Объятья для мрази

Робот. Он не сводит с меня взгляда ни на секунду, моргая раз в минуту. У него расфокусированное зрение, позволяющее охватить моё тело полностью. А ещё у него слезятся глаза, и это напрягает меня настолько, что я не замечаю, как застываю позади Бёна, уподобляясь какому-нибудь матёрому охраннику. Разговор совершенно меня не касается, я даже не обращаю на него внимания, не сводя взгляда с сопровождающего гостя. Брат главы привлёк моё внимание лишь на несколько секунд, как только вошёл в комнату, больше я на него не смотрел. Охранников практически не видно, они слились с обоями, будто статуи стоят, удерживая автоматы впереди себя. Спустя час меня это совершенно не напрягает, я постепенно привыкаю, даже не пытаясь переступить с одной ноги на другую. Когда я попытался это сделать, парень напротив резко сфокусировался на ней, вынуждая стиснуть руки в кулаки. Безумие какое-то — он действительно робот. Смогу ли я стать таким же, как и он? Я заметил, как дернулась рука сопровождающего, стоило мне перенести вес на другую ногу. Он был готов положить ладонь на плечо главы, предупреждая об опасности (?). Я был шокирован, и если бы меня спросили, как прошел вечер, я бы сказал: впечатляюще. Этот парень привлёк меня хладнокровием, внимательностью и незамедлительной реакцией. Мужчины поднялись с места неожиданно. Я чуть дрогнул, пропустив мимо слова прощания и рукопожатия. Несколько охранников от обоих кланов двинулись к двери, провожая мужчин. Сопровождающий остался, всё также не сводя с меня взгляда, то же самое делаю и я, застывая пуще прежнего.       — Новенький, — еле слышно выдыхает блондин. Обращаю внимание на его рот, так красиво, еле заметно раскрывшийся, чтобы выпустить слова наружу. Не знаю, могу ли отвечать, да и что ответить, собственно? Молча стою, отняв взгляд от губ.       — Бойся меня, — удивляет произнесённым, — потянешь на себя моего главу — я от тебя ничего не оставлю. Каменею, пытаясь понять, что он хочет этим сказать. Возможно, он понял, что у меня была с ним встреча? Разве глава клана рассказывает такие вещи сопровождающим? Мне срочно нужно с кем-то обсудить тонкости своей работы. Я настолько озадачиваюсь, что пропускаю момент, когда парень уходит, оставляя меня с несколькими охранниками в комнате. Тот парень, что привёл меня сюда, просит вернуться в кабинет Бёна, и я сдвигаю с места деревянные ноги. У кабинета неизменно стоит охрана, сразу же пропуская меня внутрь. Здесь темно. Часть у окон освещается фонарями с улицы, немного попадая на рабочее место. Бён застыл у окна с сигаретой в руке, не глядя указывает на место рядом с собой, и я подчиняюсь, застывая рядом. Еле слышно выдыхаю, опустив взгляд на чужое запястье, спрятанное в кармане брюк.       — Делись впечатлениями, — произносит мужчина, докуривая сигарету.       — Он практически не моргает, — вздыхаю, — раз в минуту, может, реже. Охватывает всё тело полностью, не двигается и медленно дышит. Он замечал малейшее моё движение, концентрировался всякий раз, когда я вдыхал глубже обычного или пытался перенести вес на другую ногу… У него сумасшедшие рефлексы. Было трудно стоять на месте, не двигаясь, и когда я невольно дернул ногой, его рука так быстро… Он различает опасность и случайные движения, да? Поэтому так и не коснулся его. Просто руки реагируют быстрее, чем его сознание воспринимает ситуацию. И он кажется опасным. Бён оборачивается. Отодвигает кресло и садится, задумчиво глядя на меня. Выражение его лица такое… хищное. Мне хочется отойти, но я не могу, приказывая себе стоять на месте. Пальцы касаются губ, задумчиво переводя взгляд на мою шею.       — Сопровождающие обладают многими качествами. Они не ограничиваются наблюдательностью, не только помогают главе, но и специально обучаются для защиты. Он опасный, потому что носит с собой еле заметное оружие. Уверен, он смог пронести мимо охраны пару ножей или дротиков, чтобы обезопасить Бэкбома.       — Они могут нападать?       — Если глава прикажет, то могут и убить, — объясняет мужчина. — Они несут ответственность за чужую жизнь. И он доверился мне. Позволил стать тем, кто будет помогать и защищать. Он совершенно невменяемый, если думает, что я смогу взять на себя столько обязанностей. Нельзя просто так взять и поставить неопытного человека рядом с собой, надеясь, что тот сможет что-то предпринять. Я совершенно не обучен! Сколько времени должно пройти, чтобы я научился хоть на четверть быть таким, как тот парень?!       — Думаешь, я сумасшедший? — усмехается Бён. — Это не так. Я выбрал самого надёжного человека для этой роли. Знаешь, почему? — качаю головой. Он резко поднимается, пугая. Утыкаюсь в стол поясницей, испуганно глядя на него. — Ты должен уважать меня, но вместо этого боишься. Всегда рядом со мной сосредоточенный донельзя, напряженный и стараешься быть бесчувственным, хотя выходит у тебя довольно паршиво. Ты будешь учиться, работать над собой, потому что опасаешься возвращения на прошлую работу, где придётся трахаться с такими, как мой брат или придумаю что-то похуже. А чтобы этого не случилось — ты из кожи вон вылезешь, но справишься на все сто. Так я прав, Чанёль? Ты же меня не подведешь?       — Не подведу, — отвечаю, шумно выдохнув. — Я буду стараться.       — Я знаю, — Бён прижимается бёдрами к моим и подтягивает к себе за поясницу, вынуждая прогнуться в спине, — поэтому ты здесь, а не с Бэкбомом. Сбивает дыхание, невесомо касаясь губами шеи. Я закрываю глаза, пытаясь держать ситуацию под контролем, но знаю, что не смогу ему сопротивляться. Если он хочет, то я должен…       — Как он был удивлён, когда увидел тебя рядом со мной, — шепчет мужчина, сжав бок ладонью. Шумно выдыхаю. — Мельком смотрел на тебя, ожидая, что ты посмотришь на него, а ты… молодец, Чанёль. Запрокидываю голову, ощущая, как он полноценно касается губами шеи, снова и снова засасывая кожу. Резко рычит, буквально теряя самообладание. Воспоминания о брате горячат его до такой степени, что он превращается в нетерпеливое животное, резко раскрывая ремень на брюках. Тёмные глаза пугают меня, и пусть я стараюсь не впадать в панику, мнимой веры в то, что он придёт в себя, недостаточно. Опасно оскаливается, притягивая за шею для поцелуя. Будто пьёт из меня, сжимая ягодицу пальцами. Я цепляюсь за его плечи, пытаясь устоять на месте, но ноги подкашиваются после долгой неподвижности получасом ранее. Задыхаюсь от его языка, совершенно не пытаясь подстроиться под его напор. Это просто невозможно. Если захочет — он возьмёт это, наплевав на мои чувства. Облизываю искусанные губы, обращая внимание на его руки, ухватившиеся за цепочки, скрепляющиеся между частями пиджака и рубашкой. Ошарашено охаю, стоит камням упасть на пол.       — Боже, — выдыхаю, поднимая взгляд на мужчину, — господин Бён… Рубашка трещит под его руками. Сорванные с петелек пуговицы сыпятся между нами, усеивая пол. Он чуть не срывает молнию на брюках и стягивает с плеч пиджак, сбрасывая на пол. Испуганно всхлипываю, когда он опрокидывает грудью на холодный стол. Ягодицы оголились резким движением руки. Бён вжимается в них пахом, дёрнув за воротник рубашки назад. Прогибаюсь в спине до такой степени, что непроизвольно раскрывается рот. Ему это и нужно — пальцы теряются между языком и слюной, она стекает по подбородку, и он растирает её по губам, закусив место на шее. Стону, стоит пальцам нетерпеливо оказаться внутри. Неприятно тянет сфинктер от двух пальцев, и я непроизвольно сжимаюсь, когда начинается череда попаданий по простате. Он наслаждается этим. И мне бы тоже хотелось так, как он, наслаждаться сексом, но я боюсь его несдержанности. Страх заглушает возбуждение, которое попадет под его внимание.       — Ну же, — шепчет, — расслабься. Я же не делаю больно. Вскрикиваю, сходя с ума от третьего пальца. Мой голос заглушает щелчок ремня и раскрывающейся молнии. Я чувствую его напряженный член и зажмуриваюсь, боясь представить, с какой силой он толкнётся внутрь. Вместо этого я схожу с ума, пытаясь подняться на носочки, чтобы он вошел, наконец, полностью. Головка дразнит простату, распаляя тело. Я царапаю стол, чуть не выворачивая ногти в другую сторону. И ему это нравится, также сильно, как и мне.       — Ну пожалуйста… И он входит, налегая на меня сверху. Оглушает шумным дыханием, спрашивая, чего я хочу. Вместо слов пытаюсь поддаться назад, чтобы получить больше, но он наполовину выходит, вцепляясь ладонями в бёдра. Еле успеваю расставить ноги, как он резко входит внутрь, вынуждая вскрикнуть. От тянущей еле заметной боли он стремительно втягивает меня в удовольствие. Без стыда пытаюсь поддаться назад, всхлипывая от необходимости прикоснуться к себе, но моих рук не существует. Он ведь сам говорил.       — Господин, — к чёрту всё, — пожалуйста!       — Таким ты мне нравишься больше, — хрипит он, низко простонав. Резко входит до упора и, практически не выходя, двигается мелкими движениями. Кончаю, вскрикнув, и он тяжело выдыхает, замерев внутри. На нём презерватив, понимаю, уткнувшись лбом в стол. Пытаюсь восстановить дыхание, расслабляясь. Мужчина резко дёргает за бёдра на себя, в последний раз вырывая вскрик. Всхлипываю, впервые обращая внимание на таз и стопы, разрывающиеся от боли. Я слишком долго неподвижно стоял, чтобы после секса нормально себя чувствовать. Ладошка оглаживает ягодицу. Бён отходит от меня, усаживаясь в кресло. Медленно выпрямляюсь, проводя пальцами по болящему животу: теперь сильнее беспокоит синяк, добавляя к общему недомоганию дискомфорт. Ощущается дым сигарет, и я облизываю губы, вытирая подбородок. Мужчина расслабленно затягивается сигаретой, облизывает губы, как и я, а потом обращает внимание на пол. Подтягиваю брюки, безуспешно пытаясь что-нибудь сделать с рубашкой. Ну, пара пуговиц осталась на месте. Заправляю верх, застёгиваю ширинку и одна из пуговиц всё-таки падает на пол. Устало сажусь на стол, упираясь руками в столешницу. Столько камушков и цепочек на полу, красивые пуговицы, сверкающие при свете фонарей. Неужели нельзя было аккуратнее?..       — У тебя будут лучше, — обещает Бён. Зажимает между губами сигарету и выдыхает дым через нос, застёгивая брюки сидя прямо в кресле. — Думаю, к следующей встрече ты будешь вполне осознанно воспринимать происходящее в зале. Киваю, обещая себе, что буду следовать всем правилам, лишь бы не потерять его доверие.       — Интересно, — задумчиво протягивает мужчина, подойдя ко мне, — ты когда-нибудь перестанешь ненавидеть меня? Или всё-таки подставишь под пули, как только попадётся возможность? Шокировано выдыхаю, уставившись на главу. Бён проводит пальцами по подбородку и целует, на мгновение прижавшись к губам. Молча смотрим друг другу в глаза: я оторопело, а он задумчиво.       — Свободен, — командует он, хлопнув меня по бедру. Он не отходит. Я аккуратно встаю со стола, чтобы не задеть его, и выхожу из комнаты. Внутри остаётся неприятный осадок, и это не из-за секса, а из-за его сомнений во мне. Ненавижу ли я его? — думаю, подходя к лифту. — Разве мог бы я так возбуждаться из-за ненавистного человека? Подчинялся бы я ему, если бы действительно злился на него и чувствовал отвращение? Мне казалось, между нами была условная договорённость о том, что если я хорошо работаю, то он не отправляет меня к ублюдкам и позволяет получать нечто большее, чем просто комнату и возможность существовать. Когда я перестал думать о нём в таком ключе, ведь давно не воспринимаю его как монстра. С тех пор, как его отношение изменилось ко мне на малую долю, я чувствую себя лучше. Он выслушивал меня, даже успокаивал, и то, что он делал со мной в начале, можно ли считать это адаптацией?.. Я не знаю, о чем думать, — вздыхаю, заваливаясь на кровать, — почему он такой сложный? Неужели нельзя вести себя как-то иначе? Ох, а его поведение. Сейчас он отпустил меня так, словно использовал, но я не чувствую обиды, я привык, что ко мне так относятся. Я считаю это нормой, наверное, поэтому меня это не задевает?.. Он холоден и отчуждён, требователен и неумолим. Слишком сложный для такого раскрытого человека, как я.       — У меня нет сил думать о чужих заморочках, — вздыхаю, поднимаясь с места. Какая разница, что происходит в чужой голове, если со вчерашнего дня у меня есть постоянный партнёр, новая работа, хорошая комната, возможность быть полезным и в какой-то мере нужным? Прекрати забивать голову чужими проблемами, Чанёль, и научись довольствоваться тем, что ты получил.