город до основания, лишь бы только ты и он могли быть вместе на протяжении всех эпох. Ты только-только поцеловал его впервые, и ты уже страшишься последнего поцелуя, который ты с ним разделишь. Что-то твёрдое вжимается в твою ладонь. Ты опускаешь взгляд и видишь грубое, неуклюже сделанное золотое кольцо, которое переходит на твой средний палец с руки Риммуша. Он знает, что ваши отношения долго не продлятся; что завтра когда-нибудь наступит. Но когда это произойдёт, он хочет, чтобы у тебя было что-то в память о нём, и куда бы ты ни пошёл, ты всегда будешь помнить глупого маленького принца, который думал, что сможет поохотиться на краба-лусуса. И этот момент ты жалеешь о том, что ты не Бог Смерти, потому что ты бы создал рай в загробной жизни специально для него и него одного. Он совершенно не понимает, что его маленькое уродливое колечко дало тебе больше, чем что-либо другое за последние две тысячи лет. Ты целуешь его, пытаясь впечатлить его своей любовью прямо сейчас, но проваливаешь попытку так колоссально, что у тебя нет иного выхода, кроме как поцеловать его снова, и снова, и снова, пока хоть крупица твоих чувств не задержится в нём. Ты ожидаешь, что будешь целовать его всю ночь, и на следующее утро просыпаешься в обнимку с ним. Ты лежишь на его мягкой округлой постели, обхватив руками его талию и на следующее утро. Он мягче, чем ты помнишь; должно быть, запустил себя, потому что его чувства почти как подушка. Ты крепко прижимаешь его к себе, хмурясь, когда твои собственные руки касаются твоей собственной груди. Ты распахиваешь глаза и оглядываешься в поисках Риммуша в темноте. Ты запутываешься в своём плаще, но рука касается чего-то холодного, твёрдого и металлического на столике рядом с кроватью. Пальцы касаются маленькой кнопки, комната наполняется светом почти одновременно с тем, как ты... >> Эридан: Проснуться. Ты моргаешь, сонно смотришь на лампу на столике рядом с твоей кроватью. По улице возле твоего дома едет мусоровоз, работники болтают друг с другом, сваливая содержимое баков в кузов. На столе лежит маленькое золотое кольцо, которое подарил тебе Риммуш, подмигивая тебе в свете, почти смеясь, когда ты перекидываешь ноги через край кровати с коротким, едва различимым вздохом. Ты осматриваешь себя, откидываешь в сторону одеяло, почти ожидая увидеть какие-нибудь следы золотого на коже... но их нет. Их нет вот уже почти четыре тысячи лет. >> Быть Эриданом Ампорой. … Прямо сейчас ты не хочешь быть Эриданом Ампорой. >> Быть кем угодно другим в мире. Кем угодно? >> Кем угодно. Хорошо. Ты теперь Клег Петерсон, тридцатипятилетний ревизор входных данных из Шебойгана, штат Висконсин. Ты справляешься со своей эректильной дисфункцией и распадающимся браком, погружаясь в мир ролевых онлайн-игр, где прямо сейчас тебя грешным делом ОБВОДИТ ВОКРУГ ПАЛЬЦА уверенная в себе двадцатипятилетняя девушка-тролль по имени... >> Быть кем угодно другим в мире, КРОМЕ КЛЕГА ПЕТЕРСОНА. Ладно. Твоё имя Бриаги Стрози, и ты живёшь в Москве со своим любовником Грегором в квартире-студии над пекарней. На протяжении последних пяти месяцев ты обводил вокруг пальца какое-то ничтожество по имени Клег, надеясь добыть данные его кредитной карты, чтобы ты мог купить достаточное количество плюшевых мишек и начать провоз вашей контрабанды в штаты. У твоего напарника Григри есть компьютерные чипы, и если вам удастся протащить их через таможню, ты наконец-то сможешь... >> БЫТЬ КЕМ-НИБУДЬ ВАЖНЫМ ДЛЯ СЮЖЕТА. Прошу прощения?! Баллада о Бриаги Стрози и импотенте Клеге – это захватывающая история о предательстве и разбитых надеждах, которая может посоперничать с такими классическими работами, как Граф Монте Кристо и... >> Быть другим божественным морским троллем. Слушай, дай мне хотя бы рассказать тебе до той части, где Клег и Бриаги дерутся, стоя на движущемся парадном воздушном шаре во время Марди Грас... - >> БЫТЬ ДРУГИМ БОЖЕСТВЕННЫМ МОРСКИМ ТРОЛЛЕМ. Ладно, как хочешь. Плебей. Ты теперь Фефери Пейшес, и даже после нескольких тысячелетий, ты остаёшься самой весёлой из двух бывших высококровных божеств. И у тебя есть хорошая причина быть такой жизнерадостной; твоя жизнь прямо сейчас очень даже хороша. В настоящее время ты полулежишь на пляже частного острова, не испорченного цивилизацией, и наблюдаешь, как тёплые тропические волны плещутся об осыпающиеся строения первоначального Лягушачьего Храма. Ты смотришь, как пара фигур балансирует на краю храма и прыгает, после чего Непета и Таврос ныряют с высоты около четырёхсот футов в воду, вызвав пару гигантских всплесков. Любой другой человек или тролль от такого удара превратился бы в желе, но ты видишь, как они оба смеются и начинают грести к пляжу без малейших повреждений. Они всё больше и больше испытывают пределы своего нового бессмертия, и Непета уже успела заслужить огромную славу тем, что пережила всё, начиная от укусов ядовитых змей и заканчивая нападением медведя, по всей видимости, выйдя из схватки без единой царапины. У Карката случается небольшая истерика каждый раз, когда по Animal Planet показывают один из специальных выпусков Непеты, хотя тебя больше интересует, боится ли он того, что её обнаружат, или того, что она всё-таки найдёт какой-то предел повреждения для ваших, предположительно, неуязвимых тел. Но пока что падение бомбочкой с высоты сорокового этажа, по всей видимости, вполне допустимо; ты сама это попробовала разок-другой, прежде чем улечься на пляжное полотенце и пытаться игнорировать перепалку пары кисмесисов, лежащих по обе стороны от тебя. >> Фефери: Провалить попытку игнорировать перепалку кисмесисов. - Ты просто злишься, что мы не можем сообразить на четверых, - вздыхает Вриска, поправляя свои громадные сине-чёрные солнцезащитные очки и переворачиваясь на своём полотенце. – И не делай вид, что это не единственная причина, по которой ты сейчас ругаешь меня. - За кого ты меня принимаешь? – фыркает Канайя, откинувшись на спинку пляжного кресла по другую сторону от тебя. - Ты потратила пятнадцать минут, выбирая саронг, который хотела надеть, - сказала Вриска, приподнимаясь, и ты откидываешься назад, чтобы ей лучше было видно. – И ты всё равно выглядишь в нём как бледная... блин! Канайя подняла руку, поймала луч света и направила его прямо в глаз Вриски, от чего та свалилась с полотенца с приглушённым рычанием. - Трудно найти что-то, в чём ты не выглядела бы бледной, если твоя кожа самого светлого оттенка серого из возможных, - Канайя хмыкает. – Перестань менять тему; ты умышленно вмешалась... - Вмешалась, - Вриска возмущённо фыркает. – Я тебя умоляю; это всё равно, что сказать, будто я вмешалась в течение волны, притащив ведро воды ближе к берегу. В какой вселенной твой мейтсприт не собиралась пулей метнуться к моему, едва мы обе дали им добро на это? - Значит, ты имеешь право просто так обманом заставлять Джона вламываться в душ, где моется Роуз? – Ворчливо осведомляется Канайя. Ты садишься, начиная немного подслушивать. - Эй, я ведь не приставила им пистолет к виску со словами “а ну трахайтесь или сдохните”, - сказала Вриска, вызвав непроизвольную судорогу отвращения у тебя и Канайи. – Ну же, Фефери, поддержи меня. С мгновение ты подумываешь о том, чтобы симулировать глухоту или притвориться, что ты неожиданно перестала понимать английский, когда и Канайя и Вриска поворачиваются к тебе с явным интересом. У тебя нет ни малейшего представления о том, про что они сейчас говорят, но ты чувствуешь, что это очень длинная и запутанная история, в которой гораздо меньше секса, чем можно было бы подумать. >> Фефери: Сбежа... К счастью, тебе не приходится сбегать, потому что тебя спасает своевременное прибытие Непеты, которая садится на полотенце рядом с тобой, что даёт тебе повод выскользнуть из ожидающих взглядов Вриски и Канайи и пойти к холодильнику. Ты не общалась с Непетой на протяжении почти года (но ты смотришь её шоу каждую неделю), что, честно говоря, странно, учитывая, что вы двое были в буквальном смысле неразлучны во время последней части Игры. Странно подумать, что твоя знакомая, с которой ты почти не разговаривала до того, как всё пошло прахом, вдруг стала твой самой близкой подругой и тайной бледной любовью примерно тогда, когда вселенные начали подходить к уничтожению/перерождению. (Ты делаешь мысленную заметку о том, что стоит с ней поговорить, когда она закончит бегать острову, который раньше был домом Джейд). - Я почувствовала романтический конфликт и сразу же прибежала, - говорит Непета, скрещивая ноги на полотенце между Канайей и Вриской. – Итак, что происходит? - Наконец-то, слово знатока, - говорит Вриска, садясь прямо. – Ладно, в общем, мы решили попробовать ту штуку, которую вы с Джейд практикуете... - Съёмки дикой природы? – спрашивает Непета, наклоняя голову набок. - Нет,... эм... другую штуку? – говорит Канайя, чуть кашлянув. -... эротические ролевые игры? – спрашивает Непета, почёсывая затылок. - Другую штуку! – говорит Канайя, залившись зелёным то ли от раздражения, то ли от стыда. -... искусство бондажа со свободной верёвкой из третьего столетия... - Да ёж твою медь, - обрывает её Вриска и падает на полотенце. Ты возвращаешься с холодильником и грейпфрутовой газировкой. – Ту штуку, где ты позволяешь Джейд трахаться с другими людьми, потому что люди не умеют в квадранты! Мы про эту штуку! - Аааааа, - тянет Непета, наконец-то понимая. – Временная Романтическая Перестановка; поняла. И что случилось? - Вриска перегнула палку, вот что случилось, - говорит Канайя, игнорируя возмущённые звуки Вриски. – Она... подстроила обстоятельства так, чтобы Джон и Роуз… - Сдвинулись с мёртвой точки! – вмешивается Вриска. – Извини, Канайя, но тебе придётся посмотреть правде в глаза: Джон и Роуз рано или поздно должны были потрахаться друг с другом. Может быть, это произошло сегодня, может быть, будет завтра, может быть, они ебутся, пока мы тут с тобой болтаем. - И как мне от этого должно стать лег... - Суть в том, что это должно было произойти, - говорит Вриска, и Непета глубокомысленно переводит взгляд между ними. – Вопрос лишь в том, хотела бы ты, чтобы это произошло сейчас, или мы будем ещё сто лет ходить вокруг да около, попутно приглядываясь к блядовитым баристам? - Блядовитые баристы? – спрашиваешь ты, косишься на Непету, которая просто озадаченно пожимает плечами. Пара по обе стороны от вас продолжает препираться, и ты молча наблюдаешь за ними, радуясь тому, что теперь лишь в этом заключаются все ваши проблемы; в квадрантах. Эти маленькие междусобойчики, которые Каркат устраивал на острове Джейд, были аналогом триумфального круга для Альтернианских Троллей, которые пережили смерть двух вселенных, а не только возможностью встретиться друг с другом. Они были (как выразился Каркат) “космическим средним пальцем для вселенной”, демонстрировавшим, что они всё ещё живы, счастливы и в безопасности... по большей части. Каркату и Непете удалось отыскать Эридана, но... он до сих пор ни разу не приезжал на ваши групповые собрания, как все остальные. (Лично ты не знаешь, что бы ты сказала, если бы он приехал, помимо того, что тебя терзает надоедливое ощущение незаконченности дел между вами. Ты не проводила личных бесед с ним с тех пор, как вы вернулись к жизни, и ты знаешь, что он не был вместе с вами, когда Дейв и Арадия погрузили всех в сон. С тем же успехом ты могла бы копаться в его мозге на экзаменах по аналитической истории.) Непета поднимает руки, чтобы прекратить дальнейшую перепалку, её лицо принимает хмурое выражение. Её глаза мигают светом, и в ослепительной фиолетовой вспышке её бикини заменяется на развевающийся на ветру божественный костюм Разбойницы Сердца. Позади неё трепещет пара оливковых крыльев, поднимая ветер на пляже, и Вриска закрывает глаза, чтобы в них не попал песок. - После тщательного размышления, я оглашаю мой вердикт: Вриска, хотя твои намерения были благородны, ты поступила на редкость пакостно, вмешавшись в отношения Роуз против её воли! – произносит Непета голосом, дрожащим от божественной силы её аспекта. - Чтоооооооо?! – ноет Вриска. – Буу! Судью на мыло! - Я признаю решение Разбойницы Сердца, - немного самодовольно говорит Канайя, и Вриска показывает ей язык. - Однако, Канайе кот-ныне запрещено продолжать вмешиваться в эти чувствительные дела! – грохочет Непета, расправив крылья. - Я не собиралась вмешиваться, - говорит Канайя под три синхронных недоверчивых фырканья, одно из которых божественное. – Я вовсе не собиралась! - Таково моё суждение! - Непета завершает фразу вспышкой пурпурного света и плюхается на полотенце, принимая от тебя банку газировки. – Благодарю; оказание помощи священным романтическим советом очень утомительная работа, знаете ли. - В следующий раз буду просить совета у Карката, - ворчит Вриска. - Каркотик не настолько... прогрессивен в данных вещах, как тебе может показаться, - Непета хмыкает и трясёт головой. – Он, скорее всего, заявил бы, что ты “инакомыслящая” из-за того, что отклоняешься от системы квадрантов. Парень до гроба раб Четырёх Романтических Отношений; если бы он не был так к ним привязан, он бы не разошёлся с Дейвом. - О боже, пожалуйста, давай не будем поднимать эту грязь, - Вриска вздыхает, качая головой. – Я думала, это должен был быть “остров без людей”, а мы только и делаем, что треплемся о нашей мясистой безрогой личной жизни. - Это правильно! – весело восклицаешь ты, поднимая свою газировку. – Неделя Бета Троллей официально началась! Никаких разговоров про людей! - Поддерживаю внесённое предложение, - Вриска кивает, хлопнув ладонью по холодильнику. – Следующая тема... Любовная жизнь Непеты. - А что о ней говорить? – Непета пожимает плечами. – Джейд... - Разговоры о людях, - говоришь ты одновременно с Канайей. - Джейд, - Непета пожимает плечами. – Больше тут нечего сказать, разве что... - Правда? – Вриска поднимает бровь. – Потому что я слышала от маленькой собачки, что ты и Эридан не ограничились обычным контактом, когда ты поехала в Дублин. Щёки Непеты зеленеют, а ты озадаченно смотришь на неё. - Стоп... Я ничего не понимаю, что произошло между тобой и Эриданом? – спрашиваешь ты. Непета начинает теребить нитку, торчащую из полотенца. – Вы с ним... подрались или... - Ты что, правда не слышала, что случилось, когда Каркат отправил Непету посмотреть, как дела у Эридана? – Вриска фыркает, переводя взгляд между тобой и Непетой. – Или о том, что её чёрный квадрант был заполнен последние восемь месяцев или около того? Ты непонимающе морщишь брови. Непета выглядит так, словно она разрывается между желанием провалиться в песок и желанием наброситься на Вриску. Неожиданно твой мозг соединяет две фразы, и ты чуть не давишься газировкой. Непета чуть виновато смотрит на тебя. - Погоди... ты и он на самом деле... – Ты замолкаешь, глядя на Вриску, которая просто кивает. - Пожалуй, мне стоило сказать что-нибудь чуть раньше, но у меня правда не было времени, - говорит Непета, почёсывая затылок. – Скорее, это было мимолётное увлечение... - Растянувшееся на восемь месяцев, - бормочет Вриска, и Канайя отвешивает ей подзатыльник. -..., но теперь всё закончилось. – Непета нервно хихикает и чуть пожимает плечами. – Не такая уж и чёрная была романтика, к сожалению... но всё же, мне стоило сказать тебе. Ты задаёшься вопросом, почему она выглядит такой виноватой; между тобой и Эриданом не было абсолютно никаких отношений с... начала сеанса SGRUB. Что, если ты правильно припоминаешь, было примерно шесть тысяч лет назад. Тем не менее... тот факт, что он не разговаривал с тобой с тех пор, как вы проснулись, но, по всей видимости, активно ласкался с Непетой... немного расстраивает, мягко говоря. Казалось бы, уж тебе-то он наверняка мог бы сказать хоть пару слов. - Всё в порядке, - говоришь ты с небольшой улыбкой. В конце концов, ты не рассержена на Непету и лишь немного обижена тем, что Эридан не пытался с тобой связаться, хотя, по всей видимости, он вполне спокойно разговаривал с Непетой и Каркатом. Ты не расстроена; ничуть. - Что значит, всё закончилось? – спрашивает Канайя, опуская свои очки с озадаченным взглядом. - Ага, в последний раз я слышала, ты с большим удовольствием каталась на морском коньке, - Вриска фыркает, увернувшись от кубика льда из холодильника, который Непета швырнула в неё. - Проблема была не в... морском коньке, - Непета кашляет, на секунду переведя взгляд на тебя. - ... Я просто не думаю, что мы на самом деле ненавидели друг друга, только и всего. Я думала, что буду его ненавидеть... но, наверно, я просто презирала личность, которой, как мне казалось, он был. - Не представляю, чтобы он мог так уж сильно измениться; прошло ведь только два года с тех пор как... – Она останавливается и на мгновение нахмуривает брови. – Ох, чёрт, нет, для него ведь прошло больше времени, верно? - По крайней мере, с его перспективы, - Непета пожимает плечами. – Вы бы видели все эти старые вещи, что лежат в его улье; словно в музее стоишь. - Похоже, Арадию от него с ломом не отодрать будет, - ты смеёшься чуть громче, чем ожидала. Все смотрят на тебя, и ты скрываешься за бутылкой газировки. - Ефли Фолукф вообфе посфолит ей подойфи блифко к ефо улью, - шепелявит Вриска, и ты смеряешь её своим самым острым, самым повелительным взглядом из тех, на которые ты способна. Может быть, ты больше и не его мейтсприт, но ты не собираешься просто сидеть, когда Вриска отпускает дешёвые шутки о недостатках, которые он не может контролировать. Должно быть, мощь твоего властного взгляда гораздо выше, чем ты думала, потому что Вриска затыкается и со сконфуженным видом начинает ковырять крышку своей бутылки. Приятно знать, что в твоём Взгляде Наследницы всё ещё осталась сила, хотя ты уже совсем не наследница престола. - Ладно; положу доллар в Банку Паучьей Сучки, когда приеду домой, - Вриска вздыхает. – Всё равно не понимаю, зачем ты встречалась с кем-то восемь долбаных месяцев, если ты даже не ненавидела его. И кстати, говорю из своего опыта чёрных отношений с ним: я не понимаю, что в Эридане такого, чтобы настолько на нём задерживаться. - Ты хочешь приятный ответ или прямой? – спрашивает Непета, на её губах появляется едва уловимая ухмылка. - Хочешь приятный ответ, спроси у меня! – Ты оборачиваешься и видишь Карката в майке и трусах с крабами, спускающегося по лестнице, ведущей к бывшему дому Джейд, с ведрами льда. За ним следует Терези с блендером в руках и длинным хвостом удлинителей. – Я познал долбаным трудным путём, что есть некоторые вещи, которых лучше бы не знать, - Каркат вздыхает и роняет вёдра льда на песок. – Среди прочих, различные причины, по которым Непета встречалась с Эриданом. - Это из-за секса, - заявляет Терези, и Каркат издаёт надрывное кряхтение, зажимая уши ладонями. – Эридан рассказал ему на прошлой неделе, что они, по сути, продолжали встречаться только ради... Каркат, залившийся краской, быстро зажимает рот Терези ладонью и пытается заглушить её хохот. Непета просто пожимает плечами. - Она не врёт, - бормочет Непета, поднося свою банку к губам. – Это было исключительно из-за секса. - Ой, да ладно, думаешь, я поверю, что этот дрищ, который не мог даже собраться с силами и поцеловать меня, когда мы встречались, достаточно хорош, чтобы задерживаться с ним в отношениях без ненависти? – ворчит Вриска. - Может быть, проблема тех отношений была не в Эридане, - нараспев произносит Канайя. - Ой, иди ты нахер, почему ты вдруг начала защищать парня, который тебя убил? – ноет Вриска. - Всего лишь играю роль адвоката дьявола, - отвечает Канайя, потягивая свой напиток с мрачной улыбкой. – Кроме того, мы... с ним в расчёте по данному вопросу. Ты чуть ёрзаешь на своём месте, лениво касаешься центра своей груди, ощущая, как у тебя бурчит живот от неудобства, вызванного разговорами о том, кто кого убил. Это всё ещё была та ракушка, которую ты не испытывала желания вскрывать, но, пожалуй, у тебя было немного времени для того, чтобы разобраться, что сказать, когда настанет тот момент. Эридан ведь не появится на пляже в ближайшее время, верно? - Ладно, можно мы на секунду отложим разговоры про убийства? – Каркат вздыхает и взъерошивает свои волосы. – Обстановка будет охеренно неуютной, когда Эридан приедет сюда, даже без рассуждений о том, кто кого убивал... >> Ладно, не важно. - Что?! Все поворачиваются к тебе, и ты понимаешь, что последнюю фразу произнесла вслух. - Я... мне никто не говорил, что Эридан приедет, - ты прочищаешь горло, надеясь прозвучать чуть менее эмоционально. Все снова поворачиваются к Каркату. - Нам тоже никто не говорил, - говорит Канайя, поднимая брови, и Каркат (надо отдать ему должное) не морщится от четырёх девушек, глядящих на него с выражениями смеси подозрения и озадаченности. - Он сказал мне, - заявляет Терези, закидывая лёд в блендер позади Карката. Все поворачиваются посмотреть на Терези. – И он сказал мне, цитирую, “никому нихрена не говорить, а то у нас за неделю до поездки случится какой-нибудь припадок сучности”. - “Припадок сучности”? – произносит Канайя, поднимая бровь. - Его слова, не мои, - говорит Терези, поднимая руки и вытаскивая шесть банок Фэйго из холодильника. – Кто-нибудь хочет вишнёвую маргариту? Фефери, по-моему, ты готова приложиться к клоунскому зелью. Ты не отвечаешь, сердце всё ещё стучит у тебя в ушах, пока ты пытаешься собраться с мыслями. Сказать, что эта новость немного застала тебя врасплох, было бы крупным преуменьшением, и ты не совсем уверена, опасаешься ли ты его прибытия или ждёшь его. Может быть, ни то и ни другое; может быть, и то и другое. Честно говоря, часть твоего мозга, посвящённая распутыванию каши, которую представлял из себя Эридан Ампора, ушла в отпуск с конца игры, так что тебе придётся намного подождать, пока она загрузится до прошлой вычислительной мощности. - Ваааааааау, Каркат, - тянет Вриска, сардонически хлопая в ладоши. – Немного рановато для Рождественских подарков, тебе не кажется? Как, по-твоему, гости отнесутся к соседству с парнем, на руках которого столько радуги? - Мне откуда знать; тебя все как-то терпят, - парирует Каркат, не моргнув глазом. Вриска раскрывает рот, и слепые глаза Терези округляются, ладонь зажимает рот, чтобы сдержать смех. – Есть одна замечательная поговорка про стеклянные дома и бросание камней, Вриска, тебе стоит как-нибудь задуматься о ней. С тем же успехом он мог бы потянуться через песок и отвесить Вриске пощёчину. Ты переглядываешься с Непетой, и даже Канайя выглядит немного шокированной за Вриску. - Ох ты, откуда это у тебя вдруг такой настрой? – Вриска поднимается на ноги, вслед за ней Канайя, которая кладёт руку ей на плечо. – Приберегал этот ответ на чёрный день, да? Каркат всё ещё на целый дюйм ниже неё ростом, но он даже не моргает, когда встречается с наполовину злым, наполовину расстроенным взглядом Вриски. Про себя ты признаёшь, что это был борт, который ты не ожидала увидеть у парохода Каркат Вантас, но в такие времена ты задаёшься вопросом, у кого из вас двоих лучший Суровый Лидерский Взгляд. - Слушай, - сказал Каркат, прежде чем кто-нибудь успел сказать что-то ещё. – Извини, если я ударил ниже пояса, но я правда не хочу сейчас выбирать ёбаные выражения. Мы все застряли здесь на очень, очень долгое время. Это маленький мир, и наши космические программы всё ещё в жалком состоянии. В какой-то момент нам придётся смириться с фактом того, что мы вынуждены терпеть друг друга. К счастью, несчастью или хрен знает к чему. И это касается в том числе и Доктора Нытика, Старейшего Шотландца Мира, или кто он там. Я не говорю, что тебе нужно дружить или хотя бы общаться с ним. Бля, можешь даже заехать ему по роже, если хочешь; бог свидетель, он заслужил получить пару раз стулом по морде за минувшее. Но, - Каркат вздыхает, складывает руки на груди и опускает взгляд на песок. – Но мы потратили год, создавая эту блядскую вселенную, и последние шесть тысяч лет проспали. Честно говоря, мы не знаем, кто мы или даже что мы теперь такое. Со стороны мы выглядим как компания довольно состоятельных полностью бессмертных ебланов, которые бухают, трахаются на пляже и просто по приколу доводят до драки смертоносных зверей. Собственно, именно это мы и делаем. А Эридан... можете его любить, можете его ненавидеть, можете треснуть его по роже кувалдой, если хотите, но, пожалуйста, помните, что всё, что нам известно о себе и этом мире, пришло к нам от Тролля Вне Времени. Ты всегда задавалась вопросом, почему Непета была абсолютно уверена в ваших способностях или том факте, что вы перестанете стареть, когда достигнете самого расцвета сил... но, пожалуй, тот, кто гулял по Зем... Альтерниземле так долго, наверняка знал, на что вы способны и на что не способны, будучи богами … - Пока... пока мы не отыщем Гамзии, Эридан единственный, кто может предоставить нам хоть какую-то блядскую информацию о нашем странном бессмертном существовании, - продолжает Каркат. – Я не знаю насчёт вас, но я уже по горло сыт ёбаными играми, правила которых неизвестны; на этот раз я хочу получить инструкцию. Хуй с ним, я хочу подробный гайд, ограниченное издание на четыреста страниц с золотым срезом, где подробно расписаны все чит-коды для управления этой планетой. В настоящее время у нас есть только одна копия, так что, пожалуйста, постарайтесь её не просрать, пока у нас не появится возможность справиться самим. Вриска снова садится на песок, что-то приглушённо бормоча, и Канайя одаряет её взглядом, который почти... жалостливый. - Более того, - заканчивает Каркат, поднимая взгляд на вас четырёх, и Терези начинает кивать позади него. – Джейд назначила меня главным на этом острове, пока мы здесь находимся; мой остров, мои гости, мои правила. Если кто-то желает уехать, сейчас самое время связаться с материком. В противном случае налейте себе разъедающего мозг пойла и поставьте регги, пока пурпурный моряк не приплывёт сюда наконец. Ты смотришь на него, на мгновение полностью поражённая речью. Каркат поворачивается и начинает подниматься к дому. Всего парой слов ему удалось нейтрализовать то, что могло вылиться в очень неприятную ситуацию. - А теперь, прошу меня простить, рулетики пиццы пора доставать из духовки, - кричит он через плечо. Терези наливает себе высокий стакан холодного пенистого коктейля и проглатывает его залпом. - Кто-то опять его взбесил, - хихикает она, дёргая ворот своей футболки. – Властный Каркат – мой любиииииимый вид Карката. >> Фефери: Предаться тяжёлым мыслям. Но у тебя это отстойно получается! >> Фефери: Притвориться Эриданом и предаться тяжёлым мыслям. Ладно...ты попробуешь. Терези тащит кувшин через пляж к месту, где Таврос и Арадия выходят из прибоя, и ты неожиданно ощущаешь желание последовать предложению Терези и немного надраться. Тебе нужен стаканчик чего-нибудь крепкого; может быть даже два. Может быть, ты нальёшь себе небольшой стакан, а потом начнёшь глотать прямо из кувшина, словно умирающая рыба. Ты никогда не была любительницей баловаться с опьяняющей газировкой ни в какой форме, но, пожалуй, ты этого заслуживаешь; ты бывшая подруга дробь бывшая платоническая вторая половинка парня, которого ты не видела больше шести тысяч лет после твоего возвращения к жизни после того, как он тебя убил. Ты не знаешь, что ты сделаешь, когда снова увидишь его; с одинаковой вероятностью ты можешь разбить ему нос или обнять его. Ты даже не знаешь, что ты будешь чувствовать, когда снова увидишь его, но в одном ты уверена. Тебе точно потребуется больше Фэйго, чтобы разобраться с этой хернёй. _______________________ Примечание автора: Следующая глава будет написана, когда я закончу мою докторскую диссертацию на 800000 слов по теме "Импотент Клег и его поиски любви в цифровую эпоху". Не думаю, что каждая глава будет содержать Эридана, соблазняющего юных принцев в разные временные эпохи, но мне кажется, что я немного заполнил его характер, потому что нам как-то перейти от молодого придурка к старому придурку. Я знаю, вы все пришли сюда не для того, чтобы смотреть, как Эридан трахает ОПов, так что, пожалуйста, потерпите немного. В следующей главе: самые неуютные посиделки за всю историю мира, а так же пьяные сплетни, драки на кулаках и тот неловкий момент, когда твой бывший сексуальнее, чем ты ожидала.