Алые мечи

Однажды утром к Джейне Соло пришел дроид С3РО. — Госпожа Джейна, — произнес он, — вас желает видеть ваша мать. — Что такое? — удивилась девушка, натягивая рубашку. — Я не знаю, — ответил тот, — но госпожа Лея говорит, что дело важное. — Хорошо, скажи маме, что я сейчас оденусь и приду. Джейна быстро привела себя в порядок и побежала к матери. Та встретила дочь с довольно строгим и неприветливым выражением лица. — Что случилось, мама? — спросила девушка, косясь на заметно выпирающий из-под накидки живот Леи. — У меня к тебе очень серьезный разговор, Джейна. — Я слушаю. Что такое? — насторожилась ее дочь. — Джейна, дорогая, мне не очень приятно тебе об этом говорить, но тебе следует перестать общаться с этим твоим… другом. — Каким еще другом? — в недоумении пожала плечами девушка, не очень понимая, о чем конкретно толкует ее мать. — Ты отлично понимаешь, кого я имею в виду. — Не понимаю. — Я про этого твоего приятеля… про Джаггеда. — Я тебе сто раз говорила, что между нами ничего нет. — Ладно, — Лея сменила гнев на милость, — пусть ваши отношения впредь так и не выходят за рамки приятельских. * Джейна отлично знала, что брак ее родителей далек от идеала, и время от времени отец с матерью ссорятся, но в целом относилась к этому спокойно: всякое случается, трудно прожить с человеком вместе много лет и ни разу не поругаться. Однако в последнее время отношения между Ханом и Леей окончательно разладились: генерал Соло и его жена уже давно не спали вместе, а один раз дело дошло совсем уж до ситуации за гранью — мать начала обвинять отца в неверности прямо на передовой во время боевых действий. Поэтому девушка сильно удивилась, когда у Леи Органы-Соло в очередной раз выросло пузо. В тот вечер Джейна уже лежала в постели, как вдруг из соседней комнаты до нее донеслись звуки перебранки родителей. В иное время она не обратила бы на это внимания и спокойно уснула, но тут села и прислушалась: некоторые фразы, которые она смогла разобрать, заставили ее насторожиться. Она села на кровати; было похоже, что мать то и дело всхлипывала. — Да я тебе уже сто раз говорила, что со мной там делали! Если бы Джейсен меня не спас… — Могла бы аборт сделать, если уж так, — грубо бросил в ответ отец. — А если уж так и тебе этого не хотелось, то давай избавимся от него сейчас. Мне твой наебок-полувонг тем более не сдался. Джейна мысленно сопоставила факты, и страшная догадка заставила ее вздрогнуть: судя по всему, над Леей надругался кто-то из йуужань-вонгов, и ребенок, которого она должна родить в ближайшие дни, вовсе не сын или дочь Хана Соло, а результат насилия врагов, и теперь родители собираются от него избавиться! Мать не смогла прервать нежелательную беременность, потому что анализ трижды был отрицательным, и в итоге она обнаружила «подарочек» от своего мучителя, когда все сроки были упущены. Вскоре напряженная перебранка на повышенных тонах закончилась, и уставшая за день Джейна провалилась в глубокий сон. Встав утром, она нашла своего старшего брата Бена и рассказала ему о случившемся несчастье в надежде, что он поможет ей что-нибудь придумать, ведь отец и мать высказали однозначное намерение положить «наебка» в мешок и закинуть его в первый же попавшийся пруд или канаву, потому что, по их словам, такие моральные уроды, как мастер войны, не должны размножаться. Бен, услышав это, был возмущен и шокирован. — А что им мешает сдать этого ребенка в приют? Или даже, допустим, продать? Все лучше, чем убивать живое существо, которое уже все чувствует, это же уже не какой-то аморфный эмбрион на ранней стадии, который в случае прерывания беременности и умирает мгновенно… Джейна растерялась. — Бен, я тоже против такой жестокости, хоть мне и жалко маму, но мы в любом случае не сможем оставить этого ребенка у себя. — Об этом речи быть не может, — жестко возразил тот сестре. — Я слышал что-то о том, будто бы отец ругался, что над ним из-за мамы вся галактика потешается. У меня такая мысль: я возьму этого ребенка и сразу после рождения подкину его кому-нибудь. Мало ли в мире бездетных пар, кто хочет взять на воспитание сироту. — У тебя есть на примете такие разумные? — спросила Джейна. — Есть одна знакомая пара, — уверенно ответил Бен. На деле он уже решил подсунуть нежеланного гибрида своим дедушке и бабушке: юноша был уверен в том, что большая часть того, что болтают про Энакина Скайуокера — это бред и клевета. Ему казалось, что лорд Вейдер, который так обожает свою единственную и неповторимую супругу, детей и учеников, уж никак не может быть злым человеком и сущим монстром, тем более если Бен приложит к корзинке с подкидышем записку о том, что этот ребенок — его родная кровь. Наверняка даже грозный ситх не откажет в приюте и куске хлеба родному внуку. * На следующей неделе после неприятного семейного скандала неверная супруга Хана Соло благополучно разрешилась от бремени. Блудливая горе-мамаша даже не стала кормить результат внебрачной связи, она лишь завернула его в первую попавшуюся тряпку и сунула в старую корзинку. Малыш поначалу громко плакал, а потом устал и заснул, и это дало Бену и Джейне возможность потихоньку вытащить его из корзинки и заменить свертком тряпок. — Унеси его отсюда, — попросила Джейна брата, — отдай приемным родителям, пока наши и в самом деле не пустили его в расход. В то время Энакин и его жена Падме проводили отпуск в своей усадьбе на планете Набу. Ранним утром Вейдер вышел на балкон и услышал странные звуки, напоминавшие писк котенка. Вскоре к нему присоединилась жена и тоже их услышала. — Милый, — сказала мужу Падме, — ты спустись, глянь, что там такое, а то небось опять у соседей котенок расшалился, удрал от мамы и провалился в дождевой слив. Вынь его, а то погибнет. — Конечно, дорогая, — ответил тот. Однако каково было его удивление, когда он увидел перед своей дверью кошачью переноску, в которой вместо котенка лежал завернутый в половую тряпку грудной младенец. Судя по всему, малышу было от силы два-три дня. Когда Вейдер взял ребенка из переноски, на землю из тряпки выпала какая-то записка. Забрав переноску, малыша и записку, он поднялся в столовую к Падме. — Гляди, жена, кого нам подкинули, — он поставил переноску на стол. — Тут какая-то записка, прочти, пожалуйста, а то я не вижу. Женщина взяла бумажку и начала читать. «Дедушка, пожалуйста, возьми его себе, иначе мои родители грозятся его убить. Позаботься о нем, мне больше не к кому обратиться. Твой внук Бен Соло» Падме опустила записку на стол, в ее глазах пылали злые огоньки. — У меня нет слов. Этот скот Хрен Соло, по видимости, все пропил и проиграл, теперь ему нечем кормить семью, вот и решил избавиться от лишнего рта. Мерзавец. Хочешь жить свободно, пить, кутить — да кто мешает, тогда не женись! Неожиданно подкидыш громко заплакал. — Ой, бедный ребенок, видимо, голоден, — спохватилась новоиспеченная бабушка. — Сейчас отправлю дроида за детским питанием и пеленками. Она взяла младенца на руки и стала укачивать. — Не плачь, не плачь, мой маленький, я твоя бабушка, мама с папой твои уроды, никто тебя и накормить не потрудился! Вейдер бормотал себе под нос какие-то ругательства в адрес непутевой дочери и зятя. — Не называй эту республиканскую мерзавку нашей дочерью, — возмутилась его жена, — лично я больше чем уверена, что эта подлая тварь — родная дочь Бэйла Органы и его тупорылой супружницы, кто-то просто распустил глупые слухи, что она якобы приемная. Ей больше не в кого быть такой мразью, не родится у ранкора певчая птичка! Помню я, как в свое время приставила ему бластер к тупой башке, когда он в свое время назвал покойного владыку Сидиуса душителем свободы и демократии. Каков пень, таков и отросток, дочка вся в своего ублюдыша-папашу. Тот всю свою жалкую жизнь был мерзким республикоидом и пособником террористов, гадил всей галактике. — Насчет аморального облика Органы согласен во всем, — буркнул Вейдер, — а вот насчет дочери — сильно сомневаюсь. — Энакин, ты за столько лет так ничего и не понял, — с усмешкой парировала его жена. * К счастью для Бена, Джейны и новорожденного, Хан Соло в тот день умудрился уже в семь утра нализаться какой-то пакости и потому не заметил, что в корзинке вместо ребенка лежит сверток из тряпок. Напротив, он обрадовался, что отродье гребаного вонга не орет, запихал все содержимое корзинки в пакет и отправился к пруду, куда и швырнул его с берега, после чего с чувством исполненного долга пошел сообщать о своем подвиге жене. С радостью объявив ей, что успешно избавился от плода ксенофилии, он сказал, что теперь можно обо всем забыть и жить прежней жизнью. Всем окружающим Хан и Лея сообщили, что их ребенок якобы родился глубоко тяжелобольным и умер через несколько минут после появления на свет вследствие несовместимого с жизнью врожденного порока сердца. Верный друг и собутыльник Хана Чубакка выразил несостоявшемуся папаше свои глубокие соболезнования, но уже через неделю после случившегося генерал повстанцев проболтался своему дружку о том, что на самом деле якобы умерший от естественных причин младенец был отродьем вонгского главнокомандующего, которое он, недолго думая, пустил в расход. Наутро, проспавшись и протрезвев, он понял, что наболтал лишнего пусть даже и лучшему другу, поскольку за такое дело вполне можно было попасть под суд, а в тюрьму Хану совсем не хотелось. Конечно, у республиканцев, в особенности в среде их командного состава, процветали этический релятивизм и двойные стандарты — когда это было им нужно и выгодно, они вполне могли и замучить кого-нибудь насмерть, как это произошло с Энир Эш, и ставить на представителе иной расы эксперименты, жертвами которых стали Эте Шаи и родная дочь Межань Кваад. На это все закрывали глаза, если это оправдывало собственные цели республиканцев, но Хан не учел того факта: что знают двое, знают и все остальные, а нетрезвый Чубакка умудрился вечером того же дня разболтать все о семейной драме своего дружка собственным жене и сыну — естественно, по большому секрету, упросив их никому не рассказывать! Супруга Чубакки и его сын Лоубакка были сильно в шоке от такой новости. На следующий день Лоубакка попытался обсудить эту историю с Беном Соло, но тот, едва поняв тему разговора, в ужасе шарахнулся прочь, сделав изумленное лицо и заявив товарищу, что не имеет ни о чем таком ни малейшего понятия. Вуки плюнул и пошел искать Джейну в надежде, что хоть от нее добьется какой-то реакции. Девушка, услышав, о чем толкует ее товарищ по секте джедаев, посмотрела на него круглыми от удивления и ужаса глазами. — Луи, ты это серьезно? По ее тону и выражению лица молодой вуки понял, что она в курсе случившегося, но изо всех сил переигрывает, чтобы изобразить неведение. — Серьезнее некуда, и я не думаю, что такое мерзкое деяние стоит оставлять безнаказанным. — И что же ты предлагаешь? — Джейна, — с досадой ответил Лоубакка, думая, что у Джейны просто от шока наступило отрицание и она не в силах осмыслить происходящее, — не строй ты из себя наивного ребенка. — Луи, — возмутилась она, — я действительно не понимаю, как мне со всем этим быть! Ее товарищ в ответ проворчал что-то малоразборчивое. * Бездумная трепотня Хана Соло за бутылкой имела свои печальные последствия: в его жену многие стали тыкать пальцем и обсуждать ее интимную жизнь, да и самому ему досталось на орехи, окружающие хихикали над ним за его спиной, рассказывая всякие байки и стишки про то, как Лея Органа-Соло сношалась с мастером войны. Однако в среде республиканцев нашлись и те, кто стал сочувствовать пострадавшей вместо того, чтобы над ней потешаться. Одним из таких оказался адмирал Акбар, давний друг и соратник принцессы. — Да что ж кругом за бессердечный народ! — возмущался пожилой мон каламари. — Ей и так пришлось в плену натерпеться всякого ужаса, так зачем же еще осуждать бедную женщину, ей и так досталось! Куда ей было еще возиться с отродьем этого ублюдка! В одном я согласен со всеми — этот урод должен ответить за содеянное. В этом республиканцы едва ли не единогласно поддержали своего заслуженного флотоводца. Впрочем, когда все услышали, что приманкой для врага, согласно плану Акбара, должен был послужить Джейсен Соло, энтузиазм многих заметно угас. — Почему это я? — громко возмутился слабоумный джедаеныш. — Потому что Цавонг тебя ненавидит, ты же у него Лею отобрал и вдобавок еще его покалечил. Он же за тебя награду назначил. Тут вмешались Хан и Лея: они активно выступили против идеи Акбара, им не хотелось потерять и второго своего сыночка. — Я Джейсена никуда не пущу и не сделаю своего сына наживкой для вонгов, — принялся кричать на старика Хан Соло. — Его и так уже один раз Люк бросил врагам на растерзание, мой мальчик чудом остался жив! Адмирал, однако, умел владеть собой. — Генерал Соло, — твердо возразил он, — вы уж простите меня за резкость, но я вам такое неприятное решение проблемы не ради развлечения предлагаю. У нас очень опасный враг, и я пытаюсь воспользоваться случаем, чтобы окончательно его устранить. Другие республикоиды, которые сочли аргументы Акбара разумными, принялись его поддерживать, и в итоге победила диктатура. — Да как вам не стыдно, — упрекал Хана и Лею их соратник Тэлон Каррде, — Будь у меня хоть двадцать сыновей, я бы, даже не задумываясь, отдал их всех во имя победы Новой Республики! Лея колебалась: она не была готова к такой жертве, тем более что она уже лишилась Энакина. Она все не решалась сказать Джейсену свое веское слово, чтобы он отправился на очередную бойню, однако тут масла в огонь подлил Чубакка. — У меня только один сын, но я горжусь Лоубаккой, он не трус и готов пойти пусть даже на смерть, чтобы раз и навсегда уничтожить проклятого вонга. Тот, удостоившись похвалы своего родителя, с довольной миной поднял обе руки вверх и удовлетворенно зарычал. Республиканцы дружно зааплодировали, а красная как рак Лея достала салфетку и принялась вытирать слезы. — Чуи, я рада за тебя, что тебе не довелось и, я надеюсь, не доведется испытать ту боль, что пришлось испытать мне. У меня трое сыновей и дочь, и я потеряла младшего. Это ни с чем не сравнимый кошмар. Когда Джейсен попал в плен и чудом оттуда вырвался, я такого страху натерпелась, что и вспоминать не хочу. С меня хватило. Почему никто не хочет меня пожалеть? Она разрыдалась в голос; кое-кто из ее соратников, наблюдая эту сцену, заколебался. Однако Акбар был непреклонен. — Я прекрасно понимаю ваши чувства как матери, принцесса, — сказал он, — но нельзя ставить личное на первое место, если речь идет о жизнях множества других граждан. Да, у вас погиб младший сын, но сколько матерей каждый день теряет своих детей по вине вонгов? Вы можете это остановить сегодня и сейчас. Джейсен рискует, но разве не рисковал он и тогда, когда спасал вас из плена? Или вы бы предпочли, чтобы он вас там бросил? — Мне до сих пор страшно вспоминать о том, что я пережила, — всхлипывала Лея. Хан решил вступиться за жену. — Адмирал Акбар, а если вы представляете себе, что она пережила в плену, то зачем вы ей на больное место наступаете, да еще и при всех? Дело едва не кончилось дракой, но тут вмешался так называемый президент, то бишь полевой командир террористической ячейки Кэл Омас. — Генерал Соло, — жестко скомандовал он, — немедленно прекратите саботировать военную операцию, иначе я отдам вас под суд. Адмирал Акбар предлагает единственно верное решение, и я целиком на его стороне. Поэтому Джейсен и Джейна отправятся на эту военную операцию, и это больше не обсуждается. Лея в полном отчаянии вцепилась в рукав летного комбинезона Джейны. Она уже почти смирилась с тем, что потеряет еще и среднего сына, но она не могла отправить на бойню и возможную гибель еще и дочь. — Пожалуйста, — взмолилась она, — разрешите хотя бы Джейне остаться дома! Кэл Омас так сверкнул глазами, что она потеряла дар речи. — Хотите под суд? Люк, которого страдания сестры тронули до глубины души, тем временем незаметно воздействовал на разум главаря республикоидов, после чего Кэл Омас изрек, что приказывает Бену Соло в качестве исключения остаться на базе. Лея вздохнула с невыразимым облегчением: неужели старшего сына все-таки удалось спасти? С радостным криком она обняла Бена; конечно, такое решение президента не могло не вызвать возмущения республиканцев, которые недовольно загудели. Кэл Омас смекнул, что ему надо как-нибудь оправдаться. — Пусть Бен Соло еще и очень молод, но он сильный джедай. Вонги славятся своей подлостью, они очень зловредны и мстительны. Вот я и подумал, что на случай неприятного сюрприза от резаных морд будет целесообразно оставить его здесь во имя общей безопасности. Толпа сразу угомонилась. Удовлетворенные проделанной работой Омас и Акбар отдали приказ о начале военной операции через два часа.