Алые мечи

Так вот, как отец, раз вышло На жизнь и смерть воевать, Отцовский мой долг и право Сыном своим рисковать. Раньше других я должен Сына вперед посылать. К. Симонов Ранним утром гранд-адмирал Траун вызвал к себе своего сына. Ранис поначалу подумал, что в очередной раз умудрился навлечь на себя гнев своего высокопоставленного родителя, который не давал никаких поблажек даже собственному отпрыску, но все оказалось не так просто. — Ранис, — гранд-адмирал прошелся взад-вперед по капитанскому мостику, сцепив руки за спиной, — у меня есть для тебя персональное поручение… вернее, задание. Говорю сразу — опасное. Тот встал по стойке «смирно», вытянув руки по швам. — Слушаю ваш приказ, гранд-адмирал! — Я знаю, что дело это более чем опасное, кроме того — что ты можешь оттуда не вернуться, но если я буду тебя оберегать и прятать за своей спиной, окружающие меня просто не поймут. Ранис не возражал — он отлично понимал, почему его отец так поступает; если бы Траун стал пользоваться служебным положением с целью уберечь единственного сына от возможной гибели на войне, то однозначно утратил бы всякое уважение и своих солдат, и тем более вышестоящего начальства. — Так вот, капитан Нуруодо, — продолжал тем временем гранд-адмирал, — вам надо будет вооружиться данными, которые мы получили от нашей разведки, и отправиться в самое гнездилище врагов. — Да, командир, — Ранис поклонился, — будет исполнено. — Дослушайте до конца, — резко оборвал сына Траун. — Итак, разведка донесла, что республиканские террористы готовят очередную диверсию. Наши выследили некую лабораторию по изготовлению неизвестных веществ, предназначенных для массового уничтожения разумных видов. Мастер Верджер сказала, что сможет туда пробраться и уничтожить лабораторию с этой мерзостью, но ты сам понимаешь, что ей нужны сопровождающие. — Группа поддержки, — вставил Ранис. — Именно так. Завтра утром она введет тебя в курс дела. — Служу Империи, — Ранис отдал честь. — Я очень надеюсь, что уж ты-то меня точно не подведешь, — напутствовал его гранд-адмирал. * Обычно Ранис с большой охотой брался за всякие опасные миссии, поскольку жутко ненавидел республиканцев, а к тому же еще был отличным пилотом и стрелял без промаха, но в этот раз он отправлялся на задание без особого энтузиазма, и на то у него была причина личного характера. Его жене в скором времени предстояло рожать, и в силу этого ему совсем не хотелось расставаться с Герой, все-таки он обещал ей быть рядом во время появления ребенка на свет. Однако служба есть служба, и в военное время не до личных и семейных дел, тем более что в таких ситуациях ты защищаешь не только всю страну, но и свою собственную семью и друзей. Дома он с порога сказал жене, что его отправляют на опасное задание, но та, вопреки его опасениям, не обиделась, не расстроилась — напротив, приняла это как должное. — Ну тут ничего не поделаешь, — безусловно, Гера огорчилась, но виду не подала, — задание есть задание. Не переживай, я думаю, что ничего страшного не случится — я тут вполне нормально справлюсь. Тот неопределенно пожал плечами — опасения никуда не делись, тем более что его жена ждала двойню. — Да я тоже надеюсь, что это все, может быть, ненадолго. В любом случае мне есть кому помочь, ты за меня не волнуйся. * С тяжелым сердцем капитан Нуруодо простился с женой и отправился на задание, но жизнь не готовила его к тому, что ему предстояло увидеть. До самого места назначения Верджер и ее группа поддержки добрались тоже не без приключений — под несколькими обстрелами республиканских террористов, однако, к счастью, обошлось без жертв. Лаборатория на планете Оллт, о которой говорил гранд-адмирал, оказалась некрасивым приземистым зданием, которое больше напоминало барак, нежели какое-то жилое или используемое для технических нужд строение. Верджер шла первой, держа в одной руке наготове свой световой меч, в другой — сумку с детонаторами; за ней ровной цепочкой следовали дочь Нумы Арва Эйво, Ранис, Раис Лайг и Динуа Джебан с Мандалора. Дверь оказалась заперта на несколько замков. Ранис подергал за нее, потом полез в поясную сумку за лазерным ножом. — Прекрати суетиться, — прикрикнул на него зелтрон. — Ты забыл, что я вообще-то выпускник Академии Ситхов? У меня красный диплом, между прочим. Только нам надо быть крайне осторожными… там, за дверью, может быть всякое. Он сжал левую руку в кулак, и дверь слетела с петель. Взору Раниса предстало мрачное помещение, чем-то напоминающее медицинский кабинет, только разве что размерами заметно побольше; когда он, сжимая в руке бластер, шагнул внутрь, то понял, что в лаборатории к тому же царит еще и пронизывающий до костей холод. Запах в помещении стоял премерзкий — смесь хлорки и дешевого дезинфектора с какими-то медикаментами; чисс с трудом подавил рвотный спазм. Возле одной стены стоял стол, заваленный накиданными на него в полном беспорядке инструментами и коробками с препаратами, возле другой — еще один стол, на котором лежал кто-то — или что-то? — с головой накрытый простыней. Ранис сделал было еще шаг вперед, но юная мандалорка схватила его за руку. — Осторожно. Это может быть ловушка. — Ну это вряд ли, — возразила ей потомственная ситхесса Арва Эйво. — Я не чувствую опасности в Силе. — Я в ней вообще ничего не чувствую, — поддержал ее Раис. Динуа его слова успокоили, и она, подойдя к столу, сдернула простыню с неизвестного. Тут всем все стало ясно: под ней на столе оказался юноша расы йуужань-вонгов. — Вот поэтому ты ничего и не чувствуешь, — пояснила она зелтрону. — Что с ним вообще такое? — Раис не был медиком, но даже беглого взгляда на этого юношу ему хватило, чтобы понять, что с беднягой однозначно не все хорошо: дышал он судорожно и поверхностно, губы были покрыты кровоточащими трещинами, щеки ввалились, а в уголках глаз и на подбородке запеклась темная кровь. Перышки фош потемнели. — Что тут вообще такое происходило? Ее сопровождающие нервно осматривались. — Эй, — она перешла на язык йуужань-вонгов, — ты меня слышишь? Ты можешь ответить? Юноша был без сознания и сказать ничего не мог. Верджер тем временем глянула в свою сумку. — Так, ребята, — скомандовала она, — я сейчас установлю и активирую детонаторы. Вы забираете отсюда этого парня и запускаете двигатели. Потом я бегу к вам, у нас на все про все двадцать минут. — Есть, мастер Верджер, приказ понял, — ответил Ранис. — Ну так вперед. * Перетаскивая жертву республиканцев на свой корабль, Ранис заметил, что тот не просто очень плохо выглядит — во многих местах кожа на его теле висела клочьями, более того, тело бывшего пленника было горячим, как печка. Верджер вернулась очень быстро, и, взлетев, они услышали далекий гул — это превратилась в руины зловещая лаборатория. — Твою ж налево, — ругнулся себе под нос Ранис. — Он что, в мясорубку попал? — Зачем так все усложнять, — ответил ему Раис. — Всего лишь в лапы республикоидов, тут и мясорубка не нужна. Динуа коснулась тела бывшего пленника и испугалась. — У него еще и температура высоченная. Ранис, у нас… — Есть лед и всякие холодные продукты в холодильной камере на борту. Девушка бросилась к холодильнику. — Надо ему срочно приложить лед к голове, иначе от такого у него скоро сердце и мозг откажут. Верджер одобрительно кивнула. — Летим к тебе на родину. Я знаю одного человека, который сможет помочь этому парню. — Я даже знаю, кто это, — согласилась с ней Динуа. * Дождавшись, пока грандмастер джедайского гнездилища улетит по делам со старшими племянниками, его дружки и ученики решили распотрошить заначку своего наставника со спиртными напитками. К этому времени слабоумный племянник главного сектанта Энакин Соло уже успел достичь половой и юридической зрелости, но в силу того, что верхний этаж у него не работал вообще вследствие беспробудного пьянства и наркомании Соло-старшего, который зачинал детей не на вполне трезвую голову, у него отлично работал нижний. Своими выходками безмозглый юноша приводил в панический ужас других учениц — он частенько ходил по Академии с расстегнутыми штанами и демонстрировал всем свой огрызок. Как-то раз Тахири, Алима Рар и Джейна тренировались в саду, как вдруг к ним подошел слабоумный джедаеныш и, расстегнув ширинку, гордо провозгласил: — А смотрите, что у меня есть! Алима влепила Энакину увесистую пощечину. Джейна тактично промолчала и шепотом посоветовала подругам не обращать внимания — она отлично знала, что ее младший брат туп как пробка и его волнуют только вопросы размножения; Тахири же, не вняв ее совету, запустила в Энакина крупным булыжником и велела ему проваливать куда подальше. Однако половые потребности у умственно отсталого маньяка никуда не делись, и вскоре он свел знакомство с девушкой по имени Лирика. Она жила на соседней луне Явин 8 и принадлежала к расе мелодий — разумных земноводных с весьма интересной физиологией: эти создания начинали жизнь на суше в человекоподобной форме, а в зрелом возрасте претерпевали тяжелую метаморфозу, в ходе которой приобретали жабры и хвост и продолжали жизнь в водоемах своей родины. Она сразу поняла, что у парнишки плохо с мозгами, но по характеру была очень доброй и не стала подавать вида, что ей в этом общении что-то неприятно. В один прекрасный день Энакину удалось уговорить Лирику полететь к нему в гости на Явин 4; девушка решила не обижать его отказом и согласилась. Пока Энакин угощал гостью обедом и показывал ей Академию, его старшие товарищи растрясли и выпили заначку Люка; на нетрезвую голову сектанты возжелали женской ласки. Трогать своих товарищей по секте они побоялись — можно было за попытки подката и в рожу схлопотать, тем более что в душах близняшек Нумы и Алимы еще были живы воспоминания о пребывании в республиканском притоне. Уголовник-рецидивист Кип Дюррон нашел выход из сложного положения и подсказал им, что к младшему племяннику Люка пришла в гости красивая девушка, после чего предложил друзьям воспользоваться случаем. — Эй, красотка, не хочешь провести с нами время? А то этот малолетка жизни и голых женщин еще никогда не видел, ничего толком не умеет и не знает, мы-то поинтереснее будем, у нас опыта побольше! Энакин завозмущался было, что Лирика его гостья и трогать ее нельзя, но адептов секты джедаев это мало волновало. К их счастью, у девушки в этот момент впридачу ко всему еще и началась метаморфоза, что сделало ее полностью беззащитной; конечно, поначалу она пыталась сопротивляться, но в итоге силы оставили ее, и она затихла. Наутро сектанты протрезвели и обнаружили, что это не прекрасная мелодия, а огромный сом, которого слабоумный ученичок Люка выловил поутру в местном водоеме и, пока рыбина не отдала концы без воды, пытался с ней беседовать, а его нетрезвые старшие товарищи спутали с женщиной расы мелодий. Такого конфуза они давно не испытывали, зато, по крайней мере, у них в этот день был хороший обед, да и на ужин тушки хватило. Энакин же сильно огорчился: он-то рассчитывал похвастаться перед старшими братьями, что получил интимный опыт с женщиной, те-то оба, пусть им уже и перевалило за двадцать, пока что с кем-то веселились разве что в своих мечтах или со своей левой рукой, а тут вон оно как вышло — понятно, что дохлая рыбина за нормальную партнершу не считается. На самом деле им крупно повезло, потому что если бы это и в самом деле была Лирика, вся веселая компания тотчас загремела бы в места не столь отдаленные, а отпетому уголовнику Кипу светил бы аж двенадцатый по счету срок. * Благодаря тому, что догадливая Динуа приложила несчастному пленнику республиканцев лед к голове и области сердца, тому стало немного легче, и благодаря этому Верджер и ее помощникам удалось довезти его до имперского госпиталя живым. — Хейдис, выручай, — по дороге она успела связаться со своими товарищами по Ордену Ситхов и объяснить им, что произошло. — Как всегда, на тебя вся надежда. — Что с ним такое? — Да сами не понимаем, смотрели-смотрели, но видимых ран или травм вроде нет. Тем не менее у него высокая температура, кровавая рвота, кашель с кровью… — Это я уже понял… тут, похоже, из всех естественных отверстий тела кровь течет. Что эти долбанутые с ним сделали? Осмотрев больного, он лишь в полном недоумении покачал головой. — Мне сдается, что это какая-то инфекция. Конечно, я могу и ошибаться, но обязательно проведу анализ. Вас до выяснения обстоятельств дела я попрошу не покидать мою лабораторию и отсидеться несколько дней в карантине, а то с республикоидов станется вытворить что-нибудь такое, из-за чего вся галактика вымрет в мучениях. Те с большой неохотой согласились, хотя ничего другого им больше и не оставалось — если вдруг что, не тащить же заразу домой и не разносить же ее по обитаемым планетам. Хейдису же и его помощникам пришлось провести в госпитале несколько бессонных ночей — они пытались выделить вирус из крови пострадавшего и понять, чем и как можно убить инфекцию. Ситуацию осложняло то, что Верджер и ее сопровождающим не удалось добыть в лаборатории никаких бумаг, которые могли бы помочь все прояснить. Наконец он смог понять, что стало причиной столь жуткого состояния этого юноши; как он и предполагал, это оказалась смертельно опасная инфекция. Однако Хейдис не зря учился в университете — ему удалось сделать сыворотку и ввести ее бывшему пленнику. Через пару дней ему стало значительно лучше, он пришел в себя и смог воспринимать реальность и внятно изъясняться. Тогда Хейдис разрешил Верджер с ним побеседовать. — Ты меня слышишь? Понимаешь? — осторожно поинтересовалась фош. — Да. — Как тебя зовут? — Эте. Эте из домена Шаи. Хейдис нецензурно выругался. Верджер на этот раз ничего не сказала — ситуация слишком уж располагала к употреблению ненормативной лексики. — Верджер, — попросил он ее, — переведи ему, что леди Люмия по нему все глаза выплакала, думала, что он ее бросил, а оно вон что оказалось. — Ты помнишь, что с тобой случилось? — спросила Верджер. — Помню. У меня все вышло очень просто и глупо, — объяснил Эте. — Я бросать Люмию не собирался, я просто не мог подать ей о себе никаких вестей, потому что недавно оказался с нашим командующим на Иторе. Когда началась очередная перестрелка с республиканцами, меня оглушило взрывом. Очнулся — кругом враги. Наши традиции предписывают в этом случае убить себя, но я не смог ничего сделать ни с собой, ни с ними — я по большей части почему-то был в беспамятстве… они на мне что-то испытывали. Я помню двоих и то, о чем они говорили — они думают, что мы хотим вытеснить всех из этой галактики, и хотят сделать так, чтобы вся наша раса вымерла. Со стороны Хейдиса последовала длинная бранная тирада. — Видать, не слыхал он ничего о вашем договоре с лордом Вейдером… — Владыка Вейдер говорил, — вспомнил Эте, — что Итор, согласно имперским законам, все-таки подчиняется исключительно его приказам… — Джедаям и их обожателям закон не писан. Им его зачитывают в зале суда, — развел руками Дарт Хейдис. Через несколько дней поговорить с выжившей жертвой республикоидов прилетел сам глава государства — Хейдис сразу отправил ему подробное донесение, как только понял, что жизни его пациента больше ничего не угрожает. — Ты говоришь, что помнишь республиканских террористов из лаборатории? — уточнил Энакин, выслушав подробный рассказ бывшего пленника. — Помню. И внешность, и голоса. — Ты запомнил того, кто с тобой все это сделал? — настойчиво переспросил Вейдер. — Да. — Сможешь его опознать? — Смогу. — Отлично. Моя ученица тут как раз после разгона лаборатории арестовала парочку подозрительных товарищей, бегали по нейтральной территории, слетаем на очную ставку, и ты мне его покажешь, если этот недоумок есть среди арестованных. Уж поверь мне, я лично постараюсь, чтобы мало ему не показалось. — Я даже имя его запомнил. Он однажды при мне с кем-то по комлинку разговаривал… — И как зовут этого кандидата на высшую меру? — Вроде бы Лор Сан Текка. — Твою ж мать! Это же дружок Леи Органы! Как раз его моя ученица недавно и выловила! Ну вот и получит, что заслужил, эта мразина давненько в розыске.