Диалоги из Кореи

- "…Sono allegro, o compagnoni, ne comperemo de’ maccheroni."* Доброе утро, Мерван! - Доброе. Что это, кофе? - Ага. Что читаешь? - Ты принес мне кофе? - Да, я принес тебе кофе. Что читаешь? - "Десять заповедей". Спасибо. Не ожидал. - Да не за что. Чего это ты взялся за Библию? - Это не Библия, это сценарий. - Ну-ка, покажи. - Эй! - "...твой народ останется здесь, так сказал я, Рамзес..." Новый мюзикл? - О-ох! Сейчас ты будешь надоедать и требовать подробности, вместо того, чтобы дать мне спокойно дочитать. Я правильно понял? - В точку! Я же принес тебе кофе. - Блин, как знал ведь! Только услышал твои итальянские завывания в коридоре, сразу подумал, что надо сваливать. - Врешь ты все, ты меня обожаешь. - Ладно, я тебя обожаю. Итак, "Десять заповедей": Это не новый мюзикл, а, наоборот, старый, еще 2001 года. Эли Шураки решил его реанимировать. - Шураки? О, во Франции не только Дов с Альбером занимаются мюзиклами? - Хах. На самом деле, как раз они оба стояли у его истоков. А сейчас оба отказались от него. Не знаю, почему. - У них других проектов полно. - Да уж, точно. Когда Дов предложил мне возобновить "Моцарта", я даже удивился. - И не говори! У меня в голове не укладывается, как Дов умудряется поддерживать к нему интерес, еще и занимаясь другими проектами. И ведь тур-то получается удачный! - Я тогда, признаться, подумал, что Моцарт уже всем наскучил. Подобные постановки живут в самом лучшем случае года три-четыре, а тут... Сколько мы уже ...? - Так... С 2009 года, значит, семь лет. - Семь? Точно, семь. С ума сойти! Тебе самому-то Моцарт еще не надоел? - Да ты что! Я его обожаю! Была бы моя воля, еще бы семь лет его играл. - Ты, может, вернешь мне сценарий? - Неа. Я хочу прочитать сюжет. - Да тот же самый сюжет, как Моисей уводит евреев из Египта. - "Let my people go..."? Ну, и кого ты играешь? - Рамсеса. Раньше его играл Ахмед Муси, а я был дублером, а теперь Эли предлагает роль мне. - Круто. Тебе пойдет. Ты уже дал согласие? - Ну а как ты думаешь? Конечно, дал! - И когда премьера? - Да что-то говорят о конце года. То ли ноябрь, то ли... - Погоди-погоди. Конце этого года? - Ну да. - Так... Ведь надо же срочно начинать репетиции. - Так они и начнутся на следующей неделе. - Что? Значит, ты что, уедешь? - Хех. Ты будешь по мне скучать, Микеланджело? - Ты уезжаешь? О, черт! А чего ты мне раньше не сказал? - Тише, тише, угомонись. - И когда ты собирался мне сказать? За час до самолета? - Микеле, я не уезжаю. Расслабься. Я говорил с Эли, он прослушает меня после тура. - Ты не уезжаешь? - Нет. - Язва ты. Забери свой сценарий! - Но мне приятно, что возможность моего отъезда тебя расстраивает. - Как же иначе? С кем тогда я буду петь "Sharona" за обедом? Но, Мерван, вы же ничего не успеете! - Чего хоть ты переживаешь? У тебя с "Тимео" точно такая же договоренность. - "Тимео" готовят с прошлой осени, все арии уже записаны, все сцены проработаны, я возвращаюсь в Европу - и можно делать рекламную компанию. - Так и "Заповеди" - уже готовый проект. Мы ж его не заново ставим, просто повторяем. Даже состав актеров почти такой же, вроде бы. Эх, Педро увижу, Лисбет. - Старые друзья? - Да. Отличные ребята. Скучаю по ним. - Хм. Здорово. - Ну что не так? - Да просто, подумалось... Хорошая перспектива у моих Сальери. Один стал королем Камелота, другой - египетским Фараоном. Какую, интересно, роль предложат Лорану. - Елизаветы II. - Ха. Да, забавно будет. - Эй, дружище, ты чего расклеился? В таком хорошем настроении пришел, а сейчас... - Не обращай внимания. Все, улыбаюсь, видишь? - Ну что ты, Микеле, не грусти. Такова судьба актера - играть разные роли, проживать разные жизни. Так ведь? - Так, конечно, так. - У тебя тоже новая роль на носу. Отличная роль. Да? - Да, да, конечно. - Ну что ты, малыш? Что не так? - Говорю же, не обращай внимания. Ты знаешь, я иногда совсем по пустякам загоняюсь. - Ты тоже знаешь, что мне не все равно. Давай, рассказывай, что не так с этим "Тимео". - Не знаю, Мерв. Я как-то не жду от него чего-то особенного. Ну, то есть, идея-то шикарная - объединить цирк и мюзикл. Ребята там интересные участвуют. Музыка отличная. Но я не думаю, что это будет так же круто, как "Моцарт". Ну, лично для меня, по крайней мере. - Эх, дружище... Надеюсь, ты ошибаешься. Я уверен, многие придут на премьеру именно из-за тебя. - Наверное, но... - Что "но"? - Вот посмотри, как ты рассказываешь про "Десять заповедей" - ты хочешь туда вернуться, хочешь увидеть этих людей. С ребятами из "Короля-Солнце" вон до сих пор собираетесь. - Ну да. - А я себя на репетициях "Тимео" чувствую совсем не так. Я себя чувствую каким-то старпером. Все обращаются ко мне на "Вы", называют по фамилии и смотрят так, словно... "Оооо, глянь, это же Микеланджело Локонте!" Как будто я какой-то... Не знаю. Мэтр. - Ты звезда, Микеле. - Ну да, но... Мы же делаем одно дело, мы коллеги и должны быть на равных, и я хочу, чтобы так и было, а многие меня сами ставят выше себя. И самое дурацкое, что и я теперь на них смотрю, и все чаще думаю: "Эх, молодежь!" - Серьезно? - Представляешь? - Как Ваше здоровье, синьор Локонте? - Не дождетесь, мсье Рим! - Нет, нет, не так. Тебе надо прямо старческим голосом сказать, таким, знаешь, хриплым, сварливым. - Не дождетесь! - Хаахаххха! Супер! Самое оно! А почему усы нарисованные? - Потому что на моем лице одним рисунком больше - одним меньше... - Аххааха! - Да и свои я отращивать не собираюсь. Там, может, вообще потом другой грим будет. Зато на моем костюме мой символ из "baby blues" пришелся кстати. Обязательно сделаю себе такую подвеску. - А ремня с такой пряжкой у тебя еще нет? - Ну... - Да ладно! Локонте, тебе точно за сорок? - И вуаля! Мы снова говорим о возрасте! - Да брось, Микеле! Ты же у нас Питер Пэн, тебе всегда семнадцать. Не думай об этом. - Я и не думаю. - А о чем думаешь? - Мер, скажи, когда мы вернемся во Францию и будем работать в разных постановках, мы с тобой ведь все равно будем видеться? - Хах! Конечно, будем. С кем же я буду петь "Sharona" за обедом?