Рыцарь для безумной принцессы

Через несколько дней путешественники достигли границ Сейруна, хотя кроме дорожного столба на это ничто не указывало. Вокруг были точно такие же золотые поля пшеницы, рощицы деревьев и деревеньки. Одну из таких они увидели, когда поднялись на очередной холм. Беленькие домики сбились в кружок в живописной долине. Над красными, черепичными крышами поднимался дымок, намекая на горячий ужин и уютную постель. У Амелии защемило сердце от неясной тоски. — Может, остановимся здесь на ночлег? — спросила она, подняв на Зелгадиса умоляющий взгляд. Но тот остался суров и непреклонен. — Меня могут опознать. — Вряд ли в такой маленькой деревне развесили плакаты, — возразила Амелия. — Сюда наверняка стражники из ближайшего города раз в сто лет заглядывают. — И все же не стоит рисковать. Будем идти до заката. Амелия тихонько вздохнула. Она уже порядочно устала от ночевок под открытым небом и походной пищи. Помыться и постирать одежду тоже бы не помешало. Но Зелгадис по-своему прав, рисковать не стоит. К тому же настоящие герои никогда не жалуются на тяготы пути! Бросив прощальный взгляд на деревеньку, Амелия заметила кое-что интересное. — Эй, смотри, Зелгадис! Кажется на том холме большое, каменное здание. То ли усадьба, то ли храм. Глаза Зелгадиса хищно сверкнули. — Храм? Он приложил руку козырьком ко лбу, вгляделся. Действительно, на холме за деревней возвышалось серое строение. Его стоило проверить. — Пойдем, посмотрим, что там. — Зачем? — Амелия недоуменно воззрилась на него. — Я кое-что ищу, — кратко пояснил Зелгадис. — Что? — Тебя не касается. Зелгадис сделал несколько шагов вперед, но Амелия осталась на месте, уперев руки в боки. — Еще как касается. Мы теперь путешествуем вместе. Если ты что-то ищешь, я могу помочь. — Просто высматривай что-нибудь необычное, — уклончиво пояснил Зелгадис. — Старинные книги и свитки, артефакты… Но если найдешь что-то такое, не вздумай трогать, сразу зови меня. — Хорошо, — Амелия кивнула, понимая, что большего от Зелгадиса не добиться. Обогнув деревню, они пошли по заросшей тропинке, ведущей прямо к холму. Амелию охватил азарт исследователя: таинственный храм, поиски не пойми чего, позарез нужного Зелгадису. Настоящее приключение! Зелгадис напротив заранее подготавливал себя к тому, что впереди ждет очередная пустышка. У подножия холма возле самой дороги устроилась на вязанке хвороста пожилая пара. Они о чем-то спорили, бурно жестикулируя. — … нужно класть две ложки девясила! — Лекарь сказал — три! — Больше слушай этого шарлатана! В прошлом году он тебе мочу посоветовал пить, уже забыл, чем дело кончилось? Зелгадис прошел мимо стариков, даже не взглянув, но Амелия остановилась. Вежливо прокашлялась, привлекая к себе внимание. — Здравствуйте. — И тебе привет, внученька, — отозвалась бабка. — Не подскажете, что это за здание на холме? Дед мечтательно улыбнулся, продемонстрировав пустые десны, из которых гордо торчали два уцелевших зуба. — О-о-о, это храм Богини Любви! Любой мужчина там сможет окунуться в источник неземных наслаждений! Зелгадис остановился, навострив уши. Нет, всякие сказки о неземных наслаждениях его не интересовали. Но возможно в храме действительно есть некий волшебный источник. — Не слушай этого старого кобеля, внученька! — бабка отвесила деду подзатыльник. — Едва ходит, а все туда же. Богини, наслаждения… Чушь! В храме давным-давно поселилась нечисть. Говорят, в старые времена ей приносили в жертву молодых, красивых парней. Да и сейчас каждый год в храме мужики пропадают. Так что не пущай туда своего. Бабка кивнула в сторону Зелгадиса. — Нет-нет, мы не пара, — смущенно проговорила Амелия. — Все равно не пущай. — Не слушай баб, браток! — дед показал Зелгадису большой палец. — Будь мужиком! За это он получил очередную оплеуху от жены. — Спасибо большое за предупреждение, — Амелия поклонилась и сочла за лучшее уйти, оставив супругов выяснять отношения. — Похоже, в храме опасно, — сказала она, догнав Зелгадиса, который уже пошел дальше по тропинке. — Предлагаешь туда не соваться? — осведомился он чуть насмешливо. — Нет, наоборот! Нужно разобраться с нечистью, которая убивает людей! — Я благотворительностью заниматься не собираюсь, — сухо бросил Зелгадис. — Если нечисть будет мешать мне в поисках — убью, если нет — Шабранигдо с ней. И тебе не советую лезть на рожон. Амелия с укором взглянула на него. — Что плохого в том, чтобы помочь людям, если мы можем? Зелгадис ничего не ответил и глубже натянул капюшон, чтобы Амелия не заметила выражение его лица. Когда он служил Резо, то действительно бескорыстно помогал людям. И чем все обернулось? Великий святой поставил эксперимент на собственном прапраправнуке. А потом люди, которых Зелгадис спасал, указывали на него пальцем и шептались за спиной. Нет уж, хватит. Напомогался. Хотя если в храме действительно засела нечисть, придется с ней сразиться. Хорошо, если это просто дикий зверочеловек. А если мазоку? В своей силе Зелгадис не сомневался, но вот Амелия… Не безопаснее ли оставить ее снаружи? Так сбежит ведь. Да и лучше, когда она под присмотром. С нее станется полезть в храм одной, чтобы погеройствовать. Конечно, можно было просто пройти мимо храма. Зелгадис ведь особо не верил, что там найдется способ его исцеления. Но вдруг. Чем Шабранигдо не шутит. Если он не проверит храм, то эта мысль засядет занозой в голове и не даст покоя. Надо идти. — Внутри держись поближе ко мне, — предупредил Зелгадис. — Ага! — Амелия едва не светилась от переполнявшей ее энергии и боевого духа. Подъем на холм оказался очень легким, будто специально создан для удобства мужчин, которые отправляются на встречу с Богиней Любви. Через несколько минут Зелгадис и Амелия остановились возле храма. Вблизи стало заметно, насколько он обветшал. Видимо строение на самом деле было очень древним. Подпирающие портик колонны когда-то изображали женские фигуры, но теперь в них лишь смутно угадывались силуэты. За колоннами разверстой пастью чернел вход в храм. Амелия зажгла «Лайтинг» и шагнула в темноту следом за Зелгадисом. Они оказались в коридоре, который тянулся далеко во мрак. Под ногами лежал толстый слой пыли, при каждом шаге серебристые в свете «Лайтинга» облачка взлетали вверх и забивались в нос. Амелия пару раз чихнула, Зелгадис прикрыл нижнюю часть лица маской. Они медленно и осторожно шли вперед, внимательно осматриваясь. Но в коридоре не было ничего, кроме пыли. Да еще на стенах виднелась облупившаяся роспись. Зелгадис вгляделся в нее повнимательнее, надеясь обнаружить что-нибудь стоящее. Вздрогнул и отвернулся, чувствуя, как запылало лицо. «Скорее это храм не любви, а кое-чего другого. Гадость какая. Надеюсь, Амелия не заметит». — О, интересные картинки, — Амелия поднесла «Лайтинг» ближе к стене. Зелгадис уставился на нее, радуясь, что под маской не видно выражения его лица. Интересные?! Неужели, Амелия далеко не столь невинна, как кажется? — Говорили, что это храм Богини Любви, но, похоже, этот храм как-то связан со спортом, — спокойно продолжала она. — Вон здесь нарисованы приемы борьбы. Зелгадису с трудом удалось превратить истеричный смех в кашель. — Это не борьба, — выдавил он. — Да нет, точно борьба! — настаивала Амелия. — Конечно, видно плохо, но я узнаю этот прием — «Всадник». Вон там — «Мост». Он делается вот так… Амелия протянула руку к Зелгадису, но он отскочил от нее как ошпаренный. — Хватит глазеть по сторонам. Он стремительно пошел вперед, недоумевающая Амелия поспешила следом. «Он что, не любит борьбу? — удивленно подумала она. — С мечом вроде хорошо обращается. Странный». Вскоре коридор закончился, Амелия и Зелгадис вышли в огромный зал, потолок и стены которого тонули во мраке. Зато центр зала был хорошо освящен, там на диване в форме сердца возлежала сияющая белым женщина. Хотя женщиной это существо можно было назвать с большой натяжкой. Она будто вся состояла из белоснежной сахарной ваты, среди которой угадывалось некое подобие лица. На нем не было ничего, кроме ярко-алых, чувственно изогнутых губ. «Мазоку!» — Амелия и Зелгадис изумились, если бы узнали, насколько синхронны их мысли. Мазоку плавным движением поднялась с дивана. — Какой милый мужчинка ко мне заглянул, — ее голос так и сочился приторным медом. — Иди сюда, сладенький. Я подарю тебе блаженство. Из ее похожего на облако туловища вырвалось тонкое белое щупальце. Зелгадис собрался вызвать щит, но опоздал всего на долю секунды. Щупальце обвилось вокруг его головы. Обжигающая боль. Нестерпимая белизна перед глазами. Затем Зелгадису стало тепло и уютно, будто он закутался в мягкое одеяло. Мир вокруг был прекрасен. Но главное — рядом с ним была Она. Самая лучшая женщина в четырех мирах. Он любил Ее до безумия. От желания прикоснуться к Ней все тело сводило судорогой. Он упал на колени и пополз к Ней, мечтая лишь об одном: облобызать Ее ноги. Он был совсем рядом с Ней и уже протянул дрожащую руку, чтобы провести пальцами по ее нежной коже… Она отвернулась от него, брезгливо подобрала подол платья. Обидно рассмеялась. — Неужели ты думал, что я смогу полюбить такого урода? Иди, целуйся с троллихами. Хотя, боюсь, даже они тебя прогонят. Каждое Ее слово пронзало его раскаленным шипом. Он корчился у Ее ног от нестерпимой боли. Урод! Урод! Урод! Зелгадис закричал… Все произошло слишком быстро. Амелия даже не успела понять, что собственно случилось. Вот щупальце коснулось Зелгадиса, а вот он уже кричит. Кричит так жутко и надрывно, что кровь стынет в жилах. Он упал на колени и, стянув маску, принялся царапать лицо. Ногти скрежетали по камням на его коже, и от этого звука по спине Амелии побежали ледяные мурашки. — О, сколько мучений! Сколько самоуничижения! — простонала мазоку. С ее карминовых губ сорвался трепещущий вздох удовольствия, все ее тело затряслось, будто желе. От отвращения к горлу Амелии подкатила тошнота, она невольно охнула. Мазоку оглянулась, проговорила брезгливо: — Что еще за гадость? Меня не интересуют женщины. Можешь убегать, пока я добрая. Считай это наградой за вкусного мужчинку. И мазоку издевательски расхохоталась. Амелия, возможно, и побежала бы, но ноги словно приросли к полу. Настоящий мазоку оказался гораздо страшнее, чем она представляла. От него веяло ужасом, который казался осязаемым — забивался в легкие, не давал дышать, сковывал тело. «Почему бы не сбежать? — вкрадчиво предложил внутренний голос. — Зелгадис тебе никто, скорее даже враг. Брось его». В этот миг Зелгадис заплакал. Слезы катились по его искаженному мукой лицу. Когда плачет сильный, здоровый мужчина это выглядит как-то по-особенному страшно. — Я не урод! Не чудовище! — завопил он. В голосе его было столько боли, что Амелии показалось, она может физически ее ощутить. В этот момент Амелия была сама себе противна. Как она могла даже подумать о том, чтобы бросить Зелгадиса на растерзание мазоку? Даже если он сам мазоку и задумал что-то против Сейруна, все равно оставлять его здесь… Амелия даже не могла подобрать достаточно сильного слова, чтобы описать такой подлый поступок. Рыцарь Роланд однажды нашел своего злейшего врага Черного Рыцаря раненным. Он выходил его и затем отпустил. Воспоминание о любимом герое придало Амелии сил. Мазоку отвернулась к Зелгадису и не смотрела на нее. Самое время действовать. Амелия отошла, потушила «Лайтинг» и скользнула назад в темноту коридора. Здесь она могла спокойно прочитать заклинание. — О, источник душ, сущих в вечности и бесконечности! О, извечное голубое пламя, позволь силе, сокрытой в моей душе, быть призванной сюда из глубин бесконечности! РА-ТИЛТ! Поток бело-голубого света ударил точно в то место на теле мазоку, откуда начинало расти щупальце, обвившее голову Зелгадиса. Щупальце обратилось в прах, мазоку завизжала. Амелия уже решила, что победила, но не тут то было. — Дрянь! К Амелии полетело сразу несколько щупалец, она попыталась уклониться, но безуспешно. Щупальца обвились вокруг ее шеи, запястий и талии. По ощущениям они были похожи на сахарную вату: липкие, шершавые. Но порвать их так же просто, как вату, не получилось. — Я ненавижу есть эмоции женщин, они такие грубые, — держа Амелию на весу, мазоку притянула ее ближе к себе. — Но тебя, мелкая тварь, я заставлю страдать… Кричи! Услаждай мой слух! Щупальца сжались сильнее, будто мазоку собиралась разорвать свою жертву на части. Амелия пыталась терпеть, не желая доставить врагу удовольствие криками. Но вскоре она уже не могла думать ни о чем, кроме боли. Алой и обжигающей, как пламя. Амелия закричала. Из ее горла хлынула кровь, и крик превратился в хрип… Открыв глаза, Зелгадис сначала увидел вокруг цветные пятна, которые для него ничего не значили. Что-то белое. Что-то черное. Он никак не мог понять, где находится, ощущение было, как после пробуждения от кошмарного сна. Возможно, все и правда было сном. В конце концов, ему часто снится нечто подобное: люди называют его уродом и отворачиваются. Он уже привык. Крик Амелии вывел Зелгадиса из оцепенения. Осознание произошедшего разом обрушилось на него. «Вот дерьмо, я попался… Проклятая мазоку…». Времени на размышления не оставалось, потом можно будет проклинать и мазоку и, по традиции, Резо. Если конечно, он выживет. Зелгадис быстро прочитал заклинание и послал в спину мазоку «Ра-Тилт». Она забилась в конвульсиях, щупальца безвольно повисли, и освобожденная Амелия упала на пол. Зелгадис бросился к ней, подхватил на руки и полетел прочь из зала, молясь всем известным богам, чтобы «Ра-Тилта» мазоку хватило. Амелия у него на руках не шевелилась, и Зелгадис поспешил начать лечение. В зеленоватом свете «Рекавери», он увидел, что Амелии здорово досталось. По ее подбородку текла багровая кровь, видимо, повреждены внутренние органы. Зелгадис выругался сквозь зубы. Нужно было как можно быстрее вылечить Амелию, если мазоку все еще жива, они смогут справиться с ней только вдвоем. Когда Зелгадис вылетел из храма на свежий воздух, Амелия открыла глаза. — Белой магией владеешь? — отрывисто спросил Зелгадис. — Раз ты из столицы белой магии, то должна. Амелия кивнула. — Когда появится мазоку, сделай «Флоу брейк», поняла? Амелия не спорила и не спрашивала зачем, полностью положившись на Зелгадиса. Воздух перед ними вдруг заискрился, образовалась черная дыра, из которой появилась мазоку. Выглядела она неважно, ее белое тело посерело и теперь походило на грязную вату. Хищные красные губы отливали синим. — Флоу брейк! — поспешила выкрикнуть Амелия. На земле точно под мазоку появилась светящаяся шестиконечная звезда, из каждой ее стороны поднялась дымчатая стена. — Жалкие людишки, вы действительно думайте, что такое меня удержит? — прокаркала мазоку, ударила щупальцем по стене и получила электрический разряд. Зелгадис понимал, что барьер ее не остановит, он надеялся лишь выиграть время. — Амелия! Читаем «Ра-Тилт» вместе! Они начали хором произносить заклинание: Зелгадис глухо, будто вколачивая слова в воздух, Амелия звонко и чисто. Мазоку билась в барьере, молотя по стенам щупальцами. Наконец, с оглушительным грохотом защита пала. Пучок щупалец устремился к Амелии и Зелгадису, но именно в этот момент они произнесли финальные слова заклинания. — РА-ТИЛТ! С их ладоней сорвались два потока сияния, слились вместе и пронзили мазоку насквозь. Ее тело запузырилось, точно болотная жижа, а затем разлетелось на множество мелких капель. — Проиграть… людям… — донесся до Зелгадиса и Амелии далекий шепот. И наступила тишина. Амелия без сил осела на траву. Ее все еще слегка трясло от пережитого страха. В животе свернулась в комок тупая боль, тело сковала слабость. Зелгадис присел рядом на корточки. — Помощь нужна? — Ага. Амелии не хотелось это признавать, но из-за непривычки к частому использованию такой сильной магии, она здорово выдохлась. Руки Зелгадиса засветились живительным зеленым светом, даря облегчение. Теперь Амелия больше не могла считать его врагом, другом его назвать тоже было сложно. Но смертельная опасность, через которую они прошли вместе, связала их невидимой нитью. Хотя Зелгадис все еще немного пугал Амелию, вот как сейчас, когда он то и дело скалит зубы, а в глазах сверкают золотые искры гнева. Хорошо, что злился он не на нее. После боя, когда схлынул адреналин, Зелгадис полностью осознал, что сделала с ним мазоку. Если бы он мог, он бы воскресил ее и убил еще раз. А затем еще и еще. Она ударила его по самому больному месту, расковыряла уже успевшую покрыться коркой рану, та теперь кровоточила и гноилась. Зелгадиса передернуло от воспоминаний об иллюзии мазоку. Кто знает, что он творил под гипнозом. Оставалось надеяться, что Амелия в полумраке ничего толком не разглядела. Все-таки хорошо, что Амелия оказалась рядом. Следовало признать, что та, кого он считал избалованной принцессой, спасла ему — самоуверенному магу — жизнь. Может, путешествовать одному и проще, но иногда без спутников не обойтись. — Спасибо. Зелгадису трудно было это произнести, но он заставил себя. Нужно быть благодарным. — За что? — Амелия взглянула на него с искренним недоумением. — За то, что не бросила. Она мягко улыбнулась. — Так на моем месте поступил бы каждый… — Воин Справедливости? — не удержался от легкой насмешки Зелгадис. — Нет. Каждый человек, — спокойно договорила Амелия. — Кстати, можно закончить с лечением. Со мной уже все в порядке. Амелию так и подмывало спросить Зелгадиса, что же он увидел, попав под действие колдовства мазоку. Но она понимала: сейчас не лучшее время для проявления любопытства. «Он кричал, что не урод. Значит, он переживает из-за своей внешности? — раздумывала Амелия. — Но если он мазоку, то наверняка может менять облик. Наверное, он все-таки не мазоку. Вряд ли они могут использовать „Ра-Тилт“, а он у него получался здорово. Аж завидно». — Нам повезло, что мазоку была слабой, — заметил Зелгадис, выпрямляясь. — Слабой? — изумилась Амелия. — Но для того, чтобы ее убить, потребовалось аж три «Ра-Тилта». — На сильных мазоку он бы не особо подействовал. — Но у тебя он очень мощный, не то, что у меня, — с нотками восхищения проговорила Амелия. — Как у тебя так получается? Зелгадис криво ухмыльнулся. — Я же мерзкий мазоку. С чего это я буду помогать тебе улучшить заклинание, которое ты можешь использовать против меня? Амелия смущенно потупилась, с запозданием поняв, что если Зелгадис действительно так ненавидит свою странную внешность, причисление к мазоку должно было сильно его задеть. — Но я не мазоку, — продолжил Зелгадис. — И чтобы лишний раз это доказать, расскажу, как правильно применять «Ра-Тилт». Нужно сосредоточиться, выкинуть из головы все посторонние мысли. А у тебя мозги наверняка вечно забиты всякой чушью, вот и не выходит сильный энергетический удар. — Прямо все мысли? — задумчиво протянула Амелия. — Если будешь тренироваться, со временем будет получаться само, — Зелгадис вошел в роль наставника и говорил неожиданно много. — У тебя, судя по всему, есть способности к магии, но опыта не хватает. — Тогда… О, источник душ… — Эй, ты что, собралась тренироваться прямо сейчас? Горячность Амелии не уставала поражать Зелгадиса. — Здесь точно не время и не место. Вставай. Пройдем еще несколько лиг. Лучше убраться отсюда подальше, вдруг у этой мазоку была, например, сестра. Амелия поспешила за Зелгадисом, который начал быстро спускаться с холма. — Все-таки мы спасли бедных крестьян от мазоку, — бодро заметила Амелия. Зелгадис в ответ только пожал плечами. Они шли до темноты и остановились на ночлег в роще. Зелгадис проявил несвойственную ему галантность и помог Амелии соорудить лежанку из веток, палых листьев и мха. Он чувствовал легкую вину за то, что потащил ее в храм, а потом не смог защитить. Зелгадис присел под деревом, прислонился спиной к стволу и почти сразу задремал. В походах он приобрел умение быстро просыпаться и засыпать. Дежурить он не собирался, полностью положившись на свои чуткие уши. И ему, и Амелии стоило отдохнуть. Но вот отличии от Зелгадиса Амелия ворочалась с боку на бок, сон не шел, пережитое за день не желало отпускать. Едва она закрывала глаза, как видела мазоку. Амелии казалось, что она снова чувствует на шее удавку. Наконец, она погрузилась в тяжелый сон. К ней пришел давний кошмар, который, как она надеялась, оставил ее, когда она покинула дворец. Амелия снова была в Сейруне. Она брела по коридору, ведущему к тронному залу. Было темно, лишь извивались в дикой пляске всполохи далекого пожарища. Кругом: на полу, на изящных колонах, на стенах — виднелись черные пятна. И Амелия знала, что это вовсе не грязь. Она все шла и шла вперед, с каждым шагом, словно в море, погружаясь в гнетущее отчаяние и тоску. Со всех сторон звучал шепот, в котором с трудом можно было различить слова: «Узурпатор… убийца…». — Я не убийца, — повторяла Амелия, как заведенная. — Не убийца… Она обо что-то споткнулась и упала, растянувшись на полу. Мгновенно вскочив, Амелия обернулась и застыла. На нее пустыми глазницами таращился разложившийся труп. Вдруг то, что осталось от его рта, зашевелилось. — Убийца… — Нет! — взвизгнула Амелия. Папа сказал, что она никого не убила тогда. Папа сказал… Она бросилась бежать. Со всех сторон к ней тянулись скрюченные руки мертвецов, хватали ее за одежду, тянули к себе. — Убийца! Убийца! Амелия добежала до тронного зала, распахнула двери и ворвалась внутрь. На троне сидел отец, и она устремилась к нему за помощью и утешением. Сейчас она прижмется к его широкой груди и все ужасы закончатся… Отец был пришпилен к спинке трона мечом, точно бабочка, проткнутая иголкой. Багровая кровь пропитала его белую мантию и капала на пол, гулко ударяясь о мраморные плиты. — Убийца, — прошелестел голос у Амелии над ухом. — Это не я! — Ради власти… — Это не я! Но на ее руках была кровь… Зелгадис спал чутко и сразу услышал бормотание Амелии, но сперва не обратил на него внимания. Мало ли что она там шепчет во сне, может, признается в любви принцу на белом коне. Но вдруг Зелгадис расслышал: «Я не убийца». Это заставило его вслушаться. Похоже, Амелии снился далеко не принц. Зелгадис встал, подошел к ней. Амелия разметалась на лежанке, тяжело дыша, будто после долгого бега. Ее лицо исказилось, губы шевелились, повторяя: «Я не убивала». Зелгадис снова припомнил слухи о попытке переворота в Сейруне. Говорили, что принц Филионел лично сражался с бунтовщиками, и его юная дочь участвовала в побоище. Вроде бы у него была только одна дочь. Неужели Амелия, вещавшая о справедливости, мире и любви, убивала людей? И все ее позы лишь попытка убежать от жестокой действительности? Отогнав непрошеные мысли (вот ведь проклятая привычка все анализировать!), Зелгадис потряс Амелию за плечо. Она распахнула глаза, с ужасом уставилась на Зелгадиса. Ее страх неприятно его задел, оказывается, он уже успел порядочно отвыкнуть от испуганных взглядов, поэтому не сразу понял, что Амелия видит вовсе не его, а своих демонов. — Амелия! — окликнул ее Зелгадис. Она вздрогнула, в глаза вернулось осмысленное выражение. — Что? Где? — Ты разговаривала во сне, — коротко пояснил Зелгадис. На лицо Амелии набежала тень, она будто разом стала старше, но это длилось всего мгновение. Затем она принужденно рассмеялась, почесала затылок. — Ой, я тебя разбудила, извини. Мне снилось, будто я сражаюсь со злодеями. Сражаясь со злодеями не бормочут: «Я не убийца», скорее кричат: «За справедливость!». Но Зелгадис не стал высказывать свои соображения, просто предложил: — Могу сделать «Слиппинг», если нужно. Тогда будешь спать без сновидений. — От него потом голова раскалывается, — Амелия нахмурилась. — Сестра мне в детстве пару раз устраивала сон-час, когда я капризничала. «Ну и семейка», — в очередной раз подумал Зелгадис. Но уж лучше такая, чем никакой. — Ладно, тогда я спать. Он вернулся на свое место, закрыл глаза. Амелия поворочалась, вроде затихла, но по ее неровному дыханию Зелгадис понимал, что она не спит. Амелия боялась снова закрыть глаза. Увещевания вроде «Ты уже не маленькая» и «Рыцарь Роланд бы давно заснул» не помогали. Было еще одно средство от кошмаров, но прибегнуть к нему сейчас было невозможно. Или… — Зелгадис, ты спишь? — робко позвала Амелия. — Теперь уже нет. — Эм… Амелия старалась побороть смущение. «Давай, спроси. Иначе вообще не уснешь и будешь утром, как разбитое корыто». — Зелгадис, ты бы не мог со мной посидеть, пока я не усну? — Зачем? — грубый тон самый верный способ скрыть неловкость, о да. — Понимаешь, — Амелия замялась. — Когда мне снились кошмары, папа садился рядом с моей кроватью, и я спокойной засыпала. Возможно, если ты тоже сядешь рядом, я смогу представить на твоем месте его. — Я комплекцией слегка не вышел, — а сарказм — верный способ номер два. — Давай все же попробуем, а? Зелгадис вздохнул преувеличенно тяжко, встал и снова присел рядом с Амелией. Она повернулась к нему спиной. Зелгадис чуть было не предложил спеть ей колыбельную, но сдержался. Пора завязывать с сарказмом, Амелии действительно хреново. Вон, как напряжена ее спина, того и гляди плечи начнут сотрясаться от рыданий. Наверное, Зелгадису стоило сказать что-то ободряющее. Но что? Хэй, не переживай, что тебя постоянно пытаются убить? Звучит просто потрясающе. Но оказалось, что Зелгадису достаточно было просто быть рядом. Амелии становилось спокойнее от присутствия другого человека. Или все же не человека? Какая разница! Зелгадис был живым и теплым, она слышала его дыхание и будто бы ощущала его силу. Постепенно, она погрузилась в глубокий сон без сновидений. У двух людей, спящих на поляне, было много горя за душой, если бы они поделились им друг с другом, им стало бы легче. Но пока они не могли…