She feels my heart

– Зря вы это сказали тогда. Снейп закатил глаза. Единственное, что он не хотел видеть прямо сейчас, так это каштановое чудовище под названием Грейнджер. Ну да, ляпнул не подумав, с кем не бывает? Конечно, признание в любви частично было правдой, но Северус не был бы собой, если признал поражение. – Я сказал то, что посчитал нужным, – процедил он сквозь зубы, не понимая, зачем он, собственно, оправдывается. – Ах, вот как? То есть, вы решили, что самым лучшим утешением для меня будет надругательство над моими же чувствами? – Вы излишне эмоциональны, мисс Грейнджер. – Действительно, почему это! – воскликнула Гермиона. – Зато вы спокойны. А ничего, что у меня на глазах убили человека? Вашего друга, между прочим. – Я думал, что вы стали меньше реагировать на трупы после 1997 года, – Снейп наклонил голову. Они препираются уже больше часа возле его комнаты (в подземельях, разумеется – Гермиона съехала оттуда почти сразу, едва Кингсли доставил ее в Хогвартс), грозясь перебудить ползамка! – Вы ужасный человек, – произнесла Гермиона. – Разве? А я думал, что я – интересный, в меру забавный, очень строгий и чуткий, – фыркнул Снейп. – Нет, ну каков нахал! – Гермиона всплеснула руками. – Я, значит, душу ему раскрывала все это время, а он, понимаете ли, растаскивает фразы на цитаты! – Почему-то мне кажется, что в данном случае, нахалкой можно назвать только вас. Как вы вообще посмели прийти в мои покои в столь позднее время и в столь неподобающем виде? – Снейп указал на одежду Гермионы, которая вполне отвечала себе стандартам школы – джинсы и свитер. – Хотите, чтобы я ее сняла? – невинно поинтересовалась девушка. – Заметьте, не я это предложил, – слегка улыбнулся зельевар. Гермиона поджала губы. – И долго мы будем здесь стоять? – спросил Северус, скрестив руки на груди. – До тех пор, пока в вас не проснется хороший тон и нормы этикета. – Ах, да, простите меня за то, что держу вас на пороге, – Снейп закатил глаза. – Не желаете отведать чаю с баранками? – Ну, наконец-то, – Гермиона протиснулась между удивленным зельеваром и дверным проемом. – Думала, вы никогда не предложите. – Вы еще раздеться обещали, – фыркнул Снейп. – Для этого потребуется что-то покрепче, чем чай, – ответила ему Гермиона, садясь в кресло. – Боюсь, не в моей компетенции распивать спиртные напитки со своими студентами. – Практиканткой, профессор. Я давно уже не ваша студентка. – Мерлин, Грейнджер! Создается впечатление, что вы пытаетесь меня соблазнить. Что вам надо? – Северус нахмурился. – Вы. И не отпирайтесь, что я вам противна. Я видела ваши взгляды на наших занятиях. Более того, вы сами признались мне, – Снейп явно хотел опротестовать, но Гермиона не дала сказать ни слова. – Молчите, ради Мерлина! Не говорите, лучше дайте мне сказать все, что я запланировала. После этого я уйду. Я уже подписала заявление у Минервы, – выдохнула девушка. Снейп молчал, нахмурив брови и поджав губы. – Я все понимаю, вы не виноваты. Я пыталась быть дружелюбной, рассказывала о своей любви к вам – я знаю, что вы испытываете симпатию ко мне, но я не в силах заменить ее, – Грейнджер указала в сторону фоторамки, куда поместила летом колдографию Лили. – Я слышала, как вы отчитывали слизеринцев за то, что они пытались подшутить надо мной, нагрубить – я вам благодарна безмерно за это, однако все, что вы делали – это пытались жить, но не были самим собой до конца. Я не хочу забирать у вас ту часть, что всегда была с вами, то, что делала вас вами. Вы любили и любите ее, но не меня. Даже после того, как раскрылся ваш обман, я не была зла на вас – те слова были последствием шока. На самом деле я рада, что вы вернулись, но это означает лишь одно – я ухожу, – девушка поднялась с места, однако была остановлена мужчиной. – Куда это вы собрались? – Пока не знаю, но в Хогвартсе я больше не останусь. – А как же ваша практика? – Снейп продолжал хмурить брови. Он задавал глупые вопросы, чтобы хоть как-то удержать девушку. Сказать же главные слова он не спешил. – Боюсь, карьера учителя мне не светит, – грустно улыбнулась Гермиона. – Однако зелья я варить не перестану. Скорее всего, сниму комнату в Косом Переулке и буду готовить микстуры на заказ. Профессор, вам есть что сказать прежде, чем я выйду за дверь? – произнесла Гермиона, посмотрев учителю прямо в глаза. Снейп молчал и не мог пересилить себя. Он не хотел портить будущее Грейнджер, понимая, что бывшая гриффиндорка достойна лучшего, чем старый и потрепанный веник, коим он себя и называл. – Что же, тогда прощайте, – девушка улыбнулась, встала с кресла и чмокнула зельевара в щеку. После этого Грейнджер вышла из покоев Снейпа. Уже через минуту не было слышно стука каблучков. А Северус все стоял спиной к двери, держась за щеку – место, где Грейнджер прикоснулась губами. Почему-то этот невинный поцелуй получился куда интимнее, нежели тот, что произошел в августе. – Северус, мальчик мой, ты идиот! – прошелестел знакомый голос. Снейп нахмурился и посмотрел в сторону старого портрета. Рядом с изображением Ричарда II стояла фигура Дамблдора, который укоризненно качал головой. – Что ты наделал? – Альбус? Что вы тут делаете? – Северус начал злиться. Еще бы! Когда ему требовалась помощь, портрет бывшего директора все время «спал», а стоило Грейнджер поцеловать слизеринского декана, так главный сплетник всея Хогвартса тут как тут! – Наблюдаю, как ты рушишь свою судьбу во второй раз. – Что было сломлено в первый раз, нельзя сломать во второй, – фыркнул Снейп. – Философия – сугубо моя прерогатива, – запротестовал Альбус. Северус вздохнул, подошел поближе к портрету и перевернул его. У него не было сил спорить со старым маразматиком, который, к тому же, был лишь тенью от прежнего Дамблдора. Налив себе огневиски, Снейп опустился в то кресло, где недавно сидела Гермиона. – Что же, еще одна длинная ночь впереди. А за ней – еще более долгий день.