Без всяких условий

      — Ну наконец-то, Джим!       Кирк разлепил глаза, пытаясь понять, откуда исходит голос. Женский голос.       — Ухура? — едва слышно проговорил он. — Что… Где я? Что случилось? Переговоры…?       — Закончились, не начавшись, — ответил за неё доктор Маккой, подходя ближе и делая Джиму укол. — Я же предупреждал тебя, Джим.       Я же предупреждал тебя, Джим. Слишком часто он слышал эту фразу.       — Ну, а что я мог сделать? — начал оправдываться Кирк. — Они отобрали у нас все коммуникаторы и мой трикодер сразу после объяснения о том, что любой неверный шаг приведёт нас к побоищу и гильотине. Поэтому отказаться от десерта было выше моих сил.       Маккой хмыкнул, ничего не ответив.       — Ты на «Энтерпрайзе», — сочувственно произнесла Нийота, когда Боунс отошёл в сторону, оставляя их наедине. — Всё пошло в тартарары в тот момент, когда твоё лицо стало фиолетовым, и прибежала охрана, чтобы утащить тебя из-за стола. Нам со Споком пришлось с боем прорываться из здания правительства, когда они хотели увести тебя. Не знаю, что они собирались с тобой сделать, но…       — Вряд ли бы они казнили меня, — перебил её Кирк. — Вы должны были позволить им наказать меня, как того требуют их законы. Думаю, я пережил бы несколько ударов плетьми, ничего бы со мной не случилось. Тогда бы они увидели, что мы уважаем их систему правосудия. Переговоры состоялись бы.       — Сумасшедший, — услышал Кирк со стороны появившегося из ниоткуда Маккоя. — Ещё несколько минут, и тебе было бы уже всё равно: и что случилось бы с этими пришельцами и их чёртовой системой этикета, и здесь. Я уж не говорю о том, что ты утащил бы на тот свет ещё кое-кого.       Медленно Кирк закрыл и открыл глаза. Ухура хмурилась всё больше, слушая их обоих.       — Мы не могли позволить тебе пожертвовать собой там, Джим. Тем более… Хан бы точно не позволил.       — Что он сделал? Это он помог вам выбраться оттуда?       Нийота помедлила, прежде чем ответить.       — Да. Мне до сих пор кажется удивительным всё то, что рассказал мне о вас доктор. Однако у нас — у тебя — точно были бы очень большие проблемы, если бы не Хан. Он за секунды смог понять, что с тобой что-то не так, и вытащил нас всех оттуда. Разумеется, о том, чтобы продолжить переговоры, теперь не может быть и речи. Канцлер очень оскорблён.       — Мне очень жаль, — было всё, что смог пробормотать Кирк.       — Ты сделал всё, что смог, Джим, — она снова коснулась его руки. — Так что это не твоя вина. Но вряд ли мы теперь сможем как-то улучшить ситуацию. Мы просто рады, что легко отделались. Спок объяснил адмиралтейству произошедшее. Они в ярости, но…       — Шли бы они к такой-то матери, — высказался Маккой из-за ширмы, заставив улыбнуться их обоих.       — Спок сказал им примерно то же самое, но в других, более мягких выражениях.       — Я в этом не сомневаюсь, — ответил Кирк с ноткой веселья в голосе. — Спасибо вам обоим.       — Не забудь поблагодарить сам знаешь кого, — произнесла Нийота, многозначительно поднимая брови. — Если бы не он, нам бы туго пришлось.       То есть, поблагодарить Хана, отметил про себя Джим. Ну, разумеется. «Сам знаешь кого». Неплохо они все теперь называли аугмента! Экипаж не особенно желал идти на контакт со своим вынужденным гостем, и первое, в чём это выражалось, было избеганием называть Хана по имени. Джим сам всё время делал над собой усилие, когда обращался к сверхчеловеку, и это не могло не вызывать дискомфорта.       Но теперь всё изменилось. Кирк был его должником — чувство, которое капитан ненавидел. Теперь он точно не сможет спать спокойно, пока не отплатит ему той же монетой. Ну, или хотя бы не попытается сделать всё, что в его силах.       — Ухура, — позвал он Нийоту, потянувшись к своему коммуникатору на тумбочке. — Ты не могла бы оставить меня ненадолго?       Та понимающе кивнула и, встав, вышла, оставив Кирка одного. Немного поколебавшись, Джим вызвал аугмента по внутренней связи.       — Хан на связи, — ничего не выражающим голосом ответил тот.       — Это Кирк. Я могу попросить тебя зайти сейчас ко мне в медотсек?       — Ожидайте.       Всего одно слово, и он отключился, и следующие несколько минут Джим гадал, о чём тот мог думать. Наконец, Хан появился из-за ширмы, как раз в тот момент, когда Кирк был уверен, что тот не придёт в ближайшее время.       — Капитан, — аугмент не сделал попытки присесть рядом, отчего Джим почувствовал себя ещё более неловко. — Я надеюсь, вам уже лучше.       — Да. Спасибо за то, что проявляешь интерес. Правда.       Тот вежливо кивнул, но в целом больше не выказал никаких эмоций. Кирк замер, пытаясь определить, что чувствует аугмент. Какая-то… лёгкость. Интересно, это было от того, что Джим остался в живых?       Аугмент продолжал молчать, и Кирк мысленно отругал себя за нерешительность.       — Я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты вытащил нас всех. Я искренне благодарен тебе за это. Я твой должник.       К его удивлению, Хан пожал плечами.       — Я не считаю вас таковым, капитан. В конце концов, моя жизнь теперь зависит от вашей, так что это в большей степени был эгоистический поступок. Если бы вы погибли, то я бы тоже не выжил. Так что вы ничего не должны мне. Я думал, это очевидно.       Кирк почувствовал укол злости внутри. Эгоистичный поступок, ну конечно! Джим отвернулся, чтобы аугмент не видел его лица. Впрочем, это было бесполезно, ведь Хан не мог не знать, что Кирк чувствовал в этот самый момент.       — Думаю, что злиться не имеет смысла, — внезапно мягко продолжил он. — Я уверен, что вы бы сделали на моём месте то же самое. И исключительно по тем же мотивам, что и у меня, ведь вы не похожи на самоубийцу. Или свою роль бы сыграли ваша добросердечная натура и гуманизм, но никак не симпатия к моей персоне.       Кирк вновь повернул голову в его сторону, сверкнув глазами, однако на этот раз уже не злясь так сильно. Хан был во всём прав.       — И всё равно у тебя был выбор. Я чувствую себя обязанным.       Хан сделал шаг вперёд, будто раздумывал над тем, присесть ли ему рядом, и Кирк непроизвольно напрягся. Наверное, это и остановило аугмента. Тот окинул капитана взглядом и произнёс:       — Приходите ко мне после того, как доктор вас выпишет. Я думаю, вы не откажете мне в этой маленькой услуге, раз уж вы действительно чувствуете себя настолько в долгу передо мной.       Кирком овладел интерес.       — Если ты действительно этого хочешь…       — Да.       — Тогда я зайду.       Аугмент кивнул. Джиму показалось, что его лицо при этом стало не таким сосредоточенным.       — Отдыхайте, капитан. Мы очень скоро вновь увидимся с вами.       Кирк хотел было возразить, но вскоре действительно почувствовал, как сон начал просачиваться в его сознание. Аугмент ушёл, оставляя его в одиночестве.       Пару дней спустя Джим вновь был на ногах. И хотя доктор по-прежнему бдил и комментировал каждый его шаг, Кирк всё же сумел выбраться из медотсека с наименьшими потерями нервных клеток. И несмотря на то, что его ожидала куча официальных дел, капитан не мог не думать ни о чём настолько сильно, насколько он думал об обещании зайти к Хану. Интересно, о чём тот так желал поговорить с ним? Должником он Кирка явно не считал, значит, это было что-то ещё. Из всего, что могло интересовать Хана в данный момент, это мог быть только вопрос, связанный с ними обоими лично.       Кирк отправился к аугменту в конце дня, после того, как выполнил всю бумажную работу, скопившуюся за последние дни, а также ту, что должна была быть сделана лишь завтра и послезавтра. В этом был некий элемент прокрастинации, но Джим ничего не мог с собой поделать, откладывая свой визит к аугменту до самого последнего момента.       Наконец, он всё-таки отправился к Хану и некоторое время ещё стоял перед дверью, раздумывая, позвонить сейчас или… Та внезапно распахнулась, и перед ним возник хозяин каюты собственной персоной.       — Капитан. Вы стоите здесь уже так давно, я уж начал было думать, что вы решили уйти… Кирк сглотнул, чувствуя кровь, прилившую к щекам. Умеют же некоторые ставить в неловкое положение!       — А ты сам, значит, исподтишка следил за тем, что я тут стою? — не удержался и съязвил он в ответ.       Аугмент лишь пожал плечами, решив не реагировать на выпад.       — Я раздумывал над тем, не пригласить ли вас на ужин, но в итоге решил, что сейчас вы мне всё равно откажете. Впрочем, даже если вы и согласились бы, вы бы не притронулись к еде. Я не прав?       Хан взирал на него, не показывая никаких эмоций, как, впрочем, и всегда. Интересно, он заранее отрепетировал свою маленькую речь?       — Прошу вас, заходите, капитан, я не кусаюсь. Я могу предложить вам чай. Он успокаивает нервы, так что вы будете хорошо спать сегодня, я могу вам это гарантировать.       Кирк ничего не ответил, последовав за Ханом. Отчего-то фраза про «не кусаюсь» вызвала у него совсем не те ассоциации, на которые, скорее всего, рассчитывал Хан. И вообще, с чего вдруг все эти любезности? Мысль об ужине, чай?       Кирк воспользовался возможностью оглядеться, пока аугмент был занят сервировкой их маленького столика.       — Пожалуйста, капитан. Всё готово.       Внимание Джима было поглощено окружающими предметами. У аугмента действительно не было личных вещей, как тот и предупреждал Кирка. Никаких памятных предметов или подарков на виду, ничего такого. Однако и с тем, что имелось, тот умудрился придать комнате какую-то особую индивидуальность: основные предметы исчезли со своих первоначальных мест и теперь находились совсем не там, где было задумано. На письменном столе стояла лампа и кое-какое мелкое оборудование, по всей видимости, принесённое из лаборатории. Полки были пусты, не считая нескольких поделок-оригами, которые стояли тут и там и были сделаны, кажется, из подручных материалов, вплоть до салфеток из столовой. Воистину, на территорию были заявлены права того, кто знал себе цену. Интересное зрелище должна представлять собой спальня, отвлечённо подумал Кирк и тут же одёрнул себя. Это-то ему зачем? Однако к одной мысли он не переставая возвращался всё время. Приспособился, думал Джим, глядя на окружающие предметы, и вздрогнул, когда Хан вновь позвал его.       — Садитесь, — сказал аугмент, указывая Кирку на кресло напротив.       Ничего не оставалось, кроме как подчиниться.       — Мы будем вести светскую беседу за чашкой чая? — чуть язвительней, чем надо, осведомился он, тут же одёрнув себя. Хан как-никак спас ему жизнь и теперь так или иначе проявлял гостеприимство. Нужно было выказать хотя бы минимум вежливости.       — Почему нет. Капитан, скажите мне одну вещь. Только будьте добры, ответьте честно и не воспринимайте мои слова как шутку.       Любопытно, подумал про себя Кирк и тут же кивнул.       — Хорошо. Спрашивай.       — Два вопроса. Первый: вы считаете себя рациональным человеком?       Кирк фыркнул, закатив глаза. Ну и дела!       — Ты серьёзно?       — Вы обещали отвечать честно, — приподнял бровь аугмент и склонил голову чуть набок. Совершенно обычный жест, но у Хана он выходил как-то по-особенному, а потому завораживал.       — Ну, хорошо, хорошо. Да, я таковым себя считаю. А что?       — Как вы уже поняли, мы обречены на совместное существование, как сиамские близнецы. Мне это, мягко говоря, не особенно по душе. Да и вы не скрываете своей неприязни ко мне. Так вот, собственно, и вопрос: как вы видите решение нашей с вами проблемы?       Кирк отвёл от него взгляд, сделав вид, что заинтересовался чаем.       — Что это? — Он взял в руки чашку с горячим напитком и поднёс её, чтобы понюхать.       — Один рецепт, который я недавно вычитал. Сушёные фрукты и травы, ничего такого, на что у вас есть аллергия.       Джим сделал осторожный глоток и тут же почувствовал приятное тепло. Пряный цитрусовый аромат ударил в нос, заставляя отвлечься. Вкусно. Он посидел так какое-то время, не думая ни о чём в особенности и просто наслаждаясь чаем, лишь через пару минут осознав, что Хан по-прежнему терпеливо ожидает ответ на свой вопрос.       — Я так понимаю, ты именно за этим и пригласил меня.       Он уже всё обдумал. Ну разумеется. И почему эта мысль не пришла в голову Кирку раньше? Он же имел дело с аугментом, чёрт возьми!       — Ну, может быть, не всё… Но если честно, то да. Я пригласил вас за этим. Разве это не очевидно? Кирк вздохнул, ставя чашку на стол, не желая, чтобы было видно, как дрожат его руки. Тут же стало не хватать тепла.       — Я не знаю, как ответить на твой вопрос. У меня на него нет чёткого ответа, честно.       — Жаль, — протянул Хан. — Я надеялся, что вы с вашей находчивостью уже просчитали все возможные варианты.       — Буду рад послушать для начала твои. Мне кажется, их в любом случае будет немного. Вместе мы сможем прийти к какому-то выводу, — позволил себе слегка натянуто улыбнуться Кирк.       — Вместе — ключевое слово здесь, капитан, — аугмент аристократичным жестом поставил чашку на блюдце. — Я подумал, что у нас с вами по сути есть два варианта. Либо мы продолжаем упорствовать в глупости, ненавидя друг друга и избегая, как раньше, либо… Мы начинаем работать над нашими отношениями. Принимая во внимание то, что мы оба взрослые люди, а вы человек рациональный, и я, с позволения сказать, тоже, то нам гораздо выгоднее второй вариант, потому что первый, как мне кажется, ни к чему хорошему не приведёт. Но если у вас есть какие-то другие аргументы, я готов их выслушать.       Кирк глубоко вздохнул и потёр пальцами переносицу. Никаких аргументов — кроме эмоциональных — у него не имелось. Это не значило, однако, что эмоции не следует принимать во внимание, о чём он не преминул тут же заметить.       — Я всё понимаю. И поэтому снова позволю себе заметить: вы тоже не вызываете у меня нежных чувств, — уголки рта аугмента чуть приподнялись, но, видимо, эта была вся улыбка, которую был способен выдать ему Хан. — Однако эмоции, как известно, со временем меняются. Можно было бы хотя бы научиться работать вместе и доверять друг другу. Думаю, это посильно каждому из нас.       Кирк усмехнулся. Это он как капитан корабля должен был говорить сейчас это Хану, он! Он должен был сделать первый шаг, если достаточно профессионален и компетентен. Видимо, всё-таки нет. И Пайк был прав, говоря, что Кирк не был готов к креслу капитана. Не готов он к нему и сейчас, если по-прежнему не может обуздать свои эмоции и придерживаться с Ханом хотя бы адекватных профессиональных отношений.       — Умом я понимаю, что ты прав, — наконец выдал Кирк, пересиливая в себе всё, что только можно. — Но мне очень сложно сидеть с тобой вот так рядом и разговаривать о нас, зная, что ты убийца и манипулятор, а также зная, что ты пойдёшь по головам, если тебе это выгодно. Ты не раскаиваешься в своих преступлениях. А ещё ты полностью лишён моральных принципов, о чём прекрасно знаешь, но даже не пытаешься что-то с этим поделать. И я не пытаюсь тебя сейчас оскорбить: я говорю правду — так, как я её вижу.       Хан молча слушал его, и лицо аугмента становилось всё более безэмоциональным, почти что вылепленным из мрамора. Кирк почувствовал злость с его стороны и одновременно с этим — свою собственную волну страха: вдруг тот как-то неадекватно отреагирует на его слова? Но к злости примешивалось и несколько других странных чувств. Смущение, горечь… Горечь? Кирк вновь вгляделся в лицо напротив, пытаясь определить, о чём конкретно думает аугмент. О чём сожалеет, если это было действительно сожаление.       — Благодарю за откровенность, капитан. В таком случае, позвольте и мне быть с вами откровенным.       Сейчас начнётся, подумал Кирк, вжимаясь в кресло.        — У вас много хороших качеств, но как капитан вы не всегда компетентны. Во-первых, вы позволяете эмоциям повелевать разумом, как, например, сейчас, что только усугубляет ситуацию. Кроме того, вы слишком импульсивны и безрассудны, так что ваши хорошие качества зачастую бывают скрыты тогда, когда они больше всего нужны, и иногда вы подвергаете опасности как жизнь ваших подчинённых, не думая о последствиях, так и свою собственную жизнь. И хотя вы быстро схватываете суть дел, вы не умеете делегировать обязанности, предпочитая всё делать самому, хотя капитан корабля — это самый важный человек на судне. Он не должен рисковать собой столько, сколько рискуете вы. Далее. Ваш демократический стиль командования — источник ссор и разногласий на корабле, где порядок держится только благодаря вашей харизме, но в большей степени — благодаря старшим, опытным и рациональным офицерам. У вас нет дисциплины — ни в вашей профессиональной жизни, ни в личной, из-за чего у вас возникают глупые проблемы в обеих. Поправьте меня, если я не прав, когда я закончу. Теперь что касается ваших личных дел. В связи с некоторыми психологическими проблемами, насчёт природы которых я пока не могу ничего сказать, у вас наблюдается прогрессирующая алкогольная зависимость, и это перестало быть секретом не только для вашего лечащего врача, но и даже для экипажа. Вы не думаете над своим здоровьем, но вы же должны думать над своим имиджем? Это нормально, если за вашей спиной ваши же люди отпускают о вас шутки, в том числе совершенно непристойного характера? Я бы…       — Достаточно, — Кирк закрыл глаза, борясь с нахлынувшим потоком эмоций. — Я не ожидал, что ты будешь настолько прямолинеен.       — Мы же решили говорить откровенно. Но теперь, когда мы высказали друг другу всё, что мы думаем, я считаю, что должно быть легче.       Кирк поджал губы, снова потянувшись к чашке на столе. Та бесстыдно звякнула о блюдце, выдавая то, как тряслись его руки, когда он негнущимися пальцами попытался взяться за тонкую ручку.       — У нас на корабле нет советника, который бы мог помочь нам наладить отношения. А я сомневаюсь, что без него у нас это хорошо получится.       — Ну почему же, — возразил аугмент. — Можно начать с простого: проводить вместе больше времени после работы и во время неё. Как известно, общее дело со временем помогает преодолеть любые разногласия. И кто знает? Может, мы действительно обретём то волшебное взаимопонимание, о чём нам так вдохновенно твердят эти ваши вулканцы.       Несмотря на то, что последнее было произнесено небрежно-шутливым тоном, Кирк весь тут же подобрался. Ему всё ещё сложно было поверить, что возникшая между ними связь могла сохраниться навсегда. Просто в голове не укладывалось, что они были обречены провести всю жизнь друг с другом. Завися друг от друга. Читая эмоции друг друга. Эмоции.       — Чёрт. Боже, — выдал Кирк. — Неужели это то, о чём я думаю? Ты чувствуешь мои эмоции?       — Как и вы — мои. Разве вы только сейчас это осознали?       В голосе Хана отчётливо слышалась грусть. Кирк снова провёл ладонью по лицу.       — Боже мой, ну как?.. За что?..       Внезапно ему стали понятны все эти шутки с двойным дном, которые он то и дело ловил от окружающих. Нет, никто ничего не высказывал ему вслух — кроме разве что доктора — но только теперь Кирк понял, что подразумевали все эти смешки и взгляды.       Разозлившись на только что пришедшую в голову мысль, на Хана и на собственную эмоциональную реакцию, Джим выдал:       — О каком взаимопонимании ты сейчас говоришь? И в чём вообще ты видишь конечную цель всего этого маскарада? До каких пор мы должны будем «улучшать отношения»?       — Очевидно, что до тех пор, пока нам с вами не будет достаточно комфортно друг с другом, — осклабился Хан. — До тех пор и придётся работать.       Кирк закатил глаза.       — Работать? Но разве ты сам только что не говорил о том, что народ вокруг отпускает в мой адрес пошлые шуточки? Информация о нашем с тобой состоянии уже стала достоянием общественности: такие вещи невозможно скрыть, когда находишься в замкнутом пространстве с одними и теми же людьми двадцать четыре часа в сутки. Несложно предсказать, какая молва вскоре пойдёт по кораблю о тебе и обо мне, если даже Леонард уже говорит о нас как о паре. А может…       О нет, Джим, не туда, не туда, не туда!       — …ты имеешь в виду, что нам надо переспать друг с другом, чтобы улучшить степень доверия? Знаешь, иногда мне это действительно помогало в решении сложных дипломатических проблем, но… Может, это всё-таки не наш случай?       Нет, было слишком поздно.       Чёрт бы меня побрал! Маккой был во всём прав: мне точно надо иногда залепливать скотчем рот.       Было совершенно очевидно, что этот совершенно неожиданный комментарий сбил Хана с толку. Как и всегда, выражение его лица практически не изменилось, но теперь Кирк ощущал с его стороны весь спектр эмоций. Смущение. И… Любопытство?.. Интересно, интересно!       — Я правильно вас понял, капитан? Вы только что предложили мне переспать с вами, чтобы… улучшить наши отношения?       Кирк чувствовал абсолютную пунцовость щёк, слышал, как ухало в груди сердце, и на какой-то момент ему действительно захотелось объясниться с аугментом, сказать, что тот всё не так понял и что он иногда болтает всякую ерунду, чем периодически усложняет себе жизнь, а также что его слова не стоит воспринимать как призыв к действию, но… Соблазн стать правильным мальчиком прошёл быстро. Что, если играть с Ханом по его же правилам? Выкидывать на стол всегда неожиданную карту, так, чтобы всегда заставать противника врасплох?       — Нужно заслужить подобное предложение с моей стороны, — заставил себя улыбнуться Кирк. — Но признаться честно, да, я частенько решал свои проблемы с коммуникацией в прошлом подобным образом. Не вижу здесь ничего предосудительного.       К его удивлению, Хан слегка улыбнулся и тряхнул головой, пытаясь скрыть смущение. Бесполезно. Идеально уложенные волосы тут же растрепались, и на лоб упало несколько прядей.       Чёрт возьми, да у него есть чёлка! Вот это да, подумал про себя Кирк с чувством некоторого веселья. А он и не замечал этого раньше.       — Капитан, — тот снова склонил голову и облизнул губы. — Как вы хотите, чтобы я заслужил это ваше предложение? Что вы хотите, чтобы я сделал? Нет, не отвечайте, подумаете над этим потом. Вам от меня всё равно некуда деваться. Впрочем, как и мне от вас тоже. Я чувствую вас на эмоциональном уровне почти всё время, вы будто всегда рядом… Впрочем, на моё счастье вы молоды, темпераментны и вполне недурны собой, — о чём вы и так осведомлены, я уверен. Так что… Да, пожалуй, ваше предложение близости не вызывает у меня протеста. Вряд ли это ухудшит нашу с вами ситуацию.       Ну ты попал!..       Кирк всё ещё не мог поверить в то, что он услышал. В горле совершенно пересохло, но он не помнил, что на столе стоит чай. Молоды, темпераментны, недурны собой.       — Я правильно понимаю, — продолжил Хан, видимо, решив не издеваться над ним из-за его замешательства, — что раньше вы были специалистом исключительно по женщинам?       — Я и планировал всю жизнь им оставаться, — хрипло отозвался Джим, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Они удивительны, знаешь ли. Я законченный феминист и всегда хотел познать женщин в как можно большем количестве. Не думаю, правда, что я бы сильно в этом преуспел: космос безграничен, насколько нам пока это известно.       Теперь он почувствовал нотку веселья со стороны Хана.       — Глупость, знаете ли, тоже. Так, во всяком случае, утверждал Эйнштейн.       Это волшебным образом сняло некоторое количество стресса Кирка.       — А почему, собственно, ты сейчас меня об этом спрашиваешь? Кстати, ты до этого спал с мужчинами?       Конечно, спал, что за вопросы? Иначе откуда взяться этому комментарию про внешность и темперамент? И это решение переспать с ним, принятое с такой лёгкостью?..       Хан снова посерьёзнел, и на какой-то момент Джиму вновь послышалось замешательство со стороны аугмента. Может, тот просто никак не мог подобрать правильных слов, чтобы всё не испортить? Или его шокировала та прямота, с которой Джим говорил о сексе?       Нет. Он спросил меня про мой опыт, потому что у него самого кто-то был, в этом нет никаких сомнений. Он пытается понять, как себя со мной вести.       — А вы сами как считаете, капитан?       Они вмиг будто бы поменялись ролями: Хан переиграл его и теперь сам задавал ему неудобные вопросы. И как он только умудрялся?..       Кирк ничего не ответил, притворившись, что его занимает рисунок на чашке с чаем. Его молчание явно выглядело красноречивее любого ответа.       — Не думаю, что нам вообще стоит сейчас обсуждать нечто настолько интимное. Я не готов к этому.       — Вы сами подняли эту тему, я всего лишь поддержал её.       «Всего лишь поддержал!» Ну конечно, прибедняйся теперь.       — Значит, лучше вернёмся к чему попроще и что сейчас, я надеюсь, достижимо: поработаем над дружескими и… доверительными отношениями. Не думаю, что пока я в состоянии мыслить шире.       — Мне кажется, что подобное решение можно считать большим шагом вперёд, капитан, — слегка улыбнулся аугмент. — Наша с вами первая дипломатическая победа. И я уверен, что она далеко не последняя.       Что-то уж больно оптимистично ты настроен, кисло подумал про себя Кирк, но вслух ничего не сказал. Тот и сам всё должен почувствовать.       — Пожалуй, я пойду, — поднялся он, ставя пустую чашку на стол. — Спасибо за чай.       — Приходите ещё. Возможно, мне удастся организовать для нас с вами приемлемый ужин, — снова едва заметно улыбнулся аугмент.       Кирк вопросительно приподнял брови. Нет уж, от ужина он точно откажется.       — Может, как-нибудь в следующий раз, — пожал плечами он, нажимая на кнопку открытия дверей. Хан вежливо проводил его до выхода и пожелал спокойной ночи.