Вечно Молодой, Вечно Пряник

      Вчера заходила Ольга. Прошла на кухню, сделала себе чашку чая, посмотрела так, словно мне пора было не на вечный покой, а на работу к семи - и опустила глаза. А потом, дождавшись от меня "На надгробии напишешь строчку из песни, которую вчера показала. И смотри, забудешь - с небес косички заплетать прибегу", в третий раз на моей памяти расплакалась, уткнувшись лбом в протертую клеенку. В первый раз она пустила слезу на руках акушерок в первые минуты своей жизни, второй - когда пришла домой после "темной" и попросила научить ее драться.       - Ну-ну. Оставь слезы на живых, еще пригодятся. Зачем рыдаешь по старику?       - А старик сам по себе не рыдает, - фыркнула она, но слезы утерла. Тушь размазала. - Вот и приходится... за двоих.       - Не нарушай экологию, Золото. Молодые за старых жить не должны. И я вам всегда это говорил!       Честно говоря, наставительного тона у меня никогда не получалось, ни с первым ребенком, ни с тринадцатым. А, что? Нет, не много, сносно. Зато будет, за кем с небес приглядывать. Маленькая империя Смешко. Не об этом ли стоит мечтать? В юношестве я, правда, как и многие мальчишки на моем месте, мечтал стать космонавтом, подобно Гагарину улететь к звездам, к неизведанному. Стоит признать, неизведанного и на земле оказалось не мало, но звезды же, романтика! А когда родителей не стало, подумал: "К черту космос. Там же так одиноко. Лучше здесь". Наверно, это и было переломным моментом в моей жизни, определившим всю дальнейшую судьбу.       Судьба расщедрилась: семьдесят лет, старший сын отправлял во взрослую жизнь второго ребенка, младшая дочь - о замужестве еще и не думала, предпочтя разрыдаться у меня на кухне. Неплохо для УгРо. Весьма неплохо для мужчины. Впрочем, добивала меня, битого и рассыпающегося на ходу, не работа и уж тем более - помыслить страшно - не семья. И даже не сигареты. Что ж, значит пришла пора грести вперед, за супругами в далекое далеко.       Точнее, так я думал тогда. Но судьба снова решила иначе, отправляя отставного полковника в его последнее дело. Казалось бы, закрыл глаза в спальне, открыл - снова в спальне. А как будто целая вечность прошла. Как оказалось позже, вечность длилась тридцать пять лет, с две тысячи шестнадцатого - и до восемьдесят первого. Глаза уткнулись в детскую кроватку, в ребенка, глядящего на меня зелеными глазами, перешли на стены, по которым бегали нарисованные котята, лисички, лягушки и прочие божьи создания. Что-то мне это смутно напоминало, я лишь припомнить не мог, что именно. Вспомнил, когда опустил взгляд на собственную - но почему-то жутко тощую руку, в которой была зажата палочка.       - Волшебная? - фыркнул я и на проверку помахал ей.       И когда ближайшая к кроватке стена хрустнула, расходясь напополам по ровному хирургическому срезу, чуть не уронил. Мальчик - теперь я знал точно, что это мальчик - захныкал громче, потирая глаза кулачками, и это было как-то настолько привычно, что я неожиданно успокоился. Сон? Ну и пусть. Клиническая смерть? Весьма оригинально, горд собой. А может - параллельные миры. Магия, опять же.       Если я правильно помнил книгу, а я помнил, то где-то здесь... Ага.       Рыжеволосая фея смотрела в потолок пустыми глазами и все еще, кажется, плакала. Значит, где-то этажом ниже лежал мужчина.       - Ой, - выдохнул я, уставившись в пол.       Чисто теоретически, убил их не я. Но ответственность в случае чего смогу понести только я - и больше никто. А ответственность - это тебе не мягкий махровый заяц, она кусается. Первый расклад на "Что делать?" был очевиден: брать ребенка... не могу же я оставить его здесь? Да, у него есть крестный, но, к сожалению, крестный-идиот. В любом случае, когда мальчик подрастет и скажет "Так, детоубийца, а остальные мои родственники где?", их придется знакомить, но пока...       Значит - брать и бежать. Вытащив мальчика из слегка пострадавшей от моих экспериментов кроватки, я укутал его в одеяльце и, прикрыв навсегда глаза обоим Поттерам по пути вниз, вылетел из дома. И поморщился. На улице был не то что не май месяц, на улице был мерзляк. Ничто, по сравнению с обычными холодами родины, но для годовалого ребенка и идиота в легкой мантии - так себе погода для пеших прогулок.       Темный Лорд вроде бы умел летать по воздуху без метлы. Но вот только как? Чувствуя себя откровенно глуповато, я спрятался за домом и по-заячьи подпрыгнул. Да, здесь сегодня отбирались жизни, рушилась семья, ситуация требует всего возможного трагизма, вот уже, кажется, мантия Снейпа промелькнула вдалеке, а Артур-дурачок, один хрен, что не Иван, скачет на заднем дворе. Бывает. Или нет. Не бывает, вообще-то. Хотя кто знает. Жизнь - она штука странная.       В доме явно кто-то топал по лестнице, и моя сомнительная маскировка едва не распалась сотнями осколков зеркала повальной глупости, когда Гарри, проснувшийся от скачек по волнам, уже открыл рот, чтобы не сдержаться и все-таки закричать свое детское "Караул, уносят злые дяди". И, ведомый бешено вскипевшей от адреналина кровью, я, уверен, замерцал во тьме красными глазами, оторвался от земли и понесся куда-то, не особо разбирая, куда лечу. Ей-богу, почувствовал себя так, будто вернулся в родную МУРку. Там тоже обычно работали так, кипя и расплескиваясь. Ну или вообще не работали.       По настроению.       А куда я, собственно, полетел? Кажется, коммуналку Реддл снимал у Малфоев. Но соваться в такой змеятник с годовалым ребенком, которого начальство само четко наказало загрызть?.. Здесь даже Белла бы сказала "Пардон, монсеньор, вы головой вниз с лестницы упали?". Рановато для таких откровений. Я сегодня не готов на свершения. И в их - память услужливо подсказала - Дырявом Котле тоже появляться не стоило, хотя бы в целях перестраховки. А между тем, запас цинизма и адреналина как-то истощался, решать следовало быстро пока еще "лечу", а не "летал". И... О-о-о.       Нет, никаких гениальных озарений. Только самые глупые мысли в этот глупый вечер. Но это как минимум было выигрышно в своей повальной глупости.       Когда я уже почувствовал, как полет блаженно замедлялся, переходя в инерцию и чистейшее чудо, на горизонте показались городские массивы. Я прилетел на асфальт спиной, спасая сверток с ребенком, крякнул - кажется, местный темный аферист имел проблемы со здоровьем, и серьезные - поднялся, отряхнул мантию и, натянув капюшон на свое наверняка сомнительно приятное на вид щачло, подкинул палочку в руке. А потом еле успел отпрыгнуть. Как и стоящий неподалеку мусорный бак.       - Здравствуйте! Вы вызвали "Ночной Рыцарь", служащий ведьмам и волшебникам в трудном положении, и я его кондуктор, Стен Шанпайк! Ну а это Эрн, да.       Хмыкнув, я забрался в автобус и, стараясь в принципе конечностей из под мантии не показывать, кинул водителю найденный в складках галеон, - Темный Хомяк Волдеморт всегда имеет денежку на батон хлеба?.. - а потом назвал адрес:       - Литтл Уингинг, Шоссе Магнолий.       Так и начался мой путь в мире, в котором меня, вероятно, не должно было быть.       ***       Замок у Дурслей на парадной двери стоял плевый, я мог бы просто его вскрыть, но раз мне теперь приходится летать по хмурому ноябрьскому небу в легких мантиях и отбиваться в огромных психованных автобусах, чувство противоречия требовало хоть какой-то моральной компенсации. Как там? Руку повернуть?       - Алохомора, - угрожающе шикнул я двери, поворачивая руку и... ничего не произошло. Великий темный волшебник столетия. Пожиратели, наверно, со смеха здесь бы и уссались.       Может попробовать против часовой?       - Алохомора?       Снова - ничего. Просто тыкнув в замочную скважину, я зашипел наконец-то на парселтанге:       - Ну Алохомора! Ну же! Это все потому, что у меня акцент, да? Гребаная расистка, славянофобная... - дверь, щелкнула по дверному проему, отворяясь сквозняком. - ... доска.       Моя первая жена говорила мне, что иногда я... туповат. Но чтобы настолько...       Хорошо, одна грань вопроса пропала быстро. Осталась вторая: почему, собственно, парадный вход частного дома посреди ночи настежь? Во мне уснул глупенький магофил, ищущий в чистом поле запутанные лесные тропки, и проснулся чуть менее глупенький полковник в отставке Артур Смешко. Будь так. Люблю посмеяться над собой.       Тихо пробравшись в дом, я левой рукой перехватил Гарри поудобнее, заткнул палочку за пояс - все равно не помогает - и, на ходу вооружившись пепельницей, пошел вглубь дома. На первом этаже я никого не застал. Вздохнув, я тихонько, шажочек за шажочком, пошел по лестнице наверх. Здесь тоже было на первый взгляд тихо и пусто, только из-за приоткрытой двери в, видимо, хозяйскую спальню раздавались шорохи.       На кровати Дурсль самозабвенно изменял жене.       Поня-ятно, герои-любовники, просто забыли закрыть. Оторвав морду от щели между проемом и дверью, я скользнул в комнату подальше от творящегося содома, буркнув Гарри, что он этого не видел. Тот согласно обслюнявил мне мантию, сопя. Здесь было тепло, мягко и, в принципе, приятно спать. Даже зеркало висело на стене. Уложив Гарри на одеяльце, я с огромной опаской заглянул в зеркало, зажмурив один глаз.       - Господи, нелюдь, почему ты такой страшный?! - воскликнул я шепотом, сочувствуя бедному зеркалу - и как еще не треснуло?..       Если бы гладкая отражающая поверхность могла говорить, она бы сейчас закряхтела. Нет, нос был. Даже волосы были. Но все остальное... красноглазый, бледный, как поганка, тощий, аж ребра виднеются. Сквозь одежду и три слоя мироздания. Это даже не на любителя - это на большого такого гурмана. А ведь когда-то красавцем был... Реддл. Не я. Я был просто человеком, которого все три жены любили не за внешность, а за волю, терпение, характер и... сложно поверить, ум. Сказал человек, который минуты три пытался открыть открытую дверь.       Главное - уметь смеяться над собой. Волдеморт не умел. А я вот смогу.       Выжил с тринадцатью детьми сначала в Союзе, а потом и в России? Выжил. В пригороде Лондона с одним-то? Не вопрос!       Главное - нос есть. Очки надену - сойду за человека.       ***       Где-то часам к трем ночи я проснулся от того, что кто-то этажом ниже визгливо орал, раскидываясь тарелками. Та-дам, а вот и семейная разборка. Интересно, любовницу они предупредительно выставили за дверь или оставили на диване? А сына где положили? Орут так, словно досрочно отпустили во взрослую жизнь. Я перевел взгляд на Гарри. Тот даже носом не повел, как спал - так и спит. Волшебный ребенок, просто невероятный. Видно, что рос в шумном доме.       Положив голову обратно на подушку кровати, я задумался. Хорошо, одну, ну может две-три ночи я перекоротать могу и здесь. А дальше куда? Интересно, "Ночной Рыцарь" везет прямиком ко вратам Малфой-менора? А где, кстати, Малфой-менор? Вот уж загадка - так загадка. Впрочем, кое-какая память тела у меня за ночь появилась: я знал, как созывать Пожирателей. И с прошлого дня все еще более-менее понимал, как летать. Ну... уже соль. Хотя я надеялся на большее.       В любом случае, план, хоть и отчаянно глуповатый, у меня появился. Прорвемся!       Можно было подрыхнуть еще часа четыре - при условии, что Гарри не проснется.       Точнее, я так думал. К сожалению, жильцы этого дома были не согласны с моими умозаключениями, а потому, когда я уже проваливался в царство Морфея, меня силком вытянул оттуда смачный хлопок двери о стену - и последовавший за ним визг:       - Вернон, а это еще что?!       Я мысленно застонал, решив пока не открывать глаза. Что ж... Три, два, один - и-и поехали! Поехали на Аляску, потому что крик возмущенного Гарри, которого разбудили за один вечер уже три раза, крик отчаянный и полный чистой детской обиды, услышал, кажется, даже директор Дамблдор, задумчиво чешущий бороду в стенах директорского кабинета.       А дальше пошел громкий, чувственный разбор полетов, за который я успел, укачивая ребенка, огреть Дурсля все еще валяющейся неподалеку пепельницей, оставив спать, увидеть в глазах Петуньи что-то, отдаленно напоминающее крайнее женское злорадство и, используя это себе на пользу, усадить ее за чай. Даже не помню, какими, собственно, правдами и неправдами. У леди оказались очень крепкие нервы. Разговор за чаем больше напоминал филиал дурки или вечеринку у безумного шляпника. Кролики? К черту кроликов! Настоящее сумасшествие происходит именно так, в типовом домике посреди пригорода Лондона, со все еще хныкающим ребенком на руках, двумя кружками и пачкой покупных кексиков на столе.       - С ним точно...       - С ним все будет в порядке, обещаю. Я работаю грамотно.       - Кто вы? - Петунья сощурила один глаз, посмотрев на меня ну очень изучающе. - Вы маг, я правильно понимаю?       - Маг, - кивнул я, отставляя чашку в сторону. - Недоучка.       - Что значит...       - Выборочная амнезия, - хмыкнул я. - Имя помню, пару навыков помню. Ну вот и все, собственно.       Вспомнив о приличиях, она протянула тощую ручку и представилась:       - Петунья. Петунья Дурсль.       - Артур. Артур Смешко, - я, не задумываясь, по старой привычке, пожал ей руку - и уже потом подумал, что следовало бы, наверно, ручку поцеловать. Впрочем, она если и оскорбилась, то виду не подала.       - У вас прекрасное произношение для иностранца.       - Всю жизнь прожил в Англии. А это, - я кивнул на Поттера-младшего, уже снова уснувшего у меня на руках. - Мой племянник. Гарри.       Она почему-то дернулась, едва услышав имя, и я поменял позу, чтобы самого ребенка было видно как можно меньше. Уж не по личику - так по глазам она его узнает, коли что.       - Очаровательный мальчик, - кивнула она вежливо. - Но что вы и ваш племянник делаете в... этом доме?       - Я пытался аппарировать по другим координатам, но попал сюда, - усмехнулся я. - Говорю же, недоучка. Хотел уйти, но здесь тепло, кровать есть, опять же. А мне не то чтобы есть, где жить. Сложные жизненные обстоятельства. Утром мы уйдем.       Уж что-что, а врать я умел складно. Любую чушь превратить во вполне резонную причину - это я мог всегда. Женщина... не знала бы о магии - не поверила. А так кивнула и поджала губы. Даже как-то... не стервозно, что ли. Скорее задумчиво. "От этих можно подобного ожидать" - наверняка думала она.       За окном рассветало, она успела выговориться, я - спрятать один упакованный кексик в карман и покивать ей. А потом поднялся.       - Уходите?       - Ухожу, - кивнул я. - Было приятно пообщаться, Петунья. Простите за дерзкое вторжение.       Я встал на пороге и, не сдержавшись, все-таки сказал:       - Уходите вы от него. Это не мужчина.       Гарри на руках согласно сонно угукнул.       - А вы? - она печально сложила тонкие губы в горьковатую улыбку. - Вы, значит, мужчина, да?       - Я? Да. Без лишнего самомнения, это уже проверено семьей и временем. Не идеальный - но и не плохой. Кстати, не подскажете, где тут ближайшее фешенебельное кладбище? Мне, как представителю вымирающего рыцарства, пора, кажется, закапываться.       Она захохотала. А когда странный маг вышел за дверь - заплакала, вцепившись пальцами в чашку.       Уже три женщины однажды полюбили меня за что-то свое, чего увидеть совершенно не ожидали. Четвертая же сейчас допивала остывший чай на кухне типового домика посреди лондонского пригорода.       С рыцарством я перегнул, конечно. Но о кладбище я спрашивал, вообще-то, вполне серьезно. Не в Литтл Уингинг же мне Пожирателей вызывать?.. Впрочем, время для серьезных разговоров было действительно не подходящее. Я в последний раз оглянулся на домик - и улыбнулся.       В этой женщине чувствовался какой-то очень деловой, конструктивный стержень. И мне бы очень не хотелось, чтобы потратила она его на Дурсля. Может еще и вернусь. Кто знает.       Уж выбрала же она за что-то Вернона? А мои бледные мощи, как оказалось, не столь и страшны на вид. Оставалось только думать, как она красные драконьи глаза перенесла, потому что тут уж даже я, смотря в зеркало, ругнулся. Привыкла с сестрой-волшебницей к больным посетителям?..       Гарри угукнул во сне, снова соглашаясь. Чудо, а не ребенок!       И все-таки... а где тут кладбище?       После часа отрывистых полетов, я все-таки нашел небольшое, милое кладбище. И внезапно задумался: а не перегибаю ли я со спецэффектами? Да и ненароком не призвать бы весь темный орден разом. Мне и нужен-то был только Малфой... Облетая кладбище вокруг, я заметил вдалеке заросший прудик, а за ним - еще пустое поле. И родил мысль. Та, правда, требовала от меня всего возможного актерского мастерства...       Скользнув на помостик у пруда, я на пробу попытался призвать только Малфоя. И, Бог мой, у меня вышло. По крайней мере чуть спутанные волосы, приютившиеся между капюшоном и серебряной маской, настолько светлые, что я уличил на секунду Малфоев в кровосмешении с эльфами Толкиена, могли принадлежать только членам этой семьи. Люциус явно проснулся по зову - и собирался буквально на бегу. Вон, даже ни шевелюру не собрал, ни воротник не поправил. Вполне возможно, что под черной мантией у него вообще пижама. Или в принципе ничего, это уже зависит от привычек мага и того, в каком положении он с женой сегодня засыпал. После таких мыслей мне трудно было не улыбнуться, но я сдержался, сдержался, оперируя невероятной мощью привычек, оставшихся еще с УгРо. Марку надо было держать.       - Мой ло... - раболепно начал он, задохнулся воздухом, увидев у меня на руках ребенка, но все-таки выдавил из себя хриплое "рд".       - Ну-ну, Люциус. Я надеюсь мне не придется учить тебя дышать, - хмыкнул я.       Гарри открыл глаза, с любопытством рассматривая меня, а точнее, мою шею. Пересадив его на другую руку, я повернул его к Малфою, опустившему голову еще ниже и потому - не заметившему наши сюсюканья. И каково же было мое удивление, когда ребенок с интересом потянулся к Малфою пухлыми ручонками. Детей не проведешь, они угрозу чувствуют быстрее родителей. Стало быть, и Малфой не так и плох?       - Сними маску, Люциус, обстановка не располагает, - обстановка действительно не располагала: сиятельный, хоть и заспанный Малфой, уронивший край мантии в поросший ряской пруд, смотрелся среди кваканья лягушек в маске еще хлеще, чем без нее. - Пройдемся.       Вот такого он явно не ожидал. Я бы тоже ой как удивился, если бы мое собственное начальство предложило мне пройтись ранним утром вокруг мутной зеленой лужи. С другой стороны, чем неожиданнее будет развиваться встреча, тем легче мне станет шифроваться, чем ужаснее ложь, тем охотнее в нее верят.       Малфой поднялся, с видимым отвращением вытянул мантию из пруда и пошел за мной, распылив маску. Тю, белоручка. Тоже мне. Подумаешь - ряска. Она вообще полезная.       - Люциус, - я остановился, делая самый загадочный вид из всех мне доступных. - Что ты видишь здесь?       - Мой лорд?..       - Мне казалось, я задал вполне однозначный вопрос, - хотелось хохотать, но я старательно делал вид, что теряю терпение, и вообще, злой я. - Я сказал тебе описать все, что ты видишь вокруг.       - Пруд, - говорил он полувопросительно, но меня не волновало, если честно, что он скажет. Хоть набор звуков. - Поле. Природу.       - Какое поверхностное наблюдение, - заметил я, останавливаясь.       Люциус чуть не влетел в меня, Гарри, довольный приближением объекта собственного интереса, дернул его за длинный локон белых волос и довольно похлопал по мне ладошкой. Аристократ отчетливо скрипнул зубами, так, что с поверхности пруда разом стартанули все утки и селезни.       Волшебный ребенок! Уже в который раз убеждаюсь. Его кормить скоро пора бы, раз проснулся, а он всяких проходящих мимо Малфоев за хвостики дергает - и радуется. На духовной пище живет, что ли?       - Я вижу вас и... ребенка, мой Лорд.       Твой, твой.       - И...       - Довольно. Уже ближе. Теперь скажи мне: чего ты не видишь?       - Прошу меня простить, но я не совсем понимаю, что от меня требуется, - он опустил голову, скорее чтобы не видеть, как я его зааважу, чем в силу неудобства или, боже упаси, вины.       - Хорошо. Так уж и быть, я подскажу. Помнится мне, у тебя, Люциус, есть наследник примерно того же возраста, - Малфой, кажется, задохнулся, опуская голову еще ниже. Оптимистом он не слыл.       - Так и есть, Мой Лорд.       - В таком случае я скажу тебе, что лично я все еще не вижу в своих руках портключа. Ты предлагаешь мне аппарировать с годовалым ребенком на руках?       Кажется, облегчением мага можно было сначала высушить весь пруд, расстелившийся рядом, а потом залить его заново.       ***       - Ну что, Гарри, - хмыкнул я, укладывая ребенка в кроватку, стоящую в комнате, которую в кратчайшие сроки - читай, за пять минут - из гостевой превратили в детскую под моим пристальным взглядом. - Тебя скоро кормить заберут, но пока - обживайся. Теперь давай нормально знакомиться. Я Артур, когда-нибудь, когда научишься говорить, будешь звать меня дядей Арти.       Я оглянулся на дверь, услышав, как кто-то простучал ботинками по полу мимо комнаты, и добавил:       - Но не при этих. У дяди есть план, а ты, пока он будет батрачить и воплощать его в реальность, спи. И ешь. И наблюдай за миром вокруг, учись. Ну ты сам не хуже меня знаешь, чем дети обычно занимаются целыми днями, пока не начинают носиться, как дикие котята. Да и после этого еще года три.       Гарри засмеялся, будто отчетливо, слово в слово понимал, о чем я говорю, и дернул меня за край мантии, уверяя не волноваться за него. В комнату заглянул Пожиратель, имени которого я узнать из разговоров вокруг так и не смог, и пробормотал:       - Милорд, я собрал внутренний круг, как вы и просили.       Говорил он с легким акцентом, который я мог бы узнать из тысячи. Русский. Долохов? Каркаров? Стоп, а Каркаров вообще русский? Школа-то стоит вроде как в Болгарии. Впрочем, не важно, одна кровь.       Он почему-то не торопился уходить. И когда я бросил на него взгляд, молчаливо интересуясь причиной заминки, он прикрыл дверь и еще тише поинтересовался:       - Милорд, прошу простить мне мое любопытство... почему вы забрали ребенка?       Можно сказать, его поведение было наглостью. Даже Малфой, которого я вызвал первым, так и не решился на этот вопрос. На смертника он не походил, значит имел право спрашивать.       - Ты все еще помнишь нашу первую встречу? - выдохнул я, отходя от кроватки. Да, Гарри, опасную игру я затеял, ой опасную.       Пожиратель будто расслабился, на несколько мгновений очеловечиваясь. На секунду я даже представил, как ему в такие моменты не хватает разницы в обращении на "ты" и на "вы".       - Мы встретились на платформе девять и три четверти. Ты разговаривал с индийской коброй. Я так и не понял, где ты ее взял, но подумал, что с тобой лучше подружиться. Никто кроме меня разговора не заметил.       Антонин. Он, кажется, учился в одно время с Реддлом. Ну то есть со мной.       - Коротко и четко. Как и всегда.       - Традиция коротких разговоров зародилась...       - Там же, на перроне. Потому что твое произношение заставляло плакать даже учителей, - Господи, пусть это просто будет ударом в точку! Сейчас, в абсолютно спокойном разговоре, я рисковал даже больше, чем прыгая у Поттеров на заднем дворе с годовалым ребенком на руках.       - Удивлен, что ты все еще помнишь.       Теперь уже моим облегчением, а не Малфоя, можно было затопить к чертям весь поросший ряской пруд. Я картинно помолчал и повернулся к нему, делая самое серьезное лицо из всех возможных.       - Антонин. Со мной. Как далеко ты готов зайти?       - Хоть в Тартар, - он бы пожал плечами, но, кажется, старого Темного Лорда этот жест несказанно выбешивал, и Долохов задавил в себе подобный порыв прямо на ходу. - Я уже говорил - и могу повторить это сколько угодно раз.       - Лучше докажи. В свое время я, вероятно, совершил большую ошибку, собрав вокруг себя слишком много... - мне кажется, в этот момент и в моей голове, и в черепушке Долохова промелькнуло одинаково нецензурное, совершенно не английское выражение. - Давай, озвучь.       - Честно или помягче?       - Подумай и реши, почему продолжить я попросил тебя.       - Блядей? - звучало это как-то полувопросительно.       - Да, подходит. Мне всегда нравилась твоя прямолинейность. Именно так, у меня нет никаких более благозвучных аналогов. Пока что. Чуть позже я подумаю над этим.       - Ты собираешься расформировать орден?       - Я собираюсь перегруппировать и переквалифицировать его. Мне нужен список. Самые преданные. Полезные. Или хотя бы внушаемые. Кого из них всех ты бы оставил?       И на этой ноте, с земляком под носом и кучей идей, я начал претворять в жизнь план, который и затеял-то только ради себя и ребенка, сопящего в кроватке в комнате напротив моего кабинета.       В состав обновленных Пожирателей Смерти с легкой руки Долохова зарекомендовалась маленькая, еле живая часть внутреннего круга, Малфои, которые по словам Антонина не являли собой образец преданности, но были невероятно полезны, новое поколение, не полностью, но большей частью, потому что его было легче направить. В общем и целом, от целой организации осталась дай Бог одна седьмая.       И прежде, чем Долохов вышел из кабинета, он, растрогавшись, видимо, бросил что-то, подозрительно напоминающее "Рад, что ты вернулся".       А? Я?..