Алые мечи

Стараниями Хейдиса в скором времени Эте Шаи окончательно выздоровел и смог вернуться к обычной жизни; сразу же, как только это стало возможным, состоялся публичный суд над Лор Сан Теккой. Глава государства полетел на опознание преступника вместе с его несостоявшейся жертвой. В особой комнате следователь собрал всех арестованных подозреваемых. Вейдер приказал отодвинуть шторку и подвел Эте к стеклянному окну. — Ты точно запомнил того, кто с тобой все это сделал? — снова поинтересовался он. Тот кивнул. Республиканцы, присутствовавшие на опознании в качестве группы поддержки своего дружка-сектанта, замерли в ужасе — рыло у них было в пуху, более того, они не ожидали, что дело, во-первых, дойдет до публичного слушания, во-вторых, горе-экспериментаторы, не учившие толком ни химию, ни биологию и действовавшие чисто наобум, были искренне уверены в том, что Эте мертв и уже никак и никогда не сможет опознать своего мучителя. Тот в свою очередь, даже не колеблясь, уверенно указал на Сан Текку. — Ты уверен? — на всякий случай еще раз уточнил Дарт Вейдер. — Да, это именно он. Император подозвал к себе нескольких гвардейцев. — А раз так, то в тюрьму это чудовище. Он не просто враг государства и террорист, а еще и опасен для общества. Самым забавным с точки зрения имперцев было то, что никто из республиканских террористов, даже будучи взятым с поличным на месте преступления, ни разу не только не признал себя виновным, но и даже не попытался честно сказать, что сделал нечто нехорошее. Не исключением оказался и сектант Лор Сан Текка: когда его взяли за жопу и предъявили ему обвинение в покушении на убийство, причинение тяжкого вреда здоровью разумного лица и использовании бактериологического оружия, он принялся осыпать Вейдера и имперцев отборными проклятиями, упорно не желая признавать, что сам натворил невесть чего. Когда на следующий день сектанту-садисту устроили очную ставку с чудом выжившей жертвой, которая его опознала, у Сан Текки сначала было шоковое состояние — дегенерат впал в ступор, а потом принялся изворачиваться, пытаясь обставить все так, что чуть ли не сам Эте виноват в произошедшем. — А что было делать? — возмущался арестованный республиканец. — Вы же сами видите, вашему правительству плевать! — На что плевать? — не вполне понял его безумные вопли генпрокурор Хетрир. — На то, что у нас в галактике поселились незваные гости. — И что? Между прочим, они поселились здесь с ведома и согласия владыки Вейдера. — Еще хуже! Он совсем не в себе, не понимает, что творит! Поэтому мне и пришлось взяться за это дело! Мастер Люк правильно говорит, они скоро расплодятся и нас отсюда выгонят! Несмотря на все усилия Хетрира и его помощников, Лор Сан Текка настолько умело выгораживал своих дружков, что имперцы даже поверили, что он творил свои грязные дела в одиночку, без сообщников. В безмозглую голову пособника террористов даже не смогла просочиться мысль о том, что это он сам натворил нечто нехорошее. Когда его под конвоем повели в зал суда, он всячески пытался вырваться из рук сопровождавших его штурмовиков и орал в их адрес нецензурщину. — Вы что творите? Вы совсем не в себе? Вы за это ответите!!!!! — И перед кем это я за тебя, ублюдка, отвечу? — издевался над обвиняемым Хетрир. — Перед твоими дружками-республикоидами? — Перед правительством Новой Республики, ты, имперский подонок! — Перед Борзым Фэйлом, что ли? — расхохотался прокурор. — Я отчитываюсь только перед лордом Вейдером как его помощник и ученик, а республиканцы стройным шагом идут в задницу. Глава государства лично приехал на судебное заседание, чтобы убедиться, что опасный преступник получит по заслугам. Впрочем, в этом и не было нужды — следствие располагало неопровержимыми доказательствами вины подсудимого, да и потерпевший однозначно опознал своего мучителя, указав на него во время следственного эксперимента, Кончилось все тем, что сектант-садист получил тридцать лет каторги и был с позором отправлен на Кессель трудиться на местных рудниках на благо столь ненавистной ему Галактической Империи. * У самих имперцев жизнь тем временем шла вполне неплохо. Давний друг и сподвижник Вейдера Дарт Крайт свел близкое знакомство с Нен Йим из касты формовщиков; потихоньку простое знакомство переросло в нечто большее. Сам император был очень рад, что его товарищ наконец-то устроил свою личную жизнь, и посоветовал ему не затягивать с важными решениями. — Когда я понял, что у нас с Падме все взаимно, — сказал он, — то сразу сделал ей предложение, и буквально через неделю мы поженились. Недолго думая, Крайт решил посвататься к йуужань-вонгской красавице, но наткнулся на небольшое сопротивление со стороны ее наставницы. Межань Кваад в целом вполне одобряла выбор своей ученицы, но пусть Дарт Крайт вполне и нравился ей как личность, ей не пришлись по вкусу его механические импланты, которые ситху пришлось вживить в свое тело после неудачного поединка с Кеноби. — Если хочешь жениться на Нен Йим, — она поставила ему ультиматум, — то ты должен заменить свои механические импланты на наши биоты. Во-первых, мы в принципе плохо переносим соприкосновение с металлом, во-вторых, такова наша религия. Дарту Крайту не слишком хотелось подвергать себя очередной операции — за свою полную опасностей и испытаний жизнь он и так перенес их немало, однако его чувства к Нен Йим оказались сильнее, и он согласился. Как он понял чуть позже, сделал он это не зря: живые бионические глаз и рука оказались гораздо удобнее в использовании, нежели его старые механические протезы. Шив Палпатин, сын Исанн Айсард и покойного Дарта Сидиуса, тоже надумал жениться. Его избранницей стала имперская госслужащая Рис Либби, с которой он не так давно познакомился на работе. Самой Исанн будущая невестка вполне понравилась, однако ее сильно беспокоила обстановка в галактике: она отлично помнила свое детство, в котором не было ни одного мирного дня. Она позвала к себе сына и дала ему совет быть бдительным. — Послушай меня, — попросила она сына, — мне очень нравится твоя девушка, и я хочу, чтобы вы с ней были счастливы, но ты сам видишь, что тут творится. Джедаи и республиканцы — мерзкие твари, и с них вполне станется подложить всем огромную жирную свинью. Если вдруг начнутся очередные боевые действия, бери семью и беги в самый глухой угол империи. * Рад дурак, что глупее себя нашел. Народная мудрость Общее физическое состояние Люка Скайуокера ухудшалось с каждым днем по причине беспробудного пьянства великого джедая, и вскоре на почве употребления некачественного спиртного у него начались галлюцинации: однажды утром его ученик Джейсен заглянул к своему дядюшке и учителю что-то спросить и увидел, как Люк, таращась в пространство, задает кому-то вопросы и сам кому-то отвечает. Несмотря на свое слабоумие, Джейсен все же решил, что это выглядит очень странно. — Дядя Люк, — осторожно поинтересовался он, — ты с кем разговариваешь? Сектант жестом поманил племянника к себе. — Иди сюда, Джейсен, послушай. Со мной говорит Призрак Силы моего учителя, Оби-Вана Кеноби. Он пришел предупредить нас о смертельной опасности. — Но дядя, я никого не вижу. — А ты и не увидишь, пока сам на это не настроишься. Садись-ка со мной рядом да медитируй получше. Дело кончилось тем, что после получаса медитации юный недоумок и в самом деле увидел в своем сознании призрак учителя-мучителя своего дядюшки-сектанта; двум джедаям примерещилось, что Кеноби вещает им про невероятную опасность со стороны йуужань-вонгов. В безумном пропитом садистском мозгу Люка вообще возникла мысль, что на него возложена великая миссия — уничтожить незваных гостей из другой галактики, потому что они однозначно зло, ведь никого из них не видно в Силе! Джейсен, слушая дядюшку, которого он считал непогрешимым, старательно ему поддакивал и обещал сражаться за правое дело. — Я знаю, кто во всем виноват, — наконец сделал глубокомысленный вывод спивающийся сектант. — Это все Верджер. Она из жажды мести за своего учителя и ненависти к джедаям сознательно привела в нашу галактику врагов. Она предательница. — Какого учителя? — удивился Джейсен. — Она же ученица Палпатина! Ты что, не знаешь? — возмутился Люк, хотя удивляться тут было нечему: хорошо, что его безмозглый ученичок вообще знал собственное имя и мог умножить два на два. Впрочем, сам он был не лучше — за всю свою жизнь он прочитал только этикетки на винных бутылках. Сестра Джейсена Джейна, в отличие от своих страдающих слабоумием братьев (хотя на самом деле оба они совершенно по этому поводу не страдали), была вполне нормальной и адекватной девушкой. Однако в связи с этим у Люка возникли большие трудности в отношении загаживания мозга племяннице — точно так же, как и ее старший брат Бен, она не принимала на веру всякую чушь, более того, по достижении совершеннолетия начала обращать внимание на юношей. Как раз с этим и возникла главная проблема: однажды республикоиды в очередной раз выясняли отношения с Доминацией Чиссов, и Джейне, которой довелось сопровождать своих мамашу и дядю, случилось повстречать на Ксилле очень привлекательного с ее точки зрения юношу человеческой расы. Главная беда была в том, что Джаггед был сыном высокопоставленного имперца — барона Сунтира Фела. В отличие от братьев, Джейна была не только наделена нормальным интеллектом, но также неплохо воспитана, могла поддержать интересную беседу, и Джаггед в свою очередь тоже решил, что она ему симпатична. В конце переговоров перед самым отъездом Лея увидела, как ее дочь беседует с Джаггедом, и на пару с дядей Люком принялась ее отчитывать. — Ты совсем с ума сошла! Что творишь?! Бедная Джейна не знала, как оправдаться. — Но мы просто разговаривали, ничего такого… — Сначала разговариваешь, потом неизвестно что устроишь! — никак не мог успокоиться Люк. — Не смей больше этого делать!