Его Высочество

Перед тем, как в его дверь стала барабанить тетя этого несчастного мальчишки, Эльрил успел предпринять все, что мог. Магию в этом доме не любят — это понятно, а значит, нужно пользоваться ею осторожно. Потому он очки, все же, вернул, предварительно сменив в них стекла. Теперь он мог хорошо видеть и в них, и без них. Волосы были уложены. Ему далось это только после заклинания, но результатом он был доволен. Конечно, не те прекрасные длинные волосы, на которые засматривались почти все, но со временем подрастут, ничего… а, может, оставить все так? Мальчишка все-таки не эльф, кто знает, пойдут ли ему длинные волосы. В общем, это был лишь вопрос времени. Нужно было что-то решать с одеждой. В голове у эльфа уже созрел план, который он хотел реализовать. Нужно было найти только швейные принадлежности и ткань. Остальное он сделает сам. За время своей жизни он смог многому обучиться, в частности и шить себе одежду. Правда, давалось это ему всегда с трудом, болью и исколотыми пальцами, но все-таки… невелика цена за творение. Не давал покоя ему только шрам. Он не болел, но Эльрил буквально чувствовал, как от него идет темная энергия. Но ничего не мог поделать. Оставалось только терпеливо ждать, пока эта загадка не станет хоть немного поближе. Ведь сейчас не было ни единого человека, у кого можно было хотя бы спросить о природе таких шрамов. Кто знает, какая магия в этом мире. Но то, что она есть — без сомнений. Возможно, скрытая… С невеселыми мыслями он вышел из этого чулана, щурясь от слишком яркого света. Нужно было быть тише воды, ниже травы, чтобы никто не догадался о том, что племянник уже не совсем племянник. Перенять повадки он не мог, а потому могли что-то и заподозрить. Ошибки начались сразу: он холодно поприветствовал всех. Не робко, забито, как это делал Гарри, а именно холодно, с некоторой снисходительностью, которая была ему привычна, как представителю королевской династии. На большее для этих людей эльф был не готов. За что тут же получил подзатыльник. Ярость, еле сдерживаемая ярость промелькнула в его глазах. Никто. Не. Смеет. Трогать. Его. Лишь сквозь титанические усилия Эльрил смог наступить на горло своей гордости и отвернуться. Что там? Яичницу пожарить? Эльф про себя фыркнул, но требование исполнил. Нужно вести себя как обычно, просто необходимо, иначе всему может настать конец. Планы разрушились ровно тогда, когда открылось, что сегодня День Рождения «любимого» кузена. И его, Гарри, не на кого оставить, а значит, он поедет с ними. Нормальный ребенок обрадовался бы, но эльф впал в тоску. Мало того, что он будет постоянно на виду, так еще и смотреть на зверей в неволе. Зверей, что, наверное, уже ослепли от вспышек, которые не знали воли и свободы. Они ведут хорошую жизнь, но эта клетка — золотая. Кому как не ему знать об этом. И на принца накатили ностальгические воспоминания… — Лирел, куда ты меня ведешь? — звонкий голос мальчика разносился по поляне. Юноша же, идущий рядом, не ответил ему, загадочно улыбаясь. Ребенок вздохнул: любопытство было сильно, он пошел следом за братом, иногда поправляя то и дело сползающую серебряную корону. По обычаям, короны носила вся королевская семья. Наконец, они вышли к небольшой речке, что разделяла два берега. На одном был яркий день, на другом же — темная ночь. Эльрил знал это место, не раз бывал тут, а потому оно ему перестало казаться чем-то чудным, новым. Но менее прекрасным оно от этого не становилось. Однако, Лирел не за этим привел сюда младшего брата. Сделав знак затаиться ему в кустах, делая то же самое. Вскоре к воде вышла прекрасная, грациозная лань. И не она одна: вместе с детенышем. До этого принц еще не видел ни одной лани в своей жизни, а потому затаил дыхание, наблюдая за грациозным животным. Тогда ему казалось, что он попал в какую-то волшебную сказку. Хотелось коснуться этого чуда, что так заворожило его, но принц не решался пошевелиться. Но всякая идиллия бывает недолгой: пришли человеческие охотники. Лирел сразу понял, чем все это закончится, успев лишь привлечь к себе брата, чтобы тот не видел того ужаса, что должен был произойти. Нет, и эльфы убивали животных, но делали это не так жестоко. И не трогали детенышей и их матерей. Эльрил не видел, но слышал. Слышал свист ножа, который опускался, по меньшей мере, раз десять. Слышал этот противный смех, слышал предсмертный вздох детеныша… и плакал. Плакал под судорожный шепот брата: «прости меня», и не мог остановиться.