Его Высочество

Светлые стены дворца, казалось, впитали всю горечь и скорбь народа. С самого утра у входа в комнату принца толпились самые лучшие лекари со всего мира, но ни один из них не мог ему помочь. Эльф умирал, умирал быстро и неизбежно. Некогда прекрасные черты лица исказились от боли и муки, а болезнь забрала у него все силы. С пустотой во взгляде он смотрел в потолок, пока его переворачивали, исследовали, говорили с ним. Эльрил оставался безучастным ко всему, прекрасно понимая, что его ждет в конце. Родители не пришли к нему проститься. Он понимал, почему. Они просто не могут видеть его в таком состоянии: слабым, безвольным, практически двумя ногами в могиле. И не осуждал. Зато брат был здесь. Их было всего двое. Больше детей у венценосной пары пока не намечалось. Лирел был старшим братом, будущим королем. Эльрил — младше на несколько десятков лет. Впрочем, их воспитание ничем не рознилось, а сами братья были будто двое лучших друзей. Только безграничное взаимопонимание. И теперь младшему из них было больно смотреть на полностью опустошенного Лирела с покрасневшими глазами. Он будто бы терял часть себя. — Слушай, — Эльрил закашлялся, сфокусировав взгляд на брате. Тот мгновенно поднял голову и взял того за руку. — Не нужно так скорбеть… То, что будет со мной — неизбежно. Ты будешь нужен живым. Родителям, народу… думай о них. А я буду наблюдать за вами уже из лучшего мира. — Родителям, которые ни разу не появились здесь? — зло проговорил Лирел. — Или народу, что шепчутся по углам о том, что я тебя отравил? Конечно, я им так необходим. Эльрил тихо рассмеялся. Да, что люди, что эльфы… иногда между ними не было никакой разницы, в этом он убедился. По крайней мере, и те, и те любят додумывать… Он снял браслет со своей руки, вложив его в руку брата. — Храни его. И не думай долго обо мне. Я и без этого буду любить тебя. На следующее утро протрубил рог. Все будто застыло на несколько секунд. Каждый понимал, что это означает: младший принц умер, не дожив до своего Дня Рождения всего два дня. И каждый скорбел искренне. Эльрил, хоть и был порой вспыльчивым, мрачным, закрытым в себе, но также умел быть и милосердным, и добрым. Лирел стоял на балконе, смотря в затянувшееся тучами небо, поджимая губы. Где-то там, вдали, среди этих облаков, душа его брата. И как же хотелось присоединиться к нему… жаль, что эльфам дарована вечная молодость. По крайней мере, принц об этом жалел, как никогда.

***

Проснулся Эльрил в странном месте: комната мало походила на таковую. Да во дворце даже чуланы, где хранили все для уборки, были просторнее! Затем он заметил паука, медленно ползущего по паутине. Подумал. Решил, что все совсем плохо, и сел. Нет, пауки ему нравились, как и все живое в принципе, но их присутствие в собственной «комнате» угнетало. И только тут вернулись воспоминания. Он умер на рассвете, увидел обещанный свет в конце коридора, пошел к нему… и очнулся здесь. Причем явно не в своем теле, ибо проблем со зрением у него в принципе не было. Да и руки были до странности худыми, маленькими. Настолько худыми, что в голове не укладывалось. Да даже в период своей болезни у него не было такого истощения! Бедный ребенок… Найти бы зеркало. Зеркало он нашел, едва не отпрянув от него, смотря в собственное отражение с ужасом. От былой эльфийской красоты не осталось и следа. Он теперь был человеком. Точнее, человеческим ребенком, да еще и в таком ужасном состоянии… Встрепанные черные волосы, очки, шрам на лбу странной формы, мешковатая одежда, замученный вид… Да он на улице подавал милостыню людям, выглядящим раз в пять лучше. К тому же, при детальном исследовании, обнаружились синяки. А затем вернулись воспоминания этого паренька, что когда-то пребывал в этом теле. Обычная драка с кузеном… и резкая темнота в глазах. Наверное, этот мальчик погиб… А юноша только начал его жалеть. Теперь вместо жалости появилось отвращение и желание поубивать тех, кто так издевался над ним. Он останавливал себя только потому что это были его единственные родственники. Жить в приюте… у эльфов такого не было, ибо каждый ребенок был долгожданным и желанным, а случись что с родителями, всегда находились родственники, которые и забирали малыша к себе. Но Эльрилу доводилось быть в человеческих приютах. Просто до дрожи его проняло в тот раз, а жить в этом кошмаре много лет он бы ни за что не согласился. Нужно действовать осторожно… Но, для начала, заняться собой не помешало бы. Интересно, у него осталась магия? У его народа существовало поверье, что магия эльфов заключалась в его душе, а не теле. И… в общем, пришло время проверить. С пользой для себя. Он снял очки, начав шептать эльфийское заклинание, больше похожее на тихий напев, эльф почувствовал, как глаза обожгло болью. Он стиснул зубы, терпя. Небольшая плата за хорошее зрение. Через несколько минут жжение отступило, вместе с болью, а Эльрил открыл глаза. Видеть он стал куда четче. Наверное, для людей это было идеальным зрением, но эльф сожалел о том, что больше не мог видеть дальше. А жаль, когда-то он попадал из лука в желудь на дереве, которое находилось на другом берегу реки. Впрочем, так тоже сносно. Очки он осторожно сложил и убрал. Кто знает, когда они ему понадобятся… Что ж, эльфийская магия работала, и это несказанно радовало принца. Значит, можно было продолжать. И он, стянув с себя мешковатую футболку, вновь подошел к зеркалу, смотря, где у него есть синяки или шрамы. Постепенно, один за другим, они исчезали, повинуясь тихим словам заклятия. Только вот… шрам на лбу не уходил. И Эльрилу это не нравилось. Приложив ладонь к нему, он шепнул одно-единственное слово, после чего дернулся, будто обжегшись. — Черная магия…, но кто?.. — принц начал говорить сам с собой, но достаточно тихо. — Родственники? Нет, они пресекают любые разговоры о магии. Настоящие родители? Может быть… по крайней мере, это у него с детства. Вот бы разобраться в этом всем…