Кое-что никогда не меняется (рабочее)

   А в небесах затерянной планеты корабль шел меж плотных облаков, и вскоре тень патрульного корвета легла сверх джунглей и пустых холмов...    Нет сил оторвать взгляд от иллюминатора. И Танак смотрит. Что-то действительно увидеть еще невозможно с такой высоты — только сплошное марево зеленой растительной дымки, затянувшей землю. Но полицейский даже немного благодарен за это... Просто потому, что знает, какая картина предстанет взору внизу.    Хмурые солдаты с настороженными лицами. Сложенные к краю поляны тела. Неторопливое шествие духовника от одного из них к другому, короткий ритуал и — дальше. Кровь на траве и листьях. Такое уже было на Мендуаре, и множество раз до него, так что Танак представляет картину даже слишком ярко. Слишком, чтобы позволить себе отвернуться и уйти — ведь избавиться от воспоминаний этот жест не поможет.    Корабль снижается, и полицейскому чудятся темные пятна на изумрудном фоне очередной поляны. Каждой из попавшихся по пути.    — Мы сядем в стороне от места, у болота, — сообщает подошедший Нарат. — Пройдемся, посмотрим.    Танак согласно клонит голову влево. Вряд ли что-то найдется. А уж тем более — кто-то. Но проверка нужна, чтобы не упустить ни единого из возможных следов.    Земля приближается, словно дно в песочных часах. Танак закрывает глухое забрало шлема.    Касание.    В открывшийся десантный люк выскакивают трое бойцов сопровождения, поводят винтовками. Коротко отмахивают "нет опасности". Нарат и Танак, дождавшись сигнала от всех троих, высаживаются тоже.    Прибывших офицеров встречает командир патруля, отдает салют и, приняв ответный, переходит на негласно принятый в армии неофициальный тон общения.    — Мое имя Аран. Аран над-Хад, — сообщает, снимая шлем, чтобы утереть шею и лоб. И тут же нахлобучивает обратно. Поясняет — жарища здесь дикая, климат-контроль не выдерживает. Идемте, покажу, что террористы начудили.    Возглавив небольшой отряд, он шагает в сторону леса, то и дело отмахивая в сторону места очередной стычки. Нарат и Танак молчат, внимательно слушая. Еще на борту договорились: все предположения высказывать после полного осмотра, чтобы не сбивать друг друга версиями.    — Бой прошел от болота и на лигу в лес, — объясняет Аран. — Оборонявшиеся неплохо закрепились, ловушек наставили, но оружие имели только кустарное. Я отправлял образец.    Да уж... "оружие", в виде слепленного чуть ли не из палок и подножной грязи огнемета и поржавевшего от крови ножа, Танака весьма впечатлило. Чтобы с таким попереть против огнестрела, нужно действительно отчаяться.    — Все... оборонявшиеся опознаны поисковой системой. Преступники, бежавшие из тюрьмы в соседнем секторе. — патрульный, похоже, специально избегает слова "наши": не то потому, что это преступники, не то потому, что слишком жутко представить, как они были уничтожены... Представить, что так же могут уничтожить его солдат. Безжалостно. Эффективно. Как мишени. — Они применяли тактику засад. Пара отрядов даже пыталась отступить, чтобы заманить врага на ловушки. Не успели.    Вот насчет убийц у солдата колебаний нет. Это враги, без сомнения — они стреляли в батарианцев.    — Вот здесь одна из точек высадки противника, — указывает выжженный участок земли. — И она же точка отхода. В том краю трава лишь примята. А здесь они стартовали, сразу на форсаже.    Он неуверенно оглядывается, но офицеры молчат. Не обрывают, несмотря на то, что говорит он очевидные вещи. Слушают. Вздохнув, патрульный продолжает:    — Общий сценарий столкновения примерно такой: противник высаживается с малого десантника, шерстит местность. Иногда находит засаду заранее и расстреливает на подходе. Иногда — засевшие успевают атаковать. Но результат все тот же.    — Причина? — отрывисто интересуется Нарат.    — Слабая выучка. Здесь не было солдат, по крайней мере, профессионалов. Со стороны заключенных, я имею в виду.    — А враги, значит, профессионалы, — уточняет Танак. Молчание-то уже нарушено. Да и боец нервничает от необычного поведения начальства, так что пара вопросов совсем не повредит.    — Верно. Быстрая высадка, быстрая зачистка. Вообще все слишком быстро происходило, судя по следам. Самая долгая стычка — полминуты, это там, где заключенные применили хоть какое-то подобие тактики. Остальные группы атаковали в лоб.    Танак согласно прикрывает одну пару глаз. Действительно, вряд ли линию кровавых потеков на траве возможно истолковать иначе — ровная дорожка от леса до сплошного пятна, где отряды столкнулись в рукопашной. Как и следы сапог, оставшиеся в крови. И веер желто-черных брызг там, где кого-то добивали уже на земле — характерный след контрольного в голову.    — Тогда ведите к тому месту, — командует Нарат.    По дороге попадается еще две поляны, вытоптанные и пахнущие мерзостно-сладко, свернувшейся кровью. На всякий случай, офицеры осматривают их тоже, но — ничего нового.    — Это здесь, — произносит Аран, выходя на третью. Танак поневоле чувствует себя чуть ли не провидцем, рассмотрев обстановку. Впрочем... подобные сцены действительно мало чем отличаются одна от другой.    Хмурые солдаты с настороженными лицами, цепко следящие за периметром. Готовое к бою оружие. Неторопливое передвижение духовника от мертвого к мертвому, провожающего их к перерождению. Брахман тоже летел на корвете, но уже под облаками отчалил в челноке, чтобы исполнить свой долг. Ему-то не нужно было лично осматривать места смерти каждого...    Сложенные к краю поляны тела: батарианцы и пришельцы отдельно. Похоже, их снесли со всего леса.    Один из батарианцев лежит в стороне от остальных, судя по положению — там, где бросили враги. Танак хмурится и взглядом указывает Нарату.    — А с ним что? — интересуется тот. Брахман отвлекается от ритуалов.    — Эта душа навсегда стерта из Круга реинкарнации, — произносит негромко. — Как только вы его осмотрите, тело сожгут.    Танак подходит к покойнику ближе и едва сдерживает желание отшатнуться, рыча проклятия на голову сделавшего... такое. Лицо мертвого смотрит на офицера четырьмя пустыми дырами на месте вместилищ души. Словно лик окончательной смерти, бесповоротной и неисправимой.    Патрульный смотрит сочувственно. Явно сам так же среагировал, увидев... это.    Впрочем, первая вспышка ярости быстро сдается под напором долга, и полицейский пересиливает себя. Делает еще шаг к мертвецу. Спина неестественно выгнута. На лице гримаса ужаса — в последний момент он понял, как умрет. Из пустых глазниц течет кровь, словно слезы по утерянной, распыленной четырьмя движениями, надежде на новую жизнь...    Танак встряхивает головой и отворачивается. Поэтичные образы не помогут уничтожить виновных, а всю полезную информацию он уже получил.    — Больше такого нигде не было? — глухо спрашивает патрульного.    — Нет. Остальные умерли с честью.    — Рядом с... ним еще кто-нибудь лежал?    — Да. Двое батарианцев и турианец.    — Турианец? Он лежал так же? Под деревом? — оживляется Нарат.    — Не совсем, — Аран мнется, словно прикидывая, как объяснить положение тела. Затем показывает на земле:    — Ноги здесь, голова здесь.    Судя по этой информации, шипастый сначала умер, и лишь затем упал. Интересно...    — Какие у него повреждения? — продолжает Нарат.    — Ножевое под брюшными пластинами. Вывернутая стопа. Треснул "киль". Пуля в голову, — перечисляет патрульный.    — Сражаться он уже не мог, — делает вывод Танак.    — Да уж. Вряд ли, — соглашается Нарат. — Еще места стычек есть?    — Да, неподалеку.    Аран ведет их через лес, вновь указывая на следы.    — Вот здесь врагов атаковали из засады. Те сначала разделились, один бросился в погоню. Здесь догнал.    — Следы выстрелов с обеих сторон, — замечает Нарат, рассматривая деревья.    — Да, один стрелял из пистолета, второй из штурмвинтовки.    — Профессионалы, говорите, — хмыкает контрразведчик. — Что же у одного из них оружие так легко отобрали?    Аран неопределенно водит рукой в воздухе.    — Собственно, именно по этой причине я и решил, что они профи. Здесь было, как минимум, трое в засаде. Один с винтовкой. И враг — один против всех, с пистолетом. Его даже не ранили.    Что-то это Танаку напоминает... Бой на близкой дистанции против превосходящего оружия и чистая победа. Патрульный продолжает:    — А что оружие потерял... Расслабился, не боялся противника. Затем моментально собрался. Да и само наличие второго ствола говорит о многом. Просто солдату такое излишество кажется именно излишеством, пока не влипнет пару раз из-за поломок.    Нарат останавливается рядом с ямой, которую Танак внимательно рассматривает.    — Сюда явно кто-то упал, — говорит полицейский. — Не батарианец.    — Кроган, — определяет Нарат. - Давно не видел их крови...    — Откуда бы?    — Я читал списки беглецов. Там был кроган, — соглашается Аран. — Враг решил, наверное, что убил его.    Танак невольно оглядывается.    — То есть, он так и не умер, — уточняет.    — Если его тоже пытались добить из пистолета, то вряд ли. Еще что-нибудь необычное? — интересуется Нарат.    — Да. Сигнал, который привел нас сюда. Цитирую: "Они были трусами, но в последний раз бились храбро. Заслужили достойные похороны". Думаю, это горбатый прислал. Сообщение в их духе.    — То есть, — Танак все еще не верит услышанному. — Этот неизвестный справился в одиночку с кроганом?    — Ну, не то, чтобы справился,— уточняет контрразведчик. — Но сумел временно обезвредить. Так что вы правы, Аран. Это профи.    — Или он просто слишком везуч, — добавляет полицейский, вспоминая Мендуар. Слишком много совпадений. Так что версия Танака уже готова.    — И еще одна точка высадки, — продолжает доклад Аран. — В полулиге отсюда. Один челнок. Подозреваю, кроган улетел на нем.    — А те, кто прилетел?    — Никого нет.    — Он даже не убил их? — удивляется Нарат.    — Сложно сказать. Возможно, они ушли в джунгли, когда остались без транспорта. Теперь уже не найдем, если так.    Обратный путь проходит в молчании. Офицеры на этот раз летят на челноке вместе с брахманом. И, только дождавшись, когда духовник удалится в каюту, Нарат высказывается:    — Это был допрос.    — Ты об уничтоженном?    — Да. Те, кто был рядом с ним, убиты аккуратно. Точно между глаз. И все были серьезно ранены. После стычки победители стащили всех выживших в одно место. Одного уничтожили навсегда. И пообещали остальным подобную участь, если не скажут... что, интересно?    — Что бы это ни было, они своего добились. Но все же, вести допрос подобным образом...    — Будь это месть, — устало вздыхает Нарат. — Тот, кто так сделал, не пожалел бы по четыре пули для остальных. Нет, там не было ничего личного. Просто требовалась информация. Турианец тоже вписывается. Для них важно умирать в бою, а этому светило попросту задохнуться. Из-за открытых ран — для него ядовита местная микрофлора.    — Не завидую я тому, кто вызовет вражду этого типа, — ежится полицейский. — Уж если он без личных мотивов такое... Но мне больше интересно, что искала вторая группа?    — Вторая?    — Челнок, что сел в стороне от остальных. Это не вписывается в план их операции. Разве только то, что произошло, было учениями. Я ведь говорил уже перед вылетом...    — Про Мендуар. Действительно, похоже. И за коммандос должна была пройти группа зачистки, — задумчиво подхватывает Нарат. — Но их ограбил кроган, и субчики затихарились в джунгли. Это уже пахнет серьезной организацией... И разбивает мою версию с допросом. О чем спрашивать тех, кого прилетел просто убить?    — Если два куска мозаики не складываются, — усмехается Танак. — Нужно поискать еще.    — Будем искать. PS Киль - кость в теле птицы, служит для сохранения равновесия.)