Вечно Молодой, Вечно Пряник

      А потом работа закипела, дни полетели как часы, и стало не до лирики.       Я долго думал, как мне устроить в собственном Ордене чистку так, чтобы и самому не оказаться под ударом, и убрать все нежелательные элементы.       Вариант просто переубивать их отпал в ту же секунду, как успел оформиться в моей голове. Во-первых, ни Немезидой, ни серийным убийцей я себя не чувствовал. К тому же, если я стану делать это открыто, я рискую потерять окончательно доверие той части ордена, которую мы с Антонином решили оставить. Если же скрыто - ко мне возникнут лишние вопросы. Следующей мыслью пришло сдать их Аврорату и распихать по Азкабану, но с той политикой, которую я затеял, это было не просто непродуктивно - рискованно. Когда-нибудь у них возникнет вопрос: а почему это Лорд и эти счастливчики там, живут припеваючи, а мы гнием здесь? В девяносто третьем году из Азкабана уже сбежал - точнее, еще даже не планировал, ну да ладно - один полудохлый больной анимаг-собака. Шесть седьмых от главной магической террористической организации Британии - это взрывная и непостоянная переменная. Которая когда-нибудь рванет, если почувствует себя обиженной.       Идея устроить Пожирателям очень-очень несчастный случай, понравилась мне уже больше. Но это было трудновыполнимо и затратно. Особенно учитывая, что единственным местом постоянной стыковки смертоедов был Малфой-менор, а он еще понадобится нам - и лично мне - не раз. Однако, простора для воображения здесь было гораздо больше. Решив оставить этот вариант на самый крайний случай, я пошел дальше.       Что еще с ними можно было сделать? Просто распустить? Снять метку? И чтобы они, толпы больных, психованных идиотов, бродили по моей стартовой площадке? Ну нет. Кстати, а как вообще метка снимается? Ладно. Задумаемся об этом попозже. Как и о том, что я, по сути, ничего не умею. Хорошо, Алохомора у меня все-таки вышла. Одна и шальная. А дальше что? Я чувствовал себя первокурсником, переплывающим озеро, в котором на дне разводил кипучую деятельность огромный кальмар. То есть - не слишком выигрышно.       Больше мыслей, кроме несчастного случая, ко мне не пришло, и я развил мыслительный процесс в этом направлении.       - Хорошо. Драконы?       - Посреди Британии? - я выгнул бровь, показывая всю степень недоверия к таким мерам. - Неправдоподобно. Заметно. И затратно.       - Зато действенно, - Долохов тактично отставил чашку в сторону, вспомнив, что говорит все-таки о массовом убийстве, а не о погоде. Поздновато, правда. Чай уже заканчивался.       А я поднял глаза, раздумывая. В принципе, идея была. Тоньше, чем драконья революция, изящнее Адского огня. Но она требовала от меня серьезной жертвы. Незаметно кивнув собственным мыслям, я поднялся.       - Найди мне хорошего и не в меру молчаливого артефактора.       Долохов сощурился и пробормотал:       - Грамотно. Как и всегда.       Он явно знал, что я от него требовал.       Раньше я ловил тех, кто заказывает убийства. Теперь и сам был вынужден влезть в это дело. Хотя бы ради ребенка, который по воле случая оказался у меня на руках. И на совести, в общем-то. А на остальных мне как-то неожиданно было наплевать.       Следующая неделя оказалась для Пожирателей Смерти неделей напряженной беготни. Лорд, биш я, совершенно озверел, раскидал значительную часть ордена по всей Британии, кое-кого и дальше, вручил каждому из отбывших какое-нибудь совершенно зубодробительное задание, наказал не возвращаться, пока, на выбор, либо не выполнит, либо не надорвет задницу, и сплюнул со значительным видом. Я вручил Нарциссе Гарри, злобно-перезлобно сощурил глаза и вынудил уехать к лучшему колдомедику страны. А потом "великодушно разрешил" взять с собой Драко. Как-то тихо это из задания превратилось в семейную поездку. Ну а мне то и нужно было. Вскоре вернулся Антонин, кивнул мне незаметно и метнул взгляд на Кэрроу. Если я правильно помню, близнецы, недавно закончившие Хогвартс, особым умом не блистали. Правильно.       На следующий день я сам отбыл из Малфой-менора "по делам". Вообще-то отсиживался я весьма праздно, но знать об этом кому-либо было не обязательно. План был прост, но действенен. Утром этого дня я отослал последнего важного мне человека с заданием, как и всем остальным лично позволил ему на зов метки не откликаться - дело важнее. А через два часа неизвестный в стенах Лютного передал близнецам Кэрроу некий артефакт, который требовалось вручить Лорду Волдеморту. Разумеется, по его же просьбе. Будь они чуть более умны и чуть менее горделивы, они не спешили бы нести неизвестную побрякушку в штаб, но, к счастью для меня и к ужасу для тех, кто до следующей ночи не доживет, артефакт попал в стены Малфой-менора. А еще через несколько часов, руководствуясь назначенным временем, я созвал Пожирателей смерти. Только сам слегка припозднился. На достаточное время, чтобы приползли даже самые ленивые. Назначенный час пробил. Артефакт сработал.       В Малфой-меноре больше не осталось ни одной живой души. Кроме домовиков, может быть. Антонин Долохов, первый завершивший миссию Темного Лорда, старая гвардия, непререкаемый авторитет ордена, аппарировал к менору ближе к вечеру и застал меня, по его собственным рассказам, беснующимся. Артефакт, а точнее его остаточный след, был найден быстро. Потребовался хозяин дома. Долохов был вынужден вернуть хозяина поместья домой. "Пришлось" отзывать Пожирателей буквально с заданий - ситуация не позволяла раскидываться остатками подчиненных. По остаткам ордена, как по сломанному радио, пошли самые разные слухи и домыслы. И ни один из них не разоблачал меня, как главного виновника произошедшего.       Дело закрыто.       Меня могли бы преследовать сожаления о сотворенном, если бы я выполнял этот план менее целенаправленно, но единственное, что я на самом деле чувствовал - это свободу, облегчение и легкое чувство опустошения. Вероятно, настоящий Темный Лорд начинал с этого же.       Вскоре вернулась леди Малфой с двумя улыбающимися во сне мальчишками, и уверенно заявила, что Гарри здоров и ни в чем не нуждается. Разумеется, я и так знал, что Поттеры не стали бы никоим образом измываться над собственным ребенком, но услышать собственными ушами, что мальчика еще не успели ни поморить голодом, ни запереть в чулане, было приятно. Вот так-то лучше.       Между тем, я медленно, незаметно менял направление деятельности собственной организации в более мирное русло, с которого она когда-то - оказывается - и начинала: в политику. А Гарри рос. И не просто рос, а рос абсолютно беспардонным, подвижным и любопытным ребенком. При всем при этом, он был в разы молчаливее, чем могли быть его сверстники. Первое время он еще не мог выбраться из кроватки, было проще. А потом он начал левитировать собственное одеяльце. И маленький Алладин, издавая целый ряд звукоподражаний, смог облететь уже целый этаж. В последний раз Люциус поймал его на вылете из окна, а потом еще неделю питался исключительно коньяком с валерьянкой.       Окна в коридорах стали закрывать, и вектор ребячьего интереса перешел с интерьера менора на его обитателей. Спустя месяц полетов на одеяльце, розовой шевелюрой, укороченной мантией и прочими нежностями от любвеобильного Гарри Поттера засверкал каждый, кто здесь хоть раз появлялся. Даже я сам. И тут я понял, что мне уже пора учиться магичить что-то серьезнее Алохоморы. Нет, серьезно. Уже припекало. И я, днем управляя общественной деятельностью своих гиперактивных потенциальных маньяков хваткой непререкаемого, всезнающего лидера, ночью, воровато оглядываясь, зубрил детские учебники, заказанные во "Флориш и Блоттс" анонимно. Мне кажется, вместе с моей душой, магия вставила в это тело и мой мозг. А чужой просто выкинула за ненадобностью. И правда, нахрена нам чей-то мозг? У нас же так много свободного времени с ребенком и целой оравой подчиненных, каждому из которых обязательно что-то нужно. Ну как, как еще объяснить, что соверше-енно ничего из того, что я учил, я отыскать в памяти не смог? Хотя, возможно, собственные навыки мне нужны были здесь больше, чем школьная программа, которую я и так мог наверстать. Но как же все остальное?.. Внешкольные занятия Реддла темной магией, опять же. Это все может понадобиться мне, в конце концов!..       Однако, с выходками Поттера я уже кое-как мог справляться. Справлялся, стоит признать, на ура - благо, имелся титанический опыт. Кстати о Поттере. Одним поздним декабрьским утром, когда Люциус удалился в министерство, а Нарцисса отвлеклась на ювелирный каталог, напряженно раздумывая, что будет смотреться на муже лучше, местный одеяльный летчик профессионально проник в комнату наследника Малфоев. Зеленые глазки нагло уставились в серые, серые столь же нагло ответили с заметным вызовом.       Вскоре, когда симпатии были завоеваны, а доверие полностью оправдано, у поттеровского отпрыска появился находчивый подельник. И штаб взвыл.       Я заканчивал очередной учебник, пробовал колдовать, выл, снова пробовал - и так до бесконечности, пока не получится. Или пока не слягу тут же. Научился-таки аппарировать, три раза легонько расщепившись. Зелья валялись распиханные по карманам двадцать четыре часа в сутки. Я уже мог, не устраивая лишнего палева, существовать в поместье, полном магов.       Я создал себе псевдоним, новый образ, легенду - и понял, что мне не хватает материальных деталей. Честно, я и так прописался у Малфоев, еще одного такого вмешательства семья не переживет. Точнее переживет. А вот мое положение в ордене - может и не выжить. И мозг, за последние несколько месяцев выдавший больше дельных схем, чем за всю мою отставку, снова подарил мне рискованную, авантюрную затею. Мне нужен тот, кто подарит мне материальный плацдарм? Сделаю себе должника! А где мне найти должника, вертящего большими финансами и неравнодушного к судьбе Гарри Поттера? Правильно, в Азкабане.       Вообще-то делом Блека я надеялся заняться гораздо позже, хотя бы тогда, когда Гарри научится выражаться сложными, распространенными предложениями. Но, кажется, это не терпело.       Еще на одну проблему больше. Черт. Впрочем, нет, не время ныть. У меня слишком много работы.       Однако, когда я дорвался до "Пророка" за первое, второе и третье ноября, меня ждало тотальное, огромнейшее разочарование. Блека не сажали. А с первой полосы газеты на меня глядел Хвост. Кстати да, я даже не задумался о том, что ни разу не увидел предателя в штабе. Обдумав эту мысль, я, пришел к выводу, что это даже логично. В оригинале, когда Сириус увидел живого Гарри и пыль, оставшуюся от убившегося об него не совсем меня, в доме, он был в достаточной степени уверен, что с ребенком все будет в порядке - и потому побежал мстить за Поттеров. В силу этого - угодил в Азкабан. Безответственно - но для человека, убитого горем, вполне логично. Сейчас же, не найдя в пустом доме никого, он остыл, очнулся и рванул искать крестника. Наверняка успел донести Дамблдору весть о том, что не он был хранителем Фиделиуса. И оказался вне подозрений. А Хвост был просто достаточно глуп, чтобы попасться.       Вставала проблема: где искать Блека? Дома Поттеров больше не было. На Гриммо он бы сам вернулся, только если бы мир внезапно рухнул в пропасть, и дом родственников остался единственным надежным укреплением. И то не наверняка. А где он жил, история, между тем, умалчивает. А может и не умалчивает. Но таких подробностей я уже точно не вспомню. Хорошо, взглянем на ситуацию с другой стороны: а где Блек мог бы найти помощь в поиске крестника?       В Хогвартсе? Рвануть в родной Аврорат? Здесь тоже копать будет затратно. Как поступить будет проще?       Приплести сюда Нарциссу - определенно не вариант, я надеялся... посекретничать. Беллу я заартефактил сам. Люциусу что за дело до нерадивого кузена жены? Драко пока что сможет только угукнуть и волшебные усы мне нарисовать.       Хорошо. Взглянем издалека. Что вообще возможно сделать, чтобы найти ответы на интересующие тебя вопросы?       Пойти в библиотеку.       Не особо надеясь на успех, я почти со змеиной грацией просочился в малфоевскую библиотеку... и, оглядев нескончаемые стеллажи, с трудом не взвыл.       Так.       Здесь есть библиотекарь? Краткий путеводитель? Не краткий? Хоть какой-нибудь?.. Ну хотя бы компас!       ***       Шел третий час моих изысканий, за время которых изысканно изыскал я себе только прилипший ко мне аристократический сантиметровый слой пыли. Чистить одежду я уже мог, но какой смысл?.. Между тем, организму хотелось только есть, спать и забить. Но забить было нельзя. А вот первые два пункта я вполне мог выполнить.       Я поплелся к выходу, на ходу доставая палочку, смел с себя пыль, оставляя за спиной эффектное серое полупрозрачное облако и взялся за ручку двери. И остановился, как вкопанный. Отпустив ручку, я поморщился, ожидая худшего, сделал буквально два шага влево, останавливаясь напротив невысокого столика в полуметре от входной двери и чуть не заплакал. Даже не знаю, от чего, облегчения или осознания собственной глупости. Ну почему, почему я всегда ищу пути посложнее?.. Книга, лежащая на столике, красноречиво звалась "Семейное древо под кончиками пальцев".       Ну...       У меня нет ни одного цензурного аналога моих мыслей. Серьезно. Это даже хлеще, чем три минуты пытаться открыть открытую дверь. Это...       Я открыл книгу. Та была совершенно пуста. Что ж, этого как раз следовало ожидать. Название весьма красноречиво говорит, что мне - а точнее кое-кому с моей легкой подачи - стоит делать.       Забыв об ужине и желании прикорнуть в тишине, я выскользнул из библиотеки и рванул на второй этаж. Не теряя чувства собственного достоинства, разумеется. Малфои все еще отсутствовали. Мальчишки патрулировали территорию на одном одеяле, за ними по пятам, кряхтя, бегал старый сморщенный эльф. О. Миссия усложняется. Домовик, присматривающий за малфоевским чадом, скорее всего не отдаст его в мои руки, даже если придется избить меня поварешкой. Брать детей и тащить в библиотеку - табу. Спрятавшись за угол, я призвал листочек чистой бумаги, быстро свернул что-то, отдаленно напоминающее самолетик, перекрасил его в синий, чтобы было поярче, и отправил в полет по коридору, придерживая нужный курс Левиосой. Самолетик быстро нагнал детей, обогнул их сверху и начал крутиться на месте. Две пары глаз, зеленая и серая, тут же прикипели к яркому пятну на фоне светлых коридоров менора. Домовик самолетик угрозой здоровью детей не расценил. Одеяло проворно двинулось за самолетиком, домовик - за одеялом, я, в некотором отдалении и на цыпочках - за домовиком. Таким паровозом мы и добрались до библиотеки. Просто чудо, что умудрились никому не попасться. Этим детям с конспирацией явно везло больше, чем мне. Волшебные дети.       Заклятием толкнув приоткрытую дверь в библиотеку, я подождал, когда дети торжественно пересекут порог, и, поджав от напряжения пальцы на всех конечностях, пробрался следом, прячась за ближайшим к выходу шкафом. Самолетик спланировал на книгу и застыл там. А через пару мгновений четыре ладошки разом прижали его к книге, не давая улететь. И, заполучив самолетик, довольные дети улетели в дальние дали библиотеки. А книга сверкнула, распахиваясь, и залистала страницы сама, но этого никто так и не заметил. Никто, кроме меня.       Рванув к книге, я нашел линию Блеков и начал поспешно рассматривать портреты в золотых рамках. Сириус Блек, Сириус... Вот! Текст начал потихоньку выцветать, но прежде, чем буквы окончательно пропали с бумаги, я увидел адрес. Блек был не в Хогвартсе. Не в Министерстве. И даже не в Аврорате. Сириус Блек был... в Визжащей Хижине?       Я захлопнул книгу, возвращая ее в привычное положение, и выдохнул. О произошедшем сегодня пока не должен знать никто.       А теперь мне нужен Блек. Злорадно оставив детишек резвиться в обширной библиотеке, заставившей меня заразиться нервной дрожью и изрядно попотеть, я дошел до кабинета, захлопнул дверь и, встав перед зеркалом, сменил цвет волос на рыжий. Цвет я, честно говоря, не выбирал - подсознание само решило за меня. Еще в той жизни. Моя последняя жена, Тоня, любила посветить своими вопиюще медными сверкающими кудрями - а потом нагло не ответить подругам, как она за этими кудрями ухаживает. Я в эти моменты тихо хихикал в раскрытую книгу.       У Реддла, кстати, волосы вились. Милое напоминание.       Чуть не надорвавшись от напряжения, я сменил еще и цвет глаз на, вероятно, родной этому телу карий, потом еще большим трудом сделал кожу на пару тонов темнее. И как-то даже стал похож на нормального человека. Из-за контрастной, запоминающейся внешности Лорда Волдеморта теперь, несмотря на неизменные черты лица, я стал трудно узнаваем. Уж не знаю, сколько иллюзия продержится, но дойти должен успеть. Накинув мантию, я с сомнением поглядел на камин, выдохнул, собираясь с мыслями, и, кинув в него пригоршню летучего пороха, назвал адрес. Прежде, чем шагнуть в огонь, я все-таки зажмурился.       Вывалился из огня я в Кабаньей Голове, очень эффектно приложившись лбом о кладку. Дамблдора за стойкой не было, ему вообще, кажется, было фиолетово на посетителей. Ну мне же и лучше. Я мог бы попытаться отправиться сразу в Визжащую Хижину, но не мог вспомнить, был ли там камин вообще.       Запахнув мантию поплотнее, мечтая о теплом камне и солнце, как любое хладнокровное, я пошел по заснеженному Хогсмиду и свернул на дорожку, по которой красноречиво вилась цепочка собачьих следов. Занятно. Надо будет поинтересоваться анимагией. Если так подумать, ни разу за все семь книг в тексте четко не говорилось, анимаг ли Волдеморт. А какая у него форма? Почти наверняка змея, семейный дар обязывает.       Или белочка. Он освоил анимагию, один раз перекинулся, застеснялся своей формы и решил не регистрироваться, забывая об этом разделе, как о страшном сне. Да. Именно так. Змея или белочка, третьего не дано. Белочкаморт. Кажется, у меня появился новый образ для ночных кошмаров.       Я деликатно постучал, но дверь оказалась и не закрыта, вызывая у меня сильнейшее чувство дежа вю. Приняв это за разрешение, я зашел в дом, захлопнул дверь и грудью уткнулся в нацеленную на меня волшебную палочку.       - Неприветливо.       Блек явно был не слишком трезв, но даже в этом состоянии умудрялся достаточно твердо держать руку на изготовку. Интересно, а бутылку он в зубах тащил? Лапы вроде как заняты... Только если он не первая в мире прямоходящая собака.       Вообще, не признаю я привычки заливать горе - менее конструктивного действия и представить сложно. Если выпивать - то только за счастье и по приятному поводу.       - Как вышло, - Блек пожал плечами, едва заметно пошатнувшись. - Кто ты?       Я вдохнул побольше воздуха, собрался с мыслями и включился в игру.       - Мое имя тебе ничего не даст. Зато у меня есть информация, которая может дать тебе многое.       - Правда? - хмыкнул он, сощурившись, но палочку все-таки опустил. - И что же это?       - Она, - я скинул мантию: в доме явно недавно топили, хоть камин - да, он здесь все-таки есть - и выглядел обманчиво пустым. - Касается твоего крестника. И прежде чем ты поднимешь палочку снова... ну вот, ты ее уже поднял. Я хотел сказать, что не имею ничего против тебя и Гарри Поттера. Клятву я давать тебе не буду, потому что неизменность этого высказывания непосредственно зависит от результатов нашей беседы. Надеюсь, мы друг друга поняли?..       Блек угрозу услышал. Снова опуская палочку, он скрипнул зубами настолько отчетливо, что дом заскрипел половицами ему в ответ. А я лукавил, как мог. Причинить вред ребенку? Кем я вообще после этого могу себя назвать?       - Присядем?       - Кто ты? И где Гарри?       - Не присядем, - констатировал я. - Я уже говорил, что мое имя тебе мало что даст. Пока что. Но если тебе так неймется - меня зовут Артур, - я замялся пытаясь выдумать фамилию на ходу, и чуть не прыснул: мозг предлагал только один вариант. - Артур Уэйн.       Пожалуй, не зря все же пятый сын любил потаскать меня по кинотеатрам. Неуловимый темный рыцарь, не герой и не злодей. В принципе, я бы смог сойти за летучую мышь. Настоящую. Тощую такую, костлявую, побритую налысо везде, кроме макушки, летучую мышь.       - Перейдем к серьезным темам. Гарри сейчас в доме моих хороших знакомых, он сыт, счастлив и ни в чем не нуждается. На твоем месте я бы не старался лезть в его жизнь, но ты наверняка не поверишь мне и захочешь с ним увидится. Ты сможешь видеться с ним, когда тебе будет угодно, - Сириус вскинулся. - Если ты в точности выполнишь мои условия. Да, не так быстро, Блек.       - И твои условия?..       Подумать только. Действительно готов был за крестника к чему угодно. Может и выйдет из него что-нибудь путное.       - Первое: ты сейчас отсыпаешься, приводишь себя в порядок, рвешь букет ромашек на какой-нибудь клумбе и появляешься на пороге дома отчего с самым виноватым лицом из тех, что вообще можешь скорчить. Ты говоришь "Прости, мама, я был не прав, я отвратительный сын, но обещаю, что буду стараться стать лучше".       - Не сработает, - фыркнул парень, подперев голову рукой.       - Всегда работает. Любая мать будет счастлива услышать эти слова. Даже твоя не исключение.       - Хорошо. Дальше что?       - Ты с этим разберись для начала, затейник, - фыркнул я, а потом очень эффектно закончил: - Я буду следить за тобой.       И аппарировал, сложив руки на груди.       Черт возьми, опять ноготь отщепило. Это, наверно, вообще самая изощренная травма из тех, что возможно получить, управляясь с магией. В следующий раз пожертвую пафосом ради того, чтобы сохранить ногти при себе.       Но зато какой я был восхитительно мерзкий гад на протяжении всего разговора! Настоящий Слизерин, бывший хозяин этого тела мог бы гордиться мной.       Сегодня меня прямо-таки не отпускало чувство дежа вю, потому что едва я появился на аппарационной площадке перед менором, мне в грудь опять уперлась палочка. Да ла-адно?.. Передо мной, очень угрожающе сверкая глазами, стоял Антонин. Нет, я понимаю, что темнеет нынче рано, а на мне все еще висит иллюзия, но друг детства-то...       - Авада или Адское Пламя?       Услышав подозрительно знакомый голос, он настолько резко переменился в лице, что то буквально засверкало божьей милостью. Как будто из огнедышащего дракона разом превратился в очень виноватого котенка, выпавшего из материнской корзинки.       - Выбираю Аваду, не так болезненно, - кашлянул он, убирая палочку.       - Адское Пламя - так Адское Пламя.       - Но я же выбрал...       - Я спрашивал у монетки. Друг мой, тебе стоит поберечь свое зрение. Если там еще есть, что беречь.       - В ближайшее же время займусь этим, - кивнул он, шагая за мной.       Я напряженно пытался уловить ноты издевки в его голосе, чтобы было, за что авадить, если вдруг что, и не услышал ровным счетом ни-че-го. Кажется, он действительно не шутил. Ну вот ни разу.       А на следующий день ближе к вечеру я вместе с половиной штаба мог любоваться на Долохова, стервозно поправляющего прямоугольные очки в тонкой оправе. Когда я как бы между прочим поинтересовался, почему не зелье, он весело ответил, сверкая стеклами очков, что у него на главный компонент аллергия.       Ну что ж... все стареют, все болеют. Даже герои книг.       А вот оправу мог бы выбрать и серебряную, пижон чистокро... Стоп. А Долохов чистокровный? О его происхождении в книге даже не намекалось. Не то чтобы меня интересовала его родословная в силу каких-то целей, но из праздного интереса...       Впрочем, для праздного интереса не время.       Настало время наполненного фарсом лирического отступления.       ***       Крауч стоял посреди кабинета, следя за мною глазами тихого, вежливого маньяка. Он нервничал так, словно думал, что я пригласил его сюда сделать харакири и замарать ковер кровью как следует. Русоволосый, сероглазый и невысокий, он больше напоминал провинившегося ребенка, чем потенциального мучителя. На вид ему едва-едва стукнуло двадцать. Готовый на все, явно недолюбленный дома ребенок, желающий лишь признания.       Когда Антонин вписал его в список одним из первых, я посмотрел на помощника так, что и камень бы проникся. Как оказалось позже, фанатичная преданность Барти Крауча могла сослужить мне хорошую службу. Он не испытывал ровным счетом никакой нетерпимости к магглорожденным, ему было все равно, что делать ради человека, увидевшего в нем потенциал: мучить грязнокровок или сажать тюльпаны. Я отнесся к таким откровениям скептически, но сейчас, увидев Крауча своими глазами, понял, что Долохов оказался сто раз прав.       У него действительно были проблемы с психикой, весьма серьезные. Но, удивительно, совершенно не связанные с насилием. И даже их можно было обернуть себе на пользу.       - Барти, - театрально выдохнул я, разворачиваясь к молодому - или, скорее, даже юному - Пожирателю. Тот перестал дышать. - Ты любишь секреты?