Цена счастья

Пит - Плутарх, есть новости? - я сижу за столом в кабинете мэра, Плутарх сидит напротив меня с замученным видом. Он сам лично, после моего звонка, приехал в наш дистрикт чтобы заняться поисками Китнисс. Вот уже две недели как сотня лучших сыщиков Панема пытаются отыскать хоть что-то, что могла бы указать на местонахождение Китнисс. Но, увы – ничего, абсолютно ничего. С тех пор как пропала Китнисс, меня мучает бессонница. Сон ушел. Все время в голове роются одни и те же мысли. Еще немного и я сойду сума. Две недели. Достаточно большой строк. За это время похитители могли сделать с Китнисс что угодно. Что они с ней там делают? Где она? Жива ли еще? Я стараюсь не думать об этом, но мысли сами лезут ко мне в голову, и от них нет никакого спасения. Я тут бессилен. Я очень хочу ей помочь. Но чем? Как? Как я ей могу помочь, если я ничего не знаю, Мне бы хоть какую-то зацепку, подсказку, намек и я бы с радостью кинулся на помощь. Но у меня ничего нет, я ничего не знаю. Еще до того как Плутарх мне ответил, до того как я услышал эти слова, я знал каким будет ответ. «Результатов нет. Мне жаль, Пит». Ответ был написан на его лице. Он смотрел на меня с жалостью. Ну а что он еще мог сделать? Он уже потихоньку устал верить в то, что все закончится благополучно. Только вот я не собираюсь признавать свое поражение, мы ее найдем, и тогда я уже ее ни на шаг не отпущу от себя. Я смогу ее защитить. Я боюсь даже предположить, что будет, если мы ее не найдем. Моя жизнь без Китнисс просто потеряет свой смысл. Ради чего мне тогда жить? Ради Руты? Я понимаю, что это маленькое сокровище имеет право на семью и заботу. Я и не имею права даже думать о том, чтобы сделать что-то ей во вред. Но чего будет стоить моя жизнь без Китнисс? - Результатов нет. Мне жаль, Пит. Мы не можем и дальше продолжать поиски, по крайней мере, не с таким размахом. Я и почти все сыщики Капитолия должны вернуться. У нас в столице много важных дел… - Что может быть важнее, чем поиски Китнисс? Что может быть важнее ее здоровья, а может жизни?- я вскочил со стула и навис над столом, перед Плутархом. Еще немного и я взорвусь. Он собирается остановить поиски. Он собирается оставить там Китнисс одну. Чего он добивается? Что он хочет этим доказать? Неужели он думает, что я все заброшу? Что я перестану ее искать, остановлюсь? Да никогда. Если ее нет в Дистрикте, значит она в другом месте. Панем большой, она может быть где угодно. Если ее нет ни 12-м, ни в окрестностях, это еще не значит, что она мертва. - Пит, успокойся. Я не могу больше тут оставаться. Поиски не дают результатов, никаких, абсолютно. Пит, мне жаль. Мы ее не найдем. Две недели в пустую. Результатов нет. - Она должна где-то быть! И мы обязаны ее найти. Обязаны. - Пит, это все бессмысленно. Мы и так потратили много времени. Мы не можем продолжать поиски. Мы должны вернуться в Капитолий. - И бросить Китнисс сам на сам с проблемой? - Пит, я думаю, что мы ей уже ничем не поможем. - Что ты хочешь этим сказать? - Она может быть уже мертва. Да она уже, скорее всего, мертва, - я никогда не лез просто так в драки, никого не бил просто так, для забавы, сам не провоцировал драки, но сейчас я во второй раз в жизни захотел ударить человека. Не потому , что мне угрожала опасность или так было необходимо, просто потому, что никто не смеет мне говорить, что Китнисс мертва. Плутарх просто не хочет продолжать поиски. Ему надоело. Плутарху стало скучно играть в доброго дядю, которому не безразлична судьба Китнисс. Ему нужно шоу, спецэффекты, деньги, сенсация. А тут для него ничего интересного. Интересная логика: раз ему все разонравилось он готов признать, что Китнисс мертва, даже не проверив это. Да, ее нет в нашем дистрикте, но она жива. Он не имеет никакого права говорить, что она мертва. Она жива! Жива! Я не понял, как я подскочил к Плутарху, не помню, как занес кулак и ударил его в челюсть. Все произошло слишком быстро. Вот я стою на своем месте, возле стула на котором несколько секунд назад сидел, а вот меня уже держат два миротворца, у Плутарха течет кровь, он прижимает носовой платок к челюсти, нос его как-то неправильно стоит, похоже он сломан. - Пит, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но выплескивай свою ярость на кого-то другого. Ты забываешь кто я, а кто ты. Только в это раз я тебя прощаю, потому что прекрасно тебя понимаю, но в следующий раз тебе придется отвечать за свои поступки. - Другой Пит, которым я был до Игр, до Капитолия и до того как Китнисс стала моей, стал бы жалеть, может, извинился бы, попытался бы как-то уладить все, сгладить ситуацию, пошел на попетую, но не я. Я не жалею что ударил его. Плутарх должен следить за тем, что и когда говорит. Никто не имеет права говорить, что Китнисс мертва, пока не увидит это собственными глазами. Пока это не увижу я. - Она жива! Китнисс жива! - О, как бы я хотел, чтобы ты оказался прав, мальчик мой. Но на такой исход рассчитывать не приходится. Сам подумай: если бы похитителям нужны были деньги, мы уже на следующий день знали бы их требования, если бы они хотели чтобы мы их нашли или похитители были бы любителями, мы уже бы хоть что-то нашли. Но нет, у нас нет ни одной зацепки. Работали профессионалы, и они очень не хотят чтобы их нашли. Ее похитили не с целью получения выкупа или чтобы добиться что-то от нас. Просто Китнисс кому-то сильно перешла дорогу. Пит, неужели ты не видишь, шансов нет. Если кто-то похитил ее с целью расквитаться с ней – она уже должна быть мертва. - Она жива! И я найду ее! - Удачи! А теперь мне нужно заняться делами. До встречи, - Плутарх отвернулся и подойдя к массивному письменному столу мэру, жестом дал знак миротворцам увести меня, раз я сам не спешу уйти, - Если появятся новости – звони. Я не сопротивлялся. Меня быстро вывели из Дома Правосудия, и за мной закрылась дверь. В чем-то Плутарх все-таки прав. Китнисс похитили не просто так, деньги им не нужны, значит тут личная обида, месть или злоба. Кто мог так возненавидеть ее? Что она и кому сделала? Домой я дошел на автомате, не соображая куда иду, ноги сами привели меня домой. Теперь после того как пропала Китнисс дом потерял всю свою привлекательность. Он опустел. Словно солнце зашло за горизонт и больше никогда не вернется обратно. Без Китнисс дом перестал быть домом. Каждое утро, просыпаясь после недолгого сна, переполненного кошмарами, в холодной одинокой постели я надеюсь, что новый день принесет какие бы то не было известия. Но каждый день - точное повторение предыдущего. Каждый день надежда зарождается и медленно умирает, оставляя после себя угнетающую пустоту. Я не помню, когда последний раз спал нормально, когда улыбался или когда хоть что-то меня радовало. Эти две недели были хуже любого ада. Я подошел к дому, поднялся по ступенькам, прикоснулся к дверной ручке и понял: я не могу открыть дверь, не могу войти туда и понять, что ее там нет. Каждый предмет, каждая вещь напоминает мне о ней: в гостиной лежат журналы, которые она читала, наша книга воспоминаний, лук и стрелы в прихожей, которыми она уже года 2 не пользовалась, куртка ее отца, свадебная фотография, небрежно брошенная кофта на стул, минимум косметики на зеркале у трюмо, и еще много мелочей напоминавших о том, что она совсем недавно была в доме. А теперь ее нет. По утрам никто не подкрадывается ко мне сзади, когда я на кухне вынимаю из духовки выпечку, никто не подглядывает за мной, когда я не вижу. Никто не укачивает нашего ребенка перед сном, а потом не забывает обо все в моих объятьях. Никто не встает посреди ночи, тихо выскальзывая с под одеяла, чтобы не разбудить меня, и не идет успокаивать проснувшуюся малышку. Никто не притворяется по утрам спящей, лишь бы только не вылизать из-за теплой постели, а понежиться еще чу-чуть. Никто теперь не просыпается от моих поцелуев и не смущается как маленькая девочка, если кто-то замечает наши поцелуи или малейшие проявления нежности, несмотря на то, что мы с ней уже больше 4-х лет. Никто не смеется над моими шутками, пусть они порой и кажутся глупыми, никто не ищет малейшего повода прикоснуться ко мне: дотронутся до щеки или взять за руку, никто не съедает все булочки с сыром по утрам, а потом не обещает, что с завтрашнего дня сядет на диету. Никто больше не засыпает, положив голову мне не плечо. Больше никто не говорит мне то тихо шепотом, чтобы никто кроме меня не слышал, то громко, чтобы услышали все «Я тебя люблю». Больше никто, никто, никто. Теперь дом пуст. Там нет никого, там пустота. Руту к себе забрала Энни. Теперь я один. Я не возражал, о малышке нужно заботиться, а я сейчас не в состоянии. Пусть сейчас о ней позаботиться Энни. Попозже, когда вернется Китнисс, я научусь заботится о дочери, я стану самым лучшим отцом. Потом, когда вернется Китнисс. Сейчас я и с собой разобраться не могу. Впервые за все время что я знаю Хеймитча, я его понимаю. Сейчас хочется взять и напиться, чтобы забыть о словах Плутарха, о пустующем доме за моей спиной, о боли раздирающей все внутри, о том, что самый дорогой для меня человек в жизни возможно уже мертва, о том, что Гейл защитил бы ее лучше, он никогда бы не допустил подобное. - Почему ты тут сидишь? Почему в дом не заходишь? Зима. Заболеешь еще, - совсем близко, над ухом, раздался голос Хеймитча, только о нем вспоминал. Я и не слышал как он подошел. - У тебя есть выпить? - И это говорит благородный, правильный Пит Мелларк? Да, парень, видимо, дела действильно плохи. Раз ты заговорил о выпивке – дела обстоят хуже некуда. Давай вставай, пошли в дом, - Хеймитч потянул меня за руку я не особо то и стал сопротивляться. Он быстро меня поднял и потащил, почти запихнул в дом. В доме было темно, все шторы задвинуты, свет не горел нигде, не смотря на то, что за окном только полдень в доме царит мрак, как сейчас в моей душе. Я интуитивно прошел и сел за стол. Хеймитч сел напротив меня. - Ну? Рассказывай, парень: что случилось? - Плутарх останавливает поиски, возвращается в Капитолий вместе со всей компанией искателей. - Да, дела плохи. Мы что-то придумаем. - Что? Что мы придумаем? Хеймитч, Плутарх готов признать Китнисс мертвой. Он сам сказал, что считает, что она уже мертва. - Надеюсь, ты так не думаешь, парень, - Хеймитч поставил передо мной чашку дымящегося кофе и снова сел напротив. - Я не знаю, что думать. - Да, парень, не ожидал что ты так быстро сдашься. Я думал ты пойдешь до последнего. Куда же подевалась твоя вечная любовь? Ты вот так ее оставишь? - Хеймитч, как всегда умеет найти нужны слова, вот как сейчас ударить побольнее. Будто он не знает как все обстоит на самом деле. - Я не сдался. Если б у меня была хоть какая-то зацепка хоть что-то… - Что тебе нужно? Прямая четкая карта с указанием где ты найдешь Китнисс? Чего ты еще ждешь? - Я не знаю с чего начать. Следов нет никаких. Ясно только то, что это чья-то месть. Но кто мог желать ей зла? Кому Китнисс перешла дорогу? - О, тут все просто. Это явно внучка Сноу. Говорил я Китнисс чтобы была аккуратней. - С чего ты взял что это она? Она ведь Китнисс до этого ничего не сделала, не объявлялась. - Ну если ты ничем называешь попытку похищения малышки Руты и путешествие Китнисс к Битти во второй Дистрикт под чужим именем и поджог больницы в нашем дистрикте, то да, это совсем неожиданно, что она похитила Китнисс. - Попытка похитить Руту. О чем ты говоришь? - Ты не знал? В последнюю ночь перед выпиской Китнисс и Руты из роддома, мистер Джонсон попытался похитить малышку. Китнисс чудом удалось этому помешать. Потом уже мистер Джонсон сказал от чьего имени он действовал. - Я не знал. Почему Китнисс мне не рассказала. Почему об этом мне никто не сказал? - Зачем? Ты бы стал рваться к ним, этакий супер герой. Не забывай ты тогда был смертельно болен. Китнисс ни за чтобы не стала тебя тревожить. Она не хотела чтобы ты лишний раз волновался. - А что там с чужим именем? Почему Китнисс скрывалась? Из-за Сноу? - Да. Ее напугал случай в больнице и она решила, что безопаснее ей будет перемещаться по Панему под чужим вымышленным именем и чужой внешностью. Как тебе молодая рыженькая девушка с синими глазами и младенцем на руках? Кстати, ее звали Илария Хэйер. - Я не знал, что Китнисс пришлось пойти на такое . Почему она кинулась через весь Панем к Битти сразу после родов? - Все очень просто. У Битти был шанс тебя спасти. А Китнисс упертая, она не хотела смирятся с твоей скорой смертью. Она делала все что могла, да и чего не могла. Она боролась за тебя до последнего, а ты тут уже сдался. Видимо я в тебе ошибся, - я постарался последнее замечание пропустить мимо ушей. Он прав. Я не имею никакого права останавливаться пока не найду Китнисс. Она сделала это уже раз для меня. Теперь моя очередь. Какой же я болван. Позволил себе распустить нюни. Собирался напиться. Нужно найти Китнисс. Она меня где-то ждет. Ждет помощи, а я тут… Вот дурак. Нужно спешить. Если и есть время, то очень мало - Последний вопрос: как Китнисс и Рута смогли путешествовать по Панему во время эпидемии? - У них иммунитет против вируса. Они к нему не восприимчивы. - Понятно. Как думаешь кто нам еще может помочь? - Я бы обратился напрямую к Пэйлор. Она не Плутарх. Думаю она сделает куда больше чем он. - Согласен. И теперь мы знаем против кого мы должны идти. Еще нужно позвонить Джоанне, она тоже может помочь, - я сегодня же позвоню Пэйлор мы найдем выход и скоро Китнисс будет дома… - За Гейлом соскучился? – Хеймитч не удержался от ехидной улыбки. - Причем здесь он? Мне нужна Джоанна, а не Гейл. – я действительно не понимаю к чему тут Гейл. Еще его мне тут не хватало. Я и так с облегчением вздохнул когда он уехал с Джоанной во второй. - Джоанна приедет с Гейлом. Это и ежу понятно. Я думал, ты его недолюбливаешь. - Не то чтобы недолюбливаю, он мне просто не нравиться, я не доверяю ему. - Еще бы ему доверять. Он все еще думает как увести от тебя твою жену. Парень, конечно, не промах. Но он не то, что нужно Китнисс, она не для него. Он хитрый. Я был бы с ним куда аккуратнее. И лучше бы следил за ним. - С чего ты это взял? - Я думал, ты заметил напряжение между Китнисс и Гейлом когда он приехал на праздник, - я и не думал, что это еще кто-то заметил это напряжение и странное поведение. Я забыл, что Хеймитч умеет подмечать много всего. - Заметил. Только вот никак не могу себе представить, что между ними произошло. Что он такого ей сделал? Почему она от него отвернулась? - Ну это мы точно знать не можем, а вот предполагать…. Тут есть два варианта: либо они просто поругались, что мало вероятно, тут Китнисс не шла на контакт с Гейлом, а не оба. К тому же весь вечер когда Гейла никто не видел: ни ты, ни Китнисс, ни Джоанна, Гейл смотрел на Китнисс. Второй вариант, что более вероятно, что Гейл, пока ты был в больнице, попытался уговорить уйти от тебя или он уже мог считать ее вдовой…. А девчонка, Китнисс, молодец. Раз сказала что любит, значит любит, - я почувствовал новый прилив ревности и желание размазать Гейла по стенке. Если он хоть пальцем тронул ее, если он к ней прикасался…. Он об этом очень пожалеет. Я заставлю его в конце концов понять, что Китнисс – моя. Только моя. - Я все равно позвоню Джоанне, а с Гейлом я как-то разберусь…. Китнисс Сейчас наверное день. В комнате слишком светло для ночи. Я лежу на кровати и стараюсь успокоиться. С тех пор как меня забирали в последний раз прошло 8 часов, они скоро вернуться. Что меня ждет в этот раз? Что они еще придумают. Я уже устала. Прошло около двух недель, по крайней мере так вчера сказал парень, такой же светлый как и Сноу и у него такие же глаза только разница в том, что они не светятся тем безумным огнем, что у его сестры, они спокойны, зачастую просто равнодушные. Он явно не разделяет фанатизма сестры, но поможет ли он мне бежать? Пойдет он против нее. Да и что это за глупая идея пришла мне в голову: надеяться на внука Сноу, на внука человека который хотел меня растоптать, уничтожить. Но больше не на кого. Я тут долго не продержусь. Каждые девять часов меня забирают в одну из «лабораторий». С каждым разом все хуже и хуже. Я и представить себе не могу до чего еще додумается внучка Сноу. В последний раз это был целый рой бешеных маленьких насекомых с очень длинным жалом, которое каждые 2-3 секунды вонзали в мое тело. Боль была невыносимая, я до сих пор не понимаю как там выдержала полчаса, если бы мне не сказали, что я там была такое короткое время, я бы ни за что не поверила бы. Такое ощущение, что пытка тянулась вечно. Вот спустя 8 часов я все еще не могу прийти в себя. Я все еще чувствую боль от этих жал. По началу казалось, что они все продолжают меня колоть жалами, но потом спустя только несколько часов я поняла, что мне это все кажется. Но то, что было в лаборатории, было реальностью. Сноу сошла сума. Она действительно безумна. Я не знаю, что мне дальше делать. С каждым днем сил во мне все меньше и меньше. Я уже еле хожу, скоро и ходить не смогу, во всем теле страшная слабость. Меня постоянно трясет, словно в постоянном ознобе. Я не переживу тут еще и пару дней. Или сегодня или некогда. Остался всего час до того как они вернуться, а я все не могу оторвать голову от подушки. Мне плохо. Мой взгляд случайно падает на единственный в комнате стул, который служит заодно и столом. На нем стоит стакан с водой и тарелка с отвратительной похлебкой. К горлу тут же подкатывает тошнота и желудок скручивает узелком. Такое со мной твориться уже несколько дней. Меня мутит от любой еды. Я могу только пить воду и в день съесть небольшой кусочек хлеба. От чего я чувствую себя еще хуже, если бы я ела - у меня было бы куда больше сил, а так Сноу добьется своего быстрее чем бы я того хотела. Поначалу я подумала, что отравилась их отвратительной безвкусной похлебкой или вязкой гадостью, которую они называют кашей. Что одно, что другое есть практически невозможно. Потом я просто посчитала сколько дней или недель у меня задержка. В результате оказалось, что последние месячные были около двух месяцев назад. За всеми этими событиями я этого так и не заметила. Не нужно иметь семи пядей во лбу чтобы связать тошноту и задержку и догадаться чтобы это могло значить. Я через это уже проходила. Я снова беременна. Я снова жду ребенка. Я не знаю, как я так быстро забеременела, но факт остается фактом. Наше счастливое воссоединение с Питом дало свои плоды. Если бы я была дома – я бы сейчас прыгала от счастья. Пит очень хотел иметь большую семью. Так через 8 месяцев нас бы стало четверо. А тут, в заточении, мне еще страшнее. Кроме страха за свою жизнь прибавился страз за маленького человечка внутри меня. Я не совсем уверенна в том, что выживу. Раз не выживу я - не выживет и ребенок. Для Пита это будет двойная потеря. Каждый раз когда меня забирают - я надеюсь, что в одном из таких «походов» я не потеряю ребенка. На таком раннем сроке, как у меня, выкидыши вполне обычное дело. Мне в свое время сказала об этом мама. Мне страшно. Я делаю все что в моих силах, чтобы защитить ребенка, но их слишком мало. В последний раз я прикрывала живот руками, надеюсь, что это помогло. Не знаю как я умудрилась выпутать руки, но желание защитить малыша было очень большим. Если я сейчас что-то не сделаю – и без того мизерные шансы вырваться на свободу уменьшатся вдвое, а то и вовсе исчезнут. Я не знаю, что со мной сделает следующее посещение лабораторий. С каждым разом все сложнее и сложнее. Все больше и больше сил уходит на то, чтобы вновь собраться, привести в порядок мысли. За эти 2 недели, чего только не происходило со мной. Мне страшно даже вспоминать об этом. Было все: и электрический стул, и осы-убийцы, и сойки-говоруны, и непонятные уколы, после которых боль разрывала тело на части…. Хоть все это время я в тайне надеялась, что Пит найдет меня. Я не думаю, что он меня оставил. Просто значит наше местонахождение – еще одна больная фантазия Кирэлайн Сноу. Скорее всего она забралась в самое труднодоступное место. Могу себе только представлять, что же твориться в ее голове. Какие там только крутятся безумные мысли. Не проходит и несколько часов чтобы я мысленно не задавала себе вопросы: « Как там сейчас дома? Что там происходит? Как Пит и Рута? Справляется ли Пит со всем?» И сложно не знать. Не знать, что происходит там дома, в безопасно ли твои родные, или подвергают себя опасности ради твоего спасение. Хотя я знаю наверняка, что Пит все так просто не оставит, он перевернет Панем, но не откажется от поисков, я бы поступила также. Но как подумаю чем это все может кончится для Пита, вспомнив больную фантазию Сноу, мне становиться страшно за него. Что будет если он перейдет ей дорогу? Мало чего хорошего. И если умру я, то пусть у Руты останется хотя бы отец. Отец который сможет о ней позаботится. Пусть даже с разбитым сердцем, с печалью в сердце, но пусть Пит живет. Дверь скрипнула и открылась. Ну вот, опоздала. Не успела. Они снова пришли за мной. - Вставай. У нас слишком мало времени, - где-то над своим ухом я услышала голос, молодой мужской голос. Скорее всего это внук Сноу, светловолосый парень с именем Джо, которое явно являлось сокращенной формой. Странно. Обычно за мной приходил «Громила», по нему можно было сверять часы. Грозный, без какой либо мимики, все время одно и то же выражение лица. Он – живой робот. Джо я видела очень редко в лабораториях. Я не питала к нему какой бы то ни было симпатии. Просто он мне кажется не таким как остальные. Он и вправду другой. Он добрее всех их. Сложно не заметить иногда незаметно брошенные сочувственные взгляды. Но эта его доброта не распространяется настолько, чтобы он хотел мне помочь. Неважно не хочет или не может. Он всего лишь сторонний наблюдатель. - Зачем? Поведешь меня на очередную пытку? - Нет времени объяснять. - Я никуда не пойду пока ты не скажешь куда и зачем мы идем. - Я тебе все потом объясню, по пути. У нас нет времени. Это же тебе нужно не мне. Пошли, - он говорил слишком быстро, словно боялся куда-то опоздать. Сомневаюсь, что это поход в очередную лабораторию. Не знаю почему, но я решила ему поверить. Довериться внуку Сноу. Единственному человеку в этом чертовом помещении которому можно попробовать поверить. Он ничего хорошего мне не делал. Да мы с ним вообще еще не разговаривали, ни разу. Но из всех кто тут есть можно поверить только ему. Я быстро поднялась, насколько это позволял мой ослабленный организм. Джо схватил меня за руку и потащил к выходу не смотря на меня. Он старался не очень спешить, понимая, видимо, что я не смогу слишком быстро передвигаться. - Сейчас в главной комнате происходит совещание. Меня не позвали. Я не знаю о чем они говорят, но это вряд ли сулит тебе чем-то хорошим. Кажется мне, в этот раз моя сестренка придумала что-то сверх ужасное. - А до этого что все замечательно было? - Нет. Не так. Ты не знаешь ее. Она увязла в планах мести. Она сошла с ума, как и наш дед. Она не контролирует себя. Часто выходит за рамки разумного, - Джо не останавливался и все тащил меня по коридорам. Я никогда не задумывалась все ли в семье Сноу такие же как он, а после того что вытворяла его внучка и подавно. Мы только начали разговоры и я поняла, что я не ошиблась в парне, доверившись ему. Ему лет 20 на вид. Почти на 3 года младше меня. Не знаю как это вообще можно объяснить, но я верила ему, верила, что он хочет мне помочь. Смысл ему сейчас бежать по этим тоннелям, рисковать, вместо того чтобы сидеть преспокойно у себя в комнате и заниматься своими делами? Я ведь и сама подумывала использовать его для того чтобы выбраться на волю. Но все обернулось по другому. Не так как я ожидала но, несмотря на это, я довольна. - Куда мы идем? Ты говорил, что скажешь в пути. - На свободу. - Зачем тебе это? - Неважно. Если все получиться - ты скоро будешь дома, с мужем и дочерью, - он чего-то недоговаривает. Что значит неважно. Он не просто так это делает. Неспроста он все это затеял. Что же им в действительности двигает? Если он прав, то я скоро увижу Пита и Руту. Мои губы сами растянулись в улыбке, в сердце разгорелась надежда. Пит, мой родной, любимый Пит, я тебя скоро увижу, смогу обнять, поцеловать, просто прижаться к тебе. Это будет очень замечательно. Вот мы снова повернули, налево, обычно тут мы, когда меня вели в одну из лабораторий, поворачивали направо. Так вот значит куда ведет дорога налево - на свободу. Я же знала, что где-то должен быть выход. И он как раз по этой дороге. По крови разлился адреналин. Я почувствовала сильный прилив сил. Я от сюда выберусь, наконец-то выберусь. Мне уже не нужно чтобы меня тащили, я сама смогу идти. Но, так как я не знаю куда идти, пусть лучше он тащит меня за собой. Я тут ничего не знаю, а Джо видимо хорошенько знает все ходы и выходы. Мы несколько раз поворачивали то налево то направо. Это подземелье – самый настоящий лабиринт. Если не знать безопасные выходы, отсюда невозможно выбраться. - Вот черт! - Джо резко остановился, я налетела на него, ведь мы не просто быстро шли, мы бежали. Бежали не жалея ног. Хорошо хоть в него врезалась, а не в стенку. Мы как раз собирались повернуть налево, но что-то пошло не так. - Что случилось? – я спросила как можно тише, чтобы никто нас не услышал если тут кто-то есть. - Там люди. Точнее Рей, Койн и моя сестра, - я не стала спрашивать кто такой Рей и что тут делает Койн, у нас сейчас нет на это времени. Джо потянул меня за руку в небольшое углубление в стене. Так как коридоры почти не освящались, тени от стены скрыли нас, укрыв в темноте. Нужно успокоится, иначе, когда из крови испариться адреналин, я свалюсь без чувств неизвестно где. Нужно перевести дыхания. Раз, два, три… Легкие горят, волосы в полном беспорядке. Наверное, сейчас я представляю с себя очень жалкое зрелище. - Ты как? С тобой все в порядке? - Я оперлась о стену, а Джо прикрыл собой меня. Если что-то пойдет не так и нас кто-то заметит, я скрыта его широкой спиной. - Все хорошо. Просто тут я немного ослабла. - И не удивительно. Кирэлайн сума сошла. Она помешана на плане мести. Сегодня они придумали что-то еще безумнее, чем раньше. - Такое возможно? - Вполне. - Ты так и не ответил на мой вопрос: почему ты мне помогаешь? Зачем это тебе? - Мою сестру нужно остановить. Остановить пока она не сломала жизни еще кому-то. Она заблуждается. Вашей вины во всем, что произошло с нами нет. Причем здесь вы? Если ей и нужен виновник пусть подумает о том, что сделал наш дед. Это из-за него мы потеряли все. Но для нее он всегда был прав и никогда не ошибался. - Так вот почему со мной все это происходит. Все из-за того, что она вообразила, что я забрала у нее все, что у нее было, заставила ее скрываться? Неужели она действительно думает, что я собиралась что-то ей там испортить? Да я вообще не думала о ней. - Не ты, а вы все. Она собирается рассчитаться со всеми победителями. Но тебя она винит больше всех остальных. Она считает, что это ты убила деда и именно ты стала инициатором Восстания. Разделается с тобой перейдёт к другому победителю, - вот теперь все кусочки одной мозаики сложились в одну картину. После Восстания с приходом новой власти им пришлось бежать, чтобы спастись, и все эти годы она вынашивала план мести, виня во всех бедах меня и остальных победителей. Теперь когда страсти поутихли, все успокоились, у всех наладилась жизнь она решила, что пришло время нам расплатиться. Да уж, вовремя. Всегда и везде была она. Цветы отравленные ядом, похоронный венок, письма Питу, пожар в доме Энни, это явно она сообщила Цезарю новость о моей якобы гибели, попытка похищения Руты, поджог больницы…. А теперь она вот перешла к радикальным действиям – решила меня убить. - И это все? Ты помогаешь мне только потому, что не согласен со своей сестрой? Ты понимаешь, что если они узнают, что ты помог мне бежать тебя ждет участь которую готовили мне? - Я не вернусь мне надоела такая жизнь. Я больше не могу. Если хочет пусть себя убивает своей местью, а я так жить не хочу. Если тебе так уж нужно услышать это то слушай: я не мог позволить ей убить тебя, - только этого мне еще не хватало. Мало мне Гейла, так еще и этот парень… - Почему? – надеюсь я все же неправильно поняла его. - Потому, что ты нравишься мне. Ты совсем не такая как мне рассказывали: ты не злобная, не эгоистичная и не жестокая. Ты храбрая и мужественная. Дед учил меня тебя ненавидеть. Сестра учила меня мести. Но ты оказалась не той кого я ожидал увидеть. Ты не монстр, а простая девушка напуганная и умеющая любить как никто другой. Кирэлайн заставляла смотреть меня на твои мучения. Ты в бреду или когда было особо тяжело, повторяла только одно слово, одно имя, Пит. Иногда ты кричала, что мы можем делать с тобой все что угодно, только чтобы не трогали Пита. Так не могут любить плохие люди. Они на это не способны. Когда я это осознал, я понял, что пропал. Последнюю неделю я провел в рассуждениях как вывести тебя отсюда. Пусть я больше сюда не вернусь, но Кирэлайн не добьется своего. - Джо… - начала я, но Джо не дал мне договорить, тут же перебил. - Джон. Меня зовут Джон. Терпеть не могу когда меня называют Джо. - Джон, я люблю Пита. Он - моя жизнь. Он ждет меня, ищет и страдает без меня. Я нужна ему, он мне. У нас дочь. Маленькое прекрасное чудо. И вот тут, внутри растет еще одна жизнь. Еще один малыш. Наш с Питом. Моя жизнь с ними. Без них мне не нужна жизнь, - я прикоснулась к животу. Надеюсь, он поймет. Я не хочу делать больно парню который рискует ради меня всем. Но другого выхода нет. - Я понимаю. Я не на что не претендую и ничего не прошу. Я просто хочу, чтобы ты жила и была счастлива. С ним, с твоим мужем. Он счастливец. Таких как ты не бывает. Он наверное невероятный человек раз заслужил такое счастье, - с меня будто камень свалился. Я не хотела бы чтобы он питал напрасные надежды. Это совсем ни к чему. - Он, действительно, самый лучший, - Джон ничего не ответил, выглянул из укрытия и посмотрел на меня. - Пошли. Они ушли., - мы вышли с укрытия и очень тихо стали пробираться дальше, никого не видно, мы одни. Впереди показалась дверь, - Это - выход. Но мы не успели до нее добраться, грубый голос прозвучал над самим ухом: - Далеко же вы собрались. Схватить их…