Маховик времени

2005, октябрь «На данном этапе Отдел магического правопорядка проводит следствие и допрашивает задержанного Теодора Нотта, не давая прессе каких-либо комментариев. В свою очередь Министр магии сегодня заявила, что она лично следит за процессом, и ситуация под контролем. Найденный Маховик времени не числился ни в одном з министерских списков и, видимо, был создан самостоятельно кем-то из Пожирателей. Сейчас маховик конфискован Министерством. Он будет уничтожен сразу же после суда, так как сейчас является важным вещественным доказательством…» Драко Малфой читал эти строки уже третий раз подряд. Он был уверен, как и все остальные, что все Маховики были уничтожены во время битвы в Отделе тайн, а сейчас оказалось, что это совсем не так. Тем более его удивила знакомая с детства фамилия. Теодор всегда был умным парнем, совсем не похоже, что все эти годы он в подполье пытался вернуть время вспять, чтобы воскресить Лорда. Он никогда не был фанатиком. Но Драко не сильно интересовали его мотивы, да и дальнейшая его судьба тоже - они не виделись со школы, да и друзьями никогда не были. Его интересовало совсем другое. Какого черта, он, работник Министерства, узнает о такого рода событиях со страниц «Пророка», как обычные волшебники, почему он слышит об этом впервые только сейчас, когда уже «проводится следствие». Конечно, они ему не доверяют. Мужчина снова уставился в газету. Она ему не доверяет. Над статьей на огромной колдографии Министр магии серьезно поджимала губы и в ответ на что-то утвердительно кивала. И Драко в четвертый раз начал читать статью, но глаза сами возвращались к фотографии. Серьезная такая. Красивая до головокружения. Гермиона Грейнджер, маглорожденная, в свои двадцать пять лет, - Министр магии. Он бы долго смеялся в школе, расскажи ему кто тогда такую новость. Но сейчас он даже не был удивлен. Она заслужила эту должность, и вот уже полгода как справляется. И он снова не мог оторвать от нее глаз, как первокурсник он карточки от шоколадных лягушек. А ее ведь, наверное, уже нарисовали на этих карточках. - Мерлин, что же ты делаешь со мной? – обратился к колдографии Драко, но Гермиона лишь удрученно поджимала губы и кивала. В порыве злости, он уже замахнулся газетой, чтобы забросить ее подальше, но остановился на полпути. Положил ее обратно, аккуратно расправляя ладоней смятую бумагу. Какая же она красивая. Она изменилась со школы. Ни следа не осталось от лохматых кудрей, сейчас у нее были короткие прямые волосы, собраны в простой хвост. Темная помада, которую она, казалось, не смывала последние пять лет, контрастировала с бледностью лица. Может, она так красилась специально, чтобы казаться старше, может, специально, чтобы сводить его с ума. Тоненькая цепочка на шее – на тонкой фарфоровой шее, которую так хотелось… - Хватит! – на этот раз газета таки полетела в другую сторону кабинета. Словно вслед за ней, Драко подорвался с места и начал наматывать круги по кабинету. Сколько можно, сколько лет уже прошло со школы – шесть, семь, неважно… А он любит ее так же, как на пятом курсе, ненавистную лохматую грязнокровку. И живет в свои двадцать шесть в родительском доме, и методично дважды на день ссориться с отцом, и не женится на прелестной Астории, и ходит на эту поганую работу, и, черт, ничего не может с этим поделать. А она – Министр магии и замужем за придурком Уизли. И ежедневно раздражает его своей красотой из страниц газет. Не было еще и полудня, а Малфой уже доставал со шкафа припрятанную бутылку огневиски. Неплохая выработалась традиция за последние года - читать эти чертовы новости, где она фигурировала практически ежечасно, за чашечкой огневиски. Мужчина плюхнулся на диван. Не удосужившись даже найти чашечку, он открыл бутылку и начал пить из горла. Алкоголь теплом разливался по коже, так же электрическим током проходила по телу злость. - У тебя теперь есть маховик, Грейнджер, - прорычал он в сторону скомканной газеты, - Вернись в прошлое, не отвечай никогда на то письмо! Гермиона застыла в двери, браня себя за глупую привычку входить, не стучась. Нет, она не слышала этих слов. И каждое неуслышанное из слов падало на нее, словно большие камни, пригвоздив ее к порогу, застилая слезами глаза, напрочь вырывая с памяти последние пять лет. - Нет, - шептал где-то внутри отчаянный голос, - ты не слышала этих слов.