Призрак на Танцевальной Площадке

>>Эридан: Говорить. Спасибо, но тебе сейчас не хочется говорить. Прямо сейчас ты хочешь сосредоточиться на закипающем чайнике перед тобой, потому что ты всё ещё пытаешься найти, что сказать знакомой незнакомке, которую ты обнаружил в своём доме. В конце концов, заваривание чая – очень серьёзное дело; десять лет в Японии с Голландской Ост-Индской компанией и ещё двенадцать лет работы у местных жителей накрепко вбили эту истину в твою голову. И хотя одна твоя подруга-художница усмехнулась бы, покачала головой и подняла утончённую бровь на твою разномастную коллекцию кофейных кружек, в которых ты подаёшь чай (если бы только она не была мертва уже триста девяносто лет), ты всё равно подходишь к делу очень ответственно. Такая серьёзность требует абсолютной тишины, уверяешь ты себя. >>Фефери: Говорить. Когда вам было три с половиной, вы устраивали чаепития, потому что это одна из тех вещей, которым посвящают своё время маленькие светские тролли благородных кровей. Эридан настаивал на этом, даже после того, как ты заявила, что тебе не нравится чай или чаепития или вообще что бы то ни было связанное с чаем, за исключением пирожных. Ты всё ещё помнишь выражение ужаса на его лице, когда ты налила в свою чашку больше молока и сахара, чем самого чая (“Феф, но ведь так ты совсем не почувствуешь вкус чая!”; “В этом и есть смысл!!”), и то, как он ворчал и бормотал про себя всякий раз, когда готовил для тебя чашку молока с капелькой чая после этого. Сейчас ты скучаешь по этому ворчанию и бормотанию, потому что это было бы в разы лучше, чем гробовое молчание, которое висит сейчас. Ты всё ещё пытаешься найти правильные слова, отчаянно хочешь заполнить тишину кухни хоть чем-нибудь помимо стука его каблуков об пол, пока он готовит чай. Возвращение Эридана, по всей видимости, шокировало тебя настолько, что ты растеряла все слова, и теперь ты сидишь за кухонным столом, смотришь, как он горбится над плитой и наливает в чайник кипяток. Он не произнёс ни слова с тех пор, как вы вошли в его кухню. >>Эридан: Говорить. Она злится на тебя; по какой ещё причине она прилетела бы сюда? Фефери никогда не была из тех, кто держит своё неудовольствие в секрете, и, учитывая, что она метнула свою сандалию в твою голову с силой, достаточной для убийства смертного человека, ты предполагаешь, что она пришла высказать тебе всё. ... если бы только она уже начала говорить, потому что эта проклятая тишина убивает тебя. >>Фефери: Говорить. Должно быть, он обижен на тебя; поэтому он ничего не говорит. Ты бы тоже обиделась на него, если бы однажды пришла к себе домой и обнаружила, что он шастает по твоему дому и роется в дорогих для тебя вещах. Он не кричал на тебя и не требовал, чтобы ты немедленно ушла отсюда, но его предложение перенести беседу наверх однозначно давало понять, что он не хотел, чтобы ты была в его подвале. То, как он шёл за тобой следом из библиотеки, закрывая каждую дверь и выключая свет за собой, поддерживало это впечатление. Наверно, тебе стоит извиниться за это как-нибудь... ... что ж, почему бы ни сделать это сейчас. - Я... >>Эридан: Говорить. - Как ты свой пьёшь? – спрашиваешь ты (наконец-то, блин), поворачиваясь и неся поднос к столу. Её рот полуоткрыт, словно ты только прервал важную мысль, она смотрит на поднос и поджимает губы, когда ты медленно ставишь его на стол. >>Фефери: Говорить. - Эм... как обычно, - говоришь ты секунду спустя, убирая прядь волос за ухо. Он долго смотрит на тебя, пока ты не понимаешь, что он теперь совершенно не представляет, какой чай ты любишь. – Ой... ничего страшного; я сама сделаю, - говоришь ты и тянешься к сливочнику и сахарнице, пока он осторожно подбирает чайник и наклоняет над твоей кружкой, останавливаясь, когда кружка оказывается наполнена наполовину. Может быть, он не знает деталей, но он помнит, что ты стала бы пить чай только в том случае, когда он потеряет какую-либо связь с чаем. Ты добавляешь в свою чашку достаточно сливок и сахара, чтобы придать напитку светлый карамельный оттенок, он же заполняет свою чашку до краёв настолько тёмным чаем, что ты не видишь дна. (Он морщился, когда пил горький чай, будучи маленьким, но настаивал на том, что ему так нравится. “Так его пьют культурные тролли, Феф, а нравится мне это или нет – дело другое!” ) - Спасибо, - бормочешь ты, поднимая чашку к губам и делая небольшой глоток, когда он садится напротив тебя, на единственный свободный стул на кухне. И снова повисает тишина. - Ты сменила причёску, - неразборчиво говорит он минуту спустя, рассеяно трогая свои волосы, когда ты поднимаешь взгляд от чашки. На секунду тебе кажется, что он собирается сказать что-то ещё, но потом, по всей видимости, передумывает, и вместо этого притупляет взгляд и возвращается к своему горькому чаю. -... ты тоже, - отвечаешь ты мгновение спустя. Только сейчас ты замечаешь, что синяки на плечах и под глазами и ссадина на губе исчезли, оставив после себя безупречно гладкую кожу. Ты знала, что твоё новое тело сильнее и быстро восстанавливает любой полученный урон, но ты всё равно удивлена, когда видишь, что он сидит относительно невредимым напротив тебя. - Что? А, - его рука рассеяно касается пряди на лбу. – Да, эм... ты об этом. - Полагаю, раздобыть краску в те времена было не просто, верно? – мягко говоришь ты. - Не особенно. – Он пожимает плечами и коротко вздыхает, после чего в комнате опять становится мучительно тихо. - Извини, - наконец, начинаешь ты, возвращая его нервный блуждающий взгляд на твои глаза с неожиданным фокусом, который вызывает волну мурашек на твоей спине по причинам, которые ты не совсем можешь объяснить. – Я... мне не стоило просто так вламываться в твой дом. Я добралась сюда и стала тебя ждать на заднем дворе, а потом нашла этот ключ и просто... - Неп дала его тебе, верно? – спрашивает он, хотя уже знает ответ. -... да, - ты решаешь быть честной. - И, полагаю, благодаря Авиалинии Харли ты смогла обогнать меня, верно? – продолжает он, уже зная, что это единственное возможное объяснение тому, как ты смогла добраться до его дома раньше, несмотря на часовую фору у него. - Не злись на них, - ты рассеяно постукиваешь пальцем по своей кружке. - Я не злюсь, - Эридан пожимает плечами и делает глоток чая. – Ты бы добралась сюда как с помощью Харли, так и сама, а если бы Неп не показала тебе, где ключ, наверно, ты смогла бы придумать другой способ попасть внутрь, верно? Тебя не волнует, подразумевает ли он, что ты просто выбила бы окно или что-то вроде того, но он не совсем неправ; либо так, либо ты ждала бы на крыльце несколько часов, и ты уверена, что результат был бы ровно настолько же неприятным для него. - Ты мне не оставил другого выбора, - говоришь ты, решительно встречаясь с ним взглядом. – Поскольку ты не горел желанием выслушать меня на острове. - Ты для этого приехала сюда? – Эридан поднимает бровь. – Чтобы поговорить? - Для этого, и ещё, по-моему, у тебя моя вторая сандалия, - ты сухо усмехаешься. - Если я правильно помню, ты мне её подарила, - парирует он, чуть поджимая губу. – На большой скорости. Он чуть приподнимается, тянется к заднему карману и вытаскивает твою сандалию, после чего кладёт её на стол и придвигает в твою сторону, словно конверт с деньгами. - Как ни странно, лететь на самолёте с туфлёй в заднем кармане – не самое приятное ощущение на свете, - говорит Эридан, снова откидываясь на спинку своего стула. - А ты не додумался положить её себе на колени или что-нибудь вроде того? – спрашиваешь ты, сбрасывая свою сандалию на пол перед своим чемоданом. - Думал об этом... но мне не хотелось выглядеть, как странный мужик, который летит в самолёте с дамской сандалией на коленях, - Эридан пожимает плечами, и ты почти смеёшься от того, насколько он до сих пор, даже спустя столько лет, готов терпеть неудобства, лишь бы не выглядеть по-дурацки. - Итак, полагаю, ты не удивлён увидеть меня здесь. - Не особенно, - его голос застревает в горле на секунду, он прокашливается и проводит рукой по волосам. – Полагаю, ты хотела сказать мне пару вещей. - Разговор обычно подразумевает наличие собеседника, - напоминаешь ты ему. - Не знаю, я сам с собой достаточное количество раз разговаривал за эти годы, - хихикает Эридан, и снова в комнате повисает тишина. - Почему ты уехал? – спрашиваешь ты мгновение спустя, поднимая на него взгляд. Он смотрит на стену позади твоей головы. - Чайник на плите забыл выключить, - говорит Эридан. Его губа дёргается, выражение твоего лица остаётся мрачным. - ...я почувствовал, что мне пришла пора сбежать, пока я не выставил себя полным идиотом... но, наверно, поздновато спохватился, да? - Ты бы удивился, - мягко говоришь ты. – Тебе не обязательно было уезжать. - Никто не хотел меня там видеть, - Эридан пожимает плечами. - Я хотела, - бормочешь ты, неожиданно как для него, так и для тебя. Он моргает и неуютно ёрзает под твоим взглядом, разглядывая свою чашку. - Я не знал, - решительно отвечает Эридан. – Честно говоря, у меня сложилось диаметрально противоположное впечатление. - Ты... застал меня врасплох. Я не ожидала увидеть тебя там. - Что ж, Кар обожает свои маленькие сюрпризы, верно? – Эридан хихикает и постукивает пальцами по столу. – Я бы... предупредил заранее, но... - Ничего страшного, - говоришь ты, отмахиваясь от него. – Я не думаю, что у тебя даже есть мой адрес, верно? - Нет, - бурчит он. -...ты правда не пытался узнать его, верно? – говоришь ты в чуть более обвинительном тоне, чем ты хотела. - Нет, - повторяет он, гораздо быстрее, чем ты ожидала, сжав челюсти и хватаясь за спинку своего стула обеими руками. – Не могу сказать, что пытался. - Я так и думала, - говоришь ты больше для себя, чем для кого-то ещё. - Я подумал, что у тебя были дела поважнее. - Дела поважнее? – повторяешь ты. - Ты только-только вернулась назад, - говорит Эридан, чуть качаясь на своём стуле. – Тебе не нужно было, чтобы я висел у тебя над головой, как долбаная чёрная туча. -...что же, я рада, что ты, судя по всему, лучше меня знаешь, что мне нужно, - ты чуть поджимаешь губы. - Ой, только не надо мне говорить, что ты по мне скучала, - Эридан вздыхает и качает головой. - А что если скучала? - говоришь ты, и Эридан смотрит на тебя так, словно у тебя из ушей начали расти щупальца. - Ты могла бы сказать мне, что ты провела последние шесть тысяч лет, танцуя балет на луне, и я охотнее поверил бы в это, чем в то, что ты по мне скучала, - говорит Эридан, допивает свою чашку и тянется к чайнику, чтобы налить ещё. - Почему в это так трудно поверить? – спрашиваешь ты. На твоём лице на мгновение мелькает болезненное выражение, настолько быстро, что ты задаёшься вопросом, заметил ли он его. - А ты как думаешь? – бормочет он, отводя глаза. - Не представляю почему. Наверно, это как-то связано с тем фактом, что ты меня убил? Он с шумом втягивает воздух через нос, его челюсть напрягается, и он через силу заставляет себя посмотреть тебе в глаза. Это из-за этого он так тебя боится? Он думает, что ты какой-то мстительный дух, желающий сравнять счёты, или гарпия, прилетевшая истязать его до конца времён? - Тебе не обязательно говорить это так, - раздражённо отвечает Эридан. - Ох, прошу прощения. Не нравится, когда тебе напоминают? - Думаешь, я мог бы забыть что-то подобное? - По-моему, пару вещей ты всё же забыл, - отвечаешь ты, постукивая пальцем по своей чашке. - Ну да. Потому что это одно и то же, - Эридан фыркает. – Предпочтения в чае и тот факт, что я убил единственных троих троллей, которым когда-либо было не полностью насрать на меня – это, конечно же, одно и то же. - Не надо грубить мне за то, что я спросила. – Ты вздыхаешь и смотришь в свою чашку. – Я правда не знала, помнил ты или... - Я помнил, - перебивает он и поднимается со стула, словно собирается куда-то идти. В следующее мгновение ты тоже вскакиваешь на ноги, настолько быстро, что он спотыкается и прислоняется к задней двери дома. Ты застываешь, словно имеешь дело с пугливым оленем, держишься на расстоянии от него. Эридан складывает руки на груди и медленно отступает от стены. – Зачем ты приехала сюда? - Я же сказала, я... - Хотела поговорить; да, да, - бормочет он, и ты ощущаешь ярость, закипающую в тебе. Тебя уже начинает бесить то, что все тебя перебивают. – Но ты не могла добраться сюда на самолёте или корабле? Уверен, проблем с деньгами у тебя нет. - Я хотела добраться сюда раньше тебя, - отвечаешь ты, сопротивляясь желанию раздражённо заскрежетать зубами. - Зачем? - Чтобы остановить тебя, если ты решишь натворить глупостей. - Каких, например? – он усмехается. – Самоубийство совершить попытаюсь? Потому что, будь это возможно, мы бы с тобой не проводили этот разговор сегодня. - Ой, да ладно, не будь ты таким драматичным, - ты вздыхаешь и качаешь головой. – Ты даже не стал бы пытаться. - Неужели? – он фыркает и упирает руки в бока. - Не стал бы, - настаиваешь ты. - Ты что-то уж очень в этом уверена, девка. - Прошу прощения? – спрашиваешь ты, твоё лицо загорается от негодования. – Будучи одной из трёх троллей, которым когда-либо было не полностью насрать на тебя, и это твои слова, не мои, мне кажется, что я достаточно хорошо понимаю, кто ты и что ты стал бы делать. - Неужели? – говорит он, качая головой почти жалостливо, от чего у тебя начинает неприятно зудеть кожа. - Более-менее. - Тогда, полагаю, ты считаешь, что знаешь меня как облупленного, верно? - Лучше, чем кто-либо другой, - твои ладони сжимаются в кулаки. - Тогда почему, - он делает паузу, облизывает губы и смотрит на тебя свысока. – Почему я настолько абсолютно уверен, что нет способа, которым бог мог бы убить самого себя, хм? Ты уже открываешь рот, готовая выпалить в ответ про то, что, несмотря на всю свою театральную наигранность, Эридан, которого ты знала, был о себе слишком высокого мнения, чтобы задумываться о причинении серьёзного вреда самому себе, но его взгляд заставляет тебя приостановиться. Его взгляд не колеблется, ни на секунду. Словно он ожидает, что ты скажешь что-то, чтобы он мог аккуратно и подробно объяснить тебе, приведя несметное количество примеров, почему ты совершенно неправа. И, неожиданно... ты уже совсем не настолько уверена в нём. Может быть, ты никогда не была уверена; может быть, ты совсем не знала Эридана, точно также как не знаешь тролля, стоящего перед тобой сейчас. -...почему? – спрашиваешь ты через сжатые зубы после долгого молчания. - А ты как думаешь? – выпаливает он в ответ. – Ну же, ты ведь меня знаешь, верно? Или, точнее было бы сказать, ты меня знала. Всего один слог – а какая огромная разница. Если он ожидает, что ты сожмёшься, когда он делает шаг вперёд, то, должно быть, он разочарован. Его лицо принимает выражение чего-то среднего между обидой и возмущением. - Ты знала меня, - повторяет он. – На протяжении очень, очень короткого периода времени очень, очень много лет назад. Шесть... шесть тысяч лет прошло для тебя за проклятую долю секунды, верно? Не для меня; я выбрал длинный путь. - Это был твой выбор, - напоминаешь ты ему, жалея, что тебе приходится так задирать голову, чтобы смотреть на него; рядом с ним тебе кажется, что ты совсем маленькая. - Так и есть, - он кивает. – И ты продолжаешь упускать из виду тот факт, что именно ты была заморожена во времени, а не я. - Я это знаю, - рявкаешь ты. – Я не ползунок. Эридан... - Я тоже не ребёнок, - парирует он, тяжело дыша. - А я-то и не заметила! – отвечаешь ты, сопротивляясь желанию топнуть ногой. – Ведёшь ты себя очень даже по-детски, насколько мне видно! - Тогда, может быть, тебе стоит поменять перспективу. Потому что, похоже, ты видишь всё не настолько ясно, как тебе кажется, Принцесса! >>Фефери: Ударить щукина сына. Ты могла бы списать это на множество вещей. Ты могла бы списать это на недостаток сна, или тот факт, что сейчас ты работаешь на чае с молоком и половине порции магазинных суши (ирландских магазинных суши). Ты могла бы списать это на то, что он слишком много тебя тыкает, или на то, что он ведёт себя как невыносимый всезнайка. Ты могла бы назвать это местью за тот факт, что он убил тебя, или злостью от того, что он подумывал о том, чтобы совершить самоубийство и оставить тебя задаваться вопросом, что вообще произошло, после вашего возвращения. Но, в конечном счёте, всё это просто отговорки. Правда в том, что, по твоему скромному мнению, Эридан Ампора заслужил хороший удар по физиономии. Холодный и резкий хлопок отдаётся эхом по пустому дому, посылает волну по твоей открытой ладони, а Эридан дёргается влево и чуть не переворачивает от силы твоего удара. Он падает на стол и разносит его в щепки с грохотом ломающегося дерева и бьющегося фарфора, его чайный сервиз разбивается об пол рядом с ним. Маленькая часть тебя уже очень давно ждала, когда у тебя будет возможность нанести этот удар, хотя бы ради удовлетворения от выбивания дури из этого глупого мальчишки за все те дурацкие вещи, которые он натворил с вами обоими в прошлом. >>Фефери: Наслаждаться удовлетворением. ...ты пытаешься. Злость, которая привела к этой пощёчине, медленно угасает в тебе. Эридан стонет под кучей обломков, которые раньше были его кухонным столом, и ты ждёшь красноречивого возмездия, которое должно сменить его стоны. ...в любой момент начнётся. >>Фефери: Наслаждаться удовлетворением. ...ты всё ещё пытаешься. - Чёрт... возьми, женщина, - хрипит Эридан, сбрасывая деревянные обломки с себя и медленно садясь. На его щеке начинает формироваться тёмно-фиолетовый синяк. – У тебя... дьявольский кросс с левой, ты знаешь? >>Фефери: Наслаждаться хоть каплей удовлетворения, чёрт возьми. Ты честно хотела бы сделать это. Потому что ты только что дала пощёчину мальчику, который был плаксивой, требовательной, излишне эмоциональной частью твоей жизни на протяжении такого долгого, долгого времени. Ты только что дала пощёчину парню, который был настолько болезненно ужасен как в дружбе, так и в моирейле, что ты едва терпела разговоры с ним на протяжении последних перигеев вашей дружбы. Он убил тебя, ради всего святого, так почему ты не испытываешь ни малейшего удовлетворения от того, что ты его ударила? Почему ты не ощущаешь дикарского удовольствия прямо сейчас? Если бы твоя жизнь была ситкомом, и ты только что ударила своего говнюка-бывшего, интернет взорвался бы от ликования, эту сцену расхватали бы на десятки gif-ок с кучей разных хэштэгов. Это был бы твой блистательный момент... но ты совершенно не чувствуешь этого. Эридан медленно поднимается на ноги, а твой взгляд задерживается на орхидее, которую ты оживила буквально час назад, но теперь она полностью раздавлена разбитым столом. Ты тянешься к стулу, когда Эридан проходит мимо тебя к холодильнику, и медленно опускаешься на него, ощущая тупую ноющую боль в ладони. Если ощущение удовлетворения должно быть таким, ты бы сказала, что его ценность преступно завышена. - Держи, - ты поднимаешь глаза и видишь Эридана, прижимающего пакет льда к своему лицу и протягивающего другой для твоей руки. С секунду ты смотришь на него, прежде чем принять пакет, шипя от того, как лёд заставляет боль в ладони угаснуть. – Может быть, это не навсегда, но всё равно охренительно больно; можешь поверить мне на слово. Он садится на стул напротив тебя, и вы оба смотрите на обломки разбитого стола между вами. - Извини, - тихо произносишь ты, словно это сотрёт только что случившееся. - Всё нормально, - бормочет он. Похоже, синяк уже начал сходить с его лица. – Полагаю, я этого заслуживал... и, слушай, если тебе стало от этого легче... - Не стало, - говоришь ты, прижимая пакет со льдом к глазам и длинно неровно вздыхая. – Я не знаю, почему я сделала это... - Не представляю, почему, - задумчиво говорит он, его губы искривляются в небольшой ухмылке. – Возможно, это как-то связано с тем фактом, что я тебя убил? -...нет, - говоришь ты после долгого молчания, вздыхая так, словно ты пытаешься избавиться от напряжения в груди. – Дело не в этом. - Правда? – он бросает пакет в раковину, его щека медленно восстанавливает серый оттенок. – Потому что, как мне кажется, ни одна живая душа в мире не стала бы винить тебя за это. - Я знаю, - ты вздыхаешь, сжимая и разжимая ладонь, и набираясь храбрости, чтобы посмотреть ему в глаза. Эридан слегка разминает свою челюсть, массирует то место, где несколько мгновений назад его коснулась твоя ладонь. - ...тебе больно? - Бывало и хуже, - он пожимает плечами. – Не первый раз, когда жизнь давала мне по морде, и уж точно не последний. - Эридан... - Да ладно, это было смешно, - говорит Эридан с кривой улыбкой, которая не оказывает влияния на твоё утомлённое выражение. – Жизнь... дала по морде... дошло? Потому что ты Ведьма Жизни и... что, серьёзно? Совсем ничего? Ты отказываешься улыбнуться, качаешь головой и смотришь в потолок. - Тяжёлая попалась публика, - бормочет Эридан. - Как мы оказались здесь? – тихо спрашиваешь ты, в основном саму себя. - На самолёте прилетели. Ну, ты нет; тебя сюда доставила волшебная телепортирующаяся собака. - Будь серьёзен, - ты вздыхаешь и опускаешь взгляд на него. - А что, это было не серьёзно? – спрашивает он с маленькой кривой ухмылкой в уголках рта. – Ты ведь добралась сюда с помощью Лэсси Чудо-... - Ты меня что, ненавидишь? – говоришь ты, и улыбка покидает его лицо, сменяясь напряжённым неуютным выражением, и он наклоняется вперёд, проводит рукой по волосам. -...с чего ты это взяла? – бормочет он. - А ты как думаешь? – говоришь ты с нервной улыбкой. Он вздыхает, опускает локти на бёдра и закусывает губу. – Из-за этого ты не хочешь говорить со мной? Из-за... из-за этого ты... - Я не... я не ненавижу тебя, - говорит он ровным, спокойным голосом, смотря тебе в глаза. Твоя ладонь сжимается на пакете со льдом, пока ты разглядываешь его выражение, пытаясь отыскать какие-нибудь признаки обмана. Ты ничего не обнаруживаешь, но, возможно, с годами он научился лучше врать. - Никогда? – спрашиваешь ты, и он отодвигается от тебя, сцепляет ладони за головой и бесцельно смотрит в потолок в течение долгой, тихой минуты. -...по крайней мере, пока я знал тебя, - наконец, отвечает он, почёсывая затылок. – Возможно, я ненавидел абсолютно всех и вся в какой-то момент-другой на протяжении первой тысячи лет или около того... потому что я был жалок и одинок, и в этом должна была быть чья-то вина, верно? Так что... я проводил свои дни, один за другим, сидя на скалистых обрывах, или ночи, пытаясь заснуть в пещерах с летучими мышами, тихо ненавидя тебя, Кара, Кан, Сола и вообще всех, кого я когда-либо встречал. “Вы все были виноваты в этом”, думал я, “что я настолько одинокий и жалкий, и что мне настолько преступно скучно, что я хочу умереть”. На твоей ладони начинает собираться вода по мере того, как пакет со льдом тает, но ты молчишь, а он продолжает смотреть в потолок так, словно пытается разглядеть через него ночное небо. -...но... но постепенно я пришёл к пониманию того, что винить мне было некого, кроме как самого себя, - он фыркает, с задумчивым выражением переводит взгляд на пол. – Никто в этом не был виноват, кроме меня. Так что...я перестал ненавидеть всех и вся и начал направлять вину туда, куда нужно было... - Это помогло? – спрашиваешь ты, закусив губу. – В смысле, то, что ты винил самого себя... тебе стало от этого легче? - Не важно, стало ли мне легче или нет, - отвечает он, качая головой. – Это была чистейшая правда. Я был тем, кто... кто устроил такой дикий бардак... - И поэтому ты должен расплачиваться за него, - завершаешь ты, сжимаешь ладонь и выбрасываешь пакет со льдом в раковину с влажным шумом. – Так? - Если не я, то кто? – Эридан разводит руками. -...вот как ты узнал, что мы не можем причинить вред самим себе, - ты проглатываешь ком, который неожиданно образовался у тебя в горле. – Верно? Он несколько открывает рот, словно хочет что-то сказать, но потом передумывает и качает головой, словно мысль об этом его каким-то образом стыдит. - Я всегда... всегда играл роль судьи, присяжных и палача, - Эридан усмехается, смотрит куда-то за твоё плечо с отдалённым выражением. – С Кан, с теми лусусами, с... тобой... и больше никого не было, кто мог бы провести суд, когда настала моя очередь, так что... судья... присяжные... но не палач. Вот так повезло мне, верно? Единственный раз, когда я на самом деле хотел убить кого-то, но не мог... жизнь злая сука. Сказано не в обиду присутствующим, разумеется. Ты никогда бы не подумала, что кто-то может выглядеть настолько старым и настолько молодым одновременно. Он с трудом пытается объясниться, словно мальчишка, которого поймали на чём-то, что он не должен был делать. Ты пришла сюда за состраданием, и, бог свидетель, ты его получаешь сполна. -...зачем? – спрашиваешь ты после минуты тишины. - Искал самого себя, - Эридан вздыхает. – На самом деле я не знаю, почему мы не можем ранить самих себя, просто... - Зачем ты пытался сделать это? – спрашиваешь ты, сжимая в ноющей ладони край своих шорт. – Я не понимаю. - А что тут понимать? – Эридан усмехается, качает головой, и ты видишь отблеск фиолетового в его глазах. – Феф, я... я убил тебя. Разве этого недостаточно? - Правда? – говоришь ты с водянистым смешком и с деланным удивлением осматриваешь саму себя. – А я и не заметила. - Феф... - Я... – говоришь ты с едва заметной дрожью в голосе. – Я не мертва. И даже если бы я была... даже если бы я не вернулась назад, как твоё самоубийство могло бы что-нибудь исправить? Что оно даст? Он открывает и закрывает рот, оглядывается, словно оправдание выползет из-за стены и предстанет перед ним. - Поэтому ты не хотел меня видеть? Из-за того, что ты... боялся, что я захочу отомстить или что-то вроде того? – тихо спрашиваешь ты. - Зачем ещё... - Зачем ещё я стала бы ехать сюда? – ты шмыгаешь носом, трясёшь головой. – Может быть... может быть, я хотела посмотреть, какой я стану, когда проживу пару тысяч лет. Может быть, я просто хотела найти кого-то, кто раньше был моим другом, и понять, как мы перешли от подводных чаепитий к ссорам и убийствам друзей, или, может быть... может быть, я просто сказать ему, что я прощаю его. За всё, что случилось до игры и... Оу... так вот чего он так боится. Ты должна была догадаться, но то, как он смотрит на тебя, словно на сумасшедшую, едва заметно трясёт головой и почти дрожит на своём стуле, когда ты встаёшь... Он смотрит на тебя так, словно ты подходишь к нему с окровавленным тесаком, отшатывается, словно ты хочешь разрубить его надвое. Ты понимаешь, что он, скорее всего, подготовился к любому из множества ужасных наказаний или кар, которые он мог бы получить от тебя, учитывая, что у него было более чем достаточно времени на размышления об этом. Но он совершенно не готов к тому, что ты его простишь. - Почему? – он давится и закусывает губу. – Ты... ты не можешь просто... - Могу, - настойчиво заявляешь ты. – Могу... и уже сделала. Почему это так тяжело принять? - Я не... Я не... – бормочет он, отшатываясь от тебя, когда ты делаешь ещё один шаг к нему. – Я не заслуживаю... - Это не тебе решать, - говоришь ты. Он поднимается на ноги так быстро, что сшибает свой стул. Он выглядит не таким уж высоким или величавым, когда прижат спиной к стене, с круглыми глазами и ноздрями, дрожащими от дыхания, становящегося всё более лихорадочным по мере твоего приближения. – Не ты решаешь, заслуживаешь ли ты быть прощённым... это мой выбор. Мой и только мой. Он трясётся как осиновый лист, когда ты прижимаешь свою ладонь к его груди и касаешься его впервые за шесть тысяч лет (за вычетом небрежной пощёчины). Судя по его реакции, прикосновение твоих пальцев к его груди для него хуже, чем удар по лицу. Удар он хотя бы ожидал; он ожидал от тебя града ударов или криков на него или чего угодно, но только не прощения. И он до сих пор не может понять, почему. >>Фефери: Заставить его понять. - Я устала... – бормочешь ты, кусая губу и вытягивая шею, чтобы смотреть на него. – Меня так... тошнит от этого беспорядка. Мне надоело, что эта игра до сих пор продолжает портить нам жизни. Я думала, что всё будет по-другому, когда мы победим... когда всё закончится... но ничего не изменилось, верно? - Но мы победили... – задумчиво говорит он. - Разве? – ты запрокидываешь голову на бок. – Мне кажется, что, скорее, мы просто выжили, и я до сих пор жду своего приза. - Бессмертия, вечной молодости, баснословного богатства и волшебных сил тебе мало? – Эридан фыркает. - Да, - решительно отвечаешь ты. – Мало... - Ну, у тебя губа не дура... – его слова глохнут у него в горле, когда ты прижимаешь ладонь к его щеке, в том месте, куда недавно ударила его. Похоже, это приводит его в такой ступор, что он теряет дар речи, и, может быть, тебе удастся сказать, что ты хотела, прежде чем он снова тебя перебьёт. - Я... я хочу получить всё, что игра забрала у меня, - говоришь ты, считая стежки на его свитере, потому что прямо сейчас это проще, чем смотреть ему в глаза. – Я хочу получить наши жизни до игры... до того, как мы все убивали и умирали, и просто пытались выжить. Я хочу вернуть дружбу, которую мы потеряли, и жизни, которые были уничтожены. И хотя бы раз я хотела бы собраться с десятью единственными близкими друзьями, которые у меня остались в буквальном смысле во всей вселенной, без ссор, плача и скорби. Меня не волнуют все остальные награды, которая игра решила подбросить мне, потому что куча денег... (Мальчик стоит на палубе корабля, светит фонариком в воду, когда твоя голова появляется на поверхности воды, он сжимает в руках огромного плюшевого морского конька, и ты одариваешь его зубастой улыбкой. ) (Он ловит ракушки, которые ты бросаешь ему, ищет жемчуг, потому что вам почти четыре вариации, и вы оба хотите сделать себе шикарные серьги в плавники. “Такие, которые носили пираты”, говорит он. ) (Ты смотришь, как громадное белое щупальце затягивает ещё одного ревущего лусуса, сжимая край его плаща, и никто из вас не отводит взгляда от облака белой крови, наполняющего воду. ) -...куча денег и суперсилы – ничто, если я не могу вернуть моих друзей. – Тихо бормочешь ты. – Вот чего я хочу; я хочу вернуть старые добрые дни. - Какие... – наконец, хрипло выдавливает Эридан с озадаченным выражением. – Какие “старые добрые дни”? О чём ты? - До начала игры. Когда... - Когда Врис скармливала троллей своей маме, а Кар жил в постоянном страхе, что его могут отсеять? – Эридан усмехается, вытирает глаза, и ты смотришь на него. – Когда у тебя был лусус, которого надо было кормить, иначе бы он уничтожил мир, и кусок дерьма в качестве моирейла? Эти старые добрые дни? Ты убираешь свою ладонь, и он медленно сползает вниз по стене, останавливается на полу и поднимает взгляд на тебя. Когда он говорит так, твоё прошлое выглядит отнюдь не так уж радужно. - Не было никаких старых добрых дней, - он шмыгает носом, рассеяно взъерошивает себе волосы. – Ни дома... ни в игре... ни для кого. По крайней мере, я таких не помню... Ты вздыхаешь, медленно опускаешься на колени перед ним и садишься по-турецки примерно в футе от него, и он с подозрением смотрит на тебя мимо своих согнутых коленей. - Были некоторые, - ты пожимаешь плечами, вытираешь тыльной стороной ладони глаза. – Когда мы были маленькими... до того, как... - До того, как я эволюционировал в разновидность придонного говнюка? – Эридан фыркает. -...ага, - соглашаешься ты, вызывая у него короткую усмешку. – Может быть, их было мало, и они встречались редко, но... когда-то мы были друзьями, помнишь? - Смутно, - бормочет он, качая головой. Ты задумчиво ковыряешь торчащую из шорт нитку. -...помнишь, когда нам было три с половиной, и твой лусус повёз нас ловить жемчуг? – нерешительно спрашиваешь ты, наблюдая за тем, как он нахмуривает брови. В его глазах мелькает маленькая вспышка узнавания. - Я припоминаю, что я сидел на пляже и потрошил ракушки, которые ты кидала мне, - бормочет он, смотря в пол и чуть поджимая губы. - Ты мог бы нырять со мной, если бы не боялся утонуть, - ты нерешительно улыбаешься. - По-моему, лучшее, что я мог, так это держаться за старого угря, пока ты плавала внизу, - Эридан усмехается. - Угря? - Мой отец... лусус. Большой белый угорь... верно? -...он был морским коньком, - мягко говоришь ты, наблюдая за тем, как его лицо опадает, на нём появляется выражение растерянности, и Эридан обхватывает руками свои колени. - Правда? Хмм... должно быть, ты права, кажется, я... - Ты... не помнишь? – спрашиваешь ты, ощущая, как у тебя в животе сжимается узел, когда он стискивает зубы и нахмуривает брови, словно бы пытается что-то посчитать в уме, а потом опускает голову к себе на колени. >>Эридан: Вспомнить. Ты пытаешься изо всех сил вспомнить лицо существа, которое вырастило тебя; его голос или то, как ты ладил с ним. Даже имени было бы достаточно, но... ты не помнишь ничего. Ты настолько усердно старался забыть самовлюблённого глупого мальчишку, которым ты когда-то был, что большая часть твоей жизни на Альтернии выглядит размытой дымкой. - Нет, - бормочешь ты в свои колени. – Я могу... я могу вспомнить лица людей, которых я встречал сотню поколений назад, но... я не могу вспомнить своего собственного отца, блядь. Я... я едва могу вспомнить хоть что-то из тех лет... и ничего детально. Ты не хотел вспоминать, потому что воспоминания о твоём лусусе или о вашей экспедиции по нырянию за жемчугом, или что угодно с Альтернии, заставило бы тебя вспомнить о том, каким сопливым маленьким ублюдком ты был. И после стольких лет отдаления от этого жалкого маленького еблана, наверно, ты не помнишь практически ничего из того, что ты делал, когда был им. Ты всё равно не хочешь вспоминать, но, наверно, что ты как в пословице выплеснул ребёнка вместе с водой. Что-то мягкое и прохладное прижимается к твоему затылку, легонько сжимает тебя, пока ты не поднимаешь голову. Фефери наклоняется вперёд, положив ладонь на твой затылок, и смотрит на тебя с небольшой печальной улыбкой, которой ты не заслуживаешь. Ты не заслуживаешь ничего из этого, за исключением удара по лицу, и всё-таки она протягивает тебе оливковую ветвь. Даёт второй шанс. Второй шанс, потраченный на твою жалкую шкуру. Но, опять же, не тебе это решать, верно? - Так, значит, старых добрых дней нет, - признаёт Фефери, вытирая глаза и наклоняясь вперёд, стоя на коленях. – Хорошо... тогда, может быть, самое время завести их, хм? Ты прижимаешь ладони к глазам, устыжённый тем фактом, что ты не можешь удержать колодец вины внутри тебя от вытекания из твоих глаз тёмно-фиолетовыми ручейками. Проклятье, ты должен быть мудрым, всезнающим, бессмертным принцем, неуязвимым для эмоциональных вспышек... но даже спустя шесть тысяч лет некоторые вещи не меняются. - Ты прав, - говорит она, шмыгая носом (о боже, тебе обязательно было довести её до слёз, верно?) – Я больше ничего не знаю о тебе... но я хотела бы, чтобы ты позволил мне узнать. Она медленно поднимается, отряхивает свои шорты и протягивает тебе руку, когда ты пытаешься оттолкнуться от стены. Ты делаешь короткий слабый вздох, смотря на её ладонь, принимаешь её, чуть сжав, и она поднимает тебя на ноги одним резким движением. Чёрт, какая же она сильная; она могла бы согнуть тебя в бараний рог, если бы захотела, но её хватка за твою руку достаточно лёгкая, чтобы заставить тебя на мгновение забыть об этом факте. Какое-то время ваши ладони остаются сцепленными, никто из вас не хочет отпускать, и вы довольно неловко стоите посреди твоей разгромленной кухни. На её лице появляется обеспокоенное выражение, словно она вспомнила о чём-то неприятном. >>Фефери: Говорить. С минуту ты смотришь в пол, кусая губу и пытаясь найти способ тактично перевести разговор на тот небольшой инцидент, случившийся на острове. Ты настолько сосредоточилась на собственных проблемах, что избегала этого маленького вопроса о том, что из-за решений, принятых Эриданом, ваша численность сократилась. Ты поднимаешь взгляд на неровный шрам, рассекающий его лицо пополам, последствия глубокой раны, нанесённой каким-то когтем. Он отодвигается назад, словно твоя ладонь, потянувшаяся, чтобы дотронуться до шрама, хочет дотронуться до открытой, кровоточащей раны. -...что произошло? – мягко спрашиваешь ты. Он вытягивает свою руку из твоей хватки, чуть сжимает кулак и отводит взгляд в сторону. - ...зачем ты это сделал? – спрашиваешь ты, и он печально усмехается. – Почему ты... - Убил его? – завершает он вместо тебя и проглатывает ком в горле. – Ну, мне кажется, потому, что это единственная вещь, которая когда-либо получалась у меня хорошо... - Ты знаешь, что это не так, - ты вздыхаешь, убираешь прядь волос за ухо. Ты ожидаешь, что он просто опять устраивает представление... по крайней мере, ты надеешься на это. Но разговор о том, на самом ли деле он не преувеличивает, лучше оставить для другого раза. – Этому была достойная причина? – Он открывает рот, оглядывает кухню, словно не может выбрать из двух ответов, закрывает рот и тяжело вздыхает. Он не пытается оправдываться; не ищет отговорок. По всей видимости, он сам не может решить, была ли причина достойной или нет. Хотя, по правде говоря, это не тот вопрос, который беспокоит тебя больше всего... -...Это повторится? – спрашиваешь ты, опасаясь возможного ответа. - Нет, - отвечает он, быстро и решительно, его глаза снова встречается с твоими. – Никогда... ни за что. Он не колеблется под твоим взглядом, пока ты разглядываешь его, пытаясь уловить любые признаки обмана или хитрости. Но, пожалуй, если бы он планировал убить всех и каждого из вас, он мог бы начать с Непеты или (по крайней мере) с тебя, когда ты была наедине с ним в подвале без окон. Что ж, похоже, ты попробуешь поверить ему. -... хорошо, - ты вздыхаешь после длительного молчания, и Эридан переводит дыхание, которое задерживал уже неизвестно сколько. - Ты... веришь мне? – спрашивает он с некоторой нерешительностью. - Я приняла такое решение, - ты запрокидываешь голову назад и вперёд. – Я допустила ошибку? - Нет! – отвечает он, поднимая руки. – В смысле... Я не думаю, что... То есть, я не собираюсь давать тебе поводов усомниться в... В смысле... Он замолкает, когда тебе не удаётся сдержать смех, его плавники заливаются пурпурным, и он неуклюже фыркает. Он как был, так и остаётся безнадёжным балбесом, даже (особенно) тогда, когда пытается быть серьёзным. Ты забыла, насколько это смешило тебя, и насколько это приводило его в ярость, но, судя по его нервному хохоту, эти дни остались в прошлом. - Итак... – говорит он, почёсывая затылок. – Что с нами будет теперь? - Я не знаю, - честно отвечаешь ты. – Я хочу... попробовать двинуться дальше. Чтобы мы все это сделали... по крайней мере, те из нас, кто остался. Его лицо немного морщится от твоей последней фразы, но ты игнорируешь это, сцепив ладони у себя за спиной. -... Я тоже хотел бы этого. – говорит он мгновение спустя. – Если ты правда думаешь, нечто подобное возможно. Сомневаюсь, что Тав или Сол, или Кан отнесутся к этому с таким пониманием. - Оставь их на меня, - говоришь ты, совершенно не представляя, как ты собираешься снова заставить их начать работать вместе с Эриданом (пусть даже не нормально относиться к нему). – Я... что-нибудь придумаю - Ага, удачи тебе с этим, - Эридан фыркает, бледнея, когда ты бросаешь на него хмурый взгляд. – Что? Тебе потребуется целый легион этих Аукс... Ауксил... блин, как там у нас дома называли этих дур трефового квадранта? - Ауксилиатриксы, - ты усмехаешься. - Ага, вот их; тебе потребуется целый легион, чтобы устаканить тот бардак, который я устроил, - он нагибается и подбирает разбитую ножку того, что раньше было его столом. - Либо ты переоцениваешь свою способность наносить ущерб... - Эм... - На продолжительное время, - поправляешься ты, указывая на себя, вполне себе живую. – Либо ты недооцениваешь мою способность заставлять других делать то, что я от них хочу, и я не знаю, какой из этих двух вариантов хуже. - Как скажешь, - бормочет он, бросая ножку стола в кучу деревянных обломков с коротким вздохом. – Я бы предложил тебе перекусить на ночь, но, похоже, у меня кончились столы на кухне. - Извини, - ты пинком отправляешь отлетевший в сторону кусок в кучу. – Я его заменю... если только это не какой-то антиквариат, который ты купил ещё в средние века или что-то вроде того. - Ага... выторговал его в тёмные века, - Эридан фыркает и закатывает глаза. – Увидел лакированный стол машинного производства на старой доброй ярмарке при дворе Короля Артура и купил его за десять пенсов и курицу. А потом таскал на горбу по всему миру, пока не осел здесь в... ай! - Ой, да ладно, - ты хихикаешь, наблюдая за тем, как он потирает плечо в месте, где ты его легонько стукнула. – Если бы я хотела сделать тебе действительно больно, я бы это сделала. - Ага, уж я-то знаю, - бормочет он, массируя щёку и коротко зевая. Напряжение вышло из твоего тела, и почти сутки без сна начинают давить на тебя. Ты прикрываешь уже собственный зевок ладонью. - ...я так полагаю, ты захочешь остаться на ночь? - Если тебя не затруднит, - отвечаешь ты, протирая глаза тыльной стороной ладони. - Нет... полагаю, нам обоим не помешает отоспаться... может быть, не только ночью, - он взъерошивает себе волосы. – Не знаю; я подумываю о том, чтобы просто заснуть на тысячу лет, как это делают все крутые детишки. - И тогда ты проснёшься с жутко растрёпанными после тысячи лет волосами, - ты фыркаешь и приглаживаешь волосы. Эридан, чуть кряхтя, забирает твой чемодан по пути с кухни. - Честно говоря, у меня нет того, что можно было бы назвать гостевой спальней... хотя, думаю, ты об этом уже знаешь, - он кивает в сторону лестницы. - Я... честное слово, я не копалась в твоих шкафах или вроде того, - ты хихикаешь и нервно потираешь руку. - Всё нормально; можешь занять мою кровать; я лягу на диване, - говорит он, начиная подниматься по лестнице. - О, нет, всё нормально, - ты отмахиваешься от него. - Меня нельзя было бы назвать хорошим хозяином, если бы я заставлял своих гостей просто спать на полу, - говорит Эридан, поворачиваясь, но тут ты останавливаешь его, положив ладонь ему на рукав. – Хм? - Я... вообще-то, у меня была другая идея, - твои щёки горят от одной мысли о том, что ты собираешься попросить у него. – Кое-что, что, как мне кажется, будет гораздо удобнее... для нас обоих. Он замирает на полушаге, нахмурив брови, словно бы пытается понять, о чём ты просишь. - Ты... ты предлагаешь то, что, как я думаю, ты предлагаешь? – спрашивает он, поднимая бровь и смотря на верх лестницы. - Ой, да ладно тебе, ты ведь сам наверняка думал об этом хоть раз! – ты запинаешься, неожиданно чувствуя себя немного глупо. - Я думал об этом, но не знаю, как это сработает... – бормочет он, почёсывая затылок. - Ну... мы никогда не узнаем, если не попробуем, верно? – говоришь ты, покачиваясь на носках, пока он погружён в размышления. - Ты... на самом деле хочешь наполнить мою ванну и спать в ней как в слизневом коконе? – Эридан вздыхает и сжимает переносицу. - Больше всего на свете. В смысле, у меня не было достаточно большой ванны с тех пор, как я вернулась сюда, а на этих кроватях так трудно... Ты замолкаешь, когда его плечи содрогаются от смеха. Эридан фыркает, пытаясь сдержать его и сохранить твоё достоинство. - Что?! – спрашиваешь ты, раздражённо дрожа плавниками. - Не... ничего, - Эридан вытирает уголок глаза. – Я просто забыл, насколько охренительно странными были инопланетяне, только и всего. - Прошу прощения? – спрашиваешь ты, громко ступая по лестнице вслед за ним. – Ты, вообще-то, тоже “инопланетянин”, мистер! - Ой, прошу тебя, да я более местный, чем кто-либо другой. - А, ну да, потому что ты совершенно точно родился и вырос здесь, - говоришь ты с сердитым вздохом и закатываешь глаза. – Я забыла. - Хмм... я провёл тринадцать лет на Альтернии, три года в Пространстве Парадоксов и шесть тысяч двести девяносто пять лет на этой планете, - говорит он, запрокидывая голову назад и вперёд. – Да, ты права; как глупо с моей стороны считать это место домом. - Позер, - ты фыркаешь. - Если уж я позёр, то вообще все, кто жив сегодня, позёры, - говорит он, открывая дверь, ведущую в ванную на втором этаже. – Раз уж я делал это “житьё на Альтерниземле” до того, как это стало мейнстримом. - Хипстер, - хихикаешь ты, сбрасывая кроссовки, пока он наполняет массивную ванну. - Ну... Леопард от пятен не отмоется, - Эридан пожимает плечами, выпрямляясь над горячей водой. – Если тебе что-нибудь понадобится, я... ну, думаю, ты знаешь, где моя спальня, верно? - Я покормила твоих рыбок, - говоришь ты, раскрывая свой чемодан. Эридан забирает свою сумку. - Не вздумай их перекармливать! - С чего я стал бы делать это? - Не знаю; твои растения в весьма плачевном состоянии, - ты вздыхаешь и идёшь вслед за ним, пока ванна продолжает наполняться позади тебя. - Разве ты не можешь взмахнуть своей волшебной палочкой ведьмы и вылечить их? – спрашивает Эридан, оборачиваясь по пути к своей комнате. - Я могла бы, - ты пожимаешь плечами, прислонившись к дверному косяку. – Но я бы не хотела тратить силы впустую. Откуда мне знать, будешь ли ты заботиться о них после того, как я уеду? - Не знаю, - на его лице появляется нерешительная кривая улыбка. - ...наверно, тебе просто придётся довериться мне. -...наверно, придётся, - ты невольно улыбаешься, качаешь головой и поворачиваешься к ванне. – Доброй ночи, Эридан. - Подожди. >>Эридан: Извиниться. Уже слишком поздно извиняться. Слишком поздно. >>Эридан: Всё равно извиниться. - Я... Прости меня. Ты говоришь это, прежде чем успеваешь остановить самого себя, и она застывает на середине поворота, возвращается к тебе и смотри на тебя с любопытством. Ты уже ощущаешь волну стыда, словно ты делаешь нечто феноменально глупое, но если и есть время для того, чтобы проглотить потрёпанные остатки твоей гордости, то оно настало. - Эридан, - мягко говорит Фефери. – Я уже... - Я знаю... Знаю, ты сказала, что прощаешь меня или... что-то вроде того, - бормочешь ты, сжимая ремни своей сумки крепче и заставляя себя не отводить глаз от неё. – Но мне нужно было сказать это... Прости меня. За то, что я был ужасным другом. За то, что я был... требовательным, ревнивым, трусливым. Прости меня, я... мне жаль, что я убил тебя... я не хотел этого, но сделал это, и почти ни о чём не жалел больше в своей жизни. Я знаю, что это слишком мало, что уже слишком поздно, но... в общем, вот, - ты вздыхаешь, проталкивая ком в горле. – Даже если это ничего для тебя не значит, я... - Это, - Фефери водянисто хихикает, вытирает глаза тыльной стороной ладони. – Это имеет для меня значение. - Но это никак не заглаживает мою вину, - бормочешь ты, невольно всхлипывая. - Нет, - она вздыхает, на её губах небольшая улыбка. – Не заглаживает... но всё равно для меня это имеет значение. Ты чувствуешь себя куда менее глупо, и что ты вот-вот разрыдаешься, если задержишься в коридоре доле... но выражения на её лице достаточно для того, чтобы ты не жалел о сказанном. Даже если от этого всё чудесным образом не стало лучше. Даже если она не бежит в твои объятия с улыбкой и слезами на глазах. Даже если нет дороги из жёлтого кирпича, которая покажет, куда идти дальше... если для неё это имеет значение, ты рад, что ты сказал это. - Тебе, эм, стоит не забывать про ванну, - ты кашляешь в кулак, киваешь в сторону ванной. – Не хотелось бы, чтобы она переполнилась или... вроде того. - Точно, - она кивает, чуть улыбаясь. Ты снова медленно направляешься к своей комнате. – Доброй ночи, Эридан. - Доброй ночи, Фефер... доброй ночи, Феф, - ты неуверенно сонно улыбаешься в ответ, закрывая за собой дверь. >>Эридан: Постарайся не потерять контроль. Это будет очень, очень тяжело сделать. Сумка выпадает из твоей руки, едва ты остаёшься один в своей комнате, шлёпается на пол, и ты давишь всхлипы в воротнике своей рубашки. Последнее, что тебе нужно, так это чтобы она услышала, как распадаешься, как дом, попавший в торнадо. Ты закусываешь свою рубашку достаточно сильно, чтобы окончательно её испортить, и медленно сползаешь по двери, сжимая глаза ладонями. >>Эридан: Дыши, чёрт возьми, дыши. В принципе, это всё, что ты сейчас можешь; делать длинные нервные вдохи, словно ты никогда в своей жизни не дышал. Словно вокруг твоих лёгких были железные оковы с того момента, как ты вернулся к жизни; давление, к которому ты так привык, которое, как ты думал, испытывали все; эта тупая, тягучая напряжённость в груди. Ты не мог (и не хотел бы) вспомнить время, когда её не было, этой мрачной ощущения, что однажды твоё прошлое неизбежно вернётся, чтобы отомстить, и всё то, что ты построил за много лет, будет сметено волной справедливого возмездия. Ты готовился к этому; смирился с этим. Осознал, что на каком-то уровне твоя жизнь наконец-то завершилась после такого долгого откладывания казни. И на каком-то уровне ты даже просто хотел, чтобы она пришла, и всё закончилось; ты так устал хоронить всех тех, кому ты был не безразличен, не желая встретить вечность с теми, кто тебя презирает. Но теперь ты можешь дышать, и ощущение того, словно ты делаешь это впервые. Разумеется, ты давишься и рыдаешь в свою рубашку, ты на границе истерики, ты сжимаешься в комок, пытаясь заглушить свои жалкие звуки. Но, по крайней мере, ты дышишь; грудь вздымается и опускается так часто, дверь позади тебя начинает дрожать. Таврос не убил тебя; Фефери пришла сюда не для того, чтобы ранить тебя. Даже Канайя и Солукс не собираются причинять тебе вред. Может быть, они будут продолжать ненавидеть тебя до конца вечности, но у тебя такое ощущение, что впервые за очень долгое время появилась надежда... и от этого тебя чуть не выворачивает наизнанку. Возможность – такая жестокая вещь. Есть шанс, что ты сможешь восстановить хрупкую дружбу с Фефери из развеянного и размытого праха вашей первой попытки, но есть равновеликий шанс, что вы оба познаете новые способы превратить ваши жизни в пытку. Ты мог бы легко всё испортить; ты уже испортил так много вещей в прошлом, что, согласно статистике, скорее всего, ты испортишь и это тоже. >>Эридан: Так не облажайся. Дрожащими руками ты стаскиваешь с себя рубашку и выбрасываешь её в мусор, закусываешь губу. Ты не знаешь, что сейчас творят твои эмоции; ты ощущаешь в равных пропорциях радость, стыд, страх, облегчение и неуверенность, и всё, что ты сейчас можешь, это стараться не сточить свои зубы в порошок. Ты не знаешь, что делать; впервые после Парижа ты не знаешь, что тебе делать, и ты до сих пор не оправился после того раза. Ты кое-как выбираешься из своих джинсов, скидываешь их с ног и тяжело опираешься на кровать, пытаясь восстановить контроль над собой, прежде чем ты превратишься в лужу. >>Эридан: Не облажайся. Ты не знаешь, удастся ли тебе... она решила довериться тебе, ты никогда бы не нарушил это доверие по собственной воле... но точно так же ты думал в прошлый раз, и ты знаешь, чем это обернулось. Как ты можешь удостовериться, что ты невольно не сделаешь это снова? >>Никак. Никак. Ты совсем не можешь быть уверен в этом... но... всё ещё остаётся надежда на то, что ты не испоганишь всё дальше некуда в этот раз. Тебе больше не тринадцать лет. Ты не ослеплён любовью или отчаянным желанием получить одобрение. И, чёрт возьми, если к этому моменту ты не научился не быть жадным уёбком, то чему ты вообще научился? (За вычетом фехтования, мореходства и продажи рыбы средневековым крестьянам, конечно.) По какой-то... безумной причине она верит в то, что ты больше не причинишь ей вред. Она верит, что в тебе достаточно приличия, чтобы поддерживать с тобой связь, или даже завести с тобой новую дружбу. Это полное сумасшествие; ты до сих пор не можешь себе представить, почему кто-либо вообще хотел бы дружить с тобой, но ты раньше будешь убит и закопан, чем посмеешь заставить её пожалеть о решении. Ты обещаешь себе это, вставая на колени, прижимаясь лбом к одеялу, словно ты один из этих идиотов, которые молятся каждую неделю. Тебе-то кому молиться? В кого ты должен верить? >>Эридан: Молись Каркату, раз он, по всей видимости, отвечает за это. Эта мысль заставляет тебя усмехнуться, и ты яростно растираешь глаза. Ты откидываешься назад, делаешь глубокий вдох и выдыхаешь через рот. Шторм прошёл, и словно житель закрытого трейлерного парка на Аллее торнадо, теперь ты можешь начинать отстраиваться. Как ты это сделаешь, уже вопрос для Завтрашнего!Эридана, потому что Сегодняшний!Эридан через десять секунд потеряет сознание от двух суток, проведённых без сна, и если ты проведёшь ещё хотя бы минуту, размышляя о возможностях, лежащих перед тобой, твоя голова взорвётся. Ты затаскиваешь себя на кровать, опрокинув головой подушку, переворачиваешься на спину и смотришь в потолок. Прямо сейчас ты благодарен за очень многое, но больше всего ты благодарен за то, что ты просто жив. Жив, и что у тебя впереди целая жизнь. ______________________________ >>Фефери: Отбыть. Кэб вызван, билет на самолёт забронирован, твой чемодан собран; осталось лишь оставить записку где-нибудь, где он её найдёт. Ты чувствуешь некоторую вину от того, что отбываешь, не попрощавшись с Эриданом, но, судя по мягкому храпу, который ты слышишь, прижавшись ухом к двери его спальни, в ближайшее время он не проснётся. Кроме того, вам обоим не помешало бы немного свободного пространства, чтобы снова привыкнуть друг к другу. Последнее, чего ты сейчас хочешь, так это душить его своим присутствием, а с любым затяжным неудобством можно спокойно разобраться через сеть, прежде чем оно станет слишком сильным. Ты возвращаешься наверх после небольшого обхода сада на заднем дворе Эридана, тихонько крадёшься по коридору, тянешь руку к дверной ручке, молясь о том, чтобы дверь не оказалась заперта. Как ни странно, ручка поддаётся, но ты морщишься от громкого скрежета несмазанных дверных петель, проносящегося эхом по коридору. Ты застываешь, но храп не прекращается, поэтому ты решаешь идти дальше и оставить записку в месте, которое он... Ты подавляешь тихий писк, когда дверь открываешься, бросая взгляд на Эридана, который лежит поверх одеяла в одних чёрных трусах. Твоя первая мысль: новым друзьям, наверно, не стоит смотреть, как они спят полуголыми, так что ты быстро отворачиваешься. Вторая мысль связана с чем-то, что как-то раз сказала Непета... о том, что у Эридана на лице только один шрам. Ты оглядываешься, когда он ворочается во сне, рассматриваешь движение линий длинных рваных шрамов, которыми испещрены его спина и плечи, вызванное напряжением и расслаблением мускулов под кожей. Тебе правда не стоит пялиться на него, как извращенке, но ты уверена, что даже у молотильратора с двадцатью вариациями опыта не было бы столько шрамов. Честно говоря, ты удивлена, что от него вообще осталось достаточно много после того, что на него напало... и что некоторые раны оставили шрамы, в то время как другие (в частности, удары Тавроса) зажили, не оставив и следа. Но этот разговор лучше оставить на другой раз... Небольшой всхрап вырывает тебя из размышлений, и ты рада, что он лежит лицом в кровать. Ты медленно крадёшься к его тумбочке и опускаешь записку на неё. Эридан что-то бормочет во сне и переворачивается лицом к тебе. На его лице следы пурпурных слёз, но он выглядит расслабленным; даже мирно. Ты опускаешь взгляд на его голую грудь, замечая, что на ней шрамов поменьше, чем на его спине. Тем не менее, среди них есть пара длинных, идущих от плеча вниз к... ой, уже утро; вы только посмотрите, сколько времени. Залившись краской, ты поворачиваешься и сбегаешь настолько быстро, насколько можно, чтобы при этом не разбудить его. Ты сжимаешь зубы, когда скрипучая дверь закрывается за тобой с небольшим щелчком, и тихонько спускаешь по лестнице, забираешь свой чемодан, идёшь к его задней двери, закрываешь её за собой, запираешь и возвращаешь ключ на место, которое чуть раньше тебе показала Непета. Ты в последний раз обводишь взглядом его задний двор, удовлетворённо вздыхаешь и идёшь к улице. Похоже, вчерашние облака расступились, и утренний воздух приятно прохладный и свежий. Небольшой бриз взъерошивает твои волосы, когда ты идёшь по дорожке от его дома, чувствуя себя гораздо легче, чем в прошлый раз, когда ты шла по ней. Это было правильное решение; тягостное “почему” спало с твоих плеч, грядущий день наполнен обещаниями много большего, чем день, который остался позади. Возможно, путь перед тобой будет отнюдь не самым простым, но, бог свидетель, ты всё равно пойдёшь по нему. Именно это ты сделала; именно это ты всегда делала. Ты собираешься вернуть всё, что игра отобрала у тебя, а если это и не выйдет... по крайней мере, есть хороший шанс, что ты сможешь вернуть себе своего придурковатого друга-хипстера. Твоё имя Фефери Пейшес, и ты так рада, что прямо сейчас ты жива. >>Эридан: Проснуться. Лучи полуденного солнца бьют через твоё окно, освещая маленькую белую карточку, лежащую на твоей тумбочке. С минуту ты лежишь на боку, сонный после самого продолжительного сна, который у тебя когда-либо был, прежде чем вяло дотянуться до карточки. Протерев глаза, ты видишь надпись “Эридан”, выведенную чернилами цвета фуксии. Эридан, Извини, что не доставила сообщение лично, но мне кажется, что тебе не помешало бы отдо)(нуть. Не беспокойся за стол; я всё исправлю, когда вернусь в школу! Я рада, что мы поговорили вчера вечером (очень рада, что ты не сообщил о моём взломе и проникновении). Может быть, у нас впереди не самая гладкая дорога, но, возможно, мы можем всё начать сначала. Я бы )(отела узнать тебя чуть лучше. Мой ник в троллиане не изменился, если тебе было интересно! Я говорила серьёзно, когда сказала, чтобы мы попробовали снова, так что не стесняйся, потому что я уж точно стесняться не буду! Мы, морские боги, должны держаться вместе! Береги себя! Феф 38) P.S. Выйди наружу (ключ под ковриком; и лучше бы ты сдержал своё обещание, мистер!) Твои большие пальцы несколько раз пробегают по розово-пурпурному тексту, пока ты молча смотришь на доказательство того, что прошлый вечер не был какой-то странной галлюцинацией, вызванной недостатком сна. Обещание, которое несёт в себе простое письмо, не укрывается от тебя, и ты осторожно закладываешь его между страницами книги и кладёшь в верхний ящик своей тумбочки. >>Эридан: Выбраться из кровати. Это ужасная идея; никогда ничего хорошего не происходило от того, что кто-то выбирался из кровати. Вообще-то, Вторую Мировую Войну можно было бы предотвратить, если бы все просто... >>Эридан: А ну вылезай, засранец. Как грубо. Твои ступни касаются пола, и ты понимаешь две вещи, от которых кровь сначала отливает, а потом неожиданно приливает к твоему лицу за доли секунды: 1) Твой кухонный стол до сих пор валяется кучкой разбитого дерева, что означает, что тебе придётся есть с долбаного подноса для телевизора, как какому-нибудь американцу. 2) Трусы, которые сейчас надеты, скорее всего, были единственным предметом одежды, который видела Фефери, когда зашла сюда, чтобы закинуть письмо на тумбочку. Ты бормочешь проклятья на самого себя, потому что боги, которым шесть тысяч лет, никогда (и ты повторяешь: никогда) не заливаются краской от стыда, поняв, что неожиданно оказались полуголыми перед своими бывшими. Они ворчат, ругаются и поглаживают свои гипотетические бороды, но они не (никогда не) заливаются краской, как пятнадцатилетние малолетки при виде Гарри... Зайн... Стайлс... или кто там вообще популярен нынче. Понятно? >>П-понятно. Хорошо. >>Эридан: Теперь, когда мы это прояснили, спускайся вниз. По пути ты быстро заглядываешь в ванную, вытягиваешь шею и фыркаешь, увидев, что вода до сих пор наполняет ванну почти до краёв. Ты просто поверить не можешь, что она провела целую ночь, погрузившись в воду словно спящая гуппи; по правде говоря, большую часть своей жизни ты думал, что вся эта тема с “тролли спят в коконах, наполненных слизью” была особенно красочным заблуждением, которое ты выдумал за две тысячи лет своего отшельничества. Как это могло быть удобнее сна на куче тёплых, мягких одеял, было выше твоего понимания. Может быть, со слизью было бы удобнее, но будь у тебя хоть капелька слизи, ты бы её использовал для того, чтобы... >>Эридан: Спуститься вниз. Тряся головой, ты поворачиваешься и спускаешься по лестнице, бросаешь взгляд в сторону кухни и кучи обломков на полу, проходя мимо в сторону гостиной, чтобы посмотреть, не записал ли DVR... Ты моргаешь, останавливаешься в коридоре и медленно возвращаешься к кухне, жмурясь, выглядываешь в окно, ведущее к твоему заднему двору, освещённому заходящим солнцем. Ты ступаешь по кухонному полу, морщась, когда осколок дерева попадает под голую ступню, и выходишь в море пурпурного и зелёного, которого раньше здесь определённо не было. Вянущий, почти высохший сад, в котором ты не мог поддерживать жизнь, даже если бы пытался, неожиданно буйно зарос. Трава доходит тебе до лодыжек, повсюду группы диких цветов всевозможных оттенков пурпурного. Твоя живая изгородь тоже зацвела, поднявшись почти до окон второго этажа, а по стене твоего дома ползёт плющ с белыми цветами. Всё не только вернулось к жизни, но ещё и зацвело настолько, насколько, как тебе казалось, оно просто не может цвести. Лучше бы ты сдержал своё обещание. Твои глаза начинают зудеть и слезиться (наверно, это из-за пыльцы, уверяешь ты себя), и ты садишься рядом с одним из пышно цветущих горшков, смотря, как ветер шелестит в траве, и крохотные частички пыльцы танцуют в лучах света, отражающегося от твоих окон. Завтра в своём зачастую непослушном браузере ты найдёшь пару книг по ботанике, чтобы разобраться, как следить за всем этим. Ты уже давно бросил попытки заставить этот сад цвести, и часть тебя была убеждена, что ты просто убьёшь все эти долбаные цветы, если попытаешься о них заботиться. Но ты пообещал попытаться, а Эридан Ампора всегда старается изо всех сил. Ты всё равно можешь сгубить их, но уж точно не от недостатка попыток. Ты постараешься быть лучшим садоводом, какого они когда-либо знали, или умрёшь, пытаясь им стать. И хотя оба варианта и раньше выглядели весьма привлекательно, правда в том, что ты предпочёл бы выжить, чтобы увидеть выражение лица Фефери, если она решит вернуться и взглянуть на полный жизни и цвета маленький уголок рая, который она помогла создать. Ты закрываешь глаза, делаешь глубокий вдох, смотря на темнеющее небо над твоей головой, лелея смутную возможность того, что завтра будет лучше, чем сегодня. Для тебя это не так просто (но, опять же, надежда никогда не бывает такой простой, как многим кажется), но, пожалуй, тебе не станет хуже, если ты в кои-то веки не будешь переходить к самым худшим выводам сразу же. Ты никогда не позволял себе планировать далеко вперёд, всегда беспокоился о том, что любые твои планы, в конечном счете, могут рухнуть, но теперь... теперь, пожалуй, тебе придётся иметь дело с немного нервирующим фактом того, что тебя может ожидать долгая и относительно счастливая жизнь. Ты не знаешь, что с этим делать, но ты уверен, что ты когда-нибудь что-нибудь придумаешь... в конце концов, у тебя впереди целая вечность на то, чтобы разобраться в этом, и как минимум один потенциальный друг, благодаря которому эта жизнь станет достойной того, чтобы жить. Твоё имя Эридан Ампора, и впервые за долгое время ты предпочёл бы не быть кем-нибудь другим прямо сейчас. ...стоп, кто-то наблевал в твои фиалки?! Конец Первой Части Надежда похожа на мир. Это не дар Бога. Это дар, который можем дать друг другу лишь мы сами. - Эли Визель ______________________________ Примечание автора: Итак, завершена первая часть этого чудесного приключения, известного как этот фанфик. AKA Часть Про Ангст. AKA Та Часть, Где Я Использовал Большую Часть Пригодного Текста Из Ghost On The Dance Floor, Зачем, О Господи, Зачем Я Решил Выбрать Трёхминутную Песню Жанра Поп-панк Для Написания Этой Истории. Касательно памяти Эридана: она необычайно избирательна. Причина, по которой он отлично помнит Бронзовый Век, но не своего собственного Лусуса, в том, что он никогда не старался сохранить воспоминания об Альтернии, относя их к худшему времени в своей жизни. Он помнит, что это жестокое место, где все и вся были несчастливы, и на этом, по сути, его воспоминания заканчиваются. Итак, на середине пути я хотел бы спросить две вещи. Первое, мне нужно название города и название породы лошади (просто нужно), и второе, я хотел бы попросить написать как можно больше отзывов. Если я где-то тороплюсь, или если вам кажется, что мне стоит уделить больше времени описанию других частей истории, не стесняйтесь и скажите мне об этом. Я какое-то время работаю без беты, так что комментарии – нечто вроде моего компаса для улучшения направления моей истории. Спасибо всем за то, что читали до сих пор, и я надеюсь, что вы останетесь со мной, пока я буду продолжать вытаскивать этот шип с океанского дна. А ещё, если кто-то страдает порфирофобией, то вам стоит пропустить антракт, потому что пока что в нём 13k слов, и это всё пестерчаты Эрифеф на разные флаффовые темы вроде школы, мальчиков, душераздирающие ужасы бытия, пляжные вечеринки и всё такое. Скорее всего, я разделю его на несколько глав, просто чтобы не сбрасывать всё сразу на вас, плюс, я подумываю о том, чтобы разбавить антракт ещё одной главой второстепенного персонажа в духе MSPA. Далее: Проблемы с компьютером! Сплетни! Армбары! Списывание на экзаменах! Шпионаж! Армбары! Покрытая мхом семейная креденция с тремя ручками[1]! Избиение шутки про русского тролля до С М Е Р Т И! А Р М Б А Р Ы!!!!!! А Р М Б А Р Ы В О В С Е П О Л Я [1] Согласно википедии, отсылка к The Cat in the Hat.