***
Большой дом Чонина находился в самом сердце шумного города. Сейчас юноша жалеет о том, что когда-то позволил купить себе дом именно в этом месте, просто ради того, чтобы выглядеть солидно. Слишком шумное место, бесконечный гул людей и сигналы машин. Все это надоедало, раздражало и просто выводило из себя. В отличие от Кенсу, Чонин не боялся больниц и все эти боли стали настораживать юношу, с каждым днём все больше и больше. Это уже никак нельзя было свалить на усталость, на плохую погоду или на шумиху вокруг. — Выглядишь хреново, — из уст Сехуна, лучшего друга Чонина, это звучало уже как-то привычно и, наверное, сам юноша ничего другого и не ожидал. — Благодарю, я и без тебя это знал, — голос Кима звучал с лёгкой грубостью, да и вообще, с какого вдруг лешего сам господин О решил сопроводить поход Кая в больницу. Уж точно не затем, чтобы «скрасить его одиночество» как выразился сам темноволосый парень. Поток людей в городской больнице, кажется, даже не собирался утихать и к обеду, а чтобы попасть к опытному врачу, которого посоветовали Киму хорошие люди, бедному пареньку пришлось просидеть больше двух часов, и в этом нет ничего удивительного. Удивительно было то, что за все это время Чонин не услышал даже возмущений пожилых людей и молодых мамочек, которые чёрт пойми зачем пришли в больницу со своими детьми. К счастью, или к сожалению молодого человека, но уважаемого Сехуна хватило лишь на час, после чего у того появились какие-то «неотложные дела» и решить их нужно было именно сегодня, именно сейчас. Ким выходит из больницы с маленьким листком бумаги в руках. На белой глади неразборчивым почерком были написаны несколько дорогих препаратов, которые нужно будет пить на протяжении недели, после чего юноша должен будет вернуться на повторное обследование и уже сдать анализы, чтобы выяснить точный диагноз, а пока высокий юноша возвращается в свой уютный дом, провожать последние деньки лета в теплом и комфортом для себя месте.***
— До Кенсу? — из кабинета в узкий и длинный коридор выходит невысокий мужчина приличного возраста. Он бегает глазами по сидящим на мягких диванчик людей до тех пор невысокий парнишка не подымается с пуфика, цвет которого напоминал горький шоколад. — Да? — Пройдите пожалуйста. — мужчина в белом халате даже не успевает договорить, как тут же скрывается за белоснежными дверями и Кенсу также быстро скрывается следом за ним. — Присаживайтесь. Кенсу садится на мягкий стул с кожаной обивкой, чувствуя слегка влажными от волнения ладонями прохладу стула, значит, его давненько никто не грел своей пятой точкой. — Пришли ваши анализы, — листок бумаги оказался на другом конце стола, именно там, где сидел Кенсу. — нам очень жаль, но у вас опухоль головного мозга. Казалось, что в данный момент все, что находилось рядом с Кенсу просто потеряло своё прямое значение, также, как и он сейчас для всего мира. Руки начали трястись, а ноги, которые хотели подняться со стула просто не слушали своего хозяина. Слишком больно и слишком резко, прямиком в сердце. Никакая драма не сравнится с той болью, которую сейчас испытывает хрупкий парнишка. Может быть этот мир слишком жесток? а может просто он задумал отправить на тот свет всех тех, кто хоть как-то вредит жизни других, но тогда причём тут Кенсу? Этот парнишка с детства был воплощением доброты и радости и никто, никогда бы не смог сказать иначе. Но Кенсу не плачет. Его мозг никак не хочет принимать тот факт, что ему придётся умереть совсем скоро, пусть даже и через год, или два, как он сам предполагает, но этого ведь недостаточно. Он ещё не покормил бездомного пса, который каждый день засыпает около его подъезда, не залез на крышу какого-нибудь высокого здание, чтобы всю ночь любоваться звёздами, не кидался сухими красками, не пачкал ими одежду, он не взрывал фейерверки в два часа ночи на своем балконе и не радовался как 7-ми летний ребёнок такой красоте. Кенсу никогда не чувствовал себя счастливым. Почему именно он? Почему на его месте не мог быть какой-нибудь наркоман, или другой действительно плохой человек? Такие мысли первый раз посетили мысли Кенсу и от этого он стал ненавидеть себя, чувствуя как что-то тяжёлое поселилось у него в груди, где-то в области сердца. Доктор прописал ему кучу дорогих препаратов и уже поставил конкретный срок. Кенсу осталось жить полтора года. Если бы речь шла о покупке нового дома или ещё чего-нибудь банального, то это мучительные полтора года. Но сейчас речь совсем не об этом. Для человека, которому ставят срок на жизнь, полтора года катастрофически мало. Куда можно спрятаться? Где или в ком найти спасение? Бесконечные вопросы крутятся в голове Кенсу и это мешает ему спать спокойно. Каждую ночь юноша засыпает с непонятными мыслями в белой, скучной палате Сеульской больницы. Казалось, что Кенсу уже и вовсе не находит причин своего существования, хотя, это уже и вовсе не казалось. Родители До умерли в страшной автокатастрофе когда ему было всего 6 лет. Так, маленький Кенсу остался под присмотром своей бабушки. Когда парнишке исполнилось 19 лет, он пережил ещё одну трагедию — смерть самого близкого человека в его жизни, единственной бабушки, которая любила его больше жизни. Так Кенсу остался совсем один. Его единственная опора и поддержка была в виде Бэкхена, самого лучшего друга. Уже второй день До ночует в больнице, все эти дни он сдает анализы и находится под присмотром врачей, которые обещали отпустить его домой уже через два дня, и в это хотелось верить.***
— Когда я говорил тебе, чтобы ты, блять, чертов идиот, одевал гребаную шапку, какого лешего ты меня не слушал? — слёзы на лице Бэкхена оставляли влажные дорожки, а Кенсу сидел на больничной койке, виновато опустив взгляд вниз. Со временем Бэкхен перестал кричать, и его тон стал намного ниже, нежели был с первых секунд после того, как Кенсу рассказал о страшном диагнозе. — Послушай, хён, дело не в шапке. — Заткнись! — снова срываясь на крик, Бен шумно вздыхает и хныкая, опускается перед До на колени, протягивая тому маленький пакетик с любимым фруктом Кенсу. Он не желает встречаться с грустным взглядом До, слишком много боли в этих больших глазах видел Бэкхен. Это было невыносимо и просто страшно. Оба молча сидели на больничной койке и Бэкхен поглаживал своего друга по тыльной стороне ладони. Руки Кенсу были холодные. Холодные, как никогда раньше. Когда Бен собирается уходить, он сталкивается в дверном проёме с высоким, темноволосым юношей. В палату сразу врезался резкий запах приятного мужского одеколона и Кенсу поморщил нос, удобнее укладываясь на кровати. Тёмные джинсы плотно обтягивали длинные и стройные ноги парня, его чёрная футболка была слегка помятой, а вид до жути усталый. Какая-то неловкая тишина повисла между двумя юношами и Кенсу это раздражало, когда незнакомцу было вероятнее всего просто плевать. Но как оказалось позже, тишина раздражала обоих. — Так и будешь молча пялиться на меня? — губы юноши растягиваются в кривой ухмылке, а взгляд направлен прямо на Кенсу, который сейчас, кажется, сгорит со стыда. Он и сам не замечал, как в открытую пялился на своего нового соседа. Соседа по несчастью. — Прости. Нет, я просто. — Я Чонин. — Кенсу даже не договаривает, потому что Чонин перебивает его, и в какой-то степени До радуется, потому что он и вовсе не знал что ему сказать. — Кенсу. — мягкой улыбаясь, парнишка хлопает своими глазами, пытаясь повнимательнее разглядеть высокого юношу, но почти сразу же отводит взгляд, потому что его привычка — в открытую пялиться на других людей его уже жутко выводила из себя. Но сам Чонин даже не смутился от пристального взгляда Кенсу, он обычно никогда не смущается. На этом разговор прерывается, потому что Чонину звонят и он выходит из палаты, а когда возвращается, то Кенсу уже крепко спит, прижимая к своей груди маленького медвежонка. Разве мир мог стирать с лица земли таких замечательных людей? На его футболке был принт в виде маленького Пороро и в этот момент Ким подумал, что этому парнишке около 17-ти лет. Первый раз Кенсу дергается от плохого сна, а потом от слабого ветерка, который дует прямо на его нежную кожу, которая почти сразу покрывается сотней мурашек. За все это время он смог действительно хорошо поспать, пусть его сон длился около четырёх часов — это было действительно хорошо. Он просыпается и замечает что его сосед тоже не спит. Но Кенсу снова закрывает глаза, в попытках уснуть. — Не спится? — хриплый голос раздается по маленькой комнатке и До понимает, что уснуть было глупой идеей. — Я сейчас мало сплю. — кто бы знал, что этот глупый, большеглазый парнишка просто боится не проснуться, боится того, что та самая смерть в черном плаще с косой придёт у заберет его с собой. Странно, но Кенсу именно так представлял эту самую «смерть». — Как ты тут оказался? — У меня опухоль. — У меня тоже. Какая, блять, ирония. Двое молодых парней, которые ещё недавно закончили школу и начали жить новой жизнью теперь лежат в четырёх стенах и просто ждут, когда придёт их черед оказаться в прохладной комнате на первом этаже с маленькой бумажечкой на мизинце. Ещё вчера обоим казалось, что они ещё так много не попробовали. Слишком много. Кенсу никогда не пробовал коктейль из любимого киви, а Чонин не играл с соседской собакой, которая запала ему в душу. Ради таких мелочей хочется жить. Проснуться завтра и выпить крепкий кофе, покататься на новом мотоцикле, увидеть как улыбается лучший друг, сфотографировать центральный парк, увидеть белых медведей. Именно ради этих маленьких моментов хочется жить. Но когда ты узнаешь, что в 25 лет ты уже будешь лежать в сырой земле, всеми забытый, это так, блять, несправедливо. — Сколько? — после последней фразы Чонина наступает тишина и тот невольно выпаливает вопрос, который громко падает на сердце Кенсу тяжёлым камнем, разбивая его на тысячи маленьких осколков. — Полтора года. — в отличие от своего соседа, Кенсу был сдержаннее, и не стал задавать ответного, больного вопроса. В ответ Кенсу получает лишь тихий смешок и тяжёлый вздох от Чонина. — Тебе сколько лет? — Ким готов был разорвать все на части, просто потому что, жизнь так, блять, несправедлива. Он и подумать не мог, что когда-нибудь именно смерть станет темой для его разговора. — 23. — на каждый вопрос Кенсу отвечает слишком тихо и осторожно, будто Чонин атомная бомба и если что-то пойдёт не так, то она просто взорвётся и разнесет все вокруг к собачьим чертям. — Значит, все-таки хен, — голос шатена становится более размеренным и на душе у Кенсу становится пусть и немного, но все же спокойнее. — А тебе? — 21. — Тебя отпускают домой? — Чонин поворачивает голову в сторону Кенсу, пытаясь разглядеть лицо своего соседа в полумраке комнаты, но единственное, что он замечает, это огромные глаза. Слишком огромные. — Да. Послезавтра. — А меня через три дня только. Ты что, оставишь меня одного? — На один-то день. За все эти дни Кенсу первый раз улыбнулся, пусть даже и на совсем короткое время. Сейчас, каждая его улыбка будет дорога, но только для кого? Именно от этой мысли Кенсу перестаёт улыбаться. Понимание того, что у До нет фактически никого, сводило паренька с ума. Что может быть страшнее смерти, тем более в том случае, что этого никто даже не заметит? Да кому вообще нужен этот Кенсу. Он уйдёт, а люди просто продолжат жить, будто Кенсу маленькая букашка, которую безжалостно прибили свертком свежей газеты. Очередную ночь Кенсу не спал, только теперь его бессонницу сопровождал Чонин. Они разговаривали о ерунде и о чем-то маловажном. Потом Кенсу делился своим любимым киви, а Чонин морщил нос, потому что тот оказался слишком кислым. Вся ночь прошла слишком незаметно и под утро юноши решили, что нужно поспать. Но ведь сон отнимает большое количество их времени. Ведь теперь только время их единственное спасение.***
* * * — Эти таблетки такие дорогие. — Жизнь слишком дорогая, проще просто сдохнуть, чем выжить в этом мире, — тонкие пальцы подносят к пухлым губам фильтр сигареты и Кенсу наблюдает за тем, как щеки втягивают очередную дозу никотина. — Ты слишком жестокий, — Кенсу старается не обращать внимания на едкий дым. Запах сигарет он не выносил, но сейчас деваться было просто некуда. — Мне довести тебя до дома? — Нет. Тебя же будут искать. — И что? — пустой взгляд с которым встречается Кенсу, накрывает его холодной волной с ног до головы. Почему парнишка так боится этого юношу с пустыми глазами? — Я доберусь сам. — оставляя своего соседа докуривать очередную сигарету, До поднимается с деревянной лавочки и направляется в сторону ближайшей остановки. — Ты хорошо подумал? — Даже больше, чем просто хорошо. Теперь для Кенсу даже дом не был спасением. Все вокруг становилось слишком мрачным и просто теряло свой смысл. Любимый сериал стал неинтересен, а любимая песня резко сменилась на балладу. Что теперь делать? Просто лежать и ждать, пока мозг откажет, а сердце перестанет биться. Кенсу бы хотелось сделать множество вещей, но слишком хреновое настроение не позволяло даже подняться с продавленного дивана. Неожиданного для самого себя, на мобильный телефон Кенсу приходит сообщение. «Нам подыхать в одной палате, а я толком не знаю тебя. Подымай свой зад, я буду ждать тебя возле подъезда через полчаса. ПОЛЧАСА КЕНСУ.» Не понимая почему, Кенсу словно под гипнозом поднимается с дивана, даже не задумываясь о том, откуда у этого наглого Чонина взялся его номер. Совсем скоро До стоит в подъезде, боясь выходить на улицу. Он понятия не имеет, что на уме у этого странного Кима Чонина.