Кое-что никогда не меняется (рабочее)

- Подъем! Мать твою арийку, Торвальдс! - Нахрена ж так орать? - Шевелись, давай. Или тебя батары запахом свежего кофе будили? Чтоб через две минуты был на мостике. Так, стоп. Он ушел? Дверь открыта? Чует моя чуйка неприятности от такого резкого доверия... Одеваюсь в темпе вальса. Мчу за особистом через толпу голодающих, попутно понимая, как едва не влип со своими развлечениями в лазарете. Охрана на борту все же наличествовала - прямо возле лифта - но усиленно косила под сусликов. Я вот их в первый раз не увидел, а они - есть! Вот тебе, дивер-недоучка, и прорыв на свободу... Гремя каблуками по лестнице, мысленно крестясь и гладя себя по голове, за то, что хватило ума не играть в Рембо, влетаю на мостик. А вот и главный, похоже. Ходит, всем через плечо заглядывает. И что-то мне его лысая морда подозрительно знакома. - Капитан, курсант доставлен. Курсант?! - Свободны, Торвальдс. Не удивляйся, парень, ты теперь действительно курсант военной школы. Я впечатлен твоими достижениями, обязан жизнями солдат. И, в целом, верю твоим показаниям, потому и составил рекомендацию. Так что - пара месяцев учебы и на передовую, мстить за годы унижений. Наверняка ты ведь хочешь поквитаться с батарами? Мычу что-то утвердительное. Моя в шоке. Во-первых, как-то резко я из левого подозрительного типа перерос в бравого спасителя. Во-вторых, как-то не рассчитывал я еще и здесь угодить на службу, вообще ни на что не рассчитывал, собственно. Разве только на то, что кривая как-нибудь вывезет. Но при такой постановке вопроса, как сейчас, отказаться - равно признать себя шпионом. Грамотно излагает, стервец. Ну, и в-третьих. Так, на закуску. Это Прессли был. Чарльз Прессли. Да что за хрень здесь творится?! Он ведь никогда не был капитаном. А Мендуар никогда не был батарианским. Ну, по крайней мере, в сто восьмидесятом году - я ведь уже говорил, что доктор дату ставил на код - точно не был. Ох, чую заподлянский дух... - Словом, поздравляю. Ты теперь свободный человек. - Спасибо, кэп! Нет, ну в самом деле, зачем повторять то же самое другими словами? Впрочем, он, вроде, юмора не понял. - Не стоит благодарности. Иди, приведи себя в порядок. В учебке за щетину не похвалят. Еле сдерживаюсь, чтоб не "поблагодарить" еще разок. Будто бы я в учебке не бывал! Главное вслух не ляпнуть, не то хана "легенде". Поход по кораблю в поисках гигиены оказался достоин отдельного эпического повествования... Начну с того, что интендант здесь тусовался не в трюме, а на жилой палубе, и занимался не поставками оружия, а тем, чем и должен - выдавал экипажу постельные и мыльно-рыльные принадлежности. Проблема вышла такая, что я про ту палубу слыхом не слыхивал, а потому долго метался, не догадываясь, для чего в лифте несколько кнопок. Пока не сообразил спросить у доктора. Тот, правда, послал меня сначала совсем по другому адресу - он как раз пытался найти в шкафчике средство, чтоб отмыть микроскоп. Но, наконец, хозяйственник нашелся. И тут я понял, почему в игре можно выбить скидку из кого угодно... кроме него. Два часа жизни убил на то, чтоб выпросить мыло и бритвенный станок. Подавив желание обозвать жмота напоследок "товарищ прапорщик", двинулся бриться. Оценил размер очереди. Поинтересовался причинами столпотворения. Послушал маты в адрес техников, второй час чинящих восемь раковин из девяти. Плюнул, ушел к другому санузлу - на противоположный конец палубы. Отбрехался от желающих узнать "а ты с какого отсека" - в основном тех, кто в очередь попал позже меня. Доподлинно выяснил, что лезвия в двадцать втором веке острые, а с резким рывком при переходе на сверхсвет никакие компенсаторы полностью не справляются. Пошел к доктору за пластырем - заодно и показал, где такое теперь лежит. Ключ от стола пришлось вернуть, иначе эскулап отказывался оставлять меня в больничке, а отвоевывать спальную капсулу ни сил ни времени не оставалось. Впрочем, не успел я добраться до кушетки, как по громкой связи раздался до отвращения жизнерадостный голос: - Эй, народ. Капитан требует к себе парня, которого подобрали недавно. Вы уж передайте там, а то начальство сильно сердится. Учебка оказалась похожа на... учебку. Наверное, подобные заведения во все времена одинаковы. Плац, полоса препятствий, казарма. Все серое и порядком затертое, а может, просто пыльное. Кроме плаца - тот разве только не блестел. Впрочем, я особо не всматривался, поскольку все еще переваривал впечатление от первого выхода в невесомость - ради транспортного челнока никто, разумеется, трюм открывать не стал, обошлись шлюзом и стыковочным "рукавом". За углом казармы, помимо перечисленного, на местности обнаружились: пара транспортеров под навесом, примерно взвод разношерстно одетого народа, прекрасный восход и отвратительный сержант. Морда уголовная, повадки армейские, власть, судя по замашкам, абсолютная в отсутствие начальства. Нехорошо мне как-то стало. Даже армию вспомнил. С ностальгией, особенно, когда мне предъявили расписание моей жизни на ближайшие полгода. Прессли говорил про два месяца, только сержу этому, похоже, сказать забыл. Час на ФИЗО, час на теорию. По девять каждого вида. Перерывы - по пять минут. На обед - полчаса. - А что так мало-то? - вякнул я. Зря. Серж подошел неторопливо, рассмотрел меня в упор. Очень близко. И прокуренно пообещал: - Тебе хватит. Спустя бесконечный час непрерывного кача я окончательно понял, что у сержанта на самом деле очень богатый внутренний мир. Особенно фантазия развитая оказалась - таких упражнений я за год службы не видел ни разу. Впрочем, и знакомые финты там попадались. Прекратив же проверять, как еще можно заставить скрутиться двадцать человек, половина из которых спортзала вообще не видела, серж перешел к словам: - "Физику" закончили, переходим к математике. Вон там, - указующий перст в сторону здания, в полукилометре примерно - учебные классы. Народ, так и валявшийся на плацу после очередного "упора лежа" на скорость, не в силах подняться, дружно посмотрел на цель. И дружно застонал. - У вас пять минут перерыва, чтоб туда добраться, - сообщил серж. Посмотрел на часы и поправился - Четыре минуты. В выделенную мне каморку добрался ползком. Родную, хорошую дедовщину вспоминал с умилением, как детский сад. После теории вновь была практика - стрельбы. Стрельбище в полукилометре от учебного корпуса. Затем - рукопашка, в расписании указанная как "теория". Спортзал уже понятно, на каком расстоянии от стрельбища. Затем кач на плацу, замыкавшем этот круг, подозрительно похожий на квадрат. Ах, да - разумеется, время обеда наступило, когда занятия проходили в дальнем углу квадратного круга, и, кто бы сомневался, что пробежка к столовой возле казармы тоже засчитывалась в перерыв. - Эй! - кто-то постучался в дверь. - Есть кто живой? - Наполовину, - отзываюсь. В кубрик заглянул один из коллег по несчастью. - Я сосед твой. Там это... форму выдают. - Сейчас, - бормочу. - Дай кости в кучку собрать. Гость, кивнув, скрывается. Организм, поняв, что отдых откладывается, с натужным воем начинает выходить в режим "вертикальное положение". Когда все-таки вышатываюсь в коридор, сосед еще ждет за дверью. - Я это... Раз уж соседи. В общем, меня Ян зовут. Пожимаю протянутую руку. - Извини, имени не имею. Приятно познакомиться. Пошагали к местному аналогу каптера. Через пару поворотов Ян даже смог расслабиться и перестать меня ловить. И как он так держится? Парень истолковал мой завидущий взгляд верно. - Просто я спортом раньше занимался, вот и полегче теперь. - Я тоже не на печи жил, - ворчу. - Но сейчас чувствую себя, как дистрофик, поднявший мешок цемента. - Зато тебя сержант уважает. - А? Это за какие заслуги? Сказать, что я охерел, - ничего не сказать. - Ну, после той твоей выходки на стрельбище. Когда он сказал, что ты один сдал норматив, и спросил, приходилось ли тебе обращаться с оружием. А ты ему "как-то раз мне разрешили пострелять, сэр". - И что? В этом есть нечто героическое? - Ну, - Ян отводит взгляд, но раскалывается. - Тут, в общем, уже все знают, где и в кого ты успел пострелять. Слухи. Усмехаюсь. - Знаешь, если бы я тогда хоть на секунду задумался над тем, что делаю, то наложил бы такую кучу... Так что гордиться тут нечем. Скорее, молиться, чтобы больше так не влипать. - Но ведь не наложил. И хвастать не стал. - Спасибо за похвалу, но мне... неприятно это вспоминать. Замнем для ясности. Последние фразы прозвучали уже перед дверью в кладовую, так что я толкнул ее и вошел. Интересно, какие тут у них прапорщики... "Прапорщик" оказался тем самым сержем. Молча кинул нам по здоровой сумке, затем все же соизволил речь молвить: - Чтобы больше не опаздывали. Не то плац зубной щеткой мести заставлю. Вещи у себя разберете. После отбоя за пределами кубрика никого не вижу, ясно? Поляк свободен. Безымянный, это тебе. Мне в руки летит пакет поменьше. За дверью открываю его. Армейские жетоны. Документы. Надо же... С другой стороны - имечко ведь не редкое. Но все равно настораживают такие совпадения. - Вот теперь можно и познакомиться нормально, - говорю задумчиво, протягивая руку Яну. - Джон Шепард. И, не удержавшись, добавляю: - Войска Альянса. На борту "тихий час". Освещение приглушено. Трое сидят в капитанской каюте. Капитан Прессли задумчиво крутит в руках собственное прошение о направлении курсанта на подготовку по "особому профилю". - Вы уверены, что мы не совершили ошибку? - Если он говорит правду, - отзывается Торвальдс, - то батарам не поздоровится по окончании его обучения. Если нет... Его еще проверят. Как можно тщательнее. - Но он точно не из наших диверов? - Процентов девяносто, что нет, - тихо комментирует доктор. - Или его импланты очень хорошо замаскированы. В любом случае, если парень невиновен, ничто ему не грозит. - Меня больше волнуют последствия лично для нас. - Да ладно вам, капитан, - отмахивается Торвальдс. - Какие могут быть последствия? Мы свое дело сделали на совесть. А почему вы вообще решили, что он может быть нашим? - Странно он посмотрел на меня. Словно узнал. Утро началось с дикого рева сержа по громкой связи: - Подъем! Ох, мля... Ну, здравствуй, день сурка!