Кое-что никогда не меняется (рабочее)

   В укрытии среди скал просто падаю, закрываю глаза... Слушаю. Понемногу подтягиваются остальные группы. То, что осталось. Долго разбираются, кто теперь старший по званию. Оказывается, Тумс. Тот самый, что должен был загреметь в лаборатории "Цербера". В этот раз повезло. Ему...    Все пошло кувырком... Еще с того момента, как покатился кувырком я сам.    Пираты эти шизанутые. Червяк.    И глупая до одури смерть легенды.    Честно говоря, мне все еще кажется, что он вот-вот выйдет из-за камней, как там, в игре — из-за обломков Властелина. С ехидной такой улыбочкой: купились, да? Это ведь Шепард, в конце концов. Он живучей любого таракана. Его и вывести можно только цветными мелками... Мля, что я несу.    Гребанные пираты, лезшие на пули так, словно возомнили себя бессмертными. Гребанный червяк, загнать которого обратно в землю оказалось не так-то просто.    Гребанная моя предусмотрительность. Этот заранее припасенный фугас, которым червя я пару раз таки достал. Только при этом так перегрел винтовку, что та превратилась в бесполезный кусок металла в самый нужный момент.    Если бы придурки пираты хоть ненадолго отвлеклись на червя... Если бы я, идиот, отвлекся от червя... Если бы.    Шум движков челнока.    Нехотя открываю глаза. Выглядываю из укрытия. Машина заходит на посадку в направлении лощины. Похоже, это гости не к нам.    Возвращаюсь на место, мазнув взглядом по временному привалу.    Картинка, конечно... Полумертвая от страха азари жмется к турианцу. Другая мертвая совсем, непонятно, отчего. Второй турианец, с забинтованной ногой, торчит на страже, не то не доверяя нам, не то просто не зная, чем еще себя занять. Кажется, мне все эти рожи тоже знакомы, кроме покойницы...    А, к бесам все. Разберусь потом.    Наших осталась дюжина. Со мной — чертова. Символично, блин. Две трети отряда полегло, со всеми офицерами. Это из тех, что на Торфане уцелеть умудрились.    — Эй, люди! Кто-нибудь понимает меня? — интересуется кто-то по-батариански на открытой волне, забитой отголосками быстрых саларианских переговоров.    — Что он там лопочет? Кто-нибудь понимает? — недоуменно хмурится Тумс.    — То же самое, что и вы, капрал, — отзываюсь. — Включите переводчик.    — Не учи отца... и баста, — огрызается. — Включено все, только за этими помехами переводчик не просекает. Так что ему нужно?    Перехожу на батарианский:    — Альянс на связи. Что хотел?    — Пообщаться с наблюдателями. Желательно, не получив пулю.    — С наблюдателями поговорить хочет, — перевожу.    — Имеют право, — встревает прилипший к скале Валлерн. — Помогали отбить атаку пиратов.    Тумс замирает в задумчивости. Затем, выглянув из-за камня, решает:    — Пусть приходит, но в укрытие не суется. Надеюсь, вас не затруднит выйти ему навстречу? — это уже саларианцу.    — Здесь нужна помощь, — отнекивается тот. — Орака?    — Я схожу, — вздыхает генерал. Нехотя отдает свою азари на попечение Валлерна и шагает к кольцу камней.    Точно, знакомые. А синенькая — это Спутница. Что только она на войне забыла?    — Сейчас к тебе генерал выйдет, — говорю в микрофон. Турианец удивленно косится. Блин, палюсь... Ладно, сопрем на знание знаков различия. Видел однажды, мол, генерала. Впечатлился, запомнил форму. Как-то так.    Подняв себя мысленным пинком, тащусь на позицию получше — прикрыть турианца. Так, на всякий ползучий... А то ведь не приведи Духи, Богиня и Вдохновители, еще кого грохнут. Тогда точно свихнусь. Тогда выйдет, что и Шеп зря... Заткнись, истеричка.    Прицел.    — Человек, ты решил меня пристрелить? — едко интересуется батар. Стоит на виду, руки демонстративно убрав подальше от оружия.    — Здесь черви. Особенно в яме, куда твои бойцы лезут, — отвечаю. — Считай, осторожничаю.    Двое батаров обходят лощину, явно не решаясь соваться вниз. Правильно делают.    — Вот так, да... — задумчиво тянет глазастый и отключается от волны. В прицел вижу, как он командует что-то своим. Затем шагает к турианцу.    О чем они там толкуют, не слышно, но завершаются переговоры передачей диска из рук в когти. Батар поворачивается и уходит в челнок, куда двое, вернувшиеся из ямы, только что затащили третьего. Похоже, у глазастых вышло даже похлеще нашего — один выживший.    Вернувшийся Септимус молча сует в руки саларианцу диск, взамен отнимая азари. Та, похоже, немного пришла в себя — вместо того, чтобы вновь уставиться в точку, закрывает лицо руками.    Отворачиваюсь. Сантиментов мне и своих хватает.    Душно как... Скорей бы уже рогатые прилетели.    — Балак? — окликает контрразведчик, запрыгивая в челнок.    — В отрубе, старший, — рапортует Чарн. — Пришлось обколоть панацелином до потери сознания, а то все дергался за своими идти. Нас материл, причем стихами.    — Ясно. Живых, так понимаю, больше нет.    — Там и целых-то... немного, — передергивается Харн. — Сплошное месиво. Офицеру, можно сказать, повезло. Сумел пробраться почти к склону.    — Ясно, — повторяет Нарат, падая за штурвал. — Все равно, идите, ищите в других отрядах. Пока наблюдатели не улетели, нам так или иначе здесь торчать придется. Но тихо, ясно? Не нарывайтесь на людей, сейчас не та ситуация.    Задумчиво наблюдает, как спускается челнок без опознавательных знаков. Саларианская модель.    Как поднимается снова в космос, и вслед за ним улетают люди. Вздыхает, откидываясь в кресле.    Минуты словно растягиваются, подзабив на нормальный темп течения времени. Изредка рапортуют по рации ушедшие бойцы.    — На первой точке выживших нет.    Доверять двуглазым... Чего только не приходится сделать на этой работе. Но они успели первыми, а портить наблюдателям впечатление от переданных данных неадекватным поведением не стоит. Исход войны теперь зависит только от них. И от Цитадельской бюрократии. Помогут ли главенствующие расы Альянсу, Гегемонии или вовсе оставят их разбираться самостоятельно — именно здесь и сейчас повлиять на это не выйдет.    — На второй выживших нет.    — На третьей выживших нет.    — Ясно, — в который раз произносит Нарат в ответ на доклад. — Быстро по остальным пробежались и сворачивайтесь.    За спиной слышно шевеление. Контрразведчик быстро встает из кресла и склоняется к лежащему на аварийном спальнике Балаку.    — Нарат? — выдыхает спецназовец    — Лежи давай. И как тебя угораздило?    — Выжить, что ли? — криво усмехается. — Сам не понимаю. Очухался даже не там, где отрубался.    Переведя дыхание, добавляет:    — Но, судя по тому, как хреново, это меня волной от гранаты зацепило. Откинуло из самой драки.    — Повезло, — комментирует контрразведчик.    — Не то слово, — горько кривится Балак. — Только мне и повезло. Этих-то вытащили?    — Только что улетели. На корабле ГОР, судя по всему. Диск с творчеством аналитиков передать я успел.    — Что там?    — Альянс подставить не вышло, но Гегемонию отмазать удалось убедительно.    Помолчали.    — О чем думаешь?    — Думаю, не стоило людей пропускать вперед. Лучше бы сами отвлекли пиратов, а двуглазые пусть бы себе топали... червей кормить.    — Кто ж знал, — вздыхает Нарат.    Высадили нас на Торфане. Все-таки удалось нашим удержать плацдарм, да. Драки там уже не было, обе стороны расползлись зализывать раны.    Оно и к лучшему, в общем. Я про то, что на "Аляску" возвращаться не пришлось. Что я там забыл теперь? Вещи — все мое ношу с собой. Воспоминания? Пропади они пропадом, честное слово.    Словом, уж лучше казарма. Натуральная такая, армейская. Наши, по ходу дела, военную базу какую-то у батаров захапали.    — Шепард? — интересуется интендант, которого я пришел спросить, куда себя кинуть, чтоб поспать.    — Я.    — Тебе письмо, — протягивает диск. Н-да. Кстати, о воспоминаниях.        Личная почта? Оригинально. Кто бы это мог быть а? Угадай с одного раза, называется.    Хотя, нет, точно не от сэнсэя. Просто, если подумать — с чего бы ему мне письма строчить?    Усевшись на табуретку возле "своей" койки, загружаю послание.    Сообщение с Иден Прайм. Вроде бы, Билл оттуда родом, раз уж с Лироем знаком. Ладно, заслушаем. Привет, можно сказать, из мирной жизни. Буду пересматривать вечерами, пуская ностальгическую слезу по учебе, ага.    Впрочем, как только сообщение запускается, я просто роняю челюсть. И ни следа сарказма, потому что...    — Привет, дорогой брат, — улыбается с голоэкрана рыжая девушка.