Алые мечи

…тогда считать мы стали раны, Товарищей считать. М.Ю.Лермонтов. Бородино После того, как жалкие остатки республиканской армады поспешно унесли ноги с места разгрома, Хэсте и его боевые товарищи вернулись на планету. Вместе с Харраром он отправился в Цитадель — Верховному Повелителю следовало организовать подобающее погребение. Войдя внутрь, жрец остановился перед лежащим на полу телом; Хэсте стоял чуть поодаль, готовый в любой момент отразить атаку, если в здании вдруг прячется какой-нибудь агрессивный недобитый республиканец. Неожиданно он ощутил в Силе своих отца и наставницу. Обернувшись к проходу, он увидел, что там и в самом деле стоят Вейдер, Падме и Верджер. Сейчас перья фош, когда она смотрела на мертвого Шимрру, были темными от горя. Император, который был без маски, и императрица тоже то и дело вытирали слезы. Вейдер подошел ближе к телу. — Прости меня, — печально произнес он, — я же обещал тебе мир и новый дом, а оно вот как все вышло… — Это не ваша вина, владыка Вейдер, — сказал Харрар, подняв с пола корону Верховного Повелителя, — никто не мог предугадать такого исхода. Смахнув с короны пыль рукавом своего жреческого одеяния, он повернулся к Хэсте и водрузил ее ему на голову. — Теперь она твоя. Тот на минуту от растерянности потерял дар речи, ошарашенно переводя взгляд то на Харрара, то на родителей, то на тело Шимрры на полу. — Ты что, совсем спятил?! — наконец вымолвил он. — Ты ведь отлично знаешь, что я даже не йуужань-вонг! — По крови нет, а по духу очень даже да, — заключил жрец. — Вчера мы потеряли лучших из лучших, но наш народ еще никогда не оставался без Верховного Повелителя. Другой подходящей кандидатуры у нас нет — Нас Чока оказался истеричным трусом, которому ты не просто так дал в морду, хотя изначально на него возлагались большие надежды. Ты же, напротив, спас всех нас. — Я делал просто то, что был должен, — Хэсте вконец растерялся. — Великий всемогущий Йун-Йуужань своей неизмеримой милостью даровал твоим родителям достойного сына, которым они могут гордиться, — Харрар учтиво поклонился Вейдеру и Падме. * Великий джедай Люк после своих подвигов с трудом добрался до дома. Выбравшись из полусгнившего полуживого корабля, он дополз до квартиры и, не раздеваясь, рухнул на пол отсыпаться прямо в коридоре. Маленького Бена в квартире уже не было, но горе-папашу в этот момент уже слабо волновала его судьба. Очухавшись через сутки, Люк прежде всего услышал через стену громкий бубнеж соседского головизора. От неожиданности он едва снова не упал без сознания, хотя его организму удалось перебороть действие яда — он услышал в новостях, что вместо ордена, который он, по его мнению, однозначно заслужил за свои подвиги, на него завели уголовное дело и собираются отдать великого джедая под суд. В тюрьму Люку совсем не хотелось, и тут он внезапно осознал, что у него есть только один выход: бежать куда глаза глядят, ведь за его подвиги в виде массовых убийств и покушения на жизнь родного племянника его теперь не пощадят ни имперцы, ни йуужань-вонги, ни даже его собственные друзья и союзники-республиканцы. Кряхтя и охая, сектант поднялся с пола. При неловком движении его рубашка, присохшая к недавней ране, снова оторвалась, и по груди потекла кровь. Мозг лихорадочно перебирал возможные варианты действий… джедай думал, в каком месте галактики ему теперь стоит спрятаться, чтобы его уж точно никто не нашел и не отправил под трибунал. Собравшись уже выходить, Люк обнаружил, что в ходе его блужданий по Йуужань’тару и сражений с врагами его сапоги сильно порвались и у них треснули каблуки и подошвы. Стянув их и бросив в угол коридора, он полез в коробку искать другую обувь. Найдя дешевые резиновые шлепки, он увидел, что один из них тоже рваный. Несостоявшийся герой понимал, что ему нужно срочно купить новую обувь, но пойти в магазин, как он делал это всегда, он уже не мог — теперь он оказался вне закона, а во всех магазинах установлены камеры. Нацепив единственное, что имелось в наличии — домашние тапочки — он выполз из дома, с трудом переставляя ноги. * Йуужань’тар после битвы с республиканцами напоминал гигантскую бойню. Вокруг Цитадели все в несколько слоев было завалено трупами и фрагментами тел как защитников столицы, так и нападавших. Время от времени среди всего этого кровавого хаоса можно было видеть каких-то разумных, которые громко выкрикивали имена своих близких, одновременно с тем с опаской всматриваясь в лица мертвецов. То и дело кто-то узнавал среди убитых друга или родственника, и тогда окрестности оглашались плачем и криками отчаяния. Дарт Мол тоже отправился на место недавнего сражения — он искал своего старшего сына Дессела, который не вернулся назад вместе с основными уцелевшими силами Мандалора. Поиски начались с того места, где мандалорцы приняли на себя основной удар республиканцев. Смеркалось, и все неровности поля боя, усеянные телами павших, уже слегка скрадывались наступавшими сумерками. Даже по прошествии трех часов тело Дарта Детори так и не было найдено, и его родные подумали, что Дессел наверняка смог пробиться к своим и есть надежда найти его живым. В одном месте нашли мертвого воина в мандалорской броне, и те, кто не видел Дессела в лицо, поначалу принесли его отцу страшную весть, но это оказался какой-то другой человек. Вскоре Бо-Катан, бродя среди мертвых тел, увидела своего племянника, неподвижно лежавшего на траве. С криком ужаса она бросилась к нему, но тот вдруг приподнялся, сел и снял с головы шлем. Мандалорка принялась обнимать сына своей сестры, который, на их счастье, был цел и невредим — всего лишь оглушен близким взрывом. Вражеское оружие и даже шквальный огонь оказались бессильны против бескаровой брони Дарта Детори. * Лея Органа-Соло тоже с замирающим сердцем с минуты на минуту ждала возвращения домой Джейсена и Джейны. Ее маленький племянник Бен Скайуокер тихо спал на диване — после того, как полицейские нашли ребенка в пустой квартире рядом с мертвой матерью, они решили до окончательного выяснения обстоятельств дела временно передать его под опеку тете и дяде. Когда Бена принесли к ней, Лея была этому не особенно рада — во-первых, она давно отвыкла возиться с такими маленькими детьми, во-вторых, сын Люка постоянно кричал и плакал, и тете никак не удавалось его успокоить. Однако муж дал ей совет. — Возьми снотворное в аптечке, раствори в чем-нибудь сладком и дай ребенку, — предложил он. — Иначе мы тоже спать не сможем, а я так устал, что с ног валюсь. Жена решила, что это хорошая идея, взяла баночку детского питания, сделанного из сладких фруктов, растолкла таблетку в порошок, смешала ее с фруктовым пюре и накормила бедного ребенка. Тот почти сразу успокоился и отключился. Время шло, а Джейсен и его сестра все никак не возвращались. Лея не знала, что делать — после смерти младшего сына и измены старшего она пребывала в сильном расстройстве. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она завела с мужем разговор о смерти Мары Джейд. Предположения сотрудников правоохранительных органов о том, что ее невестка могла погибнуть в результате семейной ссоры, она с негодованием отвергла — она считала, что уж Люк однозначно не мог быть на такое способен, он же так любил Мару! — Мне кажется, это кто-то из вонгов переоделся Люком, добыл где-то световой меч и под видом моего брата расправился с Марой. — Хм, — Хан задумался. — Если полиция говорит, что Мара сама открыла дверь убийце, значит, это мог быть не только псевдо-Люк, но и кто-то другой, кого она хорошо знала. Например, даже наш Бен. Или эта мерзкая предательница и вонгская подстилка Тахири. Лея вытерла слезы рукавом платья. В этой войне было так много погибших из числа дорогих ей людей… она до сих пор так и не оправилась после гибели Энакина, хотя безвременная смерть от рук Вуа Рапуунга спасла юного джедая от публичного позора и, возможно, даже тюремного заключения — ей пришлось заплатить немалую сумму, чтобы вытащить из-за решетки своего верного друга Чубакку после того, как он в компании Энакина устроил дебош на планете Серпиндаль. Когда там был большой праздник и фестиваль с ярмаркой, на которые съехалось множество гостей со всей галактики, республиканский генерал и по совместительству наркодилер со стажем Хан Соло решил подзаработать денег на военные нужды и отправил туда своего слабоумного младшенького в сопровождении Чубакки сбывать вещества. На празднике умственно отсталый юноша принялся вовсю предлагать местным женщинам интимные отношения и показывать свой бесполезный придаток; какая-то из них позвала полицию, и юного хулигана хотели отправить в тюрьму, но за него вступился Чубакка. Фестиваль едва не кончился потасовкой — лишь благодаря вмешательству местных правоохранителей неприятный исход удалось предотвратить, но в итоге Лее пришлось прилично раскошелиться. Тут в дверь постучали. — Джейсен! — обрадованно воскликнула Лея. — Наконец-то! Она бросилась встречать сына, но вместо него ее глазам предстал какой-то незнакомый молодой деваронец в форме рядового республиканской армии; в руках у парня был хорошо знакомый ей световой меч. — Госпожа Лея, — произнес юноша, — мне очень жаль, но ваш сын Джейсен погиб в бою с вонгами. Я принес вам его световой меч. Лея от шока поначалу лишь беззвучно открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, а потом закричала и зарыдала в голос. В ее голове не укладывалось то, что теперь она лишилась и последнего сына. — А Джейна? — она вцепилась обеими руками в ворот гимнастерки пришедшего с дурной вестью солдата и энергично встряхнула ни в чем не повинного юношу. — Где Джейна? Что с моей дочерью?! — Простите, госпожа Лея, — растерялся тот, — ничем не могу вам помочь, я ее не видел…