Сидя на той же кухне, Тэхён очень хочет снять с себя липкую, пропахшую потом, парфюмом и сигаретным дымом рубашку, но быстро отгоняет от себя эту мысль, потому что не хочет обнажать свою спину. Личная заморочка. Намджун зажимает сигарету в зубах, щурит сонно-пьяные глаза и снимает с себя мятую футболку, кидая на ближайший стул. Но та не долетает и падает на пол. Поднимать ее, похоже, никто не собирается
— Тебе не жарко? — Тэхен как-то неопределенно машет головой, Намджун принимает это за «нет».
— Ну да, попизди мне тут, — кивая на шею парня, — Расстегнись хоть, духота такая. Где тут окно? Сейчас открою. О, нашел.
Тэхен отпивает вино из горла.
Он, конечно, видел много разных тел, но почему-то не может оставить спину Намджуна без внимания. Сверлит взглядом, а руки так и чешутся: чем больше Тэхен смотрит, тем больше Намджуна хочется схватить в охапку, поймать, и долго, прижимаясь щекой к спине, лежать в обнимку. Говорит ли в нем алкоголь или ебаный эстет — остается загадкой.
Хотел бы и
он вызывать такое желание. Только Тэхён чувствует себя если не Квазимодо, то кем-то очень похожим, близким к нему. Спина парня — некрасивая, такая же
на любителя как и остальная часть тела.
Тэхен, наверняка сказал бы Намджун, зная об этом хоть что-нибудь, самый настоящий наивный дурак, который почему-то верит общественному мнению, чей круг замыкается жюри, всевозможными моделями, дизайнерами и другими значимыми в мире моды, людьми.
Потому что ему кричат, плюют своим мнением в лицо, говорят так убедительно, что в нём нет ни мяса, ни крови, что тело его — не такое, что руки его на каждой фотосессии настолько нелепы, что смахивают на сухие ветки дохлого дерева.
И Ви — идиот, потому что слушает их, причем с упоением и самобичеванием, потому что верит им, они ведь знают о чем говорят. Особенно когда лицемерно объявляют в начале каждого выпуска: «Красота прекрасна тем, что она спорная».
Шаг за шагом, фотосессия за фотосессией, Ви все больше и больше удивляется, почему же его, такого непригодного, до сих пор не выкинули из проекта. Он живет в ожидании с намеком на паранойю, что вот-вот, когда он перестанет ждать подлянок, когда все станет угодно и мило, голос ведущей мягко и так сердечно оборвет ему крылья:
— Ви и Марк, подойдите сюда. Итак, Ви, ты проходишь этот долгий путь, как и все остальные, собравшиеся здесь. Наверняка, когда ты только пришел, то еще не знал сколько испытаний выпадет на твою долю. Судьи и фотографы видели, как ты стараешься, но с каждой фотосессией, они берут твои снимки в руки, и говорят, что не видят тебя. Они спрашивают, где Ви, понимаешь? Они видят твое тело, видят твое лицо, но они не видят тебя.
Сможешь ли ты пройти дальше? Нужна ли нашему проекту модель, похожая на глупую куклу?
Что она говорит про соперника он даже не послушает.
Потом девушка посмотрит на конверт, как мантру произнесет то, что в нем лежит всего одна фотография, и тот, кому она принадлежит, продолжит участие в проекте.
И Ви не будет пытливо сверлить конверт взглядом, он будет смотреть в глаза ведущей, но не пытаясь найти в них ответ. Его сердце ненадолго остановится, но после вновь застучит привычным ритмом. Это будет недолго, потому что:
— Марк, поздравляю, ты продолжишь участие в Топ-модель по-корейски.
С ним никто не будет прощаться, и грустить об его уходе тоже.
Если только Мелисса, что стоит с пустым конвертом в руках, и поджимает накрашенные губы, с скрытой обидой глядя на то, как за логотипом проекта удаляется фигура парня, достойного победы.
***
Come — La gloire a mes genoux
Через какое-то время так оно и случается, меняются разве что декорации и другая мелочовка. Тэхену тогда было уже и не грустно, и не плохо, и сердцу было легко. Было уже наплевать, что-то подсказывало, что все идет своим чередом. (Слишком часто он все это производил в своей голове)
Возможно, в нем говорил Намджун. Если быть точнее — его слова о том, что Тэхен сам по себе — уникален и прекрасен в своей ауре, и родинки его пахнут мускатом, пальцы славные, невинные и хрустальные, а лицо, словно целованное сладким солнцем.
Намджун умел говорить красиво, особенно, когда это так нужно, в этом Тэхен убедился вновь.
Благодарный, Тэхен ненавязчиво набирает парню сообщение:
«Сможешь в семь в Афродиту?»
Ответа нет.
И через пол часа, и через час, и через два.
Тэхен принимает, мол, он может быть где-то в городе, работает над своим фотопроектом «Поэты Франции», так что, может быть, они пересекутся. В любом случае, Тэхёну хочется кофе.
(В кафе он старается делать вид, что не замечает Мелиссу, и что пьет он вовсе не тот самый Айриш, которым она его угостила, будучи незнакомкой.)
Мелисса в его сторону даже не смотрит.
***
The Beatles — Lemon Tree
Намджун краем уха слышит, как ему кто-то звонит, но он посылает собеседника мысленно нахуй, потому что ему лень заходить в дом, где бабуля, та, что хозяйка, снова готовит луковый суп и ставит чайник, где душно и пахнет пуховыми подушками, где, собственно, Намджун сейчас и живет.
На летней веранде чудесно, думается Намджуну, и он подтягивается всем телом. Здесь крыша создает тень, и неспешно прогуливается ветер, слышны звуки льющейся воды от близстоящей брызгалки, что поливает цветы: ромашки, розы, лилии, и все по крупицам создает простой летний уют. В нос бьет приятный запах мокрой земли, смешанный с ароматом цветов и яблонь, и запах супа, проносящийся на ветру.
За пол часа до звонка:
Солнце гладит Намджуна по рукам, он пишет Юнги по what’s up.
— Я бы купил этот домик, тут мило.
Намджун отправляет фото
— А еще тут летом пахнет, как в детстве. Кстати, тут это, у нее трава какая-то пряная растет, мне привезти ее?
Намджун отправляет фото
Юнги набирает сообщение…
— Ну, можешь лаванду нарвать, только не спались. Или она разрешает общипывать свой сад?
Намджун набирает сообщение…
— Вообще-то нет, но если спалюсь, то скажу, что все во имя любви, спою что-нибудь из Моцарта, и она простит. Ей нравится, когда я пытаюсь шпарить на французском ахахха
Юнги набирает сообщение…
Юнги набирает сообщение…
Юнги набирает сообщ…
— Моцарт же был композитором, дурак что ли?
Намджун отправляет фото
подпись: Рок опера Моцарт (Mozart l’opera rock), я тебе рассказывал.
— А, ну, тогда удачи, если будет мелисса или вдруг сушенные цветы, или фрукты, то бери, привезешь. А то жаба давит новый набор покупать: D
— Посмотрим. А что взамен? Чем заплатишь? Вдруг я контрабанду буду провозить, это ведь такой риск!!!
Юнги отправляет фото
подпись: думаю, то, что я купил эту малышку, оправдывает твой риск, м? ~
На фото — хорошенькая, явно новенькая кофемашина. Они видели похожую, когда покупали микроволновку, и Юнги запомнил это завороженное «Твою ж мать, тут даже сиропы можно добавлять».
С губ Намджуна слетает какое-то по-детски радостное «Вааааа», и он улыбается, поджимая губу.
— Я пиздецки люблю тебя, знаешь
Юнги набирает сообщение…
— Знаю
Намджун набирает сообщение…
— Эй, мог бы и мне что-нибудь сказать ><
— Ок. «Что-нибудь»
— ой иди нахер: D
Намджун смеется, отправляет сообщение и оказывается абсолютно прав, когда Юнги больше ничего не пишет.
(У Юнги тексты в голове, пиратская программа в ноутбуке и блять, когда Хосок вернет обогреватель. У них дожди)
Телефон противно пищит, и Намджун ставит его на зарядку, после возвращаясь на веранду, чтобы вздремнуть.
Спать ему долго не приходится: хозяйка будит парня, сказав, что уходит.
Вечереет, чувствуется прохлада.Зайдя в дом, Намджун берет телефон, чтобы включить музыку, но прежде натыкается на два пропущенных и сообщение от Тэхена. Намджун читает это:
«сможешь в семь в Афродиту?»
И, смакуя во рту предложение побухать, отвечает.
«еще в силе?»
