Savior

Мне снова снилось море. В этот раз было не так спокойно, как в первый – я знал, что мне не хватает Маши. Я часами бродил по песчаному берегу, пиная песчинки белыми кроссовками, не удивляясь тому, что снова могу ходить. Это же был сон – почему бы не внести немного своих правил? Я звал ее снова и снова, до тех пор, пока не сорвал голос. И лишь когда силы почти покинули меня, я увидел девушку. Она сидела прямо на песке, не боясь запачкать белоснежную юбку, облегающую ее ноги, словно русалочий хвост. Ее волосы растрепал ветер, заставляя девушку постоянно заводить непослушные локоны за уши. В руках она держала какой-то маленький предмет, блестящий в лучах совсем не греющего солнца. - Маша! – Я подбежал к ней и упал на колени возле ее ног. – Почему ты не отзывалась? Девушка молча пожала плечами, улыбнулась и продолжила наблюдать за игрой волн. Зябко поведя плечами, она, подумав, протянула мне предмет, который до этого вертела в пальцах. Я безропотно принял подарок и стал внимательно его разглядывать. Это была обычная женская заколка. Металлические края ярко блестели, а замысловатый цветочный узор, украшенный кроваво-красными камнями, казался неполным. В нем не хватало одного элемента! Достав из нагрудного кармана недостающий камень, я приставил его к пустой выемке, и он мгновенно встал на место, словно влитой. - Я… все правильно сделал? – На всякий случай спросил я, возвращая украшение владелице. Маша снова загадочно улыбнулась и убрала волосы в причудливый узел при помощи целой заколки. Я снял с себя джинсовую ветровку и накинул на плечи девушки. Та на мгновение с благодарностью посмотрела на меня и вновь отвела взгляд к морю. - Почему ты молчишь? – Продолжал допытываться я, двигаясь ближе к ней. Девушка беспомощно развела руками и грустно вздохнула. - Не можешь говорить? – Попытался понять я. Маша печально кивнула и опустила глаза вниз. - Почему? – Я привстал и пересел напротив нее, положив ладони на колени девушки, пытаясь заглянуть ей в глаза снизу вверх. – Что происходит? Она подняла свою маленькую ладошку и ткнула пальцем сначала себе в грудь, а потом мне в лоб. - Ты в моей голове? – Догадался я. Маша кивнула и сложила четыре пальца на манер решетки. Заточение? - Ничего не понимаю. Ты в клетке в моей голове? И ты не можешь говорить? Маш, я никогда не был силен в шарадах! – Воскликнул я. Неожиданно силуэт девушки начал таять. Она пыталась показать мне что-то еще, но я не мог понять ее знаков сквозь туман. Туман, повсюду туман! Откуда он? Белесая дымка окутывала меня с головы до ног, проникала внутрь через рот и ноздри, вымывая спасительный кислород из легких. - Маша… - Только и успел сказать я. И проснулся. Сердце часто стучало, словно испуганная птица в силках. Часы на прикроватном столике показывали одиннадцать часов ночи. Я находился в своей комнате, лежал посередине кровати. Один. Ну уж нет, в этот раз их жалкий спектакль не пройдет! Я прекрасно помню все до мельчайших подробностей! Помню, как я сидел и играл в какую-то тупую игрушку на смартфоне, как запястье обожгло, словно огнем, как я, пытаясь сдернуть проклятый бинт зубами, едва не прокусил кожу, как из груди выбило весь воздух. Испуганные лица друзей, крики, вопли, истерики. Бледное, практически бескровное лицо Маши, ее распахнутые карие глаза с застывшими в них слезами. Плохо помню, что я тогда говорил, кажется, нес какую-то чушь. Все, чтобы удержать ее рядом, не дать уйти, не дать раствориться в этих воспоминаниях, оставаясь лишь морской солью на губах. Ощущение ее продрогшего тела под своим боком. Ее ладонь, накрывающая мое сердце. Убаюкивающе-мерный бит этой глупой мышцы, позволившей судьбе сложить карты именно таким образом. И все же, неправильно сетовать на бесполезность снов, так зачастивших последнее время. Сказочная Маша-Русалка дала мне неплохую подсказку. На этот раз я сам пересел в коляску, отметив, что с каждым разом делаю это все быстрее и техничнее. Смазанная дверь услужливо распахнулась, открывая мне вид на гостиную. На диванах и креслах уютно расположились Ваня, Порчи, Илья, Ресторатор, Рикки и… девушка, сидящая ко мне спиной. Двери моей комнаты располагались так, что увидеть меня могли лишь Евстигнеев и Санек, они изменились в лице, заметив меня, но я быстро приложил палец к губам, призывая к тишине. Я вложил столько злости в свой взгляд, сколько мог. Выходит, они все это время прятали Машу в доме? - Я так перенервничала сегодня. – Голос Маши слегка подрагивал, сказывался пережитый стресс. Рикки придвинул поближе к девушке бокал с вином, но та решительно его отвергла. – Нет, вдруг еще что-то случится? Голова должна быть трезвой. - Маш, ты не можешь сидеть и ждать, что что-то произойдет. – Голос Мамая, спокойный и уверенный. – В том, что случилось, нет ни капли твоей вины, наоборот, если бы тебя тут не оказалось, неизвестно, чем бы все закончилось! - Если бы, да кабы! – Раздраженно сетовала девушка. – Он такой бледный был, вены проступили. Как тогда, когда я… - Она осеклась. – Не важно. - Может, сходишь прогуляться? – Начал было Ваня, но, увидев мой кулак, осекся. - Я хотела вывезти Мирона на улицу. – Печально вздохнула Маша. – Мы так красиво с Геной все украсили. - Ты можешь хоть ненадолго перестать думать об Окси и подумать о себе? – Нервно сказал Гена, отпивая из бокала, ранее предложенного Маше. - Не могу. Слишком давно уже не могу, для того, чтобы пытаться что-то исправить. – Она все же отняла у Рикки бокал и слегка пригубила напиток. – Ну и гадость. Что это? - Не знаю, здесь стояло. – Пожал плечами Гена. – Вино, как вино. - У Мирона есть недруги? – Задумчиво произнесла Маша, вращая в пальцах злополучный бокал. – Медики или фармацевты? - Врагов-то полно, а вот врачей… Только ты, пожалуй. – Ответил Саша, вступая в игру. – Что-то не так? - Нет. – После минутной паузы ответила Маша. – Все отлично. Просто устала. – Она поставила бокал рядом с собой и потерла глаза кончиками пальцев. – Я сегодня здесь заночую. Посмотрю, как он спит. - Почему бы тогда не сразу в его кровати лечь? - Резко, даже грубо воскликнул Рикки. – Ему ведь постоянно нужна твоя помощь. - Чтобы дать тебе по шее, мне ее помощь, уж поверь, не понадобится. – Я въехал в гостиную, буравя взглядом всех присутствующих. - Мирон? Я не это имел в виду. – Начал было оправдываться Рикки, но я прервал его жестом и развернулся к Маше. - Ты обещала не уходить. – На девушку было жалко смотреть. Она свернулась в клубочек, подтянув голые колени к груди. Нежно розовый топ, залитый чем-то красным, совсем не грел. Щеки ввалились, глаза лихорадочно блестят, влажные губы горят на бледном лице. - Я и не ушла. – Приосанившись, стараясь заставить себя говорить более уверенно, ответила Маша. – Это тебя в комнату отнесли, чтобы ты не простыл. А я осталась здесь. Я же обещала. Казалось, из ее уст вырвалась милая шутка, которая должна была разрядить атмосферу. Но из глаз девушки одна за одной катились тихие слезы. Пожалуй, впервые, она смотрела на меня и плакала. - Оставьте нас. – Попросил я. Раздался скрип дивана, сдавленные чертыхания, шорох одежды. Наверное, ребята ушли, я не видел. Я смотрел лишь на нее. Как только дверь на кухню захлопнулась за последним из ушедших, в комнате воцарилась тишина. Даже потрескивание дров в камине стихло, уступая место главным словам. Маша смотрела куда-то в сторону, боясь встретиться со мной взглядом, и я, пользуясь случаем, сполз с коляски на пол, опираясь спиной на диван. Мы посидели так еще несколько минут. Именно сейчас происходящее отдавало сном. У всех этих событий был отчетливый привкус вымышленности, пустой и напускной драматичности. - Ты веришь в судьбу? – Решил пойти издалека я. То, что я собирался рассказать ей, было непросто, а у нее и так нервы ни к черту. Как только я поправлюсь, обязательно заставлю ее бросить работу. - Ты же знаешь, что да. – Сухо ответила девушка. Разумеется, у нее был повод на меня обижаться. Умные слова на этом как-то закончились. Вся моя стратегия и план разговора рухнули, когда я притянул Машу за руку, заставляя ее спуститься ко мне. Прижимая к себе крепче все еще плачущую девушку, я одной рукой разматывал кожаный браслет на ее запястье. - Что ты делаешь? – Она попыталась вырвать руку, но я не позволил. - Не вертись, ты делаешь себе больно. – Когда с браслетом было покончено, я бросил его в камин. - Хэй! – Дернулась было Маша, но я ловко ухватил ее за запястье, вновь притягивая к себе. Молочно-белое. Такое же, как и вся остальная кожа. Без каких либо надписей, отметин. Так, как и должно быть. На сердце стало легко, захотелось смеяться. Мария Серебро – моя девушка. Та, которая предназначена мне судьбой. Я слышал о том, что человек, который написан у тебя на запястье, может оказаться не твоим Соулмейтом, а чьим-то другим. Например, одна девушка на двух мужчин. Такое случалось редко, в одном случае из ста. Такие люди носили на руке отметку с двумя изогнутыми линиями, в знак изменчивости любви. Но сейчас я абсолютно точно был уверен в том, что Маша принадлежала только мне. - Ты бросил в огонь мой любимый браслет! – Осуждающе ткнула меня кулачком в бок Маша. Она смешно поползла к камину, пытаясь какой-то щепкой выцепить кожаный браслет из уз пламени. - Ты обожжешься. Не пытайся, его не вернуть. – Весело сказал я. - Зачем ты это сделал? – Уперла руки в бока девушка. - Просто он тебе… - «Больше не понадобится», хотел сказать я, но некстати вспомнил Машу из сна. Вспомнились ее жесты о том, что она находится в моей голове, словно в клетке. Может, я неверно интерпретировал игры своего подсознания? Может, она имела в виду то, что Маша зависит от моих решений? «Светя другим, сгораю сам», который раз вспомнил я знаменитую цитату о целителях. Не было сомнений, что узнав, что она мой Соулмейт, Маша будет рядом. Но хотел ли я такой близости? Практически насильственной? Близости из жалости... История знала немало случаев, когда избранные провидением люди ничего друг к другу не чувствовали, или даже ненавидели друг друга. Слепая старуха-судьба без устали тасовала карты, ища похожих людей, но обстоятельства вносили свою лепту. Соулмейты могли друг друга не любить. И это нужно принимать как данность. Я должен был дать Маше выбор. Это было бы правильно. Она должна сама прийти к осознанию того, что мы созданы для того, чтобы быть рядом. - Что он мне? – Нетерпеливо спросила рассерженная девушка. - Руку натирал. Туннельный синдром и все такое прочее. - Но… - Начала было она, но я не дал продолжить. - Прости меня. Я искренне раскаиваюсь в своих действиях. Я ценю ту заботу и силы, которые ты вложила в мое здоровье, как физическое, так и моральное. Колкая фраза застряла у девушки в горле. Она растерянно развела руками и снова села ближе ко мне. - Ты повел себя как последняя свинья. – Все же сказала она. - Нисколько не отрицаю. Ты позволишь мне исправить то, что я натворил? – Я заглянул в ее глаза, в который снова начали скапливаться слезы. Она молча закивала и припала к моей груди, обвивая руками шею. - Я так за тебя испугалась. – Горячо шептала она мне в ухо, вызывая приятные мурашки. – Ты ведь обещал мне, что больше не будешь так делать! Обещал, что больше не будешь умирать! Ее тихий плач перерастал в истерику. Я не стал ее прерывать, Маше нужно было сбросить напряжение, а одна промокшая насквозь футболка – грошовая цена за спокойствие любимой девушки. - Я больше не оставлю тебя, слышишь? – Шептал я в ответ, гладя ее по голове. – Я буду рядом до тех пор, пока тебе это необходимо. Постепенно всхлипывания становились все тише, интервалы между ними увеличивались, а дыхание девушки выравнивалось. Маша засыпала. Я положил себе на колени подушку и аккуратно опустил голову девушки на нее. Также я стянул с дивана плед и ее практически обнаженное тело. Только сейчас я задался вопросом, почему она расхаживает по дому в таком откровенном виде? Я извлек из ее волос заколку и пристроил на место потерянный камень. Немного подумав, забрал заколку себе, как сувенир, который будет напоминать мне о моей первой пусть и незначительной, но победе. Ноги чувствовали тяжесть Машиного тела и пледа уже до середины голени.