Объятья для мрази

Просыпаюсь от звука закрывающегося шкафа. Открываю глаза, боясь представить, что преподнесёт этот день, и дёргаюсь, стоит услышать чужой голос:       — Тебя били? Хмурюсь, с тихим стоном садясь на кровати. Пресс разрывается от боли, и я провожу рукой по животу, хмурясь от вида потемневшей кожи. У девушки хорошо поставлен удар. Неловко поднимаю взгляд на мужчину, снимающего пиджак. Должен ли я отвечать, если это очевидно?       — От твоих слов зависит, как долго Криса продержат в подвале, — ошарашивает Бён, поворачиваясь ко мне, — так что?       — Это не он, — вздыхаю. Провожу ладошкой на лбу, пытаясь усмирить хаотично закрутившиеся мысли. — Это та девушка… Вы убьёте его? Ничего не отвечает, проходя мимо меня к шкафу. Раскрывает ремень брюк, снимает рубашку и замирает на несколько секунд, будто что-то вспомнив. Я поднимаюсь с кровати, пытаясь предположить, могу ли передвигаться в спальне без его одобрения, но мужчине всё равно: он садится в кресло и набирает номер телефона, дожидаясь звонка. Стягиваю со второго кресла свои вещи и иду в ванную, где пытаюсь катастрофически быстро привести себя в порядок. Дико не хочется лишать себя сонного состояния, но я знаю, что рядом с Бёном нельзя быть расслабленным. Несмотря на его действия, в любую секунду он может измениться, и тогда в подвале вместо Криса окажусь я. Меня напрягает осознание того, что я нахожусь в его спальне снова. Только в этот раз не для наказания, а для… чего? Провожу рукой по влажным волосам и утыкаюсь взглядом в собственное отражение зеркала. Да, я слишком быстро пришёл в себя и теперь настолько напряжен, что раздражает стягивающая тело рубашка. Не заправляю её в брюки, выходя из ванной прямо так. Ощущение опасности давит на голову, но я стараюсь не обращать на это внимания, утыкаясь взглядом в мужчину, замершего у стола. Полуобнаженный, он диктует какие-то цифры из документов, внимательно прослеживая в нескольких листах коды. Я прохожу мимо, быстро застилая кровать, но так идеально, как было, у меня не выходит. Замираю в кресле, разглядывая косо зашнурованные кеды. Я не знаю, чего ждать. Зачем я здесь?..       — «Искусство войны», — говорит Бён, взглянув на меня, — потянешь за корешок и дверь откроется. Можешь быть свободен. Ошарашено перевожу взгляд на кучу книг, среди которых нужно найти единственную, и шумно выдыхаю. Мужчина усмехается и уходит в ванную комнату, оставляя меня наедине с огромной кучей книг. Чёрт возьми, он все их прочел или книжный шкаф лишь предмет декора?! Пытаюсь вспомнить, в какой части комнаты он стоял, когда открыл мне дверь, и подхожу к середине, проглядывая наименования книг.       — Ну хоть бы автора сказал, — вздыхаю, уткнувшись лбом в корешки. — Капец. Усаживаюсь на подножие кровати, бездумно проглядывая шкаф, даже не пытаясь найти нужное название. Ну и что будет, когда он выйдет из ванной и увидит меня здесь? Решит, что мне здесь понравилось? Потираю лицо руками, мысленно взмолившись выпустить меня из чёртовой комнаты, но взгляд упорно пропускает нужную книгу. Я поднимаюсь с места с намерением выйти из этой клетки, и попадаю на «Военное искусство». Тяну за корешок, и дверь открывается. Мужчина выходит из ванной, вынуждая ошарашено уткнуться в него взглядом.       — «Искусство войны»? — переспрашиваю. — Открывает ведь другая книга! Он вздёргивает бровь, проходя мимо меня к шкафу с вещами. Достаёт новый костюм и усмехается, заметив, что я всё ещё продолжаю пялиться на него. Опускаю взгляд, когда он заправляет рубашку в брюки, и выглядываю в комнату, вспомнив про вторую дверь.       — А как открыть вторую дверь? — спрашиваю, обернувшись к мужчине.       — Наверное, нажать на ручку и потянуть на себя? — насмехается он, вынуждая ошарашено перевести взгляд на дверь.       — Серьёзно?! — шиплю, сходя с места. Подхожу к двери, действую, как было сказано, и она действительно поддаётся. Выдыхаю ругательства, вылетая в коридор, громко хлопая дверью. Уверен, после моего ухода он перепрограммирует шкаф, и теперь там будет не «Военное искусство» (как же искусно он меня «надул»), а что-то другое. Обижено нажимаю на кнопку второго этажа и продвигаюсь к своей комнате, мечтая забыть о вчерашнем вечере и ночи. Спускаюсь в общий зал, сразу направляясь к стойке. Завтрак проходит относительно спокойно, пока я не задумываюсь о том, где ночевал Бён. Ночью я ничего не чувствовал, чтобы понять, спал ли он рядом со мной. Да и утром он выглядел довольно бодро, учитывая все обстоятельства, но каким образом он тогда понял, что у меня на животе синяк? Возможно, спросил наугад?.. Я поднимаюсь по лестнице медленно, чувствуя себя так, словно происходит что-то неправильное. Такое ощущение, что в здании нарушился цикл жизни, потому что абсолютно все заняты, мечутся по коридорам. И около моей комнаты, неожиданно, стоят несколько незнакомых мне охранников, явно поджидающих меня.       — Чанёль, — обращается один из них, — ты здесь больше не живёшь. Твоя комната на третьем этаже, все вещи там. Второй парень передаёт ключи, и я удивлённо впиваюсь в белый пластик брелка, замечая два ряда цифр.       — Первый — номер комнаты? — вопрошаю, получая подтверждение. — А второй?       — Код подтверждения, — объясняет тот.       — А всех так переселяют? Мужчины разворачиваются и уходят, оставляя меня без ответа. Я тяжело вздыхаю и направляюсь к лифту, отчаянно пытаясь понять, что побудило Бёна переселить меня на этаж выше. Он практически не заселен, здесь много комнат, но половина из них наверняка пустует. Новая комната кажется больше прошлой, хотя по размерам, я думаю, они совершенно одинаковые. Просто здесь панорамные окна, впускающие яркий свет. Есть ванная, совершенно стандартная, как и на втором этаже. В комнате большая кровать с твёрдым матрасом и мягким постельным, лежит ковёр на полу, несколько тумбочек у постели, даже выделен угол комнаты под рабочее место. На столе ноутбук, книги, мои тетради. В шкафу на нижних полках мой рюкзак и новая обувь в два ряда, в общем отделе половина заполнена официальными костюмами и рубашками, вторая половина джинсами, рубашками в клетку, большими футболками, даже шортами. Провожу пальцами по потрясающей вышивке на рубашках и думаю, к каким «гостям» мне придётся идти в такой одежде. Многочисленные цепочки на пиджаках, плотные воротники, вышитые золотыми и серебряными нитками… Зачем это всё? Какова теперь моя роль во всей этой работе?.. Мне нравится комната, но меня пугает мое новое положение. Никто ничего не объяснил, теперь я должен догадываться сам, не зная, на что надеяться?! Вытягиваю футболку с джинсами и переодеваюсь, чувствуя себя немного лучше. Очевидно, почему у меня плохие воспоминания с костюмами. В последнее время их совершенно невыносимо терпеть. Замираю у окна, проводя пальцами по плотным шторам. На улице снежно и довольно ветрено. Я не был на улице больше нескольких месяцев. Не чувствую особой нужды там оказаться, но подышать свежим воздухом не отказался бы. Отсюда хорошо видно два поста охраны, словно из моей комнаты. Помню, как Бён вынудил следить за отъездом своего брата. Тяжело вздыхаю и намереваюсь отвернуться, как огромные ворота открываются, впуская на площадку белоснежные мерседесы. Озадаченно провожаю взглядами длинный кортеж, отчаянно пытаясь сложить два и два. Неужели это — моё рабочее место? Не может же Бён заставить меня работать прямо здесь?.. Буквально схожу с ума до самого вечера. Всё, что вычитываю из книг, не укладывается в голове. Такое ощущение, что я пялюсь на пустые страницы. Слышу стук и дёргаюсь, медленно продвигаясь к двери. За ней какая-то девушка. Она явно связана с охраной, — делаю вывод, отметив её форму. Просит позволить войти, и я отступаю назад, удивлённо разглядывая портфель за её спиной.       — Господин Бён приказал подготовить тебя к вечеру, — говорит она, стянув портфель. — Меня зовут Кара, теперь я буду готовить тебя для каждой встречи сама. Вместо меня никто не должен приходить, Чанёль, только я и никто больше. Понятно? Киваю, чувствуя, как начинают дрожать руки. Девушка достаёт из портфеля многочисленные небольшие коробочки и оборачивается ко мне, сразу устанавливая правила:       — До встречи ещё два часа. Я успею тебе всё объяснить и привести в порядок, собственно, это и есть причина, по которой мне доверили работать с тобой. Давай не будем разочаровывать Бёна, раз он оказал нам обоим такую честь. Иди в душ.       — Я должен… подготовить себя? — запинаюсь, не зная, как выразиться при девушке. — Ну…       — Нет, — отмахивается она, отодвигая меня от шкафа. — Ты просто идёшь в душ. Ты больше не обслуживаешь важных дядь. Облегчённо выдыхаю. Даже представить не могу, к чему приведёт моя новая работа. Дико переживаю, когда понимаю: если я подведу Бёна, он вернёт меня обратно. Кара стояла возле шкафа, застыв взглядом в одной точке. Я спрашиваю, что мне делать дальше, и она махнула рукой на кровать.       — Знаешь, в чем сложность твоей новой работы? — задумчиво спрашивает, вытаскивая поочередно костюмы. — Ты должен быть уверен в себе и равнодушен, как и Бён. Ты сопровождаешь его на важные встречи, являешься объектом, по которому будет складываться впечатление о главе. Твоя задача — безупречно выглядеть и быть предельно внимательным.       — Боюсь, что это невозможно, — слабо усмехаюсь, напрягаясь.       — Придётся быстро всё схватывать налету, — пожимает плечами Кара, подавая мне брюки. — А ещё ты должен следить за гостями и их сопровождающими. Такие встречи не проходят просто так: каждый участник оценивает обстановку и людей, принимает решение. Завтра я принесу тебе кое-какую информацию, что-то вроде языка жестов. Будешь подсказывать боссу, где стоит повременить с решением, а где довериться.       — Не слишком ли много обязанностей? Это пугает. Девушка усмехается, поставив руки в бока. Она убеждает меня в том, что поначалу будет очень сложно, и я буду путаться в решениях, но в любом случае я обязан помогать главе, иначе он вернёт меня обратно. Я должен быть равнодушным ко всему, не предвзято оценивая гостей главы, помогая ему понять: заключить сделку или нет. С чего вдруг я оказался настолько одарённым — не понимаю, но и знать не хочется. У меня дрожат руки от страха, но я не хочу больше ублажать гостей, беспокоясь о каждой встрече за неделю до её прохождения. Кара просит быть внимательным и максимально молчаливым. Я не должен ничего произносить, даже если это будет очень важная информация. Всё, что я могу делать, это положить ему руку на плечо, давая понять, что я заметил что-то, к чему стоит присмотреться.       — Он всегда ходил на встречи с Крисом, — пожимает плечами девушка, наблюдая, как я заправляю рубашку в брюки. — Сейчас доверие к нему значительно уменьшилось, поэтому его заменишь ты. В комнату вас заведут раньше глав, будешь стоять позади места, где он сядет. Несмотря на то, сколько часов будет проходить встреча, ты обязан не двигаясь наблюдать за людьми перед тобой. Киваю, застёгивая рубашку. Кара поправляет воротник и застёгивает под ним цепочки, аккуратно поправляя возле пуговиц. Пиджак также красив и аккуратен, в меру усеян тонкими цепями, свисающими возле шеи. Спрашиваю, зачем всё это, на что получаю тот же ответ:       — Ты должен привлекать их внимание. Чем лучше ты выглядишь, тем больше отбиваешь от сути разговора. Но не смей каким-либо образом привлекать внимание, тебе запрещается подмигивать, кивать, указывать на что-то глазами. Забудь, что такое мимика. Ты неподвижная статуя, которая подчиняется только главе клана.       — Да что я, дурак что ли, подставлять его? — вздыхаю, обуваясь. — Моя задача наблюдать, не двигаться и не контактировать ни с кем, кроме Бёна, верно?       — Пока да, — кивает Кара, — а дальше, если будешь справляться со своими обязанностями, он лично может попросить делать что-то иное. Застываю, поднимая на неё взгляд. «Я скажу, чтобы ты вылизывал чужую обувь, и ты сделаешь это…» Дергаюсь, спрашивая, может ли он приказать совершать действия сексуального характера. Кара качает головой, отвечая, что обстановка не потерпит подобных вещей.       — Это лишь покажет, что глава у нас, мягко говоря, посредственный. Человек, не умеющий держать себя в руках, не может быть руководителем. Он обязан всё держать под контролем. Это заметно, — думаю, поджимая губы. Кара вспоминает, что мне нужно зайти к Бёну, и быстро складывает свои вещи, закрывая рюкзак. Желает удачи и просит аккуратно снимать все то, что на мне навешано.       — Если не я, а… кто-то другой их сломает? Девушка усмехается.       — Если Бён сломает их, то тебе не о чем переживать — получишь вдвое больше. Удивлённо провожаю её взглядом. Пока иду к кабинету, пытаюсь понять, во что влип в этот раз. Всё кажется таким сложным и недоступным, что я медленно начинаю нервничать от предстоящей встречи с незнакомыми мне людьми. Охрана, кажется, знает меня. Даже ничего не спрашивает, сразу же открывая дверь. Я прохожу в кабинет, замечая задумчиво курящего Бёна. Он стоит у окна в идеальном черном костюме, время от времени притягивая сигарету к губам. Пока не докуривает — не оборачивается ко мне, а я практикуюсь в молчании, застывая посреди комнаты. Внимательно оглядев меня, мужчина кивает своим мыслям и выдыхает дым, обращая ко мне:       — Она всё объяснила? — киваю. — Отлично. Завтра проведут инструктаж по поводу новой работы. Он надевает пиджак, застёгивая на одну пуговицу, и подходит ко мне, впиваясь ледяным взглядом в глаза.       — От себя добавлю, что твоя главная задача не молча стоять, наблюдая за людьми, а помогать мне, Чанёль. Я буду основываться на твоих заключениях, и каждое твоё действие может стать роковым. Если ты ошибёшься — ошибусь я, а я ошибаться очень не люблю. Особенно в людях.       — Я понял, — выдыхаю, опуская взгляд. Не трудно догадаться, что он имеет в виду. То, что он сказал… это лишь означает, что он поверил в меня и лишил ужасной работы, предоставляя возможность существовать рядом с ним в определённых условиях. Он будет надеяться на меня, и если я подведу, всё закончится. И не факт, что я вернусь обратно в комнату, скорее всего это будет «самый ужасный бордель этого города».       — Сегодня пробный вечер, — говорит мужчина, проходя взглядом по цепочкам, — людей будет немного: я, мой брат и его сопровождающие. Охрана, само собой, будет стоять по периметру комнаты.       — Ваш брат… — запинаюсь, не зная, можно ли задать вопрос, — он опасен для Вас?       — Мы партнёры, — отвечает Бён, — нападать он не будет, наши кланы связаны. Мы вынуждены сотрудничать — это всё, что ты должен знать, — киваю. — Сегодняшний вечер не несёт особой важности, просто проявление уважения и благодарности за помощь, но ты будешь следить за поведением его людей. Контролируй каждое их движение, фиксируй каждый вдох, чтобы понимать, как ты должен вести себя, потому что для меня эта встреча ничего не значит, а для моего брата — слишком много. Мужчина отходит к столу, забирает телефон и складывает документы в папки. Я неуверенно подхожу к столу, вынуждая его обратить на себя внимание. Поднимает бровь, будто спрашивая, в чём дело, и я, запинаясь, задаю вопрос:       — Если я не справлюсь, что Вы сделаете? Он выпрямляется, внимательно посмотрев в глаза.       — Знаешь, почему у меня так много партнёров, Чанёль? — спрашивает Бён. — Потому что я никогда не ошибаюсь. Еле слышно выдыхаю, опуская взгляд. Он верит в меня, чёрт возьми. Он знает, что я слишком сильно боюсь последствий, поэтому буду стараться изо всех сил.       — Сопровождающим надлежит появляться в зале раньше глав, — напоминает он. Кланяюсь. Впервые, чёрт возьми, за полгода, я кланяюсь ему и выхожу из кабинета. Сердце бьётся с такой силой, что я начинаю задыхаться от страха, стоит охраннику указать путь. По коридору вниз и направо самая последняя дверь. Здесь не подслушают, не за металлическими расписными дверьми. Я делаю шаг вперед и облегчённо выдыхаю, поняв, что в комнате, помимо охраны, никого нет. Мне указывают на место рядом с креслом, и я застываю на месте на долгие два часа. Этот вечер я посчитал самым тяжелым и длинным из всех, которые были.