Политика по-Анк-Морпоркски

Как всем известно, власть – это то явление именно человеческой природы, которое характеризуется разнообразием режимов правления, представителями правления и событиями оного. В мире, полном самых разнообразных ответвлений истории и реальности, можно насчитать больше трех десятков самых разнообразных именований того, кого в обычной жизни можно было бы просто окрестить – тот парень, что на троне. Иногда роль правителя играет и женщина. Однако многие представительницы прекрасного пола предпочитают действовать мудро и хитро и, если и дорываются до власти, то действуют из-за укрытия, прикрываясь спиной родственника по браку или родству и тем самым обеспечивая себе надежную защиту от летящих время от времени в монархов яиц и помидоров. В Киркволле власть была особой. Здесь был и мужчина на троне. И женщина, руководившая на самом деле всем городом и заставляющая половину его жителей дрожать в страхе от упоминания ее имени. В Киркволле власть была неправильной. И эту неправильность следовало устранить. Короли, императоры, премьер-министры, - сколько можно было придумать именований титулу человека, что носит некое подобие короны, и сутки напролет просиживает в своем кабинете, оккупированный жадными и ненасытными гражданами состоятельными; как бы то ни было, киркволльцы дали этому человеку наименование – Наместник. Как прочел Витинари, особо люди не старались, просто продолжили именовать так всех правителей после сэра де Лафайя, который по праву так назывался, ибо представлял волю императора в городе; это, по мнению опять же Витинари, и было ошибкой Киркволла. Если уж восстаешь против чей-то власти над собой и рушишь систему, так рушь до конца, оставив для пользы лишь парочку руин, а короля не заменяй королем, назови нового кандидата иначе, и народ не просто потянется к тебе, народ будет думать, что победил в своей милой маленькой революции. Но, как мы уже и сказали, власть была неправильной в Киркволле, потому Наместник был, избирался и так и назывался, и очевидная формальность его власти никуда не девалась, что открывало дорогу для правления тем, кто править (пусть и якобы не открыто), по мнению самого Хэвлока, не должен был. - За все время нашего с тобой знакомства, Витинари, ты впервые попросил меня проводить тебя в тронный зал, - нарушил мерный ход размышлений патриция голос Марлоу Думара. - Мне стало любопытно, - отозвался патриций и поднялся по ступеням к высокому, высеченному из камня трону. Его установили сюда еще в эпоху правления Тевинтера, с помощью магии придали камню форму, с помощью нее же сделали так, что оторвать трон от земли практическим невозможно. Архаичный символ власти был еще одним кусочком крышки ящика гроба, которая с каждым годом плотнее закрывалась над целостностью системы управления города. - Несомненно, - согласился Наместник. – Двери зала теперь не так часто открывают. Только по особым поводам. В основном, для приема высокопоставленных гостей. Витинари улыбнулся уголками губами. - Но и они в Киркволле сейчас редкость, - закончил свою мысль Думар. Патриций обернулся к Наместнику и заметил: - Почему бы ни пригласить их тогда? – по реакции Наместника, Витинари прочел немой вопрос его. – Обстановка в Киркволле сейчас напряженная из-за кунари, но визит другого правителя со стороны может заставить Аришока задуматься. - Над чем же, Витинари? Патриций провел рукой по подлокотнику трона. Никогда не любил подобные символы власти. Даже королевский трон Анк-Морпорка отнесли в кладовые дворца, где его подъедали термиты, забравшись под позолоченную фольгу покрытия. Хотя в этом, каменном, вделанном буквально в стену, символе власти было свое очарование и притягательность. - Над тем, что он собирается делать дальше, - Витинари опустился на трон и окинул зал внимательным взором с данной позиции. Все, как на ладони, но и правитель – отличная мишень, подметил патриций. - Кунари не отличаются терпением в некоторых вопросах. Также им не свойственно и бездействие, - продолжил Хэвлок, не обращая внимания на Думара, которого жест патриция несколько оскорбил (впрочем, Наместник сам себе признался, с каждым годом ему все меньше было дел до трона власти, куда приятнее было запираться в кабинете и отправлять на растерзание аристократии Брана). - Корабль они могли получить давным-давно и уплыть. Или же просто взять и напасть на город изнутри, - продолжал меж тем патриций. – Вместо этого они сами себя мучают, терпят, как это у них говорится, нашу глупость и слабость. - Ты думаешь, что причина их присутствия отнюдь не в том, что Сегерон не высылает за ними дредноут? – Марлоу проследил за тем, как Витинари поднялся с трона, прошел ровно к середине лестницы и встал на верхней ступени. И почему у Наместника было такое чувство, будто рядом с Хэвлоком он выглядит еще более жалко и ничтожно? Ничтожнее даже, чем рядом с Мередит. С ней он мог спорить. С Витинари…он говорил и слушал. Внимал каждому слову, брал на заметку некоторые высказывания и мысли, и старался следовать завуалированным советам своего любимого партнера по карточным играм. Как и когда такое началось? - Это очевидно. Если утку опустить на землю рядом с водоемом, она не будет ждать, пока ты подтолкнешь ее к воде. Она просто уплывет. - Народная мудрость? - Сто-Гелитская, - Витинари усмехнулся. – Аришок, как утка, Наместник. У него есть возможность, у него есть причина. При желании, он может взять свой авангард и отправиться в путь пешим. Никакой здравомыслящий разбойник не нападет на целый полк кунари в пути, если не хочет расстаться с жизнью. Наместник невесело улыбнулся на слова приятеля: - Твои речи, Хэвлок, да в Аришока уши. - Быть может, оно случится еще, - обернулся к Думару патриций. – Ведь гостями этого зала могут быть не только императоры, короли и послы извне. - Ты предлагаешь мне пригласить Аришока сюда?! – воскликнул Думар. - Лагерь кунари закрыт практически для всех. Даже для твоей стражи, для храмовников, тем более, а вот для сына твоего – нет, - Витинари довольно улыбнулся, увидев, как мигом помрачнел Наместник, как опустились плечи, закрылись глаза, как тяжкий вздох вырвался из уст мужчины. – Шеймус так и не оставил попыток принять Кун, не так ли? - Витинари, прошу тебя, ситуация подобная этой… - Подобна пороховой бочке под твоим троном, - кивнул в сторону каменного кресла патриций. - Да. Именно. И потому я не собираюсь сам подносить свечу к фитилю. - Потому и следует пригласить Аришока сюда, - обвел рукой зал Витинари. Думар на минуту задумался. Что-то тревожило его в этой идее. С другой стороны – звучала она вполне здраво. Если он не может идти к горе, пусть гора идет к нему. - Думаю, приглашение стоит передать с Шеймусом, - Марлоу вновь поник. Неужто весь город в курсе, куда его сын убегает ночью и где потом пропадает днями? – В зале будете присутствовать вы, Наместник, стража, для вашей безопасности, и Аришок со своим окружением. Обсудить некоторые вопросы, а также судьбу вашего сына будет удобнее так. Нежели посылать третье лицо и надеяться, что вождь кунари начнет уважать вас после этого. - Мередит будет в ярости, - вздохнул Наместник. - Возможно, - хмыкнул Витинари, не придав словам Думара и толики значения. – Но это дела политики, не Церкви и точно не храмовников. - Хэвлок, могу я попросить тебя тоже присутствовать? Патриций на миг будто бы задумался над данным предложением. Конечно, он будет присутствовать. Ведь от этой встречи зависит то, как обернется взрыв пороховых бочек под троном Наместника. - И все-таки вы не должны были с ним так говорить, сэр, - стараясь не отстать от буквально мчавшегося по улице аркканцлера, заметил Думминг. – Мы гости этого города, мы не знаем всех порядков, всех законов. Конечно, у них немного другая ситуация с волшебством и волшебниками, и власть здесь… - Власть, Тупс, власть! – резко остановился аркканцлер. Юноша врезался в спину Чудакулли, едва не уронив с носа очки. – Вот в чем проблема этого города! Они думают о власти! Вспомни, что было, когда к власти пришли волшебники. - Темные времена, - подтвердил Думминг. - Вот именно! Этот их Первый Чародей пускает дело на самотек, а когда случится что-то ужасное он либо погибнет, либо вобьет сам последний гвоздь в крышку гроба уважения и порядочного отношения к волшебникам. - Магам, сэр. - Неважно, - отмахнулся Чудакулли. – Когда Патриций писал мне о том, что именно требуется от нас, я думал…точнее, я не думал, что все настолько плохо в этом городе. Думминг вовремя прикусил язык, чтобы в очередной раз не поинтересоваться, а о чем конкретно просил Витинари аркканцлера? Когда декан принес мешок с почтой в обеденный зал Университета и положил конверт прямо перед Чудакулли, все волшебники в едином порыве общего любопытства передвинули стулья ближе к аркканцлеру. Только казначей остался сидеть на своем месте, пытаясь палочкой подцепить хотя бы капельку супа и отправить ее в рот (из-за одного незапланированного инцидента, произошедшего ранее, всем преподавательским составом было решено отнять у казначея и деревянную ложку, и точно в ближайшие месяцы не давать ни вилок, ни ножей). Адресат письма всех удивил, кто-то начал припоминать, что, кажется, слышал о таком городе, Чудакулли же вскрыл конверт, но открыто заявил, что прочтет его у себя в кабинете. Раздавшийся хором стон разочарования отразился от стен обеденного зала и пошатнул своей силой огромную железную люстру (прикрепленную для надежности к потолку сотней лишних болтов на этот раз). - Но мы всего лишь туристы здесь, - вставил новомодное в Анк-Морпорке словечко в диалог Думминг. – Мы ничего не можем поделать с устоявшимися порядками, если не хотим сами стать…вы понимаете. Тупс пожалел о том, что произнес эти слова, ибо взгляд Чудакулли, направленный на него, можно было трактовать по-разному, но все сводилось к тому, что молодой волшебник слишком плохо знает, кто такой аркканцлер и с чем его надо есть, чтобы превратить в усмиренного. - Ты прав, Тупс, не можем, - к удивлению юноши согласился Чудакулли с его словами. – Зато знаем, кто может. Думминг кивнул. Хотя истолковать кивок можно было бы как нервный. После небольшого замечания сопровождавшего их храмовника Каллена: пусть передают Витинари поклон и пожелания удачи, - Тупсу патриций представился каким-то демоном из запредельной реальности хаотического царства. Ну, вы знаете, те ребята, которые любят отращивать лишние щупальца и запускать их куда угодно и во что угодно. - И пусть попробуют меня унять! - Усмирить, сэр. - Неважно, - отмахнулся аркканцлер. – Здешние маги просто разучились работать головой и руками, вот их и унижают. - Сэр, они вполне сносно работают головой, как вы выразились, - попытался встать на защиту магов Круга Думминг. – Я видел, что они экспериментируют с веществами… - Пф, смешивать алхимию и магию. - Да, - терпеливо продолжил Тупс. – Но еще они создают руны! И могут зачаровывать предметы. - Знаешь в чем разница между ними и мной, Тупс? – юноша мотнул головой. – Даже между ними и тобой, я добавлю. Думминг мог привести несколько доводов, но не стал. Все-таки факультет высокоэнергетической магии существовал не так давно, а сам Думминг был скорее по природе исследователем и изобретателем, нежели волшебником, так что сравнение получилось бы не слишком честное. - Я знаю, что арбалетная стрела, пущенная точно в цель, бьет не хуже огненного шара. Утро Андерса можно было спутать с вечером Андерса. Темное помещение клиники, в которое солнечный свет попадал только в зените своем и то на несколько минут, казалось одним из планов Тени, объятым черным туманом какого-нибудь демона. Работать приходилось часто при искусственном освещении факелов и магических огоньков, но этого вполне хватало целителю. До сих пор. - С чего ему так расщедриваться? - вслух произнес отступник, глядя на Воунза-младшего. – И кто сказал, что я соглашусь на подобное? Слуга пожал плечами и слабо улыбнулся. Не в его правилах было спорить с патрицием и говорить от его имени то, что само пришло на ум. - Безумие. Переместить клинику отсюда в Нижний город, где храмовников чуть меньше, чем в Казематах, - Андерс устало вздохнул. Предложение все же было лестным и соблазнительным, пусть и странным. - Мне всего лишь поручили вам сообщить о переезде, - отозвался Волч. Андерс хмыкнул. Стало быть, его просто известили об уже принятом решении. - Также па…господин Витинари просил передать, что будет рад, если сегодня вечером вы придете к нему на обед, - добавил слуга. - Отлично, хоть запью в «Висельнике» эту новость, - пропустил мимо сознания комментарии Справедливости об алкоголе целитель. - О, нет, нет. Не в «Висельник». Па…господин Витинари просил сказать вам, что будет ждать вас в доме некоего Фенриса. Точнее, он выразился - в бывшем доме. У Андерса перехватило дыхание. - ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, - мимо скользнула странная фигура, выведшая отступника из ступора. - Что это было? – целитель заозирался, но фигуры и след простыл. Воунз-младший непонимающе уставился на мага. - Показалось, - стараясь все же не расслабляться, отозвался Андерс. – Хорошо, я приду. На самом деле, Андерс надеялся на многое исходя из того, что поведал слуга Витинари. Если особняк теперь «ранее принадлежащий Фенрису» - не значит ли это, что ненавистного тевинтерца выжили из него или, того лучше, наконец поймали? Конечно, думать так нехорошо, так как рабство Андерс не одобрял, но мыслить о поимке эльфа ему ничто не мешало. - Так, где в этом проклятом городе искать его? – аркканцлер хлопнул за собой дверью, затворяя тем самым ее; послышался чей-то испуганный писк. Думминг подбежал к двери и открыл ее. Долийка, прижимая к груди нечто напоминающее моток ниток, потирала ушибленный лоб. - Мерилл, ты не ушиблась?! – молодой волшебник быстро подхватил эльфийку под руку. Пальцы коснулись пальцев, тонкое плечико уперлось в грудь юноши, девушка подняла взгляд. - Тупс, что там... Ах, прошу прощения, девушка, - разрушил своим появлением вот-вот готовый произойти особый момент Чудакулли. – Не увидел вас, - что, по мнению самого аркканцлера, было неудивительно. Эльфийка была маленькой и хрупкой, и не заметить ее не составило бы особого труда. - Ничего. Все в порядке, - улыбнулась Мерилл. Думминг сделал шаг назад и постарался спрятать взгляд под полами шляпы. - Я хотела просто отдать Варрику это, - долийка протянула в руке моток ниток. - Хех, - усмехнулся аркканцлер. – Мы тоже его хотели застать. Но, видимо, гном куда-то ушел после нашего визита в Казематы. Долийка охнула и поочередно посмотрела сперва на Думминга, потом на Чудакулли, затем снова на Думминга. - Вас поймали? – пропищала эльфийка. - Что? А, нет. Чисто формальный визит. Хотелось посмотреть, что там творится, - аркканцлер вернулся в номер гнома. Долийка и Тупс последовали за ним. - Мне там не нравится, - прошептала Мерилл и невольно прижалась к Тупсу. Юноша сглотнул и попытался восстановить дыхание. - Где интересно может быть он или патриций? – почесал бороду аркканцлер. - Сэр, я тут подумал, - набрался решимости Думминг. Чудакулли внимательно на него посмотрел, затем перевел взгляд на Мерилл и как-то странно улыбнулся. Или Тупсу показалось? Что-то в последнее время ему много чего кажется. Может, пора сменить очки? - Я подумал, что мы можем их поискать. Мы с Мерилл поищем в этом районе, а вы …куда там собирался отправиться патриций. Аркканцлер ухмыльнулся, но согласно кивнул. - Хорошо. С Варриком тебе будет проще говорить, чем с Витинари мне. Аркканцлер обошел стоявших, словно статуи, молодых людей. - Только, Тупс, - заметил Чудакулли на пороге. – Без глупостей. Смотри у меня. Думминг сперва не понял, о чем говорит волшебник, затем, когда смысл слов дошел до юноши, Тупсу пришлось снять очки и протереть их краем рукава – запотели. - А какие глупости? – обратилась к молодому волшебнику долийка. Думминг пожал плечами. Видит Слепой Ио, он не думал, что говорил, когда выдвинул свою идею. Дети - цветы жизни. Дети – ростки любви. Дети – наследие. Витинари бы назвал детей ростками кактусов, скрещенных с плющом, что обвиваются вокруг родителей и живут за счет их сил и душат их, пока не смогут самостоятельно воспроизвести подобные же ростки. Сказать, что патриций не любил детей – вряд ли. Скорее относился к ним так же, как и к взрослым, то есть как ко всем остальным людям (а также гномам, троллям, теперь и эльфам). Ведь, по сути, кто такие дети? - маленькие взрослые, наполненные чистыми чувствами радости, сопереживания, гнева и ненависти. Демоны – зло. Демоны – не люди, создания Тени и порождения зла, воплощения грехов человеческих и самых низменных качеств. Шеймус Думар соглашался с каждым словом в данных определениях, так как только в этом взгляды Церкви и взгляды Кун сходились. А еще Шеймус Думар считал демоном приятеля отца, который иногда по вечерам приходил во дворец, общался с Наместником, играл с ним в карты и вел себя, казалось бы, невозмутимо, но молодой человек понимал, насколько за невозмутимостью этой скрывается чистый расчет. - Почему отец сам не может мне это поручить, если все прекрасно знает? – нахмурил брови сын Наместника. - Твой отец всего лишь желает избежать очередной ссоры с тобой, и не мне обсуждать его просьбы, - спокойно ответил Витинари. - Просьбы или приказы? – с вызовом в голосе спросил Шеймус. Патриций промолчал. - В любом случае, я не посыльный на побегушках, так что, если вы желаете пригласить Аришока во дворец, отправляйтесь к нему сами. Витинари вскинул брови, неопределенно хмыкнул и приблизился к своенравному юноше. - Шеймус, ты прекрасно понимаешь, в какое щекотливое положение попадает твой отец, если ты примешь Кун? - Я сам отвечаю за свои поступки. - Несомненно. Однако вспомни и тех, кто выступает против кунари, тех, кто толкует слова Церкви неправильно. Много ли времени пройдет, пока они не предпримут более радикальных действий? Шеймус Думар недоверчиво взглянул на патриция. К чему клонил этот демон во плоти? - Ты вправе распоряжаться своей судьбой, но не думать о последствиях - опрометчиво. А ты – умный мальчик, - патриций скривил губы и добавил: Хочешь принять Кун – твое дело. Но почему бы не послужить и на благо города, мир и спокойствие в котором твой отец пытается поддерживать. Шеймус опустил руки и отвел взгляд. Витинари мысленно поаплодировал себе. Совесть молодого человека не давала упрямству и протесту в душе против прошлой жизни и того окружения, в котором рос мальчишка, окончательно лишить его рассудка и заставить забыть о сыновьем долге. - Если хочешь, я могу пойти с тобой к Аришоку, - предложил Хэвлок. - Нет. Не стоит. Я…я передам приглашение отца, кому следует. - Хорошо. Патриций протянул молодому человеку запечатанный свиток. - Наместник желает говорить лично с Аришоком, - добавил Витинари. – Без посредников, без третьих лиц. Отказ принимается, но… - Мой голос ничего не решает, я еще виддатари, но постараюсь. Витинари едва заметно улыбнулся и отошел к столу. - Разве это не кабинет сенешаля Брана? – спросил Шеймус, оглядывая помещение. Мебель переставили, картины со стен убрали, но расположение комнаты-то не изменилось. - О, да, - легко отозвался патриций. – Твой отец попросил меня побыть его негласным советником какое-то время. Пока Бран налаживает личные дела. - Личные дела? – удивленно спросил сын Наместника. - Да, забавная история. Оказывается сын сенешаля – отступник.