She feels my heart

Северус, как и обдумывалось раньше, вначале пришел к Кингсли. Это было забавное зрелище, учитывая, что Снейп заявился к главе мракоборцев в собственном обличии. Пропустив мимо ушей вначале недоверие (а перед этим несколько оглушающих заклятий), затем смятение, а под конец облегченный выдох, бывший профессор Зельеварения поведал Кингсли свою историю – как он выжил, для чего притворяется и какая угроза грозит мисс Грейнджер. Снейп продемонстрировал свою метку и парочку воспоминаний с собрания Пожирателей, но Бруствер уже и сам все понял. – Хорошо, Северус, я приму все к сведению. Так когда будет нападение? – Где-то ближе к Пасхе, не раньше. Но вначале вам будет необходимо обезвредить команду Стоуна – этот паршивец собрал недюжую силу Пожирателей. – А Гермиона? Ты скажешь ей? – Нет, – холодно ответил Снейп. – Ты должен понимать – если она узнает все раньше времени, спектакль не состоится. Все должно выглядеть естественно. – А Григ? Насколько я успел понять, этот Рой – конченный сумасшедший. Неужели твой друг готов умереть? Ведь, после всех твоих показаний, я смогу убедить Министерство, чтобы его оправдали также, как и тебя. – Готов ли был умереть Люпин, когда Тонкс постигло смертоносное заклятие? Готова ли была Молли умереть, вступив в схватку с самой Беллатрисой, после того, как узнала, что один из ее близнецов пал в бою? Ты помнишь милашку Изабель? – Я тебя понял, Северус, – кивнул головой Кингсли. – Если ты не против, я пока не буду разглашать и твою тайну тоже. Если уж и играть спектакль – то до конца. – Я знал, что Дамблдор выбрал тебя не напрасно, – ответил Снейп. – Как и тебя, Северус. Рождество, к сожалению, закончилось давным-давно. Снейп чувствовал, что между ним и Грейнджер предстоит серьезный разговор о случившемся летом, однако Северус вовсе не хотел слышать оправдательную чушь от бывшей студентки. – Вы не хотите обсудить то, что произошло между нами? – спросила Гермиона, когда они встретились. – Нет нужды. Я не намерен обсуждать то, чего не было и не будет, если вы об этом. Я не имею привычки заводить романы со студентками или коллегами по работе, – Снейп раскрыл журнал, в котором Гермиона ставила оценки, писала темы уроков и домашние задания. – Неплохо. Но на вашем месте, я бы подождал с уменьшающим зельем. Вы, конечно, проходили его на третьем курсе, но, учитывая, как эта группа отстает, – лучше уделить внимание теории. – Сэр, я не хотела вас обидеть. Я... не люблю вас. Северус мысленно прибил Грейнджер за начавшийся разговор, но не подал виду, что это его волнует. – Славно, что мы это выяснили. Может, мы теперь поработаем? – Снейп демонстративно перевернул страницу. – Так, рейвенкловцам стоит задавать больше сочинений, иначе какой смысл в данном факультете? – Нет, я должна сказать, иначе я буду мучиться все занятия! Северус вздохнул и внимательно посмотрел на Гермиону, показывая, что он ее слушает. – Я не люблю вас, это так. Я люблю другого, причем очень давно. Понимаете, вы всего лишь мне напомнили его, вот и все. Мой поцелуй не относился к вам никаким образом. – Замечательно. Передайте своему избраннику мои искренние поздравления, – Снейп снова взял журнал в руки, облегченно выдыхая. Слава Мерлину, девчонка не любит Наригорма. Одной проблемой меньше. – Спасибо, но это невозможно. – Отчего же? Неужели ваши чувства не взаимны? – Снейп фыркнул и подчеркнул домашнее задание. – Вы повторяетесь. Вы задавали то же сочинение неделю назад. Будьте внимательнее. – Отчасти да, не взаимны. Он мертв. – Гермиона проглотила ком, сковавший ее горло. – Насчет домашнего задания – там есть приписка, почему я задала сочинение повторно. – Сожалею о вашей утрате, – протянул Снейп. – Потерять кого-то из близких – это довольно-таки тяжело. – Спасибо. Но, как бы то ни было, – Гермиона на секунду запнулась, а затем продолжила, – Северус Снейп все равно бы не обратил на меня внимание. Сказать, что зельевар был в шоке – ничего не сказать, хоть он и не выдал своих эмоций. Забавно, он все это время считал, что Грейнджер влюблена в Грига, корил себя, что это несправедливо, почти желал, чтобы и его кто-нибудь полюбил, а едва услышав желаемое, утащил все чувства в глубины души. – Что же, вернемся к занятиям. Вы слегка отошли от намеченного плана, но он вполне сносен, – Снейп едва справился с удивлением, хотя, может быть и недостаточно. Они стали заниматься по прежнему расписанию – вторник и пятница. Снейп не подходил слишком близко к ученице, боясь повторения летней близости, поэтому давал указания из-за преподавательского стола. Северус чувствовал, что уроки не тяготят его больше. Более того, мужчина ощущал тепло, которое разливается по его телу словно сгущенка – медленно, но от того так сладостно. Грейнджер любила его, скорбела по нем – это так удовлетворяло эго Снейпа, что он сам и не заметил, как начал смотреть на нее с некоторым любопытством. Вот и сейчас она стояла над котлом о чем-то задумавшись. – Мисс Грейнджер, прекратите витать в облаках – что с вашим зельем? – Простите, профессор Григ, – Гермиона убавила огонь, – Я задумалась. – Думать надо о том, что вы делаете. Неужели вы решили, что проблемы могут быть только у вас? Даже ваш покойный суженый не терял голову, хотя у него работы было вдвое больше. Не забывайте, что он успевал еще и ходить на собрания к Темному Лорду. – В этом вы правы, – Гермиона вздохнула. – А вы были с ним знакомы? – Доводилось встречаться, – усмехнулся Снейп. – Неплохой парень, если не учитывать череп со змеей на левой руке. Гермиона засмеялась. – Расскажите о себе. Я про вас совершенно ничего не знаю. – А зачем? Я все равно собираюсь уходить в конце года. Вы обо мне даже и не вспомните. – Неправда! – воскликнула Гермиона, отчего Северус удивленно посмотрел на девушку. – Вы интересный человек. Вы научили меня многому, более того, я теперь вижу какой вы на самом деле. Уверена, что и профессор Снейп был таким же. – Это каким? – тихо спросил Снейп, слегка насторожившись. – Интересным, в меру забавным, очень строгим, – Гермиона принялась перечислять, загибая пальцы. – И… чутким. Снейп фыркнул. Уж чуткости в нем не было ни на грамм. – Да-да, чутким, и не спорьте! Я уверена, что на это повлияла мама Гарри. Она пробудила в нем то, что он навеки закрыл ото всех, раскрывая свою сущность лишь на пороге смерти. – И что же это? – Любовь, – пожала плечами Гермиона. – Он так боялся, что кто-то узнает о его слабости, что превратился в злобного сухаря. – Значит, по-вашему, любовь – это слабость? – И да, и нет. Но именно из-за нее происходят несчастья, складываются легенды, разворачиваются войны и устанавливается мир. Любовь – это сила, а уж как человек будет ею распоряжаться – это его дело. – Допустим, Северус был бы жив, – небрежно произнес Снейп. – Что бы это изменило? – Почти ничего, – ответила Гермиона. – Для меня. Я бы радовалась, возможно, посылала бы открытки на Рождество – и ничего больше. Для мира – он стал бы героем, его окончательно бы оправдали. Его бы, наконец-то, заслуженно признали. – Признаться честно, я ожидал услышать план по завоеванию его сердца, – хмыкнул Северус. – Нет смысла в том, чего никогда не будет, – пожала плечами Гермиона. – Он любил Лили, а если бы и выжил – продолжил любить. Вряд ли его заинтересовала какая-то выскочка из Гриффиндора, – Гермиона рассмеялась. – Знаете, до меня дошло. – Да? И что же именно, позвольте полюбопытствовать? – усмехнулся Снейп. Эта ведьма все больше и больше радовала его своими ответами. – Он любил ее и после смерти, а потом сам умер. Теперь я продолжаю его традицию – люблю мужчину, который умер два года назад. Интересно, через двадцать лет, когда, возможно, я тоже умру – кто-нибудь будет любить меня так же? – Что-то вы пессимистично настроены, мисс. Сорок лет – не приговор. Волшебники живут долго. – Кто же знает, что ждет нас? Вон, Трелонни вообще нагадала мне, что я никогда никого не полюблю. Видите ли, душа у меня сухая, как учебник! Северус и Гермиона от души посмеялись. – Что же, до пятницы? – улыбнулась Грейнджер. – Как и всегда, – кивнул Снейп, провожая девушку взглядом.