Объятья для мрази

Зайдя в комнату, не сразу понимаю, что в ней кто-то есть. Тао резко поднимается на ноги, и я отступаю, опуская взгляд. Опираясь о шкаф, аккуратно переставляя ноги, иду в ванную, на ходу стягивая с себя рубашку. Тао заходит следом. Сжав челюсть, разглядывает в зеркале мое постепенно оголяющееся тело. Я не смотрю на себя, зная, насколько отвратительно выгляжу. Вся шея в кровоподтёках из-за укусов, плечи пестрят тем же, а ещё отпечатками рук. Бедра… судя по ощущениям, они почернели от силы, с которой он держал меня. Я медленно становлюсь под душ и прислоняюсь лбом к перегородке, включив воду. Прохладная, она мягко оглаживает горящую кожу. Мне не хочется трогать себя сзади, но нужно помыться. Это больно, и я закусываю губу до такой степени, что она лопается. Но это ничего по сравнению с тем, что было. Нужно было изначально лучше готовиться, но я не знал, не мог предположить, что попадётся человек, любящий причинять боль. Тао подаёт мне полотенце и выходит в комнату, откуда возвращается с большой футболкой и штанами. Трусов нет, но они мне сейчас и не нужны. Поднять ногу так трудно. От бессилия беззвучно пускаю слёзы, взглянув на застывшего хёна.       — Давай помогу, — цедит он, сжав руки в кулаки. Аккуратно приподняв ногу, он одевает меня в пижамные штаны и слабо завязывает шнурок на бёдрах.       — Хочешь, отнесу на руках? — предлагает он, остановив меня. Я смотрю в его злые до безумия глаза и киваю, медленно поднимая руки к его плечам. Мужчина трогательно аккуратно приподнимает меня и также опускает на кровать. Поворачиваюсь на бок и застываю, боясь, как бы не причинить себе боль.       — Поспи пока что, — шепчет он, погладив меня по голове, — через час я вернусь с врачом, он осмотрит тебя.       — Не надо, — еле выговариваю, — не надо, чтобы видели…       — Никто не узнает, — уверят он, накрывая меня одеялом, — я обещаю тебе, что из обычной охраны или персонала никто не узнает о твоём состоянии. Никто и не знал, что тебя принудили к этому. Всё будет хорошо. Почему они всегда говорят, что всё будет хорошо? Почему никто никогда не говорит правду? Почему, Тао? Почему ты не говоришь: в следующий раз растягивай себя лучше, Чанёль, или в следующий раз будь более уверенным и беспрекословно подчиняйся клиенту. Почему он так не сказал… Мужчина выходит за дверь, замкнув её на ключ, и я закрываю глаза, боясь, что мне приснится то, что случилось ночью. Я не готов. Я больше не хочу.

***

А сможет ли мазь снять душевную боль? — думаю, глядя на доктора. В комнату входит Бён, следом за ним идёт Тао. Охрана господина остаётся за дверью, когда он поднимает руку, прищурившись, оглядывая меня. Поджимаю губы, опуская взгляд в пол. Доктор проводит ваткой по укусам, обработав их, и накладывает пластыри.       — Теперь можешь одеваться, — говорит он, следом обернувшись к вошедшим. — Здравствуйте, господин Бён.       — Что у нас здесь? — кивает мужчина, заняв кресло. — Какие прогнозы? Я сжимаю до побеления губы, расценивая последнюю фразу, словно «когда он сможет приступить к работе». Взглядываю на Тао, который незамедлительно закрывает меня от глаз Бёна своим телом. Мягко приобняв за плечи, он тихо спрашивает, как я себя чувствую, на что я могу лишь покачать головой.       — Страшно, — еле шевелю губами, — зачем вы здесь?       — Он просто решил проверить, — успокаивает Тао, — ничего не будет… в ближайшее время точно. Зажимаю рот ладошкой, боясь, что сейчас сорвусь и заплачу. Мне не хочется «снова» и «ближайшее время». Я вообще не хочу ничего иметь с ним общего! Тао проводит ладошкой по спине, умоляюще глядя на меня, но я лишь зажмуриваюсь, шмыгнув носом. Доктор заканчивает рассказывать про свои назначения и нанесенные раны, и хён усаживает меня на кровать. Принимаю отсутствующий вид, равнодушно глядя на ковёр под ногами. Доктор напоминает, что зайдёт вечером ближе к семи, и я киваю, хрипло поблагодарив за помощь.       — Тао, выйди, — командует Бён. Вздрагиваю, когда мужчина, чуть погодя, всё-таки отстраняется от меня, закрывая за собой дверь. Чувствую себя так, словно попал в клетку. Взглянув на нахмуренного мужчину, я сжимаю одеяло в пальцах, накрывая им обнаженные ноги. Медленно начинаю разравнивать складки, боясь снова взглянуть на него. У Бёна слишком тяжелый взгляд, его трудно выдержать, особенно, когда он хмур, как сейчас.       — В целом, он остался доволен, — подводит итог мужчина, следом хмыкая, — по крайней мере договор подписал без изменений условий. Пожаловался лишь, что ты был очень зажатым и непокорным… — я зажмурился, сжимая одеяло в кулаках, — видимо, придётся тебе с этим поработать. Еле нахожу в себе силы сдержать всхлип, сжимая губы так, что вновь выступает кровь на прокушенной губе. Мужчина умолкает, наверняка разглядывая меня, и я не могу ничего сказать, не могу позволить себе спросить, правда ли он готов снова отдавать меня вот так, позволять кому-то делать это со мной. Я лишь перевожу дыхание, стирая пальцем кровь, но не смотрю на него. Когда он поднимается с места и замирает рядом со мной, я крупно вздрагиваю, хаотично разглядывая его ботинки. Замечаю, как его рука поднимается, и у меня сбивает от ужаса дыхание, когда он мягко касается подбородка пальцами, вынуждая поднять лицо. Он, чуть скривившись, поворачивает к свету посиневшую сторону и цокает, наконец, взглянув в мои глаза. Они затуманены из-за слёз, но мне заметно насмешливое изумление.       — Не бойся, — говорит он, криво улыбнувшись, — ты хорошо поработал, так что в ближайшее время можешь расслабиться и спокойно восстанавливаться. Он растирает по губе выступившую кровь пальцем и слабо ухмыляется, отступая назад. Когда за ним закрывается дверь, я срываюсь, вжимая в лицо одеяло. Слёзы текут и текут, а я всё никак не могу вдохнуть и простить себе своё существование. Вот, чем я теперь буду заниматься здесь: трахаться с важными людьми ради благополучия господина Бёна. За что мне всё это?! За что?! Тао не выходит из моей комнаты до самого утра. Всю ночь успокаивая меня, он умолял терпеть, не понимая, что такое быть использованным. И сколько бы часов подряд я не рассказывал ему, как это больно, как это унизительно и отвратительно, он лишь качал головой и говорил, что что-нибудь придумает. Но ничего придумать уже было нельзя. Бён всё додумал за нас, поставив жирную точку. Вернуться на учёбу удалось не сразу. Спустя неделю я смог свободнее передвигаться и перекрыл все долги по учебе, пряча тело за плотной одеждой с высоким воротником. Закрывшись в себе, я резко перестал быть интересен задирам, которые стали обходить меня стороной. Может, оно и к лучшему… Я вышел за территорию школы и поднял взгляд на дорогу, замечая чёрную тонированную машину. Дверь со стороны водителя открылась, и из салона вышел Крис, вынуждая меня замереть. Он кивнул на заднюю дверь и открыл её, жестом попросив поспешить.       — А где Тао? — спрашиваю у мужчины, но тот лишь просит быстрее садиться. Вжимаюсь в закрывшуюся дверь, заметив на сидении рядом Бёна, который расслабленно что-то просматривает в папке с бумагами. Он, взглянув на меня, оскаливается и вновь обращает внимание на бумаги, скомандовав водителю ехать быстрее.       — Почему не приехал Тао? — тихо спрашиваю, сжав рюкзак пальцами. — Что-то случилось?       — ЦзыТао уже латают, — отзывается Крис.       — Что такое? — охаю, заметив, как резко мужчина рядом захлопнул папку.       — Он думал, что может попросить меня об одной услуге, — процедил Бён, вынуждая вжаться в дверь сильнее, — но он сильно ошибся. Ты — причина, по которой у него образовалась дырка в плече. Молись, Чанёль, чтобы не было следующего раза, иначе я скормлю его мозг псам, а тебя ждёт увлекательное путешествие в самый херовый бордель этого города. Бледнею, понимая, что Тао пытался попросить босса лишить меня участи быть использованным снова. Бён смотрит так яростно, что у меня поджимаются пальцы на ногах. Я сжимаюсь у двери, боясь, что она может внезапно открыться от такого давления. Мужчина резко придвигается ко мне, вырывая из меня испуганный всхлип. Я ощущаю его горячее дыхание у уха, когда он начинает говорить.       — Ты будешь делать то, что я скажу, иначе от Тао ничего не останется. Я скажу отсосать кому-то при куче народа, и ты это сделаешь, чтобы Тао не оказался вновь подстреленным. Я скажу, чтобы ты вылизывал чужую обувь, и ты сделаешь это, потому что Тао твоё самое слабое место, Чанёль. Ты меня понял? Понял, что несмотря на свои желания обязан подчиняться каждому моему приказу?!       — Да, — еле выдыхаю, — я всё понял, господин Бён.       — Молодец, — шепчет мужчина, — к концу месяца чтобы был готов. У меня важные гости. Он ненадолго задерживается рядом, проводя пальцами по щеке, а потом смотрит в мои напуганные до «нельзя» глаза и отстраняется. Скомандовав Ифаню ехать быстрее, он раскрывает папку вновь, расслабляясь, а я как замер, так и ехал, до самого конца боясь выдохнуть воздух. Бён выходит из машины первый. Я продолжаю оставаться на месте, пока он не заходит в здание. Крис открывает свою дверь и поворачивается ко мне, не спуская ноги на землю. Он внимательно смотрит на меня и спрашивает, что я натворил, что ему пришлось выстрелить в Тао. Ошарашено смотрю на него, переспрашивая, действительно ли он стрелял в ЦзыТао, и тот кивает, внимательно оглядывая меня.       — Ничего, — отвечаю на заданный вопрос, — теперь я работаю на господина Бёна.       — Кем? — недоумевающе смотрит тот.       — Просто исполняю всё, что он прикажет, — еле выдавливаю, чувствуя себя уничтоженным, — от мытья полов до ебли с теми, кому я понравлюсь. Мужчина вздёргивает бровь, затем отводит взгляд и закуривает, полноценно выходя из машины. Он открывает мне дверь, и я спускаю ноги на землю, выпрямляясь. Охранник внимательно смотрит на меня и цокает, выпуская дым из лёгких.       — Презираешь меня? — шепотом спрашиваю. — Я больше не чувствую себя человеком.       — Каждый выживает, как может, — пожимает плечами Крис. — Наверное, Тао сглупил, когда спас тебя в том доме.       — Теперь я тоже так думаю, — говорю, обходя человека, — надеюсь, когда-нибудь Бён грохнет меня по дороге домой. Вхожу в здание, напарываясь взглядом на идущих мне навстречу охранников. Спрашиваю, где находится Хуан, и те называют комнату, которую я намерен посетить прямо сейчас. Дверь поддаётся сразу же, и я прохожу в комнату, замечая бледного мужчину на кровати. Он поворачивает ко мне голову и слабо улыбается, заметив моё взвинченное состояние.       — Он угрожал мне тобой, — еле выдавливаю, аккуратно прикоснувшись к перебинтованной руке пальцами. — Зачем ты сделал это, Тао-я?       — Не плачь, Чанёль, — шепчет мужчина, прикрывая глаза, — я должен был попробовать.       — Крис выстрелил в тебя! — восклицаю. — Ты так долго работал на Бёна и не мог предположить, как он отреагирует на твою просьбу? Кого ты пытаешься обмануть, ЦзыТао?! Мужчина касается моей руки, аккуратно прислоняя к своей щеке, и я замираю, ошарашено наблюдая за его действиями.       — Тао… — задыхаюсь от переизбытка чувств.       — Что я должен был делать, — вопросил он, устало глядя на меня, — когда он позволяет другим пользоваться тобой? Я думал, что спасаю тебя, когда попросил присматривать за тобой. Думал, что смогу обезопасить твою жизнь, дать почувствовать хоть что-нибудь хорошее…       — Ты… — выдыхаю, — ты хочешь сказать, что я… ты… Хуан прикрывает глаза и слабо кивает, выбивая из лёгких воздух. Я испуганно гляжу на него, уставшего, понимая, что всё это время нравился ему.       — Ты не представляешь, что я чувствовал, когда к тебе в комнату входили те ублюдки, — шепчет он. — И ты не знаешь, как сильно я хотел убить Бёна, когда он отправил тебя к тому выродку в последний раз. Я стоял под дверью, мечтая разорвать его на куски. Ты так кричал…       — Замолчи! — воскликнул я, зажмуриваясь. — Что ты несёшь, Тао? Заткнись! Я заплакал, присев перед кроватью. Мужчина закрыл глаза, и его дыхание выровнялось. Я вышел из его комнаты только после того, как успокоился. Этот ужас никогда не прекратится! Я не мог принять его чувства, не понимал, как это вообще могло произойти! Я всего лишь… шлюха, которая нарушила систему в городе. Тао часто спасал меня от Намджуна, и оказывается, не просто так. Им руководили чувства, но я ведь… мне едва исполнилось семнадцать, когда он появился в нашем доме. Задумчиво шмыгнув носом, я проскользнул в свою комнату и уселся на кровать, пытаясь переварить услышанное. Сначала Бён со своей работой, теперь ЦзыТао. Я просто разрывался… Он сказал, что стоял под дверью и слышал меня. Боже мой. Я закрыл лицо руками, представляя, как невыносимо было слышать меня. И как это… ужасно, когда того, кто тебе нравится, натягивают по несколько раз за вечер. Я со злостью надавил на глаза и всхлипнул, чувствуя тягучую боль в сердце. Всё было ужасно.       — Лучше бы они убили меня, — шепчу, вытирая предательские слёзы. — Если бы меня не было, всего бы этого не случилось. В конце месяца Тао снова будет стоять под дверью, но теперь я не буду кричать. Теперь я должен доставлять удовольствие, чтобы Хуан оставался невредимым. Господин Бён хорошо устроился, зная, чем на нас давить. Почему он такой жестокий?.. Что с этим человеком не так?..